Ближний Восток ждёт перезагрузка: Трамп 2.0 — к войне или к миру?

Первый срок в Белом доме избранного в прошлый вторник президента США Дональда Трампа свидетельствует в пользу предположений, что вновь став американским лидером он сохранит Ближний Восток в числе приоритетов внешнеполитической повестки дня.

За первые четыре года правления (2017 — 2021) Трамп вошёл в историю, выбрав Саудовскую Аравию местом своей первой зарубежной поездки, попытавшись заключить «сделку века» между израильтянами и палестинцами, укрепив региональную интеграцию еврейского государства и значительно усилив давление на Иран. Однако с тех пор, как он покинул Белый дом, громко хлопнув дверью на Капитолии, где толпа его сторонников 6 января 2021 года штурмовала Конгресс США, Ближний Восток существенно изменился, и все региональные игроки внимательно следят за тем, как новый президент будет справляться с этими переменами, отметил накануне телеканал CNN.

«Ваше историческое возвращение в Белый дом предлагает новое начало для Америки и мощное подтверждение приверженности великому союзу между Израилем и Америкой. Это огромная победа!», — написал премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху в соцсети X 6 ноября.

Нынешний глава правительства еврейского государства, ведущий войну на два фронта — в секторе Газа с палестинским движением ХАМАС и в Ливане с проиранской «Хезболлой, в первый президентский срок Трампа часто называл его «лучшим другом Израиля в Белом доме» за всю историю двусторонних отношений.

Арабские государства Персидского залива также довольно горячо приветствовали победу избранного президента США. Король Саудовской Аравии Салман ибн Абдул-Азиз аль-Сауд и наследный принц Мухаммед бин Салман поздравили Трампа, а руководство Объединённых Арабских Эмиратов заявило:

«ОАЭ и США объединяет наше прочное партнёрство, основанное на общих амбициях по достижению прогресса».

На этом фоне Иран преуменьшил значение победы Трампа, заявив, что «нет существенной разницы» в том, кто станет президентом в США, сообщили государственные СМИ Исламской Республики. Фатеме Мохаджерани, официальный представитель правительства ИРИ, указала, что «общая политика США в отношении Ирана не изменится».

Американские и арабские аналитики полагают, что прекращение войн в Газе и Ливане, а также интеграция Израиля на Ближнем Востоке, вероятно, станут главными приоритетами ближневосточного курса Трампа после его «воспроизводства». Впрочем, «лучший друг» Израиля, по мнению комментаторов в регионе, далеко уже не тот, что был прежде.

«Нетаньяху столкнётся с гораздо более жёстким президентом, чем тот, к которому он привык, в том смысле, что я не думаю, что Трамп будет терпеть войны в том виде, в котором они происходят», — отмечает Мустафа Баргути, лидер «Палестинской национальной инициативы», добавив, что для палестинцев это не будет иметь большого значения, «потому что обе администрации (первая Дональда Трампа и нынешняя Джо Байдена) были полностью предвзяты» по отношению к Палестине.

Трамп не хочет, чтобы эти войны были «на его столе как острый вопрос» после 20 января, когда он вступит в должность, заявил CNN бывший израильский дипломат Алон Пинкас.

«Он скажет: закругляйтесь, мне это не нужно», — полагает собеседник телеканала.

По его мнению, Трамп, скорее всего, попросит Нетаньяху «объявить об уже достигнутой победе», а затем заключить сделку с палестинцами через посредников.

На протяжении всей своей избирательной кампании Трамп не уточнял, как он будет добиваться прекращения войны Израиля и ХАМАС в случае победы на выборах или чем его политика на Ближнем Востоке в целом и в палестинском вопросе в частности будет отличаться от того, что можно было наблюдать в четырёхлетний период первого срока. В апреле Трамп заявил, что Израилю нужно «закончить то, что они начали», и «быстро покончить с этим», отметив, что он «проигрывает пиар-войну» в ходе избирательной гонки из-за «кадров» из Газы.

По словам Баргути, существуют опасения, что Трамп может позволить Израилю аннексировать части оккупированного Израилем Западного берега реки Иордан, что будет означать «конец решения о двух государствах» — Израиля и Палестины.

Во время своего первого срока Трамп сделал несколько беспрецедентно важных для израильтян шагов в пользу ближайшего военно-политического союзника США в регионе. В 2017 году он признал весь Иерусалим, а не только западную часть города трёх мировых религий, столицей Израиля. Он также признал суверенитет Израиля над Голанскими высотами, захваченными у Сирии во время Шестидневной войны 1967 года.

Однако, хотя Трамп часто сам признавал, что являлся наиболее произраильским президентом США в современной истории, и открыто хвалился своей дружбой с Нетаньяху, отношения между двумя лидерами далеко не всегда были дружескими. В 2021 году, когда оба они уже не были у власти, Трамп с горяча обвинил Нетаньяху в «предательстве». Это произошло после того, как израильский политик поздравил Байдена с победой на президентских выборах 2020 года.

Вскоре после нападения ХАМАС на Израиль 7 октября прошлого года Трамп раскритиковал Нетаньяху и израильские разведслужбы за неподготовленность, заявив, что нападение не произошло бы, если бы он был президентом.

Боаз Бисмут, депутат израильского Кнессета (парламента) от партии Нетаньяху «Ликуд», выразил мнение, что избрание Трампа произошло «в нужное время», поскольку это предоставит возможность расширить «Авраамовы соглашения» (сделки Израиля с арабскими странами, заключёнными под патронажем президента-республиканца), поскольку войны в Газе и Ливане «подходят к концу». По его словам, «Авраамовы соглашения» отодвинули на второй план перспективы создания независимого палестинского государства.

«Когда война закончится, на Ближнем Востоке понадобится настоящая перезагрузка», и Трамп станет лучшим человеком, способным создать «новый Ближний Восток», утверждает Бисмут.

Надав Штраухлер, политический аналитик, ранее тесно сотрудничавший с Нетаньяху, заявил, что избрание Трампа является сигналом врагам Израиля в Иране.

Премьер-министр Израиля, вероятно, настолько воодушевился победой Трампа и счёл свои внутриполитические позиции укрепившимися, что буквально через считанные часы после развязки выборов в США принял решение уволить министра обороны Йоава Галанта. Премьер и глава оборонного ведомства всё время с начала войны в Газе фактически находились в оппозиции друг к другу по вопросам внутренней политики и военных действий Израиля.

«Возможно, он (теперь) рассчитает свои следующие шаги иначе, чем если бы была избрана (Камала) Харрис», — отмечает Штраухлер.

Тем не менее, учитывая известную непредсказуемость Трампа, можно ожидать, что на Израиль новая команда в Белом доме будет оказывать большее давление с целью прекращения войн в Газе и Ливане. Цель — переориентация усилий США на более жёсткое противостояние Ирану.

Трамп с одной стороны провозгласил, что пришёл «остановить войны по всему мир». С другой — его неприязнь к Ирану не даёт тому ни малейшей возможности расслабиться, напротив, заставляет ещё более активно готовиться к прямой конфронтации с военной сверхдержавой.

По мнению экспертов, следующие четыре года могут стать самым серьёзным испытанием для ИРИ с момента её основания в 1979 году, поскольку Тегеран находится под пристальным вниманием Трампа, что, скорее всего, приведёт к возвращению политики «максимального давления», которую он применил во время своего первого срока. Тогда такое давление усилило изоляцию Ирана и нанесло серьёзные удары по экономике страны. Однако «максимальное давление» Тегеран в целом пережил без критических для себя потерь, «дождавшись» ухода Трампа из Белого дома.

Теперь иранцам предстоит вновь столкнуться с мировым лидером, который ввёл против них масштабные санкции (в том числе в нефтяной сфере), вывел США из «ядерной сделки» шести держав с Тегераном, заключённой 14 июля 2015 года во время президентства Барака Обамы и вице-президентства Джо Байдена, внёс Корпус стражей Исламской революции (КСИР) в американский список «террористических организаций».

Что стало особенно болезненным для Ирана — Трамп в самом начале 2020 года отдал приказ о физической ликвидации легендарного иранского генерала Касема Сулеймани, командующего силами специального назначения «Кодс» в составе КСИР. Именно после убийства Сулеймани ударом беспилотника в международном аэропорту Багдада израильтяне расширили практику «точечных» ликвидаций иранских и проиранских военных и политиков в регионе.

С тех пор как Трамп покинул свой пост в 2020 году, Иран нарастил свои запасы обогащённого урана, увеличил экспорт нефти, усилил поддержку региональных военизированных формирований и создал прецедент, дважды нанеся прямой ракетный удар по Израилю — 13 апреля и 1 октября текущего года. Тем самым отреагировав на «точечные» операции Израиля в отношении главы политбюро ХАМАС Исмаила Хании (в Тегеране) и генсека «Хезболлы» Хасана Насраллы (в Бейруте).

Израильтяне также атаковали Иран напрямую 26 октября. По всем признакам они уже тогда готовились к возвращению Трампа в Белый дом, демонстрируя Тегерану ожидающие его жёсткие последствия в предстоящие четыре года.

«Исламская Республика выглядит настолько же хрупкой, насколько огромны угрозы, с которыми она сталкивается», — утверждает Али Ваез, директор проекта «Иран» и старший советник Международной кризисной группы (International Crisis Group, ICG), добавляя, что 86-летний верховный руководитель и духовный лидер ИРИ аятолла Сейид Али Хаменеи «не имеет достаточных возможностей для решения всех кризисов, происходящих одновременно».

Поскольку Ближний Восток балансирует на грани более масштабной войны, а Иран угрожает ответить на последнее нападение Израиля на его территорию, сохраняются опасения, что избрание Трампа может дать Нетаньяху возможность нанести удар по ядерным объектам Ирана, чему категорически противилась администрация Байдена.

«Есть один сценарий, при котором Трамп скажет Нетаньяху „закончить работу“ до того, как он официально вступит в должность (президента США). Это означает, что мы можем увидеть резкую эскалацию в ноябре и декабре — Израиль попытается использовать своё преимущество, чтобы ослабить Иран и его „Ось сопротивления“ (в регионе) до того, как Трамп придёт к власти… Затем Трамп придёт и присвоит себе звание миротворца», — прогнозирует Ваез.

Важным фактором в отношениях Ирана со следующим президентом США станет то, как Трамп отреагирует на недавние сообщения американской разведки, предполагающие, что Тегеран пытался убить его — обвинения, которые Иран отверг как «необоснованные и злонамеренные».

Однако необходимо проводить чёткое различие между Трампом и администрацией Трампа, обращает внимание Ваез.

«Трампа может привлечь соблазн перехитрить иранцев за столом переговоров, поскольку для него это станет окончательной проверкой его мастерства в искусстве заключения сделок», — полагает эксперт.

«Иран никогда не выигрывал войну, но и никогда не проигрывал переговоры!», — написал Трамп в одном из своих твитов в 2020 году.

Возрождение подхода Трампа «максимального давления» может сочетаться с «максимальной поддержкой иранского народа» — потенциальной политикой смены режима в ИРИ. Это, по мнению Ваеза, сделает маловероятным возвращение двух стран за стол переговоров.

«Не думаю, что кто-либо в команде (Трампа) по национальной безопасности разделяет цель достижения взаимовыгодной сделки с иранским режимом», — добавил он.

Что касается арабских монархий, то им в целом не о чем беспокоиться в связи с возвращением Трампа. Ожидая его «воспроизводства» арабские государства Персидского залива прозорливо продолжили взаимодействовать с Трампом после того, как он покинул Белый дом. Аналитики в Вашингтоне говорят, что это может оказаться для них весьма плодотворным.

Отношения между Саудовской Аравией и США в первый срок Трампа процветали. Он выбрал Эр-Рияд для своего первого зарубежного визита в качестве президента в 2017 году, и поддержал наследного принца Мухаммеда бин Салмана во время кризиса, связанного с убийством обозревателя газеты The Washington Post Джамаля Хашогги руками саудовских агентов в 2018 году.

«Государства Персидского залива придают большое значение способности работать с единомышленником и строить отношения посредством межличностного контакта… Это отражает и то, как они ведут бизнес с другими странами», — отмечает Хасан Альхасан, старший научный сотрудник по ближневосточной политике в Международном институте стратегических исследований в Бахрейне.

Во время первого срока Трампа Саудовская Аравия и ОАЭ вели войны в Йемене, а отношения обеих стран с Ираном были наихудшими за последние десятилетия. Однако с тех пор монархии Персидского залива существенно изменили свою внешнюю политику, решив ограничить военные вмешательства и наладить отношения с бывшими противниками, такими как Иран, а также диверсифицировать альянсы во всё более многополярном мире на фоне растущего скептицизма относительно ведущей роли США на Ближнем Востоке.

«В отношении Ирана есть вероятность, что Трамп вернётся к позиции максимального давления, а с учётом улучшения отношений с Ираном (арабские монархии) могут подвергнуться большему давлению со стороны США, чтобы они подчинились (американскому подходу по) максимальному давлению (на Иран)», — полагает Альхасан.

Одной из проблем, с которой могут столкнуться Саудовская Аравия и ОАЭ при Трампе, аналитики называют «слишком далеко зашедшие» их отношения с Китаем. За последние годы нефтедобывающие государства Залива расширили торговые и технологические связи со второй по величине экономикой мира, несмотря на сохранившуюся со времён Трампа острую конкуренцию между Вашингтоном и Пекином. Саудовская Аравия и ОАЭ были приглашены присоединиться к группе БРИКС, а крупнейшей арабской монархии был предоставлен статус партнёра по диалогу в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС)* — блоке по вопросам безопасности и экономики при главной роли в нём Китая.

Эр-Рияд и Абу-Даби использовали китайские технологии для создания ключевой инфраструктуры на своих территориях, и, несмотря на обещания ограничить влияние Пекина на развивающиеся секторы искусственного интеллекта, Саудовская Аравия и ОАЭ всё больше полагаются на китайский опыт, констатируют наблюдатели в регионе.

«Вопрос в том, окажет ли администрация Трампа большее давление на страны Персидского залива, чтобы они отмежевались от Китая в определённых областях, не говоря уже о тарифных и торговых войнах, которые, вероятно, обострятся при администрации Трампа, что может также повлиять на экспорт (из стран Персидского залива)», — указывает Альхасан.

Трамп также надеется расширить интеграцию Израиля на Ближнем Востоке, но может столкнуться с проблемой отказа Саудовской Аравии нормализовать отношения с еврейским государством, пока не будет найден путь для создания палестинского государства, от которого наотрез отказывается Нетаньяху.

Катар, одна из первых стран, поздравивших Трампа, стал незаменимым для усилий США по достижению прекращения огня в Газе из-за своих отношений с ХАМАС. Однако эти отношения могут оказаться обузой при Трампе, предупреждает Альхасан.

«Они, вероятно, очень обеспокоены тем, каким может быть Трамп 2.0», — подытожил он.

«Версией» Трампа 2.0 обеспокоены далеко не только на Ближнем Востоке. Две точки на постсоветском пространстве, как мы ранее отмечали, также с тревогой следят за возвращением президента-республиканца в Белый дом. Это Украина и Южный Кавказ. Трамп «грядёт» с объявленной им повесткой прекращения вооружённых конфликтов и заключения мирных соглашений. Насколько это ему удастся соответственно в российско-украинском противостоянии и армяно-азербайджанском урегулировании — большой вопрос. К тому же ожидаемое переключение внимания новой администрации США с евразийского пространства на Ближневосточный регион не отвечает интересам Киева, а также отчасти Еревана.

*16 сентября 2022 года на саммите ШОС в Самарканде были подписаны меморандумы о партнёрстве по диалогу с Египтом, Катаром и Саудовской Аравией, а также принято решение о запуске процедуры предоставления статуса партнёров по диалогу Бахрейну, Кувейту, Мальдивам, Мьянме и ОАЭ.