Суд по делу белорусских публицистов, день 13

В Минске 8 января продолжился суд над пророссийскими публицистами Сергеем Шиптенко, Юрием Павловцом и Дмитрием Алимкиным. Напомним, в своих статьях для российских СМИ они жёстко критиковали наметившееся сближение белорусских властей с Западом в ущерб интеграции с Россией, а также их заигрывание с радикальным национализмом. За это их обвиняют в «разжигании национальной розни, осуществлённом группой лиц», что подразумевает приговор в виде 5−12 лет реального тюремного срока. Помимо этого, Павловцу и Шиптенко инкриминируется «незаконное предпринимательство», под которым, как выяснилось, подразумевается получение гонораров за написание авторских статей. Корреспондент EADaily продолжает вести онлайн-трансляцию из зала суда.

Онлайн-трансляции предыдущих заседаний:
18 декабря 19 декабря 20 декабря 21 декабря 22 декабря 26 декабря 27 декабря 28 декабря 29 декабря 3 января 4 января

Трансляцию вела Кристина Мельникова

18:12 — Завтра, в 10:00 утра, заседание суда продолжится, допрос Алеси Андреевой не закончен.

17:00 — По словам адвоката, Ефросинья Полоцкая является общерусской святой, и никакой иной святой она быть не может. Что плохого в том что Ефросинья белорусская святая? —  спрашивает в свою очередь Андреева. «Вам не кажется, что это, простите, невежество, и что есть единая церковная традиция?» — отвечает ей Игнатенко.

16:58 — Что экспертам не понравилось в том, что Ефросинья Полоцкая — общерусская святая, о чём написано в статье? «Автор сомневается в том и отрицает возможность…», — начала в ответ Андреева, а затем перешла к чтению текста своего заключения.

16:55 — Каким образом вы делаете выводы по политическим и историческим вопросам, будучи лингвистом, интересуется Мария Игнатенко. Она спрашивает, о каких «конфликтах» идёт речь в тексте экспертизы. Андреева отвечает, что в тексте все время идёт отсылка к конфликту на Украине. По её мнению, в статье, приписываемой Шиптенко, нет предостережения, на чём настаивает защита. «Не ходи туда, не пей воды — козленочком станешь» — так, по мнению Андреевой, выглядит предостережение.

16:53 — Адвокаты упорно пытаются выяснить, что скрывается под понятием «нормальный народ», которое встречается в экспертизе. Андреева в ответ спрашивает, «а что авторы понимают под термином „ненормальный“». Адвокаты едва ли не хором указали ей на то, что такого выражения нет в текста ни у одного из подзащитных.

16:45 — При этом выражение «нормальный народ» нет ни у одного из авторов, оно встречается лишь в тексте экспертизы, на что постоянно указывают адвокаты.

16:40 — Судья и Андреева все время просят придерживаться текста экспертизы. «Абстрактные» с точки зрения судьи вопросы им снимаются. Шиптенко говорит, что в тексте экспертизы не расшифрован термин «нормальный народ» используемый в 30-е XX века нацистской пропагандой. «Что такое «нормальный народ?» — У нормального народа, по ее словам, есть культура и ценности, а автор лишает народ этого права.

16:37 — Шиптенко задаёт вопрос, в каком нормативно-правовом акте отражён «эталонный экстремистский текст». По словам Андреевой, он отражен в методике Кукушкиной. Она всё время на неё ссылается.

16:32 — Являетесь ли вы экспертом по современной политической публицистике? (Шиптенко) Не относится к делу, задавайте другой вопрос (Судья).

16:25 — Белорусские власти — это социальная группа? — спрашивает Шиптенко. Андреева отвечает, что ни лингвист, ни психолог не может определить, являются ли они таковой.

16:19 — Вопросы задаёт Сергей Шиптенко. Вы сказали, что методология и в экспертных, и в психолого-лингвистических заключениях одна и та же. Но в первом заключении не указана методология. — Потому что, по словам Андреевой, это была не экспертиза, а «экспертное исследование». — Почему применялся «мелкооптовый подход», когда сразу по трем публикациям были сделаны одинаковые выводы, интересуется Шиптенко. Андреева отвечает аналогично.

16:17 — Чтобы понять, где аргументация, а где манипуляция, нужно ли обладать знанием предмета? — Андреева опять просит задавать вопросы по тексту.

16:12 — Вопросы задаёт Дмитрий Алимкин. «Отдаете ли вы себе отчёт, что к нашим текстам и к вашему заключению требования разные?» Судья требует от него формулировать вопросы «корректно». Алимкин отвечает, что имеет право высказать мнение, поскольку публикация его текста не привела к каким-либо последствиям — в отличие от экспертизы.

16:10 — Павловец поинтересовался, откуда брали термины типа «нормальный народ». Андреева сказала, что это не термин, а потом добавила, что под «нормальной нацией» она понимает «социальный статус».

16:00 — Павловец спрашивает: вы доверяете методике Кукушкиной? — Я основывалась на ее методике, отвечает Андреева. По словам Павловца, это важно, потому что на его статью есть отзыв и Кукушкиной, и Галяшиной.

15:41 — Вопрос задаёт Юрий Павловец: при производстве экспертизы должен ли эксперт различать конфликтогенность текста и экстремистскую направленность? Да, отвечает Андреева. По её словам, она различает эти понятия.

15:28 — Торопили ли вас? Просили провести экспертизу за один день? — Нет, не торопили, провели и провели. — Вы проводили экспертизу в рабочее время? —  В рабочее. — На каких основаниях вы проводили экспертизу в рабочее время? —  Вопрос снимается, заявил судья.

15:26 — Согласно методике Кукушкиной, эксперт не имеет права отвечать на правовые вопросы. Почему вы поставили правовые вопросы? — Андреева говорит, что к выводам она не имеет отношения. Они принадлежат РЭК.

15:22 — Что в вашем понимании национализм? Андреева в ответ просит задавать вопросы только по тексту заключения, об этом же говорит судья. Вы избегаете ответа на вопрос? — спрашивает адвокат.

15:20 — Вы разграничиваете понятия «нация», «этнос», «народ», спрашивает адвокат. Она поясняет, что эксперты оперируют этими понятиями в экспертизе. — Андреева не хочет отвечать.

15:14 — По словам Андреевой, в Белоруссии нет ни одного аттестованного эксперта по экстремизму.

15:11 — Почему вы применяете российскую методику к белорусским реалиям? —  Потому что там изложены общие подходы и принцип анализа (Андреева). Вы же сами говорили, что методика не может использоваться из-за различий в законодательстве, напоминает адвокат. Андреева отвечает, что речь шла лишь о том, что российская методика может использоваться не в полной мере.

15:05 — К какой науке относится понятие экстремизма? (Марчук) — Это многоаспектное явление, не только у нас, но и в РФ назначается психолого-лингвистическая экспертиза (Андреева). В своём ответе она сослалась на российского эксперта в данной области Елену Галяшину. Стоит отметить, что Галяшина провела экспертизы статей Павловца и Шиптенко, и не нашла в них никаких признаков экстремизма.

15:02 — Андреева заявила, что на экспертов «никто не давил», хотя вопроса на эту тему ей не задавали.

14:55 — К вопросам приступает адвокат Кристина Марчук. Каков ваш стаж экспертной деятельности по исследованию экстремизма? — С начала 2015 года, отвечает Андреева. По её словам, она ездила в мае 2016 года в Брянск на стажировку по проведению исследований по экстремизму.

14:53 — По словам Андреевой, к работе РЭК ее привлекла Кирдун путем устного распоряжения.

14:50 — По её словам, исследование заключалось в том, что статьи арестованных были сопоставлены с «эталонным экстремистским текстом».

14:48 — Допустимы ли для публицистики яркие оценочные образы? — Допустимы, но смотря с какой целью. «Я понимаю, к чему вы ведёте», — сказала Андреева.

14:46 — Должен ли быть экспертный язык нейтральным? Допустима ли полемика в экспертном языке? — Думаю, что нет.

14:42 — Находится ли в области компетенции лингвиста характеристика межгосударственных отношений как напряженных? — Андреева отвечает, что это определяет психолог.

14:40 — Чем манипуляция отличается от убеждения? — спрашивает адвокат. По мнению Андреевой, это более скрытное имплицитное воздействие на аудиторию, выраженное не прямо, а косвенно. Прямое выражение, по её словам — призыв «Бей, руби, уничтожай», а косвенное — без таких императивов.

14:35 — В экспертизе, как отмечает адвокат, говорится, что все публикации относятся к «особому виду воздействующего дискурса». Какой дискурс является воздействующим? — интересуется адвокат. Андреева отвечает, что таковым является политический дискурс, поскольку СМИ — «четвёртая власть», и их ведущей функцией становится не информирование, а убеждение. Она говорит, что в этом нет ничего страшного, и это общая характеристика среды, где были реализованы «спорные речевые произведения». Кто считает такой дискурс областью внушения и манипуляций, как сказано в тексте экспертизы? — Ученые считает, отвечает Андреева. Называет некую фамилию.

14:32 — «Откуда вы узнали, что Артур Григорьев и Сергей Шиптенко — одно и то же лицо?» — спрашивает адвокат. Андреева отвечает, что они не сопоставляли авторство и публикацию, не проводили экспертизы по установлению авторства.

14:24 — В экспертном заключении мы видим указание на то, что не существует критериологии для оценки психологом и лингвистом определённых фраз как экстремистских, и речь идет о том, что эксперты не готовы ответить на вопрос, имеются ли в них признаки экстремизма. — Да, это прерогатива суда, мы устанавливаем лингвистические или психологические признаки экстремизма. — Что такое признаки экстремизма? — Мы ищем не признаки экстремизма, а признаки конкретных экстремистских значений. — Что это за признаки? — уточняет адвокат. Андреева в ответ ссылается на исследование — предмет речи, группа лиц.

14:22 — Сообщает, что белорусской методики определения экстремизма нет, но они опирались на российскую методику Кукушкиной. Это единственная методика? — спрашивает адвокат. Еще мы как дополнительную использовали и другие работы, но за основу взята методика Кукушкиной, отвечает Андреева.

14:20 — Как получилось, что статья «Белорусская маниловщина» вначале была признана публикацией, содержащей признаки экстремизма, а потом их в ней не нашли? — Андреева отвечает, что должны были совпасть не только линвистические, но и психологические признаки, и во втором случае с ними работала психолог.

14:16 — Вы выступали экспертом в рамках РЭК, которая давала первоначальное заключение о признаках экстремизма в публикациях. В дальнейшем вы были назначены экспертом в рамках уголовно-процессуального законодательства для проведения экспертизы. Вам это показалось процессуально верным и корректным? У вас не возникло мысли самоотвод заявить? (Игнатенко) — Ну это же не противозаконно. Поскольку было назначено нам, мы и провели экспертизу (Андреева).

14:10 — К вопросам переходит Мария Игнатенко. Имеются ли у вас публикации по теме экстремизма? Андреева отвечает, что у неё около десятка публикаций по экстремизму, которые она готова предоставить суду. Игнатенко уточняет, что ее интересует количество публикаций на момента подготовки экспертиз. Андреева отвечает, что на тот момент она с коллегами уже занимались в рамках научно-исследовательских работ вопросами вербального экстремизма и экстремистского дискурса. Также, по ее словам, исследовались негативные процессы в информационном пространстве РБ и политический дискурс, в том числе на русском и белорусском языке

14:05 — Заседание суда возобновилось. Вызывается госэксперт Алеся Андреева.

14:03 — В перерыве адвокаты сообщили, что они думают о внезапной болезни Кирдун. «Мы расцениваем это как капитуляцию, — заявила адвокат Юрия Павловца Кристина Марчук, — мы приехали пораньше, и она была здесь, а потом оказалось, что она внезапно заболела». По словам Марчук, лично у нее было порядка 100−150 вопросов по экспертизе к одному из ее авторов Кирдун. «Нам интересно, как она будет объяснять цитаты, которых не было у Юрия, но она вменила их именно ему. Там (в экспертизе — EADaily) есть цитаты других авторов, некоторые цитаты, как я понимаю, принадлежат лично ей. В экспертизе сказано, что Павловец оценивает историю Белоруссии как мифическую. У Павловца такого не было в статьях. Он историк, кандидат наук, и это вообще очень странное умозаключение в его отношении. У нас есть вопросы по методике, вопросы о том, почему выводы РЭК пртиворечат их же выводам во время следствия», — отметила Марчук. Похожего мнения придерживается и адвокат Сергея Шиптенко Мария Игнатенко. «Нам не верится, что человек действительно заболел. У нас у всех есть обоснованные вопросы, у каждого защитника не менее 100 вопросов к ней. Это вопросы как общего характера, так и по конкретным публикациям. Они касаются компетенции экспертов, используемой методологии, языка экспертизы, причинно-следственных связей между исследованием и выводами», — отметила защитник.

12:25 — Объявлен перерыв до 14:00.

12:21 — Судья просит Павловца пояснить, соответствуют ли действительности зачитанные реквизиты и суммы переводов. Он отвечает, что соответствуют, но он не может точно сказать, когда и за что именно он их получал. Самый большой перевод (30 000 рублей) был получен от Фонда стратегической культуры — не за статью, а за проведение научной работы. «Я просил Мацкевича (следователя — EADaily) изначально разобраться с этой суммой, но он сказал — на суде сами разберетесь» (Павловец).

12:13 — Прокурор зачитывает ходатайство адвоката Игнатенко, которая обращает внимание на то, что Кирдун и Андреева — заинтересованные лица, поскольку они уже проводили экспертизу в рамках работы Республиканской экспертной комиссии по оценке информации на предмет наличия (отсутствия) в ней признаков экстремизма, и, соотвественно, они не должны проводить следственную экспертизу.

12:05 — Зачитывается перечень вещей, изъятых в ходе обыска у Дмитрия Алимкина и позднее переданных на хранение.

12:02 — Судья спрашивает Шиптенко: Вы считали себя журналистом «Регнума»? — Я считал себя свободной творческой личностью.

11:56 — Продолжается зачитывание томов дела.

11:35 — Объявлен десятиминутный перерыв.

11:30 — Прокурор продолжает читать дело. Речь по-прежнему идёт о денежных переводах, полученных авторами в разные периоды времени.

11:16 — Прокурор перечислил арестованное имущество Шиптенко, в том числе такие предметы, как радиоприемник и три книги, переданное на ответственное хранение.

11:14 — Шиптенко рассказал о своей собственности, а именно об автомобиле, отметив, что ему стыдно даже и говорить, что это за автомобиль. «Будучи агентом семи разведок, в том числе Китая, России, Белоруссии и Украины, я явно не оправдал их доверия», — сообщил он.

11:11 — Прокурор продолжает зачитывать дело в его части, посвященной переводам на частные счета подсудимых, что связывается следствием со статьей о незаконной предпринимательской деятельности. Напомним, сумма, которая достигла подпадающих под действие УК РБ величин, появилась путем суммирования всех частных переводов, полученных Павловцом с 2010 по 2016 год, а Шиптенко — с 2013 по 2016 год.

11:07 — Юрия Павловца попросили прокомментировать, за что он получил перевод суммой примерно в пять долларов. «Я не помню, но не за статью точно. Я бы не стал писать за пять долларов», — сказал он.

10:52 — Слово взяла адвокат Шиптенко Мария Игнатенко. По её словам, в основном все полученные Шиптенко переводы относятся к изданию журнала «Новая экономика», что подтверждается личной перепиской, где авторы просят предоставить им возможность в частном порядке перевести деньги, потому что при переводе на счет издания у них возникли трудности. Мария попросила еще раз изучить переписку с этими авторами, сохранившуюся на почте. Все, что переводил Владимир Зотов, по словам адвоката — возврат долга, а не выплата гонораров, как полагает следствие. И между ним и семьей Шиптенко — глубокие личные отношения, подтвержденные на допросе матерью Шиптенко. Адвокат отметила, что если все эти блоки («Новая экономика», возврат долга) развести в разные стороны, то ни один из них не набирает в сумме нижнего порога уголовно-правового предела, и эти переводы не могут идти в рамках единого умысла, который пыталось найти следствие.

10:40 — Судья предложил Шиптенко пояснить, что это за переводы. Шиптенко ответил, что о «деньгах и о любви можно говорить бесконечно», но эти средства не имеют никакого отношения к вменяемой ему статье о незаконной предпринимательской детяельности. Он пояснил, что в основном перечисленные прокурором переводы (чаще всего звучали суммы в $ 60 -70) были связаны с изданием журнала «Новая экономика». То есть это деньги за публикацию в журнале (публикации в научных журналах оплачиваются авторами, что является общеприменимой практикой) и за сам журнал, экземпляры которого авторам из других стран пересылались по почте.

10:38 — Напомним, Сергей Шиптенко — главный редактор признаваемого ВАК научного журнала «Новая экономика». Ранее он пояснял в суде, что ему переводили добровольные взносы на работу журнала, который существует без государственной и какой-либо иной поддержки. «Новая экономика», по его словам, держится лишь на средствах, получаемых от читателей и авторов из разных стран.

10:36 — Судья продолжает зачитывать реквизиты переводов от частных лиц, преимущественно из России и с Украины.

10:24 — Зачитываются реквизиты и суммы денежных переводов, которые Сергей Шиптенко, по всей видимости, получил в рамках своей работы в научном журнале «Новая экономика».

10:19 — Прокурор перешёл к зачитыванию 9 тома дела.

10:14 — Заседание суда началось с объявления о том, что ожидаемая многими эксперт Алла Кирдун заболела, и её допрос откладывается. Возможно, позднее будет вызвана второй эксперт, Алеся Андреева, сообщил судья. При этом Кирдун сегодня видели в зале суда. Многие присутствовавшие в зале после этого сообщения стали выходить, судья объявил перерыв.