Андрей Ганжа: «Еврокрепость» отбила четыре штурма, но… 547% за 7 лет

Варвары, маргиналы, ксенофобы, антимультикультуралисты и вообще — нерукопожатные. Так еще несколько лет назад европейская пресса характеризовала «евроскептиков» — тех политиков, которые выражали критическое неприятие перспектив общеевропейского союза. Да, они имели место быть в каждой стране, во многих — пробились в парламент, а в 2014 году даже сформировали свою фракцию («Европа наций и свобод») в Европарламенте. Но в целом они были, безусловно, в явном меньшинстве, «политическом пассиве» и лишь оттеняли собой триумф их противников-«еврооптимистов», для которых Евросоюз уже приобретал очертания нерушимой крепости.

0днако ряд событий прошлого года — греческий кризис, Brexit, избрание Трампа, нашествие мигрантов, экономическая нецелесообразность политических решений Евросоюза и другие — привели к тому, что эта Еврокрепость была вынуждена целый год отбиваться от яростных атак крепнущих радикальных «евроскептиков».

Начать следует с Австрии…

В этой небольшой, но бесконечно авторитетной стране носителем радикально-националистических идей является «Австрийская партия свободы».

После фиаско 2002 года, когда на выборах в Национальный совет Австрии они рухнули на 10,01% (с 26,91%) и получили всего 18 (минус 34 мандата) мест в парламенте, на них, как на политической силе, многие поспешили «поставить крест». Зря: в 2006 году они добавили 1,03% и три места, в 2008-м — 6,5% и тринадцать мест, а в 2013-м — 2,97% и 6 мест. Основной противник «Партии свободы», Социал-Демократическая партия Австрии, все эти годы только теряла: в 2006 году — 1,17% голосов/1 место, в 2008-м — 6,08%/11 мест, в 2013-м — 2,44%/5 мест.

А на выборах президента Австрии кандидат от социал-демократов Рудольф Хундсторфер вообще потерпел сокрушительное поражение, пропустив вперед не только дуэт лидеров, но и «независимую» Ингмард Грисс с Андреасом Колем, кандидатом от своих «заклятых друзей» из Австрийской народной партии.

Лидером же первого тура (26 апреля) стал кандидат «свободовцев» Норман Хофер. Правда во втором туре (6 октября) «еврооптимисты» объединились вокруг компромиссного кандидата от «зеленых» Александра ван Беллена и буквально выдернули президентское кресло из-под седалища Хофера (50,35% против 46,65-ти). Австрийская партия свободы допустила явную ошибку, решив использовать модель «Украина-2004» и добившись переголосования второго тура. В результате «крепость Евроимперия» незадолго до Рождества (4 декабря 2016) отбила первый серьезный штурм правых евроскептиков. На «повторных выборах» Хофер потерял еще 3,45% а партия осталась в достаточно глупом положении «дважды проигравшей».

Но потеряла ли она значение на политическом поле Австрии? Ну, об этом мы узнаем очень скоро. Очередные выборы в Национальный Совет 15 октября этого года. А радикальный евроскептик Хофер — на втором месте среди предпочтений австрийских избирателей.

Далее перейти к Голландии

В историю евроскептицизма, безусловно, большими буквами вписано имя открытого гея, сторонника эвтаназии и классического либерала Пима Фортейна. Совсем не будучи носителем «традиционных ценностей», Фортейн был одним из первых политиков-тяжеловесов, использовавших в своей электоральной борьбе тему мусульманских мигрантов в Европе. Тема оказалась благодатной и на выборах в городской совет Роттердама его партия «Список Пима Фортейна» (Pim Fortuyn List, LPF), созданная лишь ОДНИМ МЕСЯЦЕМ ранее (14 февраля 2002 года), получила 36 (!) процентов. За неделю до общенациональных выборов Пим был убит защитником мусульман ван дер Графом, но дело его осталось жить. На выборах в Генеральные штаты 15 мая 2002 года LPF заняла второе место (17%, 26 мандатов). Такого триумфального дебюта европейский парламентаризм не знал.

LPF не смогла «удержать планку», и в 2008 распалась. Но многие принципы фортунизма (именно так сейчас называют наследие Пима) попали в «надежные руки» радикальных националистов. В Голландии это руки Герта Вилдерса и его «Партии за свободу». Под лозунгами «гражданских свобод», «критики ислама» и «евроскептицизма» Вилдерс ворвался в большую политику Нидерландов (5,9% и 9 депутатских мандатов на выборах 2006 года, 15,4% и 24 мандата в 2010-м). Но он допустил ошибку, поддержав правительство правых либералов из «Народной партии за свободу и демократию» (VVD). Это стоило «свободовцам» пяти процентов голосов и девяти парламентских мандатов на выборах 2012 года.

Но нарастающий евроскепсис и мигрантские проблемы дали партии Вилдерса «второе дыхание», и на выборах в марте 2017 года «свободовцы» прибавили себе 3% голосов и пять парламентских «штыков», заняв по итогам выборов второе место. Победители из VVD Марка Рютте, тем не менее, потеряли 5,3% и 8 мест в парламенте.

Причем не последнюю роль в победе «народников» сыграл общественный запрос на «сильную руку», который пусть и «правый», но все же «либерал» Рютте сумел удовлетворить. Вечером 11 марта, за четыре дня до голосования, голландская власть отказала в визите министра иностранных дел Турции Мевлюту Чавушоглу, а потом фактически выставила из Роттердама турецкого министра по делам семьи и социальной политике Фатму Кайю. Турки возмутились (а их в Роттердаме много), вышли на демонстрацию, но были жестко разогнаны — конскими копытами, собачьими зубами и струями водометов.

Результаты не замедлили сказаться. Если 12 марта свободные опросы давали Рютте только 24 места в будущем парламенте, то в итоге он получил тридцать три. А Герт Вилдерс, вместо прогнозируемых 24-х, получил всего двадцать мест.

Но победа для Рютте — с очень горьким послевкусием. Потому что, повторюсь, его партия потеряла восемь мест. А его коалиционные союзники-партнеры из «Партии труда» вообще имеют шанс исчезнуть с политического горизонта: потому что потерять 29 (!!!) мест в парламенте — это не «неудача выборов-2017», это разгром!

В целом «скептики» проиграли, но смогут ли «оптимисты» эффективно воспользоваться победой? С точки зрения формирования государственного аппарата — явно «не тянут». Потому что в политической истории Голландии установлен новый рекорд — 209 дней без парламентской коалиции. Рекорд 1977 года (208 дней) побит. А ведь это не только рекорд: фактически получается, что уже почти семь месяцев страной по-прежнему управляет «второй кабинет Марка Рютте», в составе которого ровно половина членов (10 человек, включая госсекретарей) — это выдвиженцы «Партии труда». Той самой, которая «минус 29 мест» по итогам последних выборов.

Правда, вместо «кабинета» они сейчас себя называют «временной миссией». Уже семь месяцев называют…

Франция!

Генеральный носитель идей евроскептицизма в la belle France — это Марин Ле Пен и ее «Национальный Фронт». Удивительный политик, уже как минимум дважды заставлявший всю либеральную тусовку Франции лихорадочно объединяться в борьбе против нее.

Впервые это произошло в уже далеком 2015 году, на региональных выборах. Тогда первый секретарь французской соцпартии Жан-Кристоф Камбаделис с явными нотками паники призывал к объединению против Нацфронта всех «левых сил и экологов, всех прогрессистов, всех гуманистов» (цит. по статье Матильды Сиро в «Фигаро» от 6.12.2015). Оно и понятно, тогда, после первого тура выборов люди Ле Пен уверено лидировали в шести из двенадцати материковых французских административно-территориальных единиц высшего уровня. И такое объединение произошло, а в результате нацфронтовцы не победили ни в одном из регионов.

Но если посмотреть по цифрам… В 2010 году предшественник и батюшка Марин, Жан-Мари Ле Пен, взял во втором туре региональных выборов 1 943 307 голосов, при этом потеряв при этом 280 493 голоса по сравнению с результатами первого тура. Марин сменила папеньку на посту лидера «Национального Фронта», призвала к порядку откровенных радикалов своей партии, и спустя пять лет на первом туре региональной гонки получила 6 018 672 голоса. Вот тут-то Саркози с Камбаделисом (республиканцы и социалисты) взвыли, объединили усилия и не пропустили националистов командовать регионами. Хотя, в отличие от 2010 года, во втором туре количество проголосовавших за Нацфронт во втором туре не уменьшилось, а даже увеличилось до 6 820 147 человек.

Через полтора года, на президентских выборах в мае 2017-го, Марин Ле Пен уверенно вышла во второй тур, снова заставив и республиканцев, и социалистов, и всех, всех, всех объединяться против ее персоны. Она явно недооценила высокий уровень сближения «еврооптимистов», поставивших на малоизвестное новое движение «En Marche!» Эммануэля Макрона.

И здесь следует высоко оценить политический опыт и нюх папеньки, Жана-Мари Ле Пена, еще в январе 2017 предупреждавшего об «эффекте Макрона»: «…если произойдет консолидация, не исключено, что Марин даже не попадет во второй тур» (интервью каналу RTL, 22 января 2017 г.). Консолидация произошла, президентом Марин не стала, хотя во второй тур прошла. И набрала во втором туре 10 638 475 голосов.

Итого за семь лет скачок избирательных симпатий в 547%!

Ле Пен ошиблась, когда заявила, что ««2017 год станет годом, когда проснётся континентальная Европа. Это уже не вопрос возможности, а вопрос времени». Но, судя по результатам, у нее были все основания так считать. И, что более важно, эти основания остаются, но уже с прицелом на ближайшие годы.

Ну и Германия

Этот «экономический локомотив Евросоюза» традиционно законопослушен. Германский бизнес дисциплинировано говорит, что ««…мы признаем примат политики. Если политики вводят экономические санкции, бизнес будет соблюдать их режим» (Экхард Кордес, глава Восточного комитета немецкой экономики, 2014 год). Вопрос, что они при этом думают. О чем думали господа профессоры от экономики Бернд Лукке и Иоахим Штарбатти? О чем думала бизнесвумен фрау Фрауке Петри? О чем думали все те, кто создавал «детище интеллектуальной элиты Германии»?

Имеется в виду партия «Альтернатива для Германии» (АдГ). Создана она была 14 апреля 2013 года как выразитель евроскептических и националистических идей германской интеллигенции. Первый штурм политических вершин она предприняла спустя полгода, но на выборах в бундестаг (22 сентября 2013-го) не смогла преодолеть 5-процентный проходной барьер, оставшись за бортом парламента. И затихла: даже в региональных выборах 2013 года (в Баварии и Гессене) не участвовала.

Но грянул 2014 год с его нашествием мигрантов в Европу и украинской катастрофой. Для скептических, националистических и антиимигрантских настроений это был просто питательный бульон. И понеслось…

25 мая 2014 года «альтернативщики» получили 7,4% на выборах в Европарламент, а это семь депутатских кресел. После этого они участвовали в выборах в ландтаги тринадцати федеральных земель, и в каждый провели своих представителей: от одного (Бремен) до двадцати пяти (Берлин). Сейчас у них сто пятьдесят мандатов депутатов земельных парламентов из 1821-го, причем в розыгрыше 427 мандатов в Нижней Саксонии, Баварии и Гессене кандидаты АдГ не участвовали…

Рекомендую внимательно наблюдать за земельными выборами в Нижней Саксонии 15 октября этого года. Потому что в них «Альтернатива» впервые будет выступать не как «электоральный нахал», отжимающий мандаты у старожилов политического процесса, а как третья по значимости политическая сила Германии.

А может даже и более того. На выборах в Бундестаг (14 сентября 2017 года) «Альтернатива» заняла третье место, получив 5 877 094 голоса избирателей (12,6%) и 94 депутатских мандата. Если учесть, что политические тяжеловесы, десятилетиями формировавшие правительство Германии, только потеряли («бессмертная» ХДС/ХСС — 65, а Социал-демократическая партия — 40 мест), то в Германии мы имеем дело с той же тенденцией, что и в Австрии, и в Голландии, и во Франции: усиление евроскептиков за счет еврооптимистов.

И это при том, что «альтернативщиков» во время этой избирательной кампании «давили» любыми способами, и эксперты признают, что солидарная массированная кампания в партийной агитации и СМИ против АдГ привела к потере ею 3−4% избирателей на выборах.

«Оптимисты» в Германии поступили очень грамотно: в оппозицию перешли социал-демократы, партнеры ХДС/ХСС по «большой коалиции» 2013−2017 годов и вторые в избирательной гонке-2017. Поэтому именно они, а не «альтернативщики», станут ведущей оппозиционной партией и управленцами всеми преимуществами парламентского меньшинства в бундестаге. А их много — от руководства бюджетным комитетом до права нормативно-контрольного иска в Конституционный суд ФРГ.

Но смягчить жесткость оппозиции по отношению к новой команде Ангелы Меркель социал-демократы вряд ли смогут. Поскольку «особые права меньшинства» — это именно права, а не добрая воля правящей коалиции. Конечно, если численность оппозиции составляет не меньше 25% бундестага. В нынешнем составе оппозиции будет 42,3% депутатов (СДПГ, АдГ и «Левые»), значит права меньшинства у них будут априори.

Наезды лидера «Левых» Сары Вагенкнехт на Ангелу Меркель — это самые популярные ролики в политическом ютубе Германии. Лидер же АдГ Александр Гауланд вообще радостно заявил, что «охота на Меркель открыта». А у АдГ и «Левых» в общей сложности 21,8% голосов и это больше, чем у социал-демократов. Так что ради охоты на крупную дичь Вагенкнехт и Гауланд могут и временно соединить боекомплект.

Конечно, вечер только начинается и «евроскептики» могут просто вдрызг разругаться. В Германии, например, соосновательница и лидер «Альтернативы для Германии» Фрауке Петри уже заявила, что не войдет во фракцию. Но ведь и те причины, которые вызвали с 2014 года всплеск «евроскептицизма», в первую очередь мигранты и восток Украины, тоже никуда не исчезли. Верно?

Да, за последний год «Еврокрепость» действительно отбила четыре штурма скептиков, победив в схватках у фортов «Австрия», «Голландия», «Франция» и «Германия». Но нельзя не заметить, что в политических европейских анализах все более популярным становится цитирование эпирского царя Пирра: «Еще одна такая победа, и я останусь без войска» (279 год до н.э., после битвы при Аскулуме, при осознании своих потерь).

Андрей Ганжа, специально для EADaily