Военный историк: Память об обороне Кавказа необходимо связывать с СВО

В октябре будущего года исполнится 80 лет со дня освобождения Северного Кавказа от немецко-фашистских захватчиков. К этой дате приготовились в Ставрополе, который в годы Великой Отечественной войны был краевым центром Ворошиловском и испытал ужасы оккупации в максимальной мере. При участии РВИО в первых числах октября в Ставрополе прошел международный исторический форум «Значение Битвы за Кавказ в Великой Победе». Магистральная тема форума — героизм советского человека в невыносимых для жизни условиях, сохранение памяти об этом героизме у молодых жителей бывшего СССР, которые знают о той великой войне максимум по фильмам и книгам. Открытие неизвестных ранее страниц истории Битвы за Кавказ актуально как нельзя сейчас — во время специальной военной операции (СВО). О Битве за Кавказ с корреспондентом EADaily беседовал военный историк Андрей Карташев — профессор Ставропольского государственного медицинского университета, полковник авиации в запасе.

— Андрей Владимирович, насколько тесно коррелирует прошедший форум со специальной военной операцией?

— Битвой за Кавказ предметно стали заниматься в России только последние лет пять. Изучение этой темы, проведение конференций, медийное освещение взяло на себя Российское военно-историческое общество. Конференции по Битве за Кавказ проводятся в регионе очень часто. Данный форум — пятая конференция такого рода только за этот год. Благодаря РВИО к Битве за Кавказ растет массовый интерес, 9 октября 1943 года стало официальной памятной датой окончания Битвы за Кавказ. 9 октября 1943 года теперь — как 27 января 1944 года, известная всей России дата снятия блокады Ленинграда. Конференции по Битве за Кавказ проводились за годы до 24 февраля 2022 года, когда началась специальная военная операция. Другое дело, что научные мероприятия такого рода сейчас крайне нужно увязывать с СВО.

В этом году перед Днем Победы я представлял в ставропольском колледже связи фильмы о Великой Отечественной войне, которые снимают в нашем медицинском университете. Я пришел в военной форме. Перед показом фильма прочел небольшую вводную лекцию, сказал, что эти фильмы о войне сейчас крайне актуальны, потому что на Донбассе и на Украине идет война с нацизмом в версии XXI века. Один хлопец-студент спрашивает: «Почему вы связываете ту войну с этой? Это две разные войны, которые нельзя сравнивать». Я ему сказал, что в ВСУ воюют против России нацисты, у которых все тело изрисовано свастиками и знаками СС. Хлопец задирает футболку — а у него на груди выколот коловрат, славянская правосторонняя свастика. Говорит, что он наполовину украинец и поэтому против СВО. Еще он мне высказал претензию насчет того, что я пришел в военной форме. «Вам не хватает солдат для войны, поэтому решили нас поагитировать в Российскую армию», — сказал этот парень. Я ему: «Да боже упаси!»

— Есть в Битве за Кавказ периоды, которые малоизвестны или неизвестны вообще?

— Та часть Великой Отечественной войны, которую называют в литературе Битвой за Кавказ, включает в себя множество отдельных эпизодов. Битва за Кавказ длилась с лета 1942 года по октябрь 1943 года. Еще немного, и цепь сражений за Кавказ на фронте и на оккупированных немцами территориях сравнялась бы с 900-дневной обороной Ленинграда. Крупные эпизоды Битвы за Кавказ достаточно хорошо исследованы военными историками прошлых лет. Более полувека является классикой исследовательская работа маршала Советского Союза Андрея Гречко «Битва за Кавказ». Все равно у человека, который интересуется Великой Отечественной войной как любитель истории, складывается такая картина: вчера немцы форсировали Дон, сегодня они уже воюют в предгорьях Кавказа, завтра-послезавтра немцы на Кавказе будут разгромлены и уйдут в Крым. При таком подходе теряются целые страницы истории Великой Отечественной войны.

Я работаю в Ставропольском медицинском университете. Ни один медицинский вуз России и СССР так не пострадал во время нацистской оккупации, как наш. К нам перед оккупацией эвакуировались люди из Ленинграда, Москвы, Ростова-на-Дону, Краснодарского края, Украины. Было очень много врачей-евреев, включая доцентов и профессоров медицины, эти врачи стали работать в нашем нынешнем медицинском университете. Когда немцы подходили к Ставрополю, эвакуация из города сорвалась. Очень многие врачи-евреи остались в городе, за что и поплатились жизнью. Недавно мы сняли документальный фильм «Ленинград — Кисловодск» — об эвакуировавшемся к нам в мае 1942 года коллективе Первого Ленинградского медицинского института. Из ужасов блокады эти ленинградцы попали в нацистскую оккупацию. Завкафедрой хирургии профессор Вильгельм Шаак — ленинградский немец, добился от нацистской администрации, чтобы институт работал, стал руководителем института. Институт в оккупацию готовил врачей для русского — не «арийского» — населения, сотрудники и студенты укрывали не успевших эвакуироваться евреев. Где-то еврейских детишек медики выдавали за своих родственников, где-то их прятали под видом армян… Ассистент мединститута Варвара Алексеевна Цвиленева спрятала у себя трех еврейских детей, сделала им поддельные метрики, отдав за каждую метрику по пуду муки — целое богатство в условиях оккупации. Эти дети пережили оккупацию Кисловодска. Ленинградка Варвара Цвиленева сегодня — праведник народов мира.

В Ставрополе выжил еврейский студент-медик — сын сотрудников нашего мединститута. Родителей этого парня убили. Он остался в живых, потому что немецкие каратели его включили в особую еврейскую команду, которая хоронила трупы казненных евреев, собирала и отдавала карателям ценные вещи этих казненных — в общем, делала ту же черную работу, что и узники еврейских зондеркоманд в лагерях смерти. Эта команда поначалу называлась «команда 30» — по числу занятых там людей, потом ее сократили до двадцати человек.

Из «тридцатки» эта зондеркоманда стала «двадцаткой» еще и потому, что многие занятые в ней евреи больше не хотели жить. Профессор пединститута, закапывая тела убитых евреев, увидел в яме с трупами свою убитую жену. Он прыгнул в яму, немцы его в той яме расстреляли. Кроме утилизации трупов и реквизиции еврейских вещей, «двадцатка» еще и прислуживала немцам, например чистила им сапоги. Я поражался, как такое возможно: ведь немцы убили у членов «двадцатки» любимых людей, хотели уничтожить весь еврейский народ… «Команда 20» находилась на относительно свободном положении. На ночь их запирали в гестаповской тюрьме, а с утра они были предоставлены самим себе, могли передвигаться по городу практически как свободные люди. В таких условиях евреи из «двадцатки» при желании могли сбежать к партизанам, организовать сопротивление в Ставрополе во время нацистских акций по истреблению евреев и другого мирного населения. Но этот студент-медик предпочел подвигу отсиживание в «двадцатке». Он решился на побег, лишь когда немцы принялись уничтожать «двадцатку» как ненужных свидетелей, за несколько дней до освобождения Ставрополя.

В Ставрополь эвакуировался в 1941 году из Харькова выдающийся онколог-патофизиолог Федор Матвеевич Бриккер. В начале XX века в научном мире был особый интерес к онкологии, немецким военным медикам Бриккер нужен был как редкий специалист по раковым заболеваниям. Всех евреев в Ставрополе немцы уничтожили еще в августе 1942 года, а Бриккер оставался в живых до конца сентября. Потом и ему пришел конец. Перед смертью Бриккеру пообещали встречу с семьей, разрешили побриться, надеть чистую свежую одежду. Вместо встречи с родными Бриккер в таком парадном виде отправился из гестаповской тюрьмы в душегубку. Видимо, немцы не сообщили Бриккеру, что его убьют газом, а фокус с полным парадом был моральным издевательством.

В июле 1941 года в Ставрополь эвакуировался из Одессы выдающийся кардиолог Яков Самуилович Шварцман. В нашем медицинском институте он стал завкафедрой факультетской терапии. Заняв город, немцы позволили Шварцману продолжить свои исследования в кардиологии. Болезни сердца, как и рак, — бич нашего времени, немецкие оккупанты боялись умереть от инфарктов и других сердечных расстройств. 19 сентября 1942 года к Шварцману домой пришли представители оккупационных властей. Говорят: «Вы заслуженный врач и ютитесь в такой лачуге? Мы хотим вас и вашу супругу переселить в более достойное жилье, собирайтесь, пожалуйста». Доктор и его жена собрались. Вместо нового дома их доставили в гестаповскую тюрьму, на следующий день супругов Шварцман убили газом в душегубке.

Мне, как жителю Ставрополя, историку Великой Отечественной войны, военному человеку, всегда было интересно, как у нас проходила оборона Кавказа в ее малых деталях. То же самое движет моими коллегами. Доцент Ставропольского педагогического университета Алексей Иванович Кругов — известный в нашем крае исследователь нацистской оккупации Ставрополья и Карачаево-Черкесии. Историки из Ростовской области на своих научных конференциях подробно раскладывают, где, в каком году, какая воинская часть держала оборону на Дону, кто этой частью командовал, куда эта часть наступала и отступала… Все — по воссозданным заново картам. Для меня, ставропольчанина, это ново и интересно. В больших монографиях по обороне Дона эти детали отброшены как «мелочевка». Думаю, коллегам из Ростова-на-Дону тоже много еще неизвестно и потому очень интересно по обороне нашего региона. Совсем недавно военный историк из Анапы Александр Мирзонов по-иному рассмотрел такой важный эпизод Битвы за Кавказ, как война на перевалах Большого Кавказского хребта, по пути из Северного Кавказа в Абхазию. В 2020 году вышла книга Мирзонова «Битва за перевалы. Другой взгляд». Уникальность подхода Мирзонова в том, что он привлек, кроме отечественных источников, еще и ранее неизвестные немецкие военные донесения. Приведенные Мирзоновым немецкие документы развенчивают устоявшиеся мифы: что у немцев перед вторжением на Кавказ якобы были прекрасные довоенные карты высокогорий, превосходное, не имеющее аналогов альпинистское снаряжение и так далее.

Используя работы Мирзонова, я работал над своей книгой про оборону Марухского, Клухорского, Санчарского перевалов. Еще в книге Гречко указывается, что оборону перевалов Красная армия проспала, на перевалах сидело максимум по одной роте, поэтому немцам удалось зайти на перевалы и почти дойти до Абхазии. Я же открыл для себя другое. Закавказский фронт во время Битвы за Кавказ стоял к Северному Кавказу «спиной», «лицо» фронта было обращено к Турции и Ирану, так как фронт прикрывал Черноморье и Каспий. Поворачивать «лицо» на север, ослаблять свои позиции путем выделения сил северным соседям Закавказскому фронту не было резона с военной точки зрения. К тому же на огромной территории от Северного Кавказа до Дона были сконцентрированы огромные силы. В 1942 году там отходили с Дона войска бывшего Южного фронта, из Крыма — остатки Крымского фронта, производил отход Северо-Кавказский фронт. Командующий Закавказским фронтом Иван Тюленев был уверен, что с такими массами людей и техники северные соседи справятся и без него. Тюленев рассчитывал на то, что Северо-Кавказский фронт под командованием маршала Буденного прикроет в случае надобности тыловые позиции самого Тюленева. Командование Закавказским фронтом, скорее всего, слишком понадеялось на помощь войск Буденного, переоценило неприступность кавказских перевалов… и в итоге потом пришлось посыпать голову пеплом.

Второй неозвученный в литературе момент, на который лично я обратил внимание. В 1943 году 1-я и 4-я горнострелковые дивизии вермахта, которые называют общим понятием «Эдельвейс», пошли с Северного Кавказа по перевалам вдоль Черноморского побережья Кавказа. Немецкие горные стрелки были по пути к Абхазии, до моря им оставалось всего 20−25 километров. И вдруг горные егеря разворачиваются и идут обратно на восток. Немецкие донесения, которые приводит Мирзонов, гласят: «Мы могли дойти до Адлера и Абхазии, но были вынуждены отступить, потому что так сложилась оперативная обстановка». Стратегический расчет немцев был на то, что уже на берегу Черного моря спустившихся с гор Кавказа горных егерей встретят другие силы вермахта, которые должны были закрепиться к тому времени на линии Новороссийск — Адлер — Гагра. Наступление вермахта по этому направлению захлебнулось в Новороссийске, где одна половина города оказалась под немцами, другая — под нашими.

Только два или два с половиной года назад оборона Кавказа получила тот же статус, как оборона Москвы, Ленинграда, операция «Багратион». Меня и моих коллег огорчают многие формулировки, которые присваивают Битве за Кавказ в Москве. Столичные ведомства сообщают: 9 октября 1943 года Битва за Кавказ завершилась полным разгромом немецко-фашистских войск… Я и мой коллега из Пятигорска Сергей Иванович Линец настаиваем на более корректной формулировке. Именно: полного разгрома группировки вермахта не было, немцев и их пособников выдавили по узкому горлу в сторону Крыма. Битва за Кавказ и оборона Сталинграда должны осмысливаться как одно историческое событие. Если прочерчивать территориально от Ростова-на-Дону до Грозного, это около тысячи километров. Прибавим к этому сосредоточенные там группировки РККА и войск противника. Получится беспрецедентный случай в истории Великой Отечественной войны.

В научном обороте иногда звучит выражение «авантюризм планов Гитлера на Кавказе». Лично я авантюризма в планах Адольфа Гитлера по Кавказу не вижу. Гитлер хорошо читал военные карты. Он видел: нельзя закупорить войска вермахта на Волге и Дону и идти на Кавказ или же что нужно было действовать отдельно на Кавказе и отдельно на Волге и Дону. И в том случае, и в другом, немцы бы получили удар во фланг и тыл.

Коллеги из Ростова-на-Дону пересматривают устоявшееся мнение: вторжение немцев на Кавказ стало возможным, потому что после советского контрнаступления под Москвой Ставка не угадала направление следующего главного удара гитлеровцев. Ростовские историки в ответ указывают на то, какие огромные силы противник к 1942 году сосредоточил на линии Воронеж — Астрахань. Значительный отрезок этой линии идет как раз через Волгу, Дон и Кавказ. Под Москвой у немцев было гораздо меньше сил. Отсюда вывод: может быть, направление главного удара врага не было угадано, но на юге нашей страны было сконцентрировано число сил, вполне сопоставимое с тем, что было в Центральной России и на северо-западе.

— Как вы оцениваете в Битве за Кавказ роль главы НКВД СССР Лаврентия Берии?

— Военный историк из Карачаево-Черкесии Кази-Магомет Алиев в своей книге о Битве за Кавказ, которая вышла в начале нулевых годов, оценивал роль Берии исключительно негативно. В определенные периоды было полное умалчивание роли Берии в Битве за Кавказ. Лично я склонен к более взвешенной оценке. Берия в 1942 году оценил ситуацию на Северном Кавказе как критическую и поэтому спасал ее всеми силами. Лаврентий Павлович был представителем Ставки Верховного главнокомандования. Его отправили на Северо-Кавказский фронт после того, как враг занял горные перевалы в Карачаево-Черкесии. На Кавказе Берия сделал много непопулярных для себя шагов. Командующего 46-й армией Закавказского фронта Василия Сергацкова — героя Гражданской войны — Берия снял с командования армией за то, что действия Сергацкова привели к занятию перевалов врагом.

К тому же Сергацков вывел с юга на север часть войск, тем самым оголил значительный участок советско-турецкой границы. Турецкие войска в это время стояли на рубеже с Грузией, были готовы выступить против СССР в случае несомненного перелома ситуации на Кавказе в пользу Германии. Вместо Сергацкова Берия назначил командармом 46-й армии Константина Леселидзе — уроженца Грузии, которого Берия очень хорошо знал. Василий Сергацков в октябре 1942 года стал командиром 351-й стрелковой дивизии, которой предстояло вести бои в направлении Нальчика. Из командармов в комдивы — это было существенное и болезненное понижение для Сергацкова. В тот период командирами дивизий назначались полковники и даже майоры, а Сергацков был генерал-лейтенантом, то есть по своему званию тогда мог командовать фронтом. Уже в январе 1943 года Сергацкова назначают командиром 3-го горнострелкового корпуса, который ведет бои в направлении Новороссийска. Командир корпуса — адекватная должность для генерал-лейтенанта.

Лаврентия Берию многие обвиняют в том, что он во время Битвы за Кавказ создал в регионе параллельную структуру НКВД, которая не подчинялась командующему Закавказским фронтом Тюленеву. Берия проводил кадровую политику, назначая на ключевые должности людей, которых хорошо знал по довоенному периоду. Такой подход Берии не нравился очень многим, наркома обвиняли в кумовстве. На этот счет могу сказать следующее. Военная ситуация на Кавказе тогда была непредсказуемой, ее невозможно измерить по шаблону. Лаврентий Павлович был не только союзным наркомом внутренних дел, у которого в подчинении были огромные военные силы. Берия был на Кавказе специальным представителем Ставки, с особенными полномочиями. Он хорошо знал особенности Кавказа, действовал сообразно местным условиям и неординарной ситуации на этом театре военных действий.

Берия выстраивал военную вертикаль на Кавказе из своих друзей и старых боевых товарищей, он знал, что они его никогда не подведут. Многие старые соратники наркома, получив назначения на Кавказ, ехали на фронт через всю страну. Нормальная ситуация для войны. В итоге военная ситуация была переломлена в пользу наших. Проход немцев по перевалам Главного Кавказского хребта был остановлен. Немцы, конечно, писали потом, что они, когда спускались с южных склонов Кавказа к Адлеру и Гагре, решили повернуть назад сами, их никто не остановил. На самом деле это не так. Бои шли уже в Абхазии, бои были ожесточенные. Много погибших с нашей стороны, мог погибнуть командир полка, комдив, командующий фронтом, кто угодно. Будь я тогда на месте Берии, я бы действовал точно так же. Роль Лаврентия Павловича в Битве за Кавказ — ключевая. Не знаю, кто бы, кроме него, тогда мог бы справиться с такой беспрецедентной и сложной ситуацией на Кавказском фронте.

— Какую роль сыграли в Битве за Кавказ национальные военные формирования РККА?

— К созданию на кавказском театре военных действий военных формирований из местных уроженцев Берия непричастен. Эти формирования стали создаваться раньше делегирования Берии на Кавказ. Существовала Калмыцкая кавалерийская дивизия, были грузинские, азербайджанские, армянские стрелковые дивизии. Эти дивизии сражались на территории Ставропольского края. Ими пытались наступать в 1942 и в начале 1943 годов. Но потом эти дивизии по ряду причин утратили свой статус национальных формирований и были ликвидированы.

Какие проблемы были у этих национальных формирований? Командиры, как правило, — русские. Они плохо понимали подчиненный им личный состав. Могло быть взаимное недоверие между командирами и личным составом, непонимание, в том числе в плане языка и менталитета. У национальных дивизий было очень мало боевого опыта, их сформировали в Закавказье, наскоро обучили и отправили на Кавказский фронт. Вспомню один из случаев. Дивизия на марше, подразделения путают направления движения. В итоге полк, который должен был идти слева, идет вправо, пересекает путь своим соседям справа. Боевые порядки путаются, происходит дикая чехарда — и в результате огромное количество солдат и офицеров попадает в плен к немцам, уничтожается огнем противника. При этом ошибочно считать, что в эти дивизии набирали исключительно каких-нибудь простых овцеводов и садоводов. Там были курсанты Тбилисского и Сухумского пехотных училищ. Кто-то из этих курсантов становился командиром, успел выпуститься и получить лейтенантские кубари на петлицы, кого-то призвали как рядового.

Эти национальные военные кадры часто обвиняют в повсеместном предательстве и измене, но я, как историк, воздержусь от этого. Нельзя разжигать межнациональную рознь, тем более мы оказались в 1991 году по разные стороны государственной границы. Наоборот, хочется говорить о том, что армяне, грузины, азербайджанцы участвовали в Битве за Кавказ вместе с народами нынешней Российской Федерации, делали все возможное и зависящее от них. Рассматривая массовую сдачу этих военных кадров в плен, надо понимать следующее. Менталитеты закавказских народов отличаются от русского менталитета, была уже указанная мною выше культурная и психологическая отчужденность личного состава от русского в своем большинстве командования. Народам Закавказья вообще казалось ранее, что Гитлер никогда до Кавказа не дойдет, стремительное продвижение немцев до Волги и Дона, а потом до Кавказа стало для этих людей шоком.

— Занимались ли вы сотрудничеством населения Северного Кавказа с нацистскими оккупантами?

— Были, конечно, случаи, когда в аулах Северного Кавказа немецких оккупантов встречали хлебом-солью. Отдельные карачаевцы отряжались быть проводниками для партизан, потом предавали этих партизан немцам и их пособникам. Случалось, что кое-кто из партизан-карачаевцев предавал своих товарищей оккупантам. Но я лично всегда касался этой темы аккуратно, никогда не хотел ставить знак равенства между отдельными предателями и целыми народами, где появились на свет эти предатели. Ближе к Кавказским Минеральным Водам есть казачьи станицы, чьи жители добровольно пошли на службу в вермахт. Летом 1942 года при 1-й танковой армии Клейста был создан казачий кавалерийский полк под командованием Иоахима Юнгшульца. Там служили казаки из станиц Суворовская, Ессентукская, других поселений региона, а также некоторое число донских казаков. Были русские по национальности высокопоставленные офицеры РККА, которые, как Власов в Туховежах, на Кавказе добровольно переходили на сторону врага.

Про западную оконечность Ставрополья в годы войны в военно-исторических кругах обычно стараются умалчивать. Летом 1942 года там выставили 1-й особый стрелковый корпус РККА, который с запада на восток, перпендикулярно течению реки Кубань, перекрыл примерно сорок километров дороги на Армавир. Немцы взломали боевые порядки корпуса, корпус развернулся на 180 градусов, стал воевать перевернутым фронтом вперед. Сзади наших колошматят немцы, спереди наши неудачно пытаются бить немцев… в общем, управление соединением потеряно. Когда поступил приказ отступать за Кубань, этот приказ было невозможно выполнить физически. Остатки корпуса разбредаются кто куда. Кто-то переплыл Кубань, кто-то посуху пошел через Ставрополь в сторону Нальчика. Командир корпуса Михаил Шаповалов добровольно перешел на сторону врага. Не сдался в плен, а сразу предложил свои услуги немцам, те приняли его на службу. Шаповалов служил оккупантам при штабе 1-й танковой армии Клейста, потом в отделе абвера в Польше, в 1944 году он стал командиром дивизии в РОА. В мае 1945 года Шаповалов близ Праги был расстрелян чешскими партизанами. Шаповалов в августе 1942 года перешел на сторону врага в звании полковника РККА. Генерал-майора ему дали в Москве, когда Шаповалов уже служил немцам, но в Москве об этом еще не знали.

Шаповалов — типичный русак из Курской губернии. Он до прихода в стрелковые части служил на флоте, дружил с адмиралом Филиппом Октябрьским — Героем Советского Союза, руководителем обороны Севастополя. Шаповалову прочили блестящую карьеру на флоте, но с флотом он расстался и ушел в сухопутные войска. Летом 1942 года Шаповалова утверждают командиром действующего на Северном Кавказе 1-го особого стрелкового корпуса. Комкор — это должность генерал-лейтенанта, а Шаповалов только в августе 1941 года получил шпалы полковника. Но в армии к 1942 году был острый кадровый голод. Шаповалов в Гражданскую войну командовал эскадроном в Первой конной армии. Северо-Кавказским фронтом, когда туда прибыл Шаповалов, руководил бывший командарм Первой конной Буденный. Семен Михайлович не знал, да и никто вообще не мог знать, что герой Гражданской войны Шаповалов окажется предателем Родины.

По иронии судьбы, пока Шаповалов еще командовал корпусом, в зоне действия корпуса попал под трибунал командир дивизии. Соединение этого комдива Шаповалов пытался подчинить себе, но комдив подчиниться не захотел. От дивизии были жалкие небоеспособные остатки. В общем, комдив с этими остатками отступал по своей инициативе, попался, угодил под трибунал. К концу войны этот комдив стал Героем Советского Союза. В одной личности этого офицера запечатлелись катастрофа и героизм одновременно. Комдив угробил почти всю свою дивизию, уходил без боя, был обвинен в трусости и дезертирстве. Но потом все же совершил такой воинский подвиг, что ему дали Героя.

Шаповалов фигура сложная. Нужно говорить о таких людях, чтобы предостеречь нашу страну от повторения подобного. Шаповалов своим предательством нанес огромный военный и моральный урон. Подобные ему офицеры РККА могли быть на соседних с Шаповаловым участках: в Армавире, может быть еще где-то. О них не известно еще и потому, что целые десятилетия о таких вещах не было принято говорить и писать. Тот же Гречко в «Битве за Кавказ» о Шаповалове не говорит ни слова.

Оборона Кавказа — горькая правда о той войне. С июля-августа 1942 года наши войска бесславно отступали по Ставрополью, сдали врагу огромные территории. Потом пришлось с огромными усилиями, потом и кровью отвоевывать эти территории назад. Думаю, сейчас, когда идет специальная военная операция на Украине, нужно еще раз перелистывать эти трагические страницы обороны Кавказа, писать и говорить об этом. Мы можем оставить врагу 500 и даже 700 километров территории. Но лишь для того, чтобы сохранить силы и потом, с новыми силами отвоевать эти сотни километров назад и разгромить врага. Того требует наш русский характер.

Беседовал Артур Приймак