«Китайский дракон стремится на Восток»: об арабо-китайских отношениях

В своей книге «О Китае» Генри Киссинджер отмечал, что именно американо-китайская конкуренция станет «главным марафоном» нынешнего века. В годы холодной войны противостояние между СССР и США распространялось фактически на все регионы мира, которые становились своего рода локальными шахматными досками для партии двух сверхдержав. В данном контексте активное проникновение Китая на Ближний Восток логично: геостратегическое положение вкупе с колоссальными запасами энергоносителей делает арабский мир точкой притяжения и клубком противоречий великих держав.

Регион Персидского залива исторически считался американской зоной влияния: еще в 1981 году президент США Джимми Картер объявил его зоной «жизненно важных интересов» Вашингтона. Укрепление позиций Китая и интенсификация его сотрудничества с аравийскими монархиями вызвали закономерное беспокойство США. В частности, официальный представитель Совета национальной безопасности Белого дома Джон Кирби сказал журналистам, что Саудовская Аравия остается важным союзником США, но сделал предупреждение в отношении Китая:

«Мы помним о влиянии, которое Китай пытается усилить в мире. Ближний Восток, безусловно, является одним из тех регионов, где они хотят углубить уровень своего влияния… Мы считаем, что многое из того, чего они пытаются добиться, и то, как они пытаются этого добиться, не способствует сохранению международного порядка, основанного на правилах… Мы не просим страны выбирать между США и Китаем, но, как неоднократно заявлял президент [Джо Байден], мы считаем, что в этом стратегическом соревновании США, безусловно, готовы лидировать».

Проведение первого в истории арабо-китайского саммита, а также саммита Китай — ССАГПЗ (Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива) стало новой вехой в истории взаимодействия Пекина с арабским миром. Председатель КНР Си Цзиньпин заявил о том, что между двумя гигантами открывается «новая эра сотрудничества».

Китайская экономическая модель вкупе с отсутствием пристального внимания к проблематике прав человека делает Пекин привлекательным партнером для арабских стран. В частности, премьер-министр Ирака Мохаммед Шиа ас-Судани отметил, что Эр-Риядский арабо-китайский саммит по сотрудничеству и развитию является платформой для экономической и инвестиционной интеграции Ирака с соседними странами. Он также добавил, что Багдад стремится извлечь выгоды из успешной модели экономического развития Китая, в частности, в области борьбы с бедностью. Более того, Багдад собирается вывести отношения с Пекином на уровень стратегического партнерства.

Китай выступает крупнейшим торгово-экономическим партнером арабских стран, товарооборот с которыми в 2021 г. составил около 330 млрд долларов США. К примеру, Китай стал крупнейшим торговым партнером Султаната Оман (до 30% товарооборота). Участниками китайского инфраструктурного проекта «Один пояс — один путь» (ОПОП) являются 19 арабских стран из 22 государств — членов Лиги арабских государств (ЛАГ). Стратегическое географическое положение арабских стран делает их участие в проекте ОПОП особенно важным для реализации амбиций Пекина.

Китай и арабские страны в прошлом году провели выставку China-Arab States Expo, в ходе которой было подписано порядка 277 соглашений на сумму в 24 млрд долл. США в сфере цифровой экономики, зеленой энергетики, туризма, сельского хозяйства и других. Саудовская Аравия подписала меморандум о взаимопонимании с китайской компанией Huawei по строительству высокотехнологичных комплексов в различных городах королевства.

Стоит отметить, что США и их союзники выражают опасения по поводу потенциальных рисков в сфере безопасности при использовании технологий китайской компании, участвовавшей в создании сетей пятого поколения в большинстве стран Персидского залива. Ранее на арабско-китайском Форуме по сотрудничеству в сфере спутниковой системы «Бэйдоу» стороны выразили желание развить взаимодействие в области использования китайской спутниковой навигационной системы.

Помимо Саудовской Аравии, с Пекином активно сотрудничает Государство Катар. Как отмечает российский исследователь Эльдар Касаев, Китай стремительно наращивает импорт катарского СПГ. Доха также заинтересована в интенсификации двустороннего инвестиционного сотрудничества. Катарская компания Qatari Diar, специализирующаяся на недвижимости, рассматривает китайский рынок в качестве перспективного для вложения капитала.

Более того, Катарское инвестиционное управление (QIA) уже приобрело ценные бумаги Сельскохозяйственного банка Китая на сумму в 3,5 млрд долларов. Налаживается и сотрудничество в банковской сфере: в КНР активно функционирует представительство крупного катарского банка Doha Bank. Крупнейшая катарская компания Qatar Petroleum планирует инвестировать порядка 5,6 млрд долларов в строительство нефтехимического завода в китайской провинции Хайнань.

Китай уже восьмой год подряд является крупнейшим торговым партнером Египта. По итогам 2021 г. двусторонний товарооборот составил почти 20 млрд долларов США. Стороны отмечают стремление гармонизировать и добиться сопряжения китайского ОПОП с египетским «Видением-2030». Китайская Tianjin TEDA Co. является одним из учредителей Суэцкой зоны экономического и торгового сотрудничества (Teda-Suez), в которой действуют 102 предприятия. КНР и АРЕ создадут новую промышленную зону по производству бытовой техники и оборудования в районе Эль-Ашир-мин-Рамадана. Во взаимодействии с китайскими компаниями в 2023 г. ожидается выпуск первых египетских электромобилей.

Китай традиционно в своих внешних связях ориентируется на торгово-экономический компонент, стараясь воздерживаться от сугубо политических оценок. Однако в июле 2021 г. в ходе встречи генерального секретаря ЛАГ Ахмеда Абульгейта и главы МИД КНР Ван И стороны подтвердили необходимость укрепления арабско-китайского стратегического партнерства.

В совместном заявлении по итогам переговоров констатировалось совпадение позиций Пекина и ЛАГ по вопросам разрешения региональных конфликтов, в том числе палестинского вопроса, на основе принципа «двух государств» и создания независимого палестинского государства со столицей в Восточном Иерусалиме.

Китай также поддерживает конструктивные отношения с Сирией: правительство Башара Асада рассчитывает на то, что Пекин окажет содействие Дамаску в экономическом послевоенном восстановлении. Более того, йеменские эксперты и официальные лица призвали Китай предпринять больше шагов, чтобы помочь положить конец гражданской войне в стране, поддерживая процесс мирных переговоров и увеличивая объемы экономической и гуманитарной помощи. При этом заместитель министра информации Йемена политический обозреватель Наджиб Галлаб заявил:

«Йемен нуждается в помощи Китая… Установление мира в Йемене отвечает интересам Китая, потому что это оживит йеменские порты, что поможет китайской инициативе „Один пояс — один путь“ и откроет страну для китайского бизнеса».

В отношениях с арабскими странами Китай использует ставшую уже традиционной парадигму торгово-экономической экспансии вкупе с отсутствием сугубо декларативных политических заявлений. Арабские страны, особенно чувствительные к критике в вопросах прав человека, что стало очевидно в контексте убийства саудовского оппозиционного журналиста Джамаля Хашогги и натянутых отношений саудовского кронпринца Мохаммеда бен Салмана с Джо Байденом, благосклонно воспринимают нейтральную позицию Пекина.

Примечательно, что арабские страны, например, не критикуют Китай за притеснение мусульман-уйгуров в Синьцзяне, как это пытался делать турецкий лидер Реджеп Тайип Эрдоган. Также на динамику отношений между Пекином и аравийскими монархиями, по крайней мере на данном этапе, не влияют и тесные торгово-экономические связи Китая с Ираном. В то же время по итогам Эр-Риядской декларации, в которой Китай и страны — члены ССАГПЗ призывают к разрешению спора в отношении островов в Персидском заливе, Иран выразил недовольство Пекину, вызвав в МИД китайского посла Чан Хуа: министр иностранных дел Ирана Хосейн Амир Абдоллахиан написал в «Твиттере», что стратегические острова являются «неотъемлемыми частями» Ирана и что Тегеран никому не позволит нарушить его территориальную целостность.

Таким образом, арабо-китайские отношения на современном этапе можно охарактеризовать лозунгом «Интересы превыше всего». Их рецепт состоит из нескольких ингредиентов: громадные ресурсы энергоносителей, нужных Китаю, географическое стратегическое положение арабских стран, что особенно интересно Пекину в контексте ОПОП, торгово-экономические и инвестиционные возможности Китая, в которых нуждаются многие арабские государства, а также нейтральная оценка политических процессов и противоречий в регионе. Китай и ССАГПЗ, если судить по Эр-Риядской декларации, уверенно смотрят в совместное будущее, основанное на комплексном и взаимовыгодном развитии. Более того, стороны рассматривают возможность перехода на оплату энергоносителей в юанях: председатель КНР призвал аравийские монархии Залива принять подобное смелое решение без привязки к доллару.

Очевидно, что Китай будет активно пользоваться ошибками и просчетами США в регионе на примере нынешнего кризиса саудовско-американских отношений. В то же время необходимо отметить, что сами арабские государства, в первую очередь аравийские монархии, очевидно, не заинтересованы во втягивании в американо-китайскую конкуренцию с учетом собственных интересов и традиционно тесных связей с Вашингтоном. Опыт холодной войны во многом продемонстрировал, что становиться своего рода заложником в схватке двух гигантов может быть контрпродуктивно.