«Ни в одну войну я не переживала такого ужаса»: Карабах между перемириями

Перемирие в Нагорном Карабахе, объявленное в Москве главами МИД Азербайджана и Армении 10 октября, оказалось достаточно хрупким и было неоднократно нарушено. Через неделю, 17 октября, стороны вооруженного конфликта сообщили о новой договоренности при посредничестве Минской группы ОБСЕ — установить гуманитарное перемирие с 00:00 18 октября. В промежутке в Степанакерте действительно стало тише и некоторое время город отдыхал от разрушительных обстрелов предыдущих дней — люди начали потихоньку выходить из подвалов, чтобы подышать свежим воздухом, на улице стало появляться больше машин, магазины работали чуть дольше, а в одном месте даже открылась парикмахерская.

Однако в других населенных пунктах НКР тишины после объявленного 10 октября перемирия так и не наступило, ракетные попадания, работа беспилотников и даже авиационные обстрелы никуда не делись. Причем прилеты приходились по мирным объектам — госпиталь в Мартакерте, двор детского садика в Мартуни, улица вблизи панельных многоэтажек в Шуши, где побывал корреспондент EADaily на этой неделе.

В Мартуни, находящемся в пяти километрах от линии фронта, одна их ракет прилетела в центр города за час до нашего приезда- попала во двор закрытого в военные дни детского садика.

Журналистов предупреждают, что, хоть это место и находится в паре минут пешего хода, идти туда опасно, так как противник практикует повторные обстрелы по одним и тем же объектам и не жалует журналистов. От одного из таких повторных обстрелов как раз и пострадал военкор Юрий Котенок в Шуши, когда снимал попадание снаряда в храм. Впрочем, разрушений в округе хватает и без этой воронки — ракетные попадания в строение частного сектора, сложившееся, как карточный домик, попадание в опустевшее здание школы искусств, где на стенах висят картины учеников, посвященные в том числе и героям армянского эпоса.

Красивое здание в стиле советского классицизма, каких я много видела на Донбассе, все посечено осколками, стекла выбиты и хрустят под ногами, а вокруг из раскуроченного асфальта торчит несколько ракет, некоторые из которых прилетели уже после перемирия. Внутри здания тихо шевелятся бархатные шторы, а в опустевшем концертном зале гуляет ветер.

«Противник снова обстрелял город Мартуни, но, слава богу, благодаря тому, что основное население сейчас находится в подвалах и бомбоубежищах, пострадавших у нас нет. А так обстрелы происходят каждый день. Город обстреливают „Ураганы“, „Смерчи“, „Грады“, имел место авиационный налет и обстрелы с беспилотных летательных аппаратов. Начиная с 27 сентября у нас пять погибших и десять раненых среди гражданских. Среди них есть и дети — в первый же день погибла девятилетняя девочка и в тот же день ранило двоих детей», — говорит мэр города Эдик Аванесян.

Подтянутая фигура, выдержка и статуэтка Суворова на рабочем столе с надписью «Жизнь — отечеству, честь — никому» выдают в нем военного человека. Уже в подвале, куда нас приглашают пойти выпить чай, поскольку обстановка достаточно напряженная, я выясняю детали его биографии. Он оказался активным участником первой Карабахской войны — конца 80-х-начала 90-х годов. Но рассказывать многое не может, так как по военной специальности был разведчиком.

«Я помню, как начинались митинги, на которые люди выходили с требованиями независимости и присоединения к Армении, постепенно ситуация накалялась и митинги перешли в военные действия. Тогда я сразу пошел добровольцем», — говорит мэр прифронтового города.

Во время апрельской войны 2016 года боевых действий в его направлении не было, и в этой войне он не участвовал. Сейчас на Эдике Аванесяне лежит не менее сложная задача — обеспечивать существование города, по которому постоянно что-то прилетает. Мне сразу вспомнился мэр Александровки — прифронтового района осажденного ВСУ Донецка. Константину Чалому приходилось своими руками тушить пожары после обстрелов, вывозить раненых и следить за тем, чтобы никто не голодал и ни в чем не нуждался в практически ежедневно подвергающемся бомбардировкам поселке.

Гуманитарная ситуация в Мартуни, как и в других городах НКР, пока что приемлемая, в бомбоубежищах и подвалах есть еда, вода, а погода позволяет обходиться малым — пледами, одеялами и спальными мешками. Хотя постоянно сидеть в подвале все ж таки сложно. Люди, пользуясь затишьем, выглядывают на улицу, чтобы подышать свежим воздухом.

Конечно же, все ждут мира, некоторые, узнавая, что я из России, заводят разговор о ее роли в урегулировании конфликта. На Россию тут надеются многие, кто-то говорит с обидой, что Россия недостаточно серьезно относится к конфликту, не помогает хотя бы средствами ПВО, которые оградили бы НКР от беспилотников и тяжелых ракет. Но в целом НКР выглядит крайне пророссийским регионом — здесь прекрасно знают русский язык, вывески на магазинах дублируются на армянском и русском языке. Есть и совсем славянские названия — неподалеку от школы искусств я вижу магазин «Людмила», который, конечно же, закрыт, как и все магазины в этом городе.

В целом, несмотря на солнечный день, ощущается страх и напряжение — постоянное ожидание нового прилета, которые здесь случаются непредсказуемо и в любое время дня и ночи. Пустые улицы, застывшая и словно поставленная на паузу жизнь, не могут не вгонять в тоску.

Город Шуши, историческая гордость Арцаха, находится в горах, на полутора тысячах метров над уровнем моря. Двойной обстрел храма в Шуши, наверное, стал одной из самых страшных и символичных страниц этой войны. После объявления перемирия Шуши тоже неоднократно подвергался обстрелам.

Мэр Шуши Арцвик Саргсян надеется, что сторонам все же удастся достичь устойчивого перемирия.

«Конечно, если идет война, то обязательно должны быть перемирия, хотя бы временно нужно соблюдать тишину, если у воюющих сторон осталась хоть капелька милосердия. К сожалению, наш противник пока что не собирается соблюдать режим прекращение огня, о котором договорились в Москве. Азербайджан привлек к этой войне боевиков и террористов из Сирии и других стран, наверное, поэтому он и не обращает внимание на свои многочисленные потери. Как вам известно, противник направил несколько ракет в сторону Шуши, в результате чего пострадала церковь — это далеко не военный объект. Хочу обратить ваше внимание, что в городе Шуши вы можете увидеть азербайджанскую мечеть, которая не только не пострадала, но и была реконструирована на средства государственного бюджета», — отметил он.

Глава города оценил гуманитарную ситуацию в городе как хорошую. «Находящихся в бомбоубежище людей регулярно навещают, обеспечивают едой, медикаментами и всем необходимым. Благодаря тому, что основное население было эвакуировано, на данный момент пострадавших среди мирных жителей нет», — сказал он.

Всего в городе живет более пяти тысяч человек, а во время боевых действий осталось около 20% от основного населения — немолодые мужчины и не пожелавшие выезжать женщины, так как в основном женщин и детей эвакуировали, а молодые мужчины ушли на фронт. Уже после объявления перемирия город обстреливали из РСЗО «Смерчь». Одну из этих ракет мы видим воткнувшейся в асфальт жилого сектора в центре города.

В Шуши даже есть действующий магазин, правда, он, скорее, служит бомбоубежищем для своих хозяев. Я застаю в нем трех женщин, одна пожилая, она постоянно читает молитву.

Другая, Алина, убита горем. Ее сын сейчас на фронте, каждое утро они созванивались, но сегодня он впервые не позвонил. Алина сидит сгорбившись, брови сведены, а в глазах читается скорбь и страх. Разбитую прилетом церковь видно с их улицы, и, по рассказам женщин, это был один из самых страшных и громких обстрелов за все дни войны.

Возле разрушенной церкви, в которой горят свечи, останавливаемся совсем ненадолго. Мужчина из бомбоубежища неподалеку говорит, что в этом районе часто барражируют беспилотники противника.

Относительное спокойствие Степанакерта было нарушено в ночь с 16 на 17 октября, когда город на протяжении ночи несколько раз подвергался обстрелам. Попадания приходились на разные части столицы Арцаха — было отчетливо слышно прилеты и свист ракет над Степанакертом. Стреляли из «Града», а в одно здание попала либо тактическая ракета, либо авиабомба. Здание было уничтожено полностью, вплоть до подвала.

Хозяева не пострадали, но тяжело перенесли уничтожение дома — мужчина и женщина плакали на развалинах своего разрушенного жилища. Их соседка 72-летняя женщина, представившаяся Светланой, рассказала, что в эту ночь пережила самые страшные дни своей жизни.

«Никогда, ни в одну другую войну не было так страшно, как вчера», — говорила она, приглашая меня к себе.

Жители Арцаха благодарны всем журналистам, которые приезжают освещать конфликт. «Вы теперь тоже армянка, раз не испугались и приехали», — говорит она, протягивая мне гостинцы.

От обстрелов в эту ночь пострадало несколько мирных жителей, ночью скорые неслись в сторону центра, где еще днем мы с коллегами мирно прогуливались, шурша желтыми листьями, устилающими асфальт. Пострадала в том числе и гостиница София, куда я заходила днем, чтобы узнать, открыта ли она или нет, и можно ли там остановиться. Гостиница не работала, в ней находилась только охрана.

Раненый Степанакерт снова стал выглядеть сосредоточенным и уставшим — побитые витрины магазинов, напуганные люди, не верящие в то, что мир скоро вернется на их землю и ожидающие каждую минуту новых прилетов. Присутствие войны в эти дни ни разу не подвергалось сомнению в столице Арцаха.