Алан Гаглоев рассказал, какие точки над i надо расставить в Южной Осетии

Сегодня занятые предвыборными темами осетинские СМИ часто упоминают имя лидера «Аланского союза» Алана Гаглоева. Именно вокруг его персоны разворачивались главные события политической жизни последних месяцев. Чтобы не допустить в преддверие парламентских выборов слияния политических партий «Ныхас», «Новая Осетия», «Аланский союз», объявивших Гаглоева возможным лидером, был задействован административный ресурс. По неподтвержденной информации, соцопрос показал, что Алан Гаглоев якобы получил высокие рейтинги, и это не на шутку разволновало власть, которая на сегодня в абсолютном виде представлена партией «Единая Осетия». Союзу трех партий не дали юридически оформиться, а Гаглоев объявил, что не будет участвовать в выборах в парламент.

Мало кому известный сотрудник КГБ Алан Гаглоев во время президентской гонки в 2017 году в кратчайшие сроки завоевал интерес публики и набрал более 11% голосов. Но и до сих пор о 38-летнем политике мало что известно. Кто такой Алан Гаглоев, почему его «не пускают» в политику, он сам рассказал в интервью EADaily.

— Алан Эдуардович, ваше детство и юность пришлись на период борьбы за существование Республики Южная Осетия. Скажите, что вам запомнилось больше всего и как вы и ваше поколение оцениваете эти события?

— Я хорошо запомнил, как 90-е годы, будучи школьниками, мы выстраивались в очередь перед педагогом и записывались в список — кто когда принесет дрова и кто будет топить печь в кабинете. Ни света, ни газа тогда не было, люди испытывали постоянные проблемы с водой. Город подвергался ночным обстрелам с грузинской стороны. Уроки мы делали под керосиновую лампу.

Помню также, как впервые ощутил тревогу и непонимание происходящего. В один из дней, со стороны грузинского села Никози большое количество людей с грузинскими флагами и топорами шли по улице Героев. Я в это время стоял на балконе, за отцом, и слышал, как соседские мужчины напряженно переговаривались. Отец тоже взял топор, который лежал тут же, на балконе, и вышел вместе с другими преградить этой колонне путь. Я был потрясен, когда увидел своего отца, всегда спокойного, мирного человека, в таком состоянии.

Мы все больше отдаляемся от того времени. Но одно неизменно — независимость, которой добилось наше старшее поколение, — это залог нашей нормальной жизни сегодня. И, к сожалению, до сих пор нет единой оценки событиям 90-х годов, касающейся определенных персон и их деятельности, и пока не расставлены все точки над i в этом вопросе.

— Из вашей биографии следует, что после окончания университета, через небольшой период гражданской службы в Министерстве экономики, вы перешли на работу в КГБ. Чем был вызван такой шаг? Вы всегда стремились поступить на службу в КГБ?

— Могу сказать, что желание приносить пользу своему народу, работать в органах безопасности у меня было с детства. Как и любой мальчишка, я в детстве засматривался фильмами про разоблачение шпионов и иностранных разведчиков и т. д. С возрастом мое желание усилилось и стало более осознанным. В определенный момент я поступил на службу. Мне повезло, что я попал в хороший коллектив. В рабочее время мы были сослуживцами, а в нерабочее — друзьями. Более 15 лет мое профессиональное становление происходило именно там. Я пришел на службу молодым парнем, а когда уходил, то уже пришло новое поколение, подготовленное для защиты своей Родины. Всегда буду благодарен пройденной школе.

— Работа в КГБ означает, что вы были обеспечены достойной зарплатой, льготами и другими привилегиями. Чем было продиктовано решение идти в политику? Ведь вы были вынуждены уйти из Комитета.

— Да, я и сейчас достаточно обеспеченный человек по местным меркам. Но мы живем в обществе, и я отчетливо вижу несправедливость сегодняшней жизни. Многие думают о хлебе насущном. Чем кормить своих детей завтра? В такой ситуации свое благополучие воспринимается иначе. Проще говоря, сложно чувствовать себя, образно говоря, счастливым, когда твои знакомые, соседи и общество в целом вокруг тебя не чувствуют себя таковыми. Необходимо организовать жизнь таким образом, чтобы что-то улучшить, сделать более справедливым.

— В ваши обязанности в КГБ входила защита конституционного строя. Как вы оцениваете события 2011 года (отмена выборов президента РЮО и сложившийся в связи с этим политический кризис)? И как вы оцениваете факт, что Конституция на протяжение многих лет перекраивается под политическую конъюнктуру?

— Я долгое время работал по линии экономической безопасности, а затем, последние три года, служил в подразделении по защите конституционного строя. По сегодняшний день оценка событиям 2011 года не дана, у каждой стороны своя точка зрения. Но в любом случае, я считаю, нельзя допускать, чтобы народ был лишен своих прав. Это надламывает народ и тормозит его будущее развитие. Негативные процессы необходимо предвидеть на более ранних этапах с тем, чтобы своевременно предупреждать их развитие.

Конституция — это основной закон государства. К ней необходимо относиться с большим уважением. Многочисленные конъюнктурные поправки в нее, ослабляют ее роль и значение.

— Алан Эдуардович, Минюст заявлял, что «Аланский союз» допустил ошибки, составляя документы для регистрации. Если ошибки действительно были допущены, то как иначе должен был поступить Минюст? И где грань допустимых ошибок?

— Были отдельные упущения, незначительные, которые никоим образом не могли преподноситься в качестве основания для отказа в регистрации. Такие упущения исправляются в режиме диалога с той или иной партией. В законе о политических партиях есть исчерпывающий перечень оснований для отказа в регистрации. Из этого нам ничего не было предъявлено.

Считаю, что к «Аланскому союзу» с первого шага было предвзятое отношение со стороны Минюста. В «Аланском союзе» было обнаружено 10 граждан, состоящих одновременно в другой партии, а именно — в партии «Единая Осетия». Это посчитали основанием для отказа в регистрации.

У меня возник вопрос — если наличие 10 «двойников» в партии «Аланский союз» являлось основанием для отказа в регистрации, то почему Минюст молчит и не замечает более 800 двойников, состоящих в партии «Единая Осетия». Это явно несправедливый, незаконный подход.

В дальнейшем такое же отношение было к партиям «Новая Осетия» и «Ныхас», с которыми вступил в диалог «Аланский союз». Вспомним, как Минюст направил предупреждение «Ныхасу» в течение одного дня очистить партию от «двойников». При этом, не указывая ни их количества, ни фамилий «двойников». Это делалось для того, чтобы получить формальное основание для приостановления деятельности партии «Ныхас» и недопуска ее на выборы депутатов парламента.

— Вас называли оппозиционным лидером. Как вы считаете почему? Президент РЮО высказал мнение, что у вас нет никаких предложений, кроме того, чтобы банально идти во власть с целью действовать против «Единой Осетии». В чем вы расходитесь с партией «Единая Осетия»?

— Мы всегда были настроены на конструктивный диалог. У нас есть своя точка зрения, свое видение развития различных областей жизни, есть своя программа. В чем власти усматривают оппозиционность, мне до сих пор неясно. Может быть, в том, что мы открыто указываем на нарушения законности в деятельности Минюста и других органов. Главным вопросом истекшего этапа для нас было получение регистрации партии. Без этого обсуждать какие-либо программы было бы странно.

Насчет отличий от «Единой Осетии» могу сказать, что их много. Прежде всего мы бы изменили кадровую политику. Во власти сейчас много случайных людей, не пользующихся доверием населения. Это снижает доверие населения к власти. Кроме того, не используется потенциал многих профессионалов своего дела, которые не входят в так называемую команду действующей власти. Это расточительно и не идет на пользу государству. Этот перечень можно продолжить.

Мы живем на этой земле и хотим, чтобы наше общество, наши дети жили в спокойном и благополучном государстве.

— На выборах президента республики 2017 года вы набрали больше 11% голосов проголосовавших избирателей. Для вас это был неожиданный результат?

— Я считаю, что против нас использовались грязные технологии, иначе мы могли бы набрать и больше. Я говорю это нисколько не пытаясь приукрасить что-либо или похвалиться. Что касается моей уверенности, то после общения с избирателями и, учитывая количество людей, которые открыто выразили мне поддержку, я считаю, что мог рассчитывать и на больший результат. Я приобрел важный опыт политической борьбы и, думаю, в дальнейшем мы с моими соратниками используем его.

— То есть вы собираетесь еще заявить о себе как политический лидер? Когда это случится, если не секрет?

— Скажем так, как бы это ни выглядело сейчас, я поэтому и отступил временно, чтобы сохранить перспективы.

— Сейчас вы выразили поддержку партии «Ныхас» и ее новому лидеру Давиду Санакоеву. Как вы считаете, какие у партии и ее выдвиженцев перспективы?

— Я думаю — большие. Конечно, все зависит от того, как партия проведет предвыборную кампанию. Что касается меня и моих сторонников, я открыто заявил о своей поддержке партии и сделаю все от меня зависящее, чтобы обеспечить максимальный результат.

— В президентскую кампанию 2017 года было мнение, что представители вашей фамилии (Гаглоевы и их æрвадæлтæ — «братские фамилии») якобы договорились отдать вам голоса. Также писали о негласной поддержке вашей кандидатуры со стороны Арсена Гаглоева (на тот момент замглавы департамента «Газпрома») и Михаила Гаглоева (в то время глава правления «Темпбанка»). Так ли это?

— Гаглоевы — известная фамилия в Осетии. Я благодарен всем за оказанную поддержку. Но в политической жизни многое бывает иначе, чем это видится на первый взгляд. С теми представителями фамилии, которых вы назвали, у нас разные политические взгляды, разные политические дороги. С Арсеном Гаглоевым мы просто знакомы, не более. С Михаилом Гаглоевым я, к сожалению, не знаком. Могу сказать, что «Газпром» и «Темпбанк» — две мощные компании, и я бы не отказался от их благосклонности (улыбается) в момент предвыборной кампании 2017 года, но эта информация из области сочинительства моих оппонентов.

Добавлю еще, что в ходе президентской кампании какие только слухи не распространялись обо мне — то я человек одного известного политика, то другого, то третьего. Но как показало время, это были не более чем слухи, я иду своей дорогой в политической жизни.

— В рядах вашей партии много защитников Отечества. Чем и как, вы считаете, надо помочь этой категории граждан?

— Обязательно прежде всего дать им статус. Причем к этой категории надо отнести всех защитников Отечества с 1989 года. Именно, кстати, эта категория защитников первой волны наиболее забытая. Они должны получить все льготы, причитающиеся ветеранам, — пенсионное обеспечение и т. д. Многие из них остались один на один со своими проблемами, особенно касающихся здоровья. Этой темой часто спекулируют во время предвыборных кампаний, и я не хотел бы выглядеть как один из тех, кто этим грешит. Если у нас получится когда-то быть на уровне принятия решений, этот вопрос будет одним из приоритетных.

— Как вы бы себя определили, вы социалист, либерал, консерватор или правый, скажем, капиталист?

— Ни к кому конкретно я себя не отношу. Думаю, что могу назвать себя реалистом и практиком. Наша республика небольшая по территории и населению. То есть проблемы у нас по масштабу гораздо меньше, чем у больших стран или сообществ. Все лежит на поверхности, и пути решения проблем тоже очевидны. При правильном подходе их гораздо легче решить, если разные политические силы сплотятся вокруг решения этих проблем, и каждый внесет свою лепту.

— Ваши дети будут жить в Осетии?

Безусловно. То, что я сегодня делаю, направлено на то, чтобы жизнь в Южной Осетии становилась лучше, достойнее. Не только мои дети останутся здесь, но и те, кто уехал, предпочтут вернуться. Здесь моя семья, мои друзья. Здесь я вижу свое будущее. В нашей республике должно быть комфортно как осетинам, так и представителям других национальностей, всем родившимся и выросшим здесь.