Об уроках Нюрнберга напоминает разрушенный обелиск возле Теберды

В текущем году весь мир отмечает 75-летие начала международного военного трибунала над нацистскими преступниками в Нюрнберге. Последовавшие за ним в СССР процессы над нацистами и их пособниками в публицистике называют «малыми Нюрнбергами». Совокупность рассмотренных советскими «Нюрнбергами» преступлений коричневой чумы расширяет и дополняет презумпцию Нюрнберга большого: преступления нацистов не имеют срока давности, розыск выживших преступников будет вестись, пока не умрет последний прислужник Гитлера любой национальности.

21 ноября в Москве в Музее Победы прошел международный форум «Уроки Нюрнберга». Помимо исторических, политических и юридических вопросов, сопутствующих данной теме, отдельную панельную дискуссию посвятили сохранению исторической памяти о преступлениях нацистов в России и бывшем СССР. На форуме было верно отмечено: текущий ренессанс «коричневой чумы» на Украине начался в 1990-х годах, когда в обретшей независимость Незалежной под предлогом «экономии газа» стали гасить Вечные огни. Сохранение памяти в научном сообществе называют мемориализацией — от слова «мемориал»*. Чтобы в России не повторилась Украина 2014 года, государство должно охранять как зеницу ока все памятники и обелиски советским солдатам. Особенно это актуально в далекой от Москвы депрессивной провинции и на так называемых национальных окраинах.

Бандиты

Особо не избалована вниманием федеральной прессы маленькая Карачаево-Черкесия. В 30 километрах к востоку от знаменитого горнолыжного курорта Теберда расположен многонациональный поселок с карачаевским названием Карт-Джурт. Во дворе местной школы в 1980 году по решению исполкома облсовета Карачаево-Черкесской области был установлен обелиск советским солдатам, офицерам и партработникам, погибшим в Карт-Джурте в 1942—1943 годах от рук нацистов и их пособников из числа местного населения. Памятник является историко-культурной ценностью регионального значения. В распоряжении корреспондента EADaily есть текущий паспорт этого объекта. Спустя сорок лет после установки на месте памятника — пустое место. Лишь несколько мелких разбросанных по земле обломков выдают, что на этой голой земле когда-то стоял обелиск.

В Карт-Джурте орудовала служившая немцам банда во главе с бывшим карачаевским дворянином Исламом Дудовым, с 1930-х годов скрывавшаяся в горах, а после начала оккупации вышедшая из «леса». Отряды банды были также в соседних селах. Штаб банды располагался в селе Хузурк, в доме местной жительницы, немецкой шпионки. Кроме автоматов и пулеметов немецкого и советского образцов, у банды были пушки и советский миномет, захваченный бандитами в феврале 1943 года у советского истребительного батальона. У бандитов Дудова была налаженная разведывательная сеть из местных жителей.

В январе 1943 года отступавшие от Красной Армии немецкие войска поставили перед бандой Дудова задачу: поднимать жителей горного Карачая на диверсионно-террористические действия против Красной Армии, советских и партийных органов и всех лояльных Советской власти граждан. Дудовцы, прикрываясь лозунгами «свободного Кавказа» и «защиты ислама», подняли прогитлеровский «газават». Дудовцы играли на наивности и малообразованности земляков, прибегали также и к террору горцев. В каждом селе Учкулановского, Микояновского, Малокарачаевского, Зеленчукского районов на постоянной основе размещался бандитский отряд. Сами немцы зимой 1943 года ушли к станице Зеленчукская. В райцентре Учкулан (где сейчас известная турбаза) отступающие захватчики оставили «на оседание» своих полицаев. Полицаи — как и в годы оккупации — сформировали в Учкуланском районе свою администрацию, накачивали карачаевцев пропагандой про «Гитлера — освободителя». В работе по дезинформации сельчан пособникам помогали лояльные элементы из мусульманского духовенства. Банда Дудова убивала красноармейцев, солдат и офицеров НКВД, мирных жителей, терроризировала население пропагандой и после того, как немцы были окончательно изгнаны из Карачаево-Черкесии. Операции НКВД по ликвидации гитлеровских пособников происходили в КЧР до октября 1943 года.

Местность, где расположен Карт-Джурт, едва заметна на большой карте. Кроме туристов-горнолыжников, сейчас эти места мало кому интересны. Когда в 1942 году гитлеровцы начали операцию «Эдельвейс», немецкая разведка уделила южной части Карачаево-Черкесии большое внимание. Для наступления на Кавказе Карачаево-Черкесия была для немцев куда важнее Сталинграда. Овладение городом на Волге первоначально рассматривалось Гитлером только как один из этапов по завоеванию Кавказа. Карт-Джурт — историческая столица карачаевского народа. Этот поселок расположен на стратегическом пути, ведущем через Краснодарский край и Грузию к Черному морю. Конечной целью Гитлера на Кавказе было овладение нефтяными промыслами Майкопа, Грозного и Баку, а также акваториями Черного и Каспийского морей. Но чтобы эти циклопические планы реализовались, гитлеровцам надо было поднять против Советской власти население Северного Кавказа.

Червь точит дерево

К 1941 году Ставропольский (тогда Орджоникидзевский) край состоял из самого края, Карачаевской и Черкесской автономной областей. За подрывную работу в регионе еще до нападения Гитлера на СССР взялись окопавшиеся в Берлине местные уроженцы. Самый известный из них — родившийся в нынешней Адыгее нацистский преступник Султан Клыч-Гирей, бывший полковник знаменитой царской «Дикой дивизии». Диверсанты из Берлина пытались играть на общей социально-политической ситуации в Ставрополье. Многие зажиточные русские жители (в основном, из числа казаков) имели обиды на коммунистов за политику расказачивания и коллективизации. Советская власть, поначалу заигрывавшая с северокавказским исламом с целью подавления антисоветского сопротивления у казачества, в годы «безбожных пятилеток» стала изводить исламские институты под корень. Коллективизация и индустриализация в Ставропольском крае привели к росту русского населения — за счет приезжих в регион. Далеко не все жители аулов были довольны приездом русских… Ведь число карачаевцев, черкесов и абазин в их родных аулах наоборот стало уменьшаться — люди уезжали на учебу или на работу в разные места Советского Союза. За счет миграции из гор бывшая казачья станица Баталпашинская стала городом Черкесском, нынешней столицей КЧР.

Самоотверженная борьба органов госбезопасности с контрреволюцией и бандитизмом в 1920—1930-х годах, к сожалению, не смогла полностью искоренить антисоветскую деятельность на Северном Кавказе — особенно в горных районах. Чем ближе были гитлеровцы к Кавказу, тем активнее местные националисты подзуживали земляков насчет «скорого освобождения от русского засилья».

В оккупированном Орджоникидзевском крае немцы набирали своих пособников из числа местных жителей, знающих местность и настроения в вверенном ими населенном пункте. В Черкесске — центре Черкесской области — немцы поставили бургомистом бывшего кучера городской поликлиники Петра Рягузова. Губернатором (официально, «шефом») Черкесской области стал переметнувшийся к немцам коммунист Дмитрий Якубовский, выдававший себя за татарина. В Карачаевской области власть Гитлера представлял «Карачаевский национальный комитет» (КНК) во главе с бывшим лейтенантом Красной Армии Кады Байрамуковым.

Как писала издававшаяся гитлеровцами газета «Газават», летом 1941 года Байрамуков дезертировал с группой своих солдат, ушел в горы и стал агитировать горцев переходить к Гитлеру. К Байрамукову шла разношерстная публика, но преобладали в ней обиженные на Советскую власть маргинальные элементы. Бандиты Байрамукова перекрыли дороги Главного Кавказского хребта из Карачаево-Черкесии в Грузию. Если верить только сообщениям «Газавата», на руках бандитов Байрамукова — кровь сотен убитых советских граждан, отступавших от группы армий «Юг» в Грузию, тысячи взятых в плен и переданных немцам красноармейцев.

В январе 1942 года, когда немцы от Кавказа были еще далеко, в Орджоникидзе (Владикавказ) прошел подпольный съезд прогитлеровской «Национал-социалистской партии кавказских братьев» (НСПКБ). На эмблеме НСПКБ горец перерезал кинжалом горло свинье — символу русского народа. У гитлеровцев накануне операции «Эдельвейс» на Кавказе была неплохо функционировавшая агентура из местных кадров, действовавших под личинами обычных советских людей. В августе—сентябре 1942 года эти пособники вышли из подполья. Победу «Гитлера — освободителя» пособники — карачаевцы отпраздновали, проведя 8—9 октября 1942 года в Кисловодске запрещенный при Советской власти Ураза-байрам. 21 ноября того же года, когда в Кисловодске проходил съезд КНК, город-курорт был объявлен «столицей дружественного Германии государства Карачая и Балкарии». Возглавил «государство» Кады Байрамуков, а вспомогательную полицию этого «дистрикта» — Муратбий Лайпанов, бывший офицер Красной Армии.

Оборотни

Порядок подчиненности вспомогательной полиции немцев в Ставропольском крае — отдельный вопрос. Как и на других оккупированных территориях, в тылу ею руководили органы СС и гестапо, в прифронтовых зонах — тайная полевая полиция вермахта (ГФП, от немецкого Geheimefeldpolizei). Шефами полицейских органов немцы назначали преимущественно местных уроженцев. Так, в карачаево-черкесских районах полицмейстерами были карачаевцы и черкесы, там, где большинством были русские — так называемые казаки. В Преградненском районе нынешней КЧР, где большинство — русские, шефом полиции стал «казак» Рыбников. В райцентре Микоян-Шехер (ныне Карачаевск) — «казак» Бурашников, а в самом районе — карачаевец Абайханов. Полицмейстером Черкесска стал дезертир из Красной Армии Иван Сихно, после войны сбежавший в США. Шефом уголовной полиции в Черкесске был Сергей Пушкарев — уроженец Латвии дезертир из Красной Армии. Местными карателями из жандармерии, которым оккупанты поручали аресты и расстрелы «врагов рейха», командовали Федор Михно и Иван Соломенников. Сихно и других полицаев жители Черкесска боялись куда больше, чем гестаповцев. В Черкесске полицаи расстреливали за что угодно — в том числе, за отказ сотрудничать с оккупантам, за попытку похоронить по-человечески казненных оккупантами местных жителей, порчу указателей на немецком языке. Казенного жалования от немцев полицаям хватало «только на папиросы», основной доход они получали за счет имущества казненных. Поэтому чем больше они расстреливали своих сограждан, тем больше богатели. А немцы были довольны, что предатели каждый день дают им хорошую статистику по ликвидации «врагов рейха».

Само собой, немцы озаботились пропагандой «лучшей жизни», которую принесли на Северный Кавказ немцы. Главредом оккупационной газеты Черкесска «Новая жизнь» немцы назначили Дмитрия Стеценко — проживавшего в Черкесске тайного украинского националиста, уроженца Киева. Агитацию населения ехать на принудительные работы в Германию оккупанты доверили Серафиме Сычевой — бывшей учительнице географии, ставшей завотделом на «бирже труда». Сычева прислуживала оккупантам изо всех сил. Источником остарбайтеров в КЧР стала и школа медсестер, бывшее медучилище Черкесска. Директором школы медсестер немцы назначили шведа Анатолия Иогансона, работавшего ранее санитаром в больнице. Замом у Иогансона был некто Лебедев. Иогансон и Лебедев в сентябре 1942 года провели ускоренный выпуск медсестер, пообещав им работу в клиниках Германии. Вместо медицинской карьеры эти медсестры в рейхе получили рабскую долю, которая мало чем отличалась от существования узников концлагерей.

Большое значение в КЧР немцы уделяли дорожно-строительным работам. Что логично, дороги и мосты — объекты стратегического назначения, особенно в таких регионах как Северный Кавказ. Ответственным за эти объекты на службе у оккупантов стал бывший автомеханик из Черкесска Петр Гринько. Гринько обеспечивал сообщение оккупационных сил между занятыми немцами населенными пунктами, доставку согнанных на принудительные работы внутри КЧР, подвоз продуктов и всего необходимого оккупантам, транспортировку остарбайтеров и приговоренных к смерти…

Кровь под южным солнцем

Расстрелы евреев начались проводиться в Карачаево-Черкесии с августа — сентября 1942 года, в первые месяцы оккупации. Самое известное место расстрелов — бывшие колхозные сады на окраине Черкесска. Зачастую вместе с евреями расстреливали нееврейское население, укрывавшее евреев или же отказывавшееся евреев выдавать на расправу. Истребительная политика оккупантов в КЧР — только часть общей политики обезлюживания Северного Кавказа оккупантами. За эту политику регионе отвечала приданная к группе армий «Юг» айнзатцгруппа D, состоявшая из эсэсовцев и вспомогательных команд из числа местного населения. Айнзатцгруппой D к моменту вступления гитлеровцев на Кавказ командовал группенфюрер СС Отто Олендорф — организатор массовых убийств мирных жителей на Украине, в Молдавии и в Крыму. На Кавказе доктор экономики Олендорф придерживался такого же педантичного системного подхода в плане геноцида, как и в других регионах, где приходилось «работать» Олендорфу.

Самое известное преступление айнзатцгруппы D на юге России — массовые убийства жителей Ростова-на-Дону, отметил в беседе с корреспондентом EADaily сопредседатель научно-просветительского центра «Холокост» Илья Альтман, профессор РГГУ. Альтман напомнил, что в июле — августе 1942 года в местечке Змиевская Балка на окраине Ростова были убиты до 30 тысяч человек: евреев, военнопленных, заподозренных в нелояльности нацистам… Каратели не всегда прибегали к пулям. Например, пленных красноармейцев однажды положили на землю в шеренгу, а по головам людей потом проехался танк.

«В середине июля 1943 года в Краснодаре прошел процесс над пособниками айнзатцгруппы — участниками массовых убийств мирных жителей Краснодарского края. Сейчас Следственный комитет России расследует преступления нацистов и их пособников в Шахтах и Миллерово в Ростовской области, в Краснодарском крае — массовое убийство детей в Ейске. Интерес к преступлениям айнзатцгруппы D на юге России возник в прошлом году — когда в Канаде обнаружили эсэсовца из айнзатцгруппы Гельмута Оберлендера, виновного в убийстве в октябре 1942 года 214 воспитанников детского дома в Ейске», — сказал Альтман.

9−10 октября 1942 года, два месяца спустя после захвата немцами Ейска, в газвагенах (душегубках) были умерщвлены тяжелобольные дети — воспитанники эвакуированного в Ейск из Симферополя детского дома. Тела детей вывезли за город и зарыли во рвах. Вместе с эсэсовцами из рейха в этом злодеянии участвовали советские граждане. В Краснодаре в 1961 году году были осуждены и повешены убийцы детей в Ейске Лука Бем, Отто Нюренберг, Севастьян Рихмайер, Андрей Циммерман. Все они — советские немцы. Как и укрывающийся сейчас от российского правосудия в Канаде 96-летний Гельмут Оберлендер. Оберлендер родился на Украине под Мелитополем, в поселении протестантов-меннонитов. Когда немцы заняли Украину, 17-летний Оберлендер попросился на службу к захватчикам.

«Оберлендер в свое время избежал ответственности по одному из преступлений нацистов в СССР, так как на тот момент он служил у эсэсовцев переводчиком, ему было 17. Российским следователями выявлено: как активный участник казней советских граждан Оберлендер проявил себя позже, когда он достиг совершеннолетия», — рассказал Альтман.

К этому периоду жизни Оберлендера относится, в частности, убийство детей в Ейске. Всего на руках членов айнзатцгруппы D — смерти более чем миллиона жителей южных регионов России.

По свидетельству замдиректора Ейского историко-краеведческого музея Марины Сидоренко, в октябре 1942 года — параллельно с убийством детей в Ейске — айнзатцгруппа D проводила похожие акции в Ростовской области, Ставропольском крае и Карачаево-Черкесии. В конце августа 1942 года входившая в айнзатцгруппу зондеркоманда получила приказ о массовой ликвидации всего еврейского населения Кавказских Минеральных Вод. На секретном совещании в Пятигорске, где зачитывался этот приказ, присутствовал начальник полиции Минеральных Вод Завадский — красноармеец, изменивший Родине в плену летом 1941 года. С 1 по 9 сентября 1942 года Завадский принимал участие в убийствах евреев из всех городов и поселков Кавминвод. Людей расстреливали и душили газом в душегубках возле бывшего стекольного завода на окраине Минеральных Вод. За восемь дней эсэсовцы и их пособники убили свыше 10 000 человек. В массовом убийстве участвовал немецкий переводчик Гааб — этнический советский немец, бывший красноармеец, которого в Минводах прозвали Митька Кровавый. Завадский, Гааб, бывший офицер Красной Армии Гришан, бывший комсомолец Тарасов, полицаи Науменко и Божко в 1966 году предстали перед военным трибуналом в Минеральных Водах. Им вменили преступления в период с 1942 по 1943 годы, совершенные во время оккупации Кавминвод. За исключением Гришана, всех казнили.

«Важное преломление деятельности айнзатцгруппы D — Ставропольский край. Там было огромное количество эвакуированных — преимущественно евреев. Еврейские жертвы составляют большинство казненных мирных жителей Ставропольского края. Нами установлены по меньшей мере 89 больших и малых населенных пунктов Ставрополья, где совершались эти преступления. Второе по масштабу после Змиевской Балки место казней на юге России — Минеральные Воды. Там было казнено свыше 7 000 евреев, эвакуированных из разных мест Советского Союза. Среди расстрелянных были врачи и другие медицинские работники, работавшие в госпиталях Кисловодска и других городах Кавказских Минеральных Вод, в том числе — эвакуированные из блокадного Ленинграда и даже из Москвы. Этих людей убили в начале сентября 1942 года, о чем член Чрезвычайной государственной комиссии писатель Алексей Толстой позже писал в своей статье „Коричневый дурман“, вышедшей в газете „Правда“», — напомнил Илья Альтман.

Сотрудник Музея-мемориала Холокоста в Вашингтоне Мартин Дин приводит данные, что в розыске у советских спецслужб к окончанию войны было порядка 800 тысяч пособников нацистов.

«Части из них удавалось скрыться, но их находили и судили на территории Советского Союза вплоть до конца 1980-х годов. Иногда удавалось добиваться выдачи этих людей из-за рубежа — преимущественно из соцстран. В частности, Румыния тогда выдала начальника полиции одного из городов Украины. Но очень многим удалось скрыться за океаном, в ФРГ. Эти пособники — как и многие ведущие нацисты — избежали наказания», — рассказывает сопредседатель центра «Холокост».

Пересмотру не подлежит

Разрушенный неизвестными пока вандалами обелиск в маленьком поселке Карт-Джурт должен служить напоминаем о том кошмаре, который творили нацисты и их пособники в оккупированных южных регионах России. Кто и почему надругался над памятником защитникам Родины в Карт-Джурте, придется еще выяснять. Возможно, ключ к этой загадке — начавшаяся на закате горбачевской перестройки кампания по реабилитации уроженцев Северного Кавказа, служивших у нацистов. В частности, занявшие реабилитацией историки называли того же Клыч-Гирея «третьей силой», якобы спасавшей народы Кавказа от двух «тираний» — гитлеровской и сталинской. По общему мнению этих ревизионистов, убийства советских граждан и другие преступления коллаборационистов — бесспорно плохо, но со сталинскими депортациями народов Кавказа не идут ни в какое сравнение. К этому стоит добавить, что депортация карачаевцев в КЧР — табуированная тема для дискуссий. В том смысле, что говорить об этой депортации можно только в одном ключе — как о геноциде карачаевцев. Такая позиция — завуалированное приглашение к пересмотру итогов Второй мировой войны, любимому занятию всех русофобов.

*Организация, выполняющая функции иностранного агента