Война августа 2008 года: все ли уроки усвоены

События августа 2008 года развивались стремитель­но. Боевые действия уместились в рамки Пяти­дневной войны. Но подготовка агрессии, ее политичес­кое, идеологическое, военно-техническое обеспечение ох­ватило достаточно большой временной промежуток.

То, что в Грузии «ястребы» в руководстве стали брать верх над «голубями», стало явно проявляться после побе­ды «розовой революции», прихода к руководству страной американского ставленника Михаила Саакашвили. Разра­ботанный в недрах Госдепа США и Пентагона «проект Саа­кашвили», а затем продублированный «проект Ющен­ко» должны были окончательно вывести приграничные с Россией молодые гособразования из зоны влияния Москвы, а самой ей предписывалось окончательно и беспово­ротно потерять весь Кавказ. Планы эти были агрессивными, авантюрными, многие важные обстоятельства не учи­тывались или представлялись малозначительными. В итоге самонадеянность западных стра­тегов обернулась тем, что все их планы провалились, но при этом принесли неисчислимые беды многим народам, прожива­ющим за тысячи километров от Американского континен­та. Возникли горячие точки, разжигалась межнацио­нальная и межконфессиональная рознь, создавались пред­посылки для конфликтов и кровавых противостояний. Массово погибало мирное население, сжигались дома, квар­талы, целые поселения, число беженцев превысило все мыслимые пределы.

После войны начала 1990-х и ввода российских миротворцев первую попытку захватить Южную Осетию при помо­щи оружия правительство Саакашвили предприняло ле­том 2004 года, в разгар афинской Олимпиады. Были зах­вачены главенствующие высоты, перекрыты дороги, стянуты все силы, начались непрерывные обстрелы Цхинвала и близлежащих осетинских сел. Силы сопротивления сла­женно противодействовали агрессии, и нападавшие вы­нуждены были ретироваться, неся большие потери.

На весну 2006 года было запланировано очередное вторжение грузинских войск в Южную Осетию. Эти пла­ны рассекретил экс-министр обороны Грузии Ираклий Окруашвили. По его словам, в подробности нападения были посвящены только четыре человека, от которых зависел успех всей операции. Но произошла утечка информации (сейчас счи­тают, что ее организовал сам Саакашвили), Запад авантю­ру не поддержал, а потому нашествие провалилось, не ус­пев начаться.

В очередной раз обстановка предельно накалилась в июле — начале ав­густа 2008 года. Грузинские лидеры уже не скрывали свою готовность приступить к активным военным дей­ствиям. Прежде всего обрабатывалось грузинское население. Ему вдалбливали, что Россия, используя осетин, хочет на­пасть на Грузию, оккупировать ее и поработить. Спешно лепился образ врага. Обывателя убеждали, что спасти се­бя грузинский народ может только при помощи оружия, раз и навсегда решив проблему осетин и абхазов. Их, с благословения Грузинской церкви, следовало уничтожить, изгнать или подчинить «своим законам». Примечательно, что к этому пропагандистскому действу были масштабно привлечены «интеллектуалы», «либера­лы», «демократы», «борцы за права человека».

Оболванивание людей велось на фоне предельной ми­литаризации приграничных к Южной Осетии районов. В непосредственной близости к Цхинвалу находилась самая серьезная техника, военный кулак напитывался не только резервистами, но и военнослужащими из всех районов Грузии. Из Ирака американцы дали «увольни­тельную» для элитных армейских формирований Грузии, которые прямым ходом направились к рубежам РЮО. В конце июля закончились проводимые в Грузии военные учения НАТО, но принимавшие в них участие грузинские войска вместо казарм оказались на передовой. Вдоль всей границы РЮО спешно рылись траншеи, окопы. В поле возле Гори расположились, уже никак не маски­руясь, системы залпового огня «Град». В небе появились боевые и разведывательные самолеты. Грузинские войска плано­мерно захватывали и укрепляли господствующие высоты.

За две недели до начала агрессии город Цхинвал, села Хетагурово, Дменис, Сарабук и другие стали регулярно обстреливаться из пушек, минометов, тан­ковых орудий. Также работали снайперы. Были жертвы. Уже потом стало ясно, что это была еще только пристрелка. В Цхинвал также были внедрены диверсанты, которые корректировали огонь.

Настораживало и поведение различных международных структур, которые всякий раз всеми способами пытались обозначить себя в зоне конфликта «посредниками», «медиаторами», носителями «демократичес­ких принципов», «борцами за права человека». Еще задол­го до августа Грузия в одностороннем порядке вышла из участия в работе Смешанной контрольной комиссии (СКК) — единственной структуры, в рамках которой мож­но было бы хоть о чем-то договориться или выслушать взаимные претензии и требования. Европейские эмисса­ры стали все реже появляться в Цхинвале. А ОБСЕ и вообще повела себя откровенно враждебно. Ее отчеты о ситуации в Юж­ной Осетии, посылаемые в штаб-квартиру организации — в Вену, перевирали очевидные факты, несли дезинфор­мацию, делали из России и Южной Осетии источник нап­ряженности и нарушителей достигнутых договореннос­тей. Офицеров ОБСЕ все чаще задерживали в тех местах, на которые их мандат не распространялся и где они мог­ли вести только разведывательную работу в пользу Гру­зии. Кроме того, представители ОБСЕ покинули Цхинвал непосредст­венно перед началом обстрелов, а значит, знали о начале агрессии. А уже после за­вершения Пятидневной войны в подвалах их офиса были об­наружены отпечатанные типографским образом листов­ки, в которых указывалось, как должны себя вести жите­ли города после захвата Цхинвала. Получается, что в победе Гру­зии ОБСЕ не сомневалась. Поэтому позиция народа РЮО в отношении этой организации вполне объяснима.

Руководство Южной Осетии било во все колокола, пытаясь обратить внимание мировой общественности на надвигающуюся трагедию. С са­мыми серьезными заявлениями выступали первые лица России, Северной Осетии, МИД и Министерство обороны РФ. Но международные организации, которые до этих со­бытий объявили себя посредниками в процессе урегули­рования, вдруг дружно замолчали и стали делать вид, что не информированы о том, что происходит в зоне гру­зино-осетинского противостояния. Уже потом, когда аг­рессор был разгромлен и позорно бежал, все эти «посред­ники» и «медиаторы» в один голос утверждали, что от­чаянно пытались отговорить тбилисские власти «от поспешных, необдуманных и грозящих серьезными последст­виями шагов». В таком же ключе высказывались лиде­ры США и стран Европы. Получается, что кукловоды «препятствовали», а сами «куклы» вдруг проявили своево­лие и пошли на кровавую авантюру вопреки всем предуп­реждениям, отговариваниям и протестам.

Стали приходить разведданные и о том, что в грузинс­кой армии появились наемники. Специалисты с Украи­ны взяли на себя обслуживание высокотехничного ору­жия и оборудования (систем ПВО, «Град»), израильские генералы, руководившие операцией по захвату южных провинций Ливана, были командированы в Грузию, где их использовали в качестве составителей планов агрес­сии, командующих военными группировками, координа­торов штабных действий. К слову, и в Ливане, и в Южной Осетии планы и их осуществление израильскими генера­лами и военспецами признаны неудовлетворительными. Американцы же (их в народе называли еще афрогрузины), в свою очередь, обучали грузинских вояк психологической устойчивости (в том числе через применение различных психотропных средств), штабной работе, сбору развед­данных, умению с ними работать, ведению огня по скоплениям мирных жителей, определяемых по источни­кам телефонных звонков, и т. д. В итоге уже в первых числах августа даже отъявленные опти­мисты, которые надеялись, что здравый смысл востор­жествует и войны удастся избежать, признали, что сбыва­ются самые худшие предсказания. Выступивший перед де­путатами парламента РЮО Эдуард Кокойты только подтвердил все эти опасения.

Теперь уже стоял вопрос, когда может начаться напа­дение. В состоянии ли войска Министерства обороны РЮО, миротворцы и отряды самообороны сдержать агрессора? Реальна ли военная помощь со стороны России? И если да, то как скоро и в каком объеме она может поступить? Однозначного ответа на эти вопросы не было, а потому и не было общего плана действий на случай войны. Тем не менее руководством страны спешно проводились меро­приятия превентивного плана. Из Цхинвала и осетинских сел автобусами начали вывозить детей. Многих сопровождали их матери. В Северной Осетии и республиках Северного Кавказа были организованы пункты по их при­ему и подготавливались места расселения. Но основная часть прибывших разместилась у родных и знакомых, по­лагая, что вскоре все проблемы будут решены, обстановка нормализуется и дети уже к 1 сентября вернутся домой. Но каникулы затянулись и в школы дети попали значи­тельно позже обычного. Многие семьи или женщины с детьми уезжали на своем автотранспорте или нанимали перевозчиков. Были и такие, кто покинул Цхинвал, но ре­шил пережить обстрелы в отдаленных деревнях. Стали формироваться от­ряды самообороны. Тут свою положительную роль сыграла практика 2004 года, когда были организованы батальоны резервистов. С первых же дней месяца все силовые структуры и народные защитники находились на казарменном положении, несли круглосуточное дежурство. В итоге, несмотря на многие недоработки, прежде всего организационного плана, отряды самообороны со своими обязанностями с честью справились. Они первы­ми приняли бой, организовали несколько рубежей оборо­ны, не дали врагу захватить Цхинвал полностью и бок о бок с представителями силовых структур республики, нанеся агрессору существенный урон, смогли выстоять до прихода российской военной помощи.

Но это было потом. А пока с приближением часа икс воинствующая риторика тби­лисских лидеров становится все агрессивнее. Местные краснобаи перестали утруждать себя иносказаниями, маскировкой, использованием эзопова языка. Открытым текстом заявлялось, что «территориальная целостность» Грузии будет в кратчайшие сроки восстановлена, причем исключительно силовым методом, а всем грузинам пред­писывалось принять самое активное участие в процессе возврата «временно отторгнутых» земель и «усмирения зарвавшихся» осетин. Крайне непоследовательно вели себя Саакашвили и его ближайшее окружение. Они то метали громы и молнии в адрес России, Южной Осетии и Абха­зии, открыто угрожая им и пугая всяческими бедами, то излучали миролюбие, доказывая, что все их агрессивные действия — это всего лишь защитная реакция на давление из­вне. Последнее такое заявление Саакашвили сделал днем 7 августа, всего за несколько часов до интервенции. Выс­тупая по грузинскому телевидению (это выступление тут же было повторено некоторыми российскими и западны­ми каналами), он, демонстрируя крайнюю терпимость и миролюбие, заявил буквально следующее:

«Грузия никог­да не применит оружие против соседей, даже если те са­ми на нее будут нападать».

Невероятно, но этим заведомо ложным заверениям поверили не только грузины, но и осетины. Жители Южной Осетии вздохнули с облегче­нием. Им стало казаться, что если угроза нападения не устранена полностью, то хотя бы отложена на какое-то вре­мя. По крайней мере они посчитали, что уж эта ночь точно прой­дет спокойно, без обстрелов и угроз нападения. На самом деле такие заявления предпринимались исключительно для того, чтобы усыпить бдительность жителей республи­ки, успокоить международное общественное мнение, пред­ставить предпринимаемые Россией шаги по недопуще­нию применения силы как нецелесообразные, поспешные и малопродуктивные, если не опасные. В конечном итоге эти «мирные воззвания» грузинского вождя сейчас одно­значно трактуются как команда к началу военных действий.

Российская сторона на тот момент фактически исчер­пала свои дипломатические возможности. Заявления по по­воду резкого осложнения обстановки вокруг Южной Осе­тии, призывы к мировым лидерам воспрепятствовать надвигающейся опасности, воздействовать на зарвавшихся тбилисских правителей натыкались на стену непо­нимания и равнодушия. Вернее, Запад откровенно занял выжидательную позицию, он выражал лишь любопытст­во по поводу того, чем закончится ожидаемое действие. В Вашингтоне и европейских столицах при­няли решение занять позицию стороннего наблюдателя, а когда наступит разрядка и проявится окончательный результат — выступить вселенским судьей, давать оцен­ки, осуждать и оправдывать. Но снять с себя всю ответственность за войну августа 2008 года Запа­ду не удастся хотя бы потому, что позицию умолчания в Тбилиси восприняли как прямое одобрение агрессии.

Особой оценки требует здесь и поведение так называемых гру­зинских миротворцев. С приходом к власти Саакашвили они практически прекратили подчиняться объединенно­му командованию и были переподчинены Минобороны Грузии. Грузинские миротворцы перестали участвовать в совместных меро­приятиях и операциях с российским и осетинским бата­льонами, тем самым похоронив «уникальный опыт миро­творчества», которому аплодировал весь мир. Грузинские военные в Южной Осетии служили не миру, а войне. Они взяли за правило в период обострения ситуации покидать свои позиции, отсиживаться на грузинских постах, по ходу стреляя в спины своих коллег по миротворчеству. Такого мировая практи­ка еще не знала. Эти «миротворцы» вместе с подразделе­ниями грузинской полиции и агентами спецслужб, воен­нослужащими грузинской армии, окопавшимися в грузин­ских анклавах и захватившими господствующие вы­соты вокруг Цхинвала и крупных сел, должны были по всем планам обеспечить быстрый и окончательный успех нападавших. Именно они вербовали диверсантов и про­вокаторов, корректировщиков огня, вели «разъяснитель­ную» работу среди мирного грузинского населения. Пос­ледним перед нападением 8 августа настойчиво совето­вали спешно покинуть свои дома и укрыться. Через нес­колько часов, говорили им, дело будет сделано и вы сможете вернуться домой и жить в единой и неде­лимой Грузии, избавившись раз и навсегда от докучливо­го соседства с ненавистными осетинами.

Таким образом, в начале августа 2008 года ситуация вокруг Южной Осетии сложилась взрывоопасная и, по су­ти, необратимая. В мире со всей четкостью проявились два центра, один из которых поставил на жесткое применение силы, а другой всячески этому препятствовал. Уже потом стало известно, что операцию по захвату Южной Осетии грузинские «стратеги» цинично назвали «Чистое поле» (Западу такой изуверский логотип явно понравился). Сог­ласно этому плану, Цхинвал следовало полностью захва­тить за одни сутки, а всю Южную Осетию — за двое су­ток. Но планируемый блицкриг провалился, хотя уже к вечеру 8 августа Саакашвили на весь мир протрубил, что Цхинвал находится под «полным контролем грузинской армии», которая закрепляет свой успех. Такие же заявления дела­лись и 9, и 10 августа. А когда агрессор был выдворен, а сами вояки, побросав оружие и технику, смогли затормо­зить свой бег только в пределах Тбилиси, их верховный главнокомандующий имел наглость заявить, что «одер­жана очередная историческая победа над Россией».

С тем, что именно Грузия развязала военные действия в августе 2008 года, напав на Южную Осетию, согласны сейчас даже самые отъявленные русофобы. Но при этом они не отказались от резкой критики в адрес России: она «непропорционально ответила на агрес­сию Грузии, аннексировала ее пятую часть, нарушила ее территориальную целостность», признала Южную Осетию и Абхазию, оказывает им политическую, экономическую и военную помощь. В этом, считают они, Москва явно перестаралась. А вот если бы россияне сидели тихо, разрешили бы режиму Саакашвили захва­тить Южную Осетию и поставить на грань истребления ее осетинскую часть, которая, как известно, давно имеет российское гражданство, то они доказали бы свою при­верженность «принципам демократии», «либерализму», стремлению отвечать стандартам «западных ценностей». При этом всем стало бы понятно, что к России не следует серьезно относиться, можно диктовать ей свою волю и поставить в подчиненное положение…

После всех ужасов войны августа 2008 года события раз­вивались стремительно. Враг был разбит, независимость отстояли, пришло международное признание. Была мораль­ная и материальная поддержка со всех сторон. Был фантастический концерт оркестра Валерия Гергиева на пепе­лищах и развалинах здания парламента. Было посещение молодого суверенного государства многими знаковыми фигурами, политиками, дипломатами, учеными, де­ятелями культуры, представителями различных конфес­сий, общественными деятелями. В Цхинвал и села респу­блики приезжали делегации от различных международ­ных организаций.

Кто бы и как бы ни относился к Южной Осетии, признавая или не признавая ее право на существование в статусе независимого государства, все сходят­ся в одном: после августа 2008 года мир изменился и на­чало этому положили события в Южной Осетии. С тех пор США и Россия, являющиеся крупнейшими ядерными державами, политическими и идеологическими антагонистами, ве­дут на всех фронтах борьбу за превосходство, доказывая правильность своей политики, своего понимания мирового жизнеуст­ройства. Борьба по этим направлениям сохранится между двумя супердержавами и дальше. Но сейчас ясно, что августовские события в Южной Осетии уже тогда окончательно да­ли понять, что об однополярном мире пора забыть, к иде­ям глобализма нужно подходить критически, найти но­вые подходы к разработке соответствующей сложившим­ся реалиям системе общей безопасности, найти прием­лемый для всех компромисс между территориальной це­лостностью и правом наций на самоопределение, чтобы не допускать здесь разночтений и двойных стандартов.

Теперь несколько слов о СМИ… Западные массмедиа всегда будут от­стаивать точку зрения своих хозяев и спонсоров, а у тех, понятное дело, есть политические пристрастия, экономи­ческие интересы. СМИ здесь превращаются в мощное ору­дие лоббирования. Поэтому расхожая фраза о том, что войны и вооруженные кон­фликты не начинаются до того, как на месте событий не оказываются журналисты CNN, не так уж далека от исти­ны. СМИ стали использоваться политиками и военными для формирования общественного мнения. Агрессия августа 2008 года также изначально версталась пока работниками СМИ. Ну а время спустя все это переросло в самую настоящую информационную войну, которая не утихает до сих пор и успех в которой зачастую важнее происходящего на поле битвы. Против России и Южной Осетии была брошена вся мощь информационной машины Запада. Российские СМИ отреагировали на начало агрессии пре­дельно оперативно. Хотя силы и возможности были, конечно же, неравны. Но телекартинка появилась уже в ночь на 8 августа, а все газеты дали обширный материал на второй день. В итоге война августа 2008 года сразу стала первополосной, с нее начинались все информационные блоки. Но, говоря об информационной войне, необходимо особо выделить местных журна­листов, у которых хоть и были минимальные возможности, но они работали на пределе, успевая помогать и российским коллегам, при этом их вклад в общую победу незаслуженно забыт.

Нынешнее время не менее сложное, идет фактически передел мира и возобновление войны в Южной Осетии еще реально. Но все ли уроки из трагедий двух последних десятилетий мы извлекли? Насколько готовы к новым вызовам и угро­зам? Удалось ли подготовить новую формацию политиков, хозяйственников, оборонцев, журналистов, готовых эффек­тивно проявить себя в новых условиях? Кое-что, конечно, сделано. Но за прошедшие годы при большом желании и полной самоотдаче можно было бы сделать несравненно больше.

Осетины всегда были оптимистами. Нам удавалось выбираться из самых сложных ситуаций. Порой вопреки. Благодаря героизму и отваге защитников Отечества. Так было и 15 лет назад, в августе 2008-го. Именно поэтому на карте мира есть суверенная Республика Южная Осетия. Решающим резервом построения достойного бу­дущего является наша молодежь, выросшая в условиях независимости, она уже проявила себя в области культуры, спорта, на подходе высокопрофессиональные политики, дипломаты, менеджеры, предприни­матели, ученые. Однако вопросы обороноспособности всегда должны быть у нас в приоритете. Иначе мы обречены.

Батрадз Харебов, Цхинвал. «Республика»