«Денег нет». В ДНР — проблемы с государственной помощью защитникам Родины?

В апреле Госдума приняла изменения в федеральный закон «О ветеранах», который наделяет статусом ветерана защитников Донбасса в период с апреля 2014 года по настоящий день. Данные поправки к закону подписал в конце апреля президент России Владимир Путин. На местах — конкретно в ДНР — реализация этого давно ожидаемого закона буксует.

Льготы и денежные компенсации для защитников ДНР были утверждены властями республики еще в 2015 году. Тогда Народный совет ДНР принял закон «О социальной защите ветеранов войны», закон подписал тогдашний глава ДНР Александр Захарченко. По данному закону защитники республики от военной агрессии Киева приравнивались к ветеранам Великой Отечественной войны и военных действий в Афганистане. Бойцы армии ДНР, ставшие инвалидами, по закону должны получать такой же государственный пакет социальной помощи, что и инвалиды ВОВ и инвалиды-афганцы. Более того, закон ДНР «О социальной защите ветеранов» в его текущей редакции предусматривает для военкоров, которые сопровождали или сопровождают действующие боевые части, статус «Участник защиты ДНР». Участникам защиты Донбасса также положен определенный пакет государственных льгот и субсидий.

Как показывает практика, реализация государственной помощи защитникам ДНР десятый год проходит со значительными проволочками на местах. Где-то ветеран получил удостоверение участника боевых действий (УБД) задолго до СВО, но материальных благ от властей ДНР от этого не имеет до сих пор. В определенных случаях ветераны (включая инвалидов войны) после демобилизации измучились бегать по инстанциям, доказывая, что они воевали. Дело в том, что военные и гражданские чиновники ДНР часто требуют от ветеранов документальных подтверждений от командования части, где воевал ветеран с 2014 года до начала СВО, или же нотариально заверенных свидетельств от сослуживцев заявителя, запрашивают другие документы, оформление которых занимает много времени, и т. д. Оформление военной инвалидности в ДНР, как правило, — это муторный процесс. Пока приходится получать бумаги, нужные для положительных итоговых заключений медико-социальной экспертизы и военно-врачебной комиссии (ВВК), нервная система у искалеченных на войне ветеранов начинает сдавать. Фронтовики, говоря простым языком, предпочитают «забить» и начать выживать без помощи властей ДНР.

Таким инвалидом войны без корочек стал собеседник нашего спецкора в ДНР Николай Белоцерковский, коренной житель Донецка. Водителя грузовых машин Белоцерковского мобилизовали в феврале 2022 года в Народную милицию ДНР.

«Военная обстановка в то время в республике была очень напряженной, — рассказывает Белоцерковский. — Из сборного пункта в Кировском районе Донецка меня сразу вывезли в учебную часть, дав только время на телефонный звонок, чтобы я простился с родными. Учебка, куда я попал, оказалась артиллерийской. Артиллерист — сложная военная специальность, по которой надо долго учиться. Времени на долгую учебу не было. Буквально несколько дней прошло — нас отправили на первую линию обороны. Я попал в расчет гаубицы Д-30. Смотрел на нее первое время как баран на новые ворота. Все эти буссоли, угломеры… Кое-как освоились мы, вчерашние гражданские мужики, а ныне „боги войны“ ДНР. Несколько месяцев прошло — нас поставили за более тяжелые и дальнобойные 152-мм гаубицы Д-20. Их мы ранее вообще в глаза не видели. Артрасчет гаубицы Д-20, где я воевал, в прямом смысле слова обучился и прошел боевое слаживание за двадцать минут. И это не в тыловой учебке, а прямо под огнем врага. Много у нас повыбивало бойцов и командиров в то время, потому что мы были вчерашние гражданские, которые еле-еле в военном деле, а по нам били матерые каратели ВСУ. У „укропов“ как раз и был расклад на то, что у них — вооруженная до зубов армия головорезов, где полно зарубежных инструкторов и наемников, а мы — сшитое на живую нитку соединение из едва обученного „мяса“, нас легко деморализовать и разбить. „Укропы“ нас забрасывали листовками с предложением сдаться в плен, в плену поспать в чистой постели и пожрать вволю… Нам обещали, что, когда мы несколько месяцев поработаем в лагере военнопленных в „укропском“ тылу, искупим „вину“ перед Украиной, нам дадут украинские паспорта, дадут в Украине работу и жилье. Мы на это „рус, сдавайс!“ никогда не велись. Но сражались не умением, как учил Суворов, а отчаянием и злостью. На одной злости в бою против матерого врага далеко не уедешь. Злость в бою может ослепить, а когда ты слеп, ты беззащитен. В одном из боев меня тяжело ранило, контузило. Попал в госпиталь без сознания, там кое-как очухался, встал на ноги. Был комиссован подчистую как негодный для военной службы инвалид, отправлен по месту жительства».

«Как тяжелораненный боец Народной милиции ДНР я был должен получить от властей ДНР три миллиона рублей компенсации, — продолжает Николай Белоцерковский. — Чтобы получить эти „лимоны“, нужны паспорт, ИНН, справка из ВВК и ходатайство от командира части. Я эти документы подал. Но с тех пор получил только единовременную компенсацию в 76 тысяч рублей, которую мне перечислили после выписки из госпиталя. Больше никаких денег и льгот от властей ДНР не имею. То у этих чиновников одна причина находится, то другая, то третья… Никогда бы не подумал, что добиваться военных льгот списанному бойцу армии ДНР — это один сплошной геморрой. С инвалидностью по войне меня тоже заволокитили. Говорили: „Ты ходишь своими ногами, руки целые, глаза видят, уши слышат, значит, ты здоров“. Тычешь им заключение ВВК, справки из госпиталя, где я лежал без сознания, — ни в какую. Ходить жаловаться в военную или гражданскую прокуратуру у меня уже не было ни времени, ни сил. „Забил“ на это дело в итоге. Перебиваюсь кое-как. Иногда помогают копейкой денег или продуктами родственники, боевые товарищи, люди в церквях. У нас в церквях есть пункты сбора помощи бойцам, туда помощь свозят волонтеры из Донбасса и России. Батюшки таким бедолагам, как я, сочувствуют».

Как сказал наш собеседник, боевые товарищи ему предлагали оформить УБД и удостоверение инвалида войны не образца ДНР, а как у военнослужащего Российской армии. Сразу после начала СВО врио главы ДНР Денис Пушилин приступил к реализации приравнивания защитников ДНР к российским военным, о чем Пушилин сообщил в своей авторской статье для «Российской газеты» в начале марта прошлого года. Врио главы ДНР отметил в своей статье и трудности, с которыми сталкиваются защитники Донбасса, когда оформляют себе республиканский УБД и положенные военные льготы. Обновленный федеральный закон «О ветеранах» гласит, что бойцы Народной милиции ДНР могут получить российский УБД в военном комиссариате по месту жительства.

«В России, думаю, с этим проблем нет. Но то Россия, а мы ДНР. У нас федеральный УБД не оформишь. Надо ехать за этим делом в Ростов-на-Дону, самый ближайший к нам крупный город России. Двести километров с лишним пилить от Донецка. Понятно, что за десять минут тебе в ростовском военкомате УБД не сделают. Российская армия — вещь серьезная, там идет строгий учет любой бумажке и каждой копейке. Пока идут эти проверки и оформления, я должен постоянно находиться в Ростове. Где и на что я должен там харчеваться, ночевать? Родственников и друзей у меня в Ростовской области нет. Как денег подсоберу, чтобы пожить неделю-две в ростовском хостеле и покушать за недорого, так и поеду за федеральным УБД в Ростов-на-Дону. Пока собрать не получается. На постоянную работу из-за фронтовых ранений устроиться не могу никак. Я — профессиональный водила со стажем, а в водители меня брать не хотят опять же именно по этим окопным болячкам. Регулярных доходов нет. Жизнь дорожает с каждым днем. Ребята, которые в Москве бывали, говорят, что в Москве продукты стоят куда дешевле, чем у нас в Донецке. Лечиться тоже надо на что-то. В ДНР медицина бесплатная только формально. Искать новую жизнь и новое счастье в России? Кому я в России нужен? И не хочу туда. Я люблю родной Донбасс, живу здесь всю жизнь, здесь и собираюсь помирать», — твердо отчеканил последнюю фразу Николай Белоцерковский.

Наш собеседник поведал: пока он копит деньги на жизненно важную поездку в Ростов, его уже пытаются повторно мобилизовать:

«В ДНР то и дело проходят „рыбачьи рейды“ — отлов военной комендатурой мужиков для боевых частей. Что такое „рыбачий рейд“? Выявляют по местам постоянных прописки и проживания молодых и здоровых мужиков, которые почему-то не в армии, берут их из дома — и в военкомат. Случаются и облавы: по пивнушкам, местам сборов „бичей“ на вокзалах, „обезьянникам“ в полиции, куда задержанных доставляют… Мой сосед по подъезду — регулярно бухающий хулиган, он так на и войну попал, прямо из „обезьянника“… В первый год СВО „рыбачили“ каждый день и без „рыбы“ никогда не возвращались. Сейчас такое реже происходит, но уклонистов ищут везде и всюду. Уклонистов у нас хватает. Война идет десятый год. Народ устал от войны, бежит от нее. Пока СВО не объявили, Народная милиция ДНР у нас была строго добровольной армией, куда мало кто добровольно шел. И сейчас нет огроменного числа желающих идти в окопы. Кто имеет возможность — утекает в Россию. А на фронте — большой недобор личного состава. По чьему-то недосмотру или идиотизму, не знаю уже, я попал в число вероятных уклонистов. Приходит ко мне домой офицер из военкомата в сопровождении наряда военной комендатуры, говорит: „Собирайтесь, поедем“. Я ему: „Вы чего? Я уже свое отвоевал, списан из армии как негодный по здоровью!“. Разобрались, извинились, больше не беспокоят».

У дончанки Виктории Трегубовой в этом году погиб на фронте муж Николай Трегубов — ветеран Афганистана, который в немолодом возрасте добровольно пошел рядовым бойцом в Народную милицию ДНР, когда только началась СВО. Вдове героя-добровольца по законам ДНР положена компенсация в пять миллионов рублей, соответствующий указ 7 марта 2022 года подписал Денис Пушилин. Вместо законных денег, которыми убитого супруга все равно не заменишь, Виктория Трегубова пока имеет только хождение по мукам.

«Когда Николая провожали в последний путь, власти ДНР не выделили ни копейки. Я сама перебивалась с хлеба на квас. Деньги на похороны, мне на первую помощь после смерти мужа собрали по разным воинским частям сослуживцы Николая. Чтобы получить эти пять миллионов за погибшего мужа, я собирала в течение долгого времени требуемый пакет документов. Обивала пороги соответствующей комиссии Государственного комитета обороны ДНР. Мне поначалу говорили: дескать, такой-то документ «не катит». В последний раз сказали: «Денег нет, поскольку нет соответствующего финансирования из Москвы». Нашла товарищей по несчастью, подписалась на сообщества родственников тех защитников ДНР, которые вернулись с войны «двухсотыми» и тяжелыми «трехсотыми»… В выплатах компенсаций под разными предлогами отказывают матерям погибших солдат! Тяжелым «трехсотым» ребятам, которые на войне лишились рук и ног, не платят обещанные им три миллиона рублей. Что это такое вообще? Ребята отдали свое здоровье ради республики, республика должна им помогать в лечении и реабилитации — а в итоге ничего. У многих погибших бойцов остались несовершеннолетние дети. Эти несчастные пять миллионов должны обязательно идти на помощь сиротам, чтобы они могли учиться, в дальнейшем устраивать свою жизнь. В последнем разговоре на эту тему я услышала: «На уровне ДНР ловить нечего, надо ехать в Москву, качать права в Министерстве обороны России, в российской Главной военной прокуратуре», — говорит Виктория Трегубова.

По ее словам, отдал рядовой Николай Трегубов свою жизнь за свободу и независимость Донецкой Народной Республики. Похоронили его с воинскими почестями на Аллее славы в Донецке. «Похоронили и забыли. Ребята- сослуживцы Коли меня старались поддерживать. В этом году поздравили меня на Пасху, когда приезжали в честь святого праздника в Донецк в «увал» — в увольнительную. Собрали мне тормозок: кулич, конфеты, банку варенья… Я сказала ребятам: «Вы это лучше сами скушайте в память о Коле. Мне куда дороже память о нем». Сейчас от этих парней никаких известий. Возможно, кто-то из них погиб», — рассказала наша собеседница.

«Я воевал с 2015 по 2017 год в спецназе „Охотники“, в батальоне „Восток“, — рассказал нашему спецкору в ДНР ветеран войны на Донбассе Рассел Бентли, американский патриот ДНР и России. — Мне по законам ДНР положены льготы. Но этих льгот не имею. Я и не просил о них. Многие мои друзья погибли в ходе специальной военной операции. Один друг погиб в мае 2022 года. Его семья в октябре 2022 года получила положенную компенсацию в размере пяти миллионов рублей в полном объеме. Семьи двух моих погибших друзей до сих пор не получили от властей ДНР ничего. Представители военных властей ДНР говорят: „Сейчас денег нет, но деньги обязательно будут. Когда деньги будут, всем выплатят положенное“».

«Проволочки с выплатами раненым бойцам, компенсациями семьям за погибших фронтовиков — это не проблема только ДНР, а общий системный вопрос федеральной военно-государственной машины, — сказал нашему спецкору в ДНР журналист и политолог из Севастополя Всеволод Радченко, работающий на Донбассе военкором. — В специальную военную операцию Россия вступила с забюрократизированным и громоздким военно-государственным аппаратом, где на центральном уровне вроде все нормально, а на местах часто никто ничего не знает, никто ни за что не отвечает. Чиновничья волокита создает конфликт воюющей армии с тылом. Не все, конечно, но многие тыловые военные чиновники до сих пор не хотят понимать того, что наша страна с февраля 2022 года воюет. В пользу этих военных бюрократов играет еще и следующее. Раненые фронтовики, родственники раненых и погибших в большинстве случаев неграмотны в военной юстиции. Например, кто в курсе того, что в той же ВВК может сыграть негативную роль человеческий фактор и в итоге члены ВВК составят неверное с медицинской точки зрения заключение? В таком случае военные юристы рекомендуют обжаловать заключение ВВК в вышестоящей военной инстанции, в военной прокуратуре. В военную прокуратуру необходимо обращаться, если военные чиновники не выдают какую-то справку под разными предлогами, затягивают выдачу этой справки. Фраза чиновника, что такая-то доверенность родственнику убитого или раненого бойца якобы недействительна, — проявление чиновником халатности. Любая нотариально заверенная доверенность, особенно на имя близкого человека, при подтверждающих родственную близость документах, действительна во всех инстанциях. При составлении обжалований на решения военных чиновников надо разъяснять все кратко и четко. Так можно будет легко действовать заявителям, когда в дело подключатся органы реагирования военной прокуратуры. Очень часто беготней по военным инстанциям занимаются жены, матери, сестры, дочери… Женщины от природы эмоциональны. Эмоции в данном плане могут только навредить. Главное: ни в коем случае не раскисать, взять себя в руки, действовать, действовать и действовать. Сам себе не поможешь — никакой добрый дядя тебе не поможет».