Мнение: В Прибалтике любые контакты с Россией могут признать преступлением

Друзья и единомышленники правозащитника Сергея Середенко спорят о причинах его ареста. Из заявления Государственной прокуратуры Эстонии ясно лишь то, что Середенко подозревают в совершении преступления, предусмотренного статьей 235 прим уголовного кодекса — «Отношения, направленные против Эстонской Республики». Максимальное наказание — шесть лет лишения свободы, пишет портал Baltnews.ee.

Как отмечает латвийский оппозиционный публицист Владимир Линдерман, хотя статья сформулирована витиевато, ее суть понятна. «Любые контакты (эстонский кодекс называет их „отношениями“) с иностранцами — будь то госструктура, общественная организация или физическое лицо — могут быть истолкованы как преступные. Если, конечно, спецслужбы Эстонии разглядят в деятельности этого иностранного юридического или физического лица антиэстонскую направленность. Ну, а поскольку Россия рассматривается, как главная „внешняя угроза“, понятно, что речь идет не об абстрактных иностранцах, а конкретно о российских организациях и гражданах. Аналогичные статьи имеются в уголовных законах Латвии и Литвы. Все они приняты сравнительно недавно, на фоне обострившихся отношений между Западом и Россией. Их общий смысл, если коротко, — криминализация контактов с Россией. Я предложил для них объединяющее название: шпионаж-лайт», — отмечает Линдерман.

«Дело в том, что привлечь неугодного человека за шпионаж или измену родине не так-то просто. Нужны улики, доказывающие, что он контактировал с разведслужбой другой страны, похищал и передавал государственные секреты. А как же быть с журналистами и правозащитниками, которые симпатизируют России, но с СВР и ГРУ не сотрудничают и доступа к секретной информации не имеют? Для них и были изобретены статьи „шпионаж-лайт“, развязавшие руки прибалтийским спецслужбам. Получил, допустим, в российском фонде финансирование на издание книги или поучаствовал в форуме, где обсуждались проблемы русских зарубежья, — вот тебе готовый повод для уголовного преследования. Думаю, за что-то подобное и арестовали Сергея Середенко. В Латвии, напомню, обвинения по статье „шпионаж-лайт“ предъявлены Юрию Алексееву и Александру Гапоненко», — напоминает Владимир Линдерман, и сам подвергшийся преследованиям латвийского государства за свою политическую деятельность.

Он добавляет, что лукавость и особый цинизм подобных обвинений состоят в том, что ни в одной из прибалтийских стран не существует — по крайней мере, в публичном доступе — списка иностранных (российских) организаций, с которыми жителям Латвии, Литвы или Эстонии запрещено сотрудничать. «Что открывает широчайшие возможности для произвола спецслужб. При желании можно придраться к любому. Ведь нет гарантий, что, допустим, общество „Кролиководы России“ не строит планы по уничтожению латвийского травяного покрова. Середенко арестовали в начале марта, но информация об его аресте просочилась в СМИ буквально на днях. Похожая ситуация была с литовским политиком Альгирдасом Палецкисом, который длительное время провел в тюрьме, прежде чем общественность об этом узнала. В Латвии такое трудно представить. Хоть мы и не устаем заниматься самобичеванием, все-таки у нас существует то, что можно назвать „русским сообществом“. Сообщество — это не люди-атомы, где каждый движется по своей орбите, сообщество подразумевает постоянное пребывание на связи и взаимодействие. Если человек попадает в беду (в тюрьму), информация об этом сразу попадает в публичное пространство, подключаются журналисты, юристы, правозащитники, депутаты», — констатирует публицист.

«Такая быстрая реакция очень важна. Даже человек неробкого десятка, но не имеющий, например, тюремного опыта, может допустить слабость или совершить ошибку, оставшись один на один с государственной репрессивной машиной. Ошибку, которую потом будет сложно исправить. Когда же человек чувствует поддержку „с воли“, это удесятеряет его силы. И наоборот, у тех, кто его арестовал, повышенное общественное внимание всегда вызывает нервозность, и уже они совершают ошибки, которыми можно воспользоваться… В Литве, понятно, русских мало, не хватает критической массы, чтобы организовать взаимодействие, а что мешает это сделать в Эстонии? Есть еще одна проблема, которая мешает эффективной общественной защите. Участников процесса, включая обвиняемого и его адвоката, предупреждают об ответственности за разглашение материалов дела. Поэтому очень часто люди молчат как рыбы. А как организовать кампанию в поддержку политзаключенного, если нет внятной информации? Сам по себе запрет разглашать материалы дела совсем неплох, когда речь идет об обычном уголовном преступлении. Человечество давно определилось в своем негативном отношении к ограблениям, убийствам, изнасилованиям. Дискутировать тут не о чем, надо найти виновного и собрать доказательства его вины. Это задача для правоохранительных органов, посторонние эмоции будут только помехой. Иное дело — процессы политического характера», — пишет Владимир Линдерман.

В обществе стран Прибалтики, по его словам, нет единого мнения: можно ли получать помощь от России, например, на гуманитарные или спортивные проекты? «Можно ли наказывать за участие в таких проектах? Подобные вопросы требуют свободного обсуждения, максимальной открытости. Будучи обвиняемым, я никогда особо не соблюдал запрета на разглашение материалов дела. Гипотетическое наказание за разглашение, даже если оно наступит, по любому окажется меньшим проигрышем, чем отсутствие общественного резонанса. Полагаю, эстонские власти и спецслужбы настроены в отношении Сергея Середенко вполне серьезно и намерены довести дело до приговора. Иначе бы они не поместили его до суда в тюрьму. Тем более сейчас, во время пандемии. Возможно, на него хотят надавить, получить признание вины. Надеюсь, Сергей с честью выдержит это испытание, а его гонителей ждет провал и позор», — заключает Линдерман.