Проблемы экономики Турции, торговля с Западом и мегапроекты с Россией — интервью

Как заявлял британский премьер-министр Алек Дуглас-Хьюм: «Политические проблемы неразрешимы, а экономические непостижимы». Данные слова во многом актуальны для современной Турции эпохи Реджепа Тайипа Эрдогана. Примечательно, что его Партия справедливости и развития пришла к власти в 2002 году как раз на фоне критики экономической политики тогдашнего правительства. Несмотря на достигнутые успехи, в последнее время именно экономика выступает как «ахиллесова пята» Эрдогана, чем пыталась воспользоваться оппозиция на прошедших президентских выборах. Эта тема также актуальна в контексте тесных торгово-экономических отношений между Турцией и Россией. Что происходит с турецкой экономики? В чем же ее ключевые проблемы? Кто выступает ключевым торговым партнером Анкары? Как можно охарактеризовать и оценить взаимодействие России и Турции в торгово-экономической сфере? Об этом корреспондент EADaily поговорил с научным сотрудником отдела Ближнего и постсоветского Востока ИНИОН РАН тюркологом Алиной Сбитневой.

Алина Сбитнева. Иллюстрация: личный архив А. Сбитневой

— Социально-экономические проблемы стали одной из ключевых тем в ходе президентских выборов в Турции. Турецкая лира недавно побила рекорд своего падения, обесценившись по отношению к доллару до 27,01. Новый министр финансов Турции Мехмет Шимшек призван «спасти» турецкую экономику. Алина Игоревна, что же происходит с экономикой Турции? Каковы основные проблемы и вызовы?

— С турецкой экономикой происходит ровно то, о чем Вы сказали: лира продолжает обесцениваться с бешеной скоростью, инфляция бьет все антирекорды. И все это при том, что зарплаты в стране не растут, а цены, напротив, увеличиваются в геометрической прогрессии. Так, например, существенно подскочили цены на продовольственные товары, в июле — на бензин. И, что самое печальное, такой рост вынужден провоцировать отнюдь не частный сектор в целях увеличения прибыли — цены растут официально на государственном уровне, в соответствии с соответствующими приказами. Все это свидетельствует о нездоровой ситуации в экономике и, конечно, не может не сказываться на жизни обычных граждан и предпринимателей.

Оказался затронут туристический сектор — владельцы отельного бизнеса при всем желании не могут следовать прежней ценовой политике, иначе издержки будут превышать доходы — это не выгодно, такой бизнес перестал окупаться, а повышение цен, в свою очередь, не слишком привлекает туристов. Замкнутый круг. Если говорить, например, о России, то даже людям из столицы и других крупных городов становится дорого в Турции, она перестает быть идеальным вариантом по соотношению цена-качество. Поэтому недовольство турецких граждан вполне объяснимо. С политической точки зрения властям Турции важно не допустить перехода этого недовольства в социально-политический протест, а такой сценарий развития событий, при всех имеющихся данных, не исключен. Но для страны это будет катастрофой.

Назначение нового-старого министра финансов — Мехмет Шимшек уже занимал аналогичную должность в 2009—2015 годах — действительно преподносилось как панацея от всех невзгод в экономике. Представители Партии справедливости и развития и Реджеп Тайип Эрдоган клятвенно обещали, что экономика станет приоритетом их будущей политики, в то время как оппозиция бравировала неудачами прежнего правительства, указывая, что изменений ждать не стоит.

Заняв свой пост, Шимшек ожидаемо провозгласил своей целью борьбу с инфляцией и выведение экономики Турции на новый уровень. Реальных результатов, однако, мало. Много надежд возлагалось и на новоиспеченную главу Центробанка Турции Хафизе Гайе Эркан — первую, кстати, женщину в истории страны на этой должности, имеющую внушительный опыт работы в зарубежных американских компаниях. Но и ее манипуляции с процентной ставкой не увенчались особым успехом, во всяком случае пока. Говорить, что новое правительство Турции не пытается урегулировать ситуацию нельзя, но на ее выправление нужно время, а сколько его — теперь, боюсь, определяет терпение турецкого народа.

Здесь важен и такой момент: с момента своего создания Партия справедливости и развития и команда Эрдогана серьезно изменилась. Нельзя сказать, что там не осталось таланливых экономистов, но многие из тех, кто вершил «экономическое чудо» в начале 2000-х годов, когда Турция тогда сумела преодолеть серьезный экономический кризис, — уже откололись. В их числе и Али Бабаджан — автор турецкой экономической политики тех времен, который еще в 2019 году создал собственную Партию демократии и прорыва по причине несогласия с политикой действующего президента.

Однако, несмотря на все, экономические проблемы Турции носят глубинный характер, и они вызваны как внутри-, так, на самом деле, и внешнеполитическими проблемами. В конце концов, и западные санкции в отношении Турецкой Республики, в частности введение эмбарго еще во времена президенства Дональда Трампа, в равной степени ускорили падение турецкой лиры и стали одним из катализаторов развития кризиса. Если не все в порядке внутри страны, а ее еще пытаются «душить» извне, то, выбраться из этой ловушки становится вдвойне сложнее.

— Внешняя торговля традиционно считается одним из важнейших аспектов любой национальной экономики. Для Турции данный тезис лишь усиливается, особенно с учетом социально-экономической модели турецкого государства. Какова структура турецкой внешней торговли и ее ключевые партнеры? Каковы конкурентные преимущества экономики Турции: география, ресурсы или нечто другое?

— С точки зрения внешней торговли Турция всегда славилась своей текстильной промышленностью — она была и остается одним из важнейших статей экспорта. Кроме того, охотно экспортируются овощи и фрукты, в последние годы увеличивается экспортный объем автомобильной промышленности. Ресурсы, напротив, никогда не были визитной карточкой Турции, их запасы весьма ограничены. Единственное, чем она была знаменита еще со времен Второй мировой войны, так это запасами хромовой руды.

Своим газом Турецкая Республика никогда не обладала, хотя последнее время Реджеп Тайип Эрдоган заявляет о нахождении в Черном море запасов природного газа, которых якобы хватит на ближайшие 50 лет. Однако заявления эти можно охарактеризовать как сомнительные — они никогда не подкреплялись достоверными доказательствами и месторождения пока никто толком не видел. В любом случае, сейчас Турция остается зависимой в том числе от импорта газа, который реэкспортируется в Европу. С этой точки зрения, конечно, важно отметить ее геостратегическое положение на стыке Европы и Азии — в частности, поэтому именно Турцию было решено сделать «газовым хабом» — и за счет российско-турецкого сотрудничества эта идея вскоре получит официальное обрамление.

Направления внешней торговли Турции заметно меняются в последние годы. Нетипичным для Турецкой Республики стало увеличение экспорта в области оборонной промышленности, однако в связи со скачком развития национального производства в данной сфере Анкара теперь поставляет свои военные «ноу-хау» в разные точки мира, включая Африку, Центральную Азию и Южный Кавказ. Особой популярностью за рубежом пользуются БПЛА и бронемашины турецкого производства. К слову, в ходе турне Эрдогана по странам Персидского залива в июле был подписан контракт на поставку ударных беспилотников «Akıncı» между Турцией и Саудовской Аравией. По словам гендиректора компании-производителя «Baykar», он стал крупнейшим экспортным оборонным контрактом в истории Турции. Тогда же между Турцией и Саудией и Турцией и ОАЭ были подписаны весьма крупные инвестиционные соглашения. Президент Турецкой Республики таким образом, вероятно, стремится оживить экономику за счет внешних вливаний.

Тем не менее, несмотря на разворот Анкары на Восток, в области внешней торговли значительная роль по-прежнему отводится, в том числе, странам западного мира, с которыми политические отношения весьма неоднозначны. Так, например, по состоянию на начало года пятерка экспортеров турецких товаров выглядела так: Германия, США, Россия, Великобритания и Италия. Россия при этом занимала первое место среди импортеров. Следом за ней расположились Швейцария, Китай, Германия и США. Подобная картина лишь доказывает, что политика политикой, но торговля у Турции — по расписанию.

— Значение Турции для российской внешней торговли объективно возросло на фоне введенных Западом санкций. Однако и Анкара во многом зависит от Москвы, особенно в сфере энергетики. Алина Игоревна, как Вы можете охарактеризовать российско-турецкие экономические отношения? Каковы их ключевые «несущие конструкции»?

— Следует начать с того, что наше экономическое взаимодействие с Турцией в принципе было одной большой «несущей конструкцией» всех двусторонних отношений на протяжении многих лет. Акцент на экономику делался крайне большой, вероятно, она в каком-то смысле даже перевешивала сотрудничество политическое. Результатом подобного дисбаланса стал кризис 2015 года, после чего наше сотрудничество было в значительной степени пересмотрено и сдвинулось, в частности, в сферу безопасности.

Однако и экономические отношения не стоят на месте. Все-таки мы с Турцией связаны такими долгосрочными проектами, как газопровод «Турецкий поток», АЭС Аккую. Не говоря уже о планомерном росте торгового оборота. Так, осенью прошлого года он удвоился, составив 47 миллиардов долларов. Как я уже сказала, к началу 2023 года Россия стала первой среди импортеров товаров в Турцию и третьей в списке экспортеров турецких товаров. Мы импортируем в первую очередь продукты растительного происхождения, машины и аппаратуру, а также продукцию легкой промышленности.

Кстати, после начала СВО на Украине в 2022 году и ухода ряда зарубежных компаний с российского рынка их место начали занимать турецкие. Например, появилось большое количество марок турецкой одежды. Шорт-лист статей российского экспорта в Турцию, в свою очередь, традиционно выглядит примерно так: топливные минеральные ресурсы, то есть поставки газа, занимающие львиную долю всего экспортного объема; черная металлургия; и сельскохозяйственная продукция, в частности поставки пшеницы и других зерновых культур, которые сейчас существенно осложнились ввиду ситуации в украинских портах и трудностей с реализацией так называемой «зерновой сделки», предложенной Турцией.

Сейчас ко всему перечисленному добавляется также масштабный проект газового хаба, который одновременно призван и укрепить двустороннее российско-турецкое взаимодействие, и вывести Турецкую Республику на принципиально новый уровень развития, соответствующий ее неофициальной «идеологии хаба» — Турция постепенно становится одним из главных перераспределительных пунктов природного газа в Европу. Сейчас складывается такая ситуация, что наше экономическое партнерство становится принципиально важно турецкой стороне для реализации ее политических амбиций. И это хорошо: одно идет в связке с другим, как и должно быть. Это вовсе не значит, что следует ждать от Анкары каких-либо существенных уступок, однако Москва вполне может трактовать подобное положение дел как неплохой шанс вовлечь Анкару в свою орбиту влияния.