О женщинах, «гибнущих в России», или Как манипулировать статистикой

Перерыв, взятый западной прессой в увлекательном деле «покажи, как в России ненавидят женщин», кончился. Европейские СМИ вновь взялись за свое, стремясь шокировать читателя умопомрачительными цифрами «антиженской» преступности в РФ, временами переходя с «десятков тысяч погибших за год» на «миллионы пострадавших».

Понятно, что проблема бытового насилия существует. Но, между прочим, не только в России. Если внимательно присмотреться к статистике «сторонников европейских ценностей», то в их государствах все далеко не так гладко, как они пытаются представить, старательно замалчивая негативные моменты и тенденции. Именно об этом — размышления, помещенные ниже. Не по принципу «Европа, сама ты дура!», а с дружеским советом: «Чем кумушек считать трудиться, не лучше ль на себя, кума, оборотиться?» Совет, кстати, не новый — великий русский литератор И.А. Крылов дал его еще в 1815 году (см. басню «Зеркало и обезьяна»), но почему-то наши западные «партнеры» упорно им пренебрегают.

Проговорившиеся

Вступление я бы хотел начать с нелирического отступления. Почему — в процессе чтения станет ясно. Но без этого отступления — никак.

Выборы мне нравятся не за то, что это «высшее проявление демократии» и возможность для рядового гражданина (ленинской кухарки, например) хоть чуть-чуть поуправлять государством, голосуя за того или иного политика. Выборы стоит ценить за имеющийся перед ними период агитации. Не за бессчетное количество обещаний, отдаваемых в это время, а за желание политических партий и спорящих за место под политическим солнцем персон выглядеть лучше конкурентов. Что оборачивается возникновением момента истины, возможно не одного. Не всегда планируемого и не обязательно для кого-то приятного.

Прошедшие полгода назад выборы в европарламент не стали исключением: за несколько дней до голосования испанские кандидаты в европарламентарии здорово поцапались в прямом эфире главного телевизионного канала RTVE, сделав достоянием общественности цифры, которые в обычное время стараются если не полностью замалчивать, то, по крайней мере, сильно занижать. Чтобы соблюдение европейских ценностей не выглядело настолько плохо, как это есть на самом деле.

Выметенный из евроизбы сор (не буду останавливаться на его деталях — не хочу грузить читателя статистикой, которая для рассматриваемой в настоящий момент темы не является ключевой) испанским, немецким и французским СМИ замести под «половичок у входной двери» уже не получится — интернет помнит все. Но можно вывести нечаянно слетевшее с языка и сменившее таким образом категорию «для служебного пользования» на «доступное для всех» из теледискуссий и пресс-дебатов, переведя стрелки на «дежурного виноватого во всем, что случается плохого в мире». На Москву, Кремль и Путина. Именно поэтому в последние полгода наши западные «партнеры» с новой силой озаботились темой семейных отношений в России, вовсю стремясь рассказывать всем и каждому, насколько ужасно положение женщин в «восточном колоссе». Государстве, где мужики, судя по репликам европейских борцов за равноправие и воинствующих феминисток, все свободное (да и несвободное тоже) время проводят, избивая, насилуя и убивая представительниц прекрасного пола. Причем акция, названная последней, происходила в среднем 1 раз в 63 минуты.

Был, правда, в этом бесконечном процессе обличения у западных партнеров небольшой перерыв, пришедшийся на июль-август 2019-го. То ли по причине вновь вспыхнувших дебатов собственно в России, то ли из-за периода летних отпусков у импортных пропагандистов и агитаторов. Но, по всей видимости, силами российских феминисток и соросовских грантоедов ситуацию раскачать в достаточной степени не удалось и потому вернувшиеся к работе отдохнувшие европейские обличители, засучив рукава, вновь взялись за дело.

На днях французская Le Monde Diplomatique, зацепившись за «дело трех сестер» (Ангелины, Кристины и Марии Хачатурян, убивших своего отца) вновь взялась жонглировать цифрами, убеждая цивилизованный мир в том, «как у этих варваров все плохо», начав все с тех же данных об одной убиваемой в российской семье женщине каждые 63 минуты.

Константа «14 тысяч убитых»

Самая популярная цифра в иностранных СМИ по этой тематике — 14 тысяч. Именно такое количество ежегодно погибающих в России женщин от рук любовников, мужей и сожителей чаще всего фигурирует в данных, публикуемых инопрессой, грело душу западного общества на протяжении последних лет двадцати пяти. На фоне официальной статистики Германии, «локомотива Европы» по всем показателям, включая толерантность по отношению к насильникам в статусе беженца, выглядело просто умопомрачительно хорошо и запредельно контрастно. Там до недавнего (предвыборного) времени совершалось «не больше трех убийств и трех самоубийств женщин в неделю». На 82 миллиона населения — вполне приемлемо вроде бы.

Но в ходе избирательной кампании, когда у партий обнаруживаются свои собственные шкурные интересы, заставляющие их плевать на охрану евроценных принципов, вдруг на эту тему неприятная информация потекла, как из дырявого ведра.

«Каждая третья женщина в Европе от 15 лет и старше подвергалась домашнему или гендерному насилию. Каждую десятую пытались изнасиловать, а каждая двадцатая признается, что преступникам это удалось».

Ну да, звучали раньше изредка сообщения типа «зафиксировано, что 35% женщин в мире за год выступают объектами совершения или попыток совершения преступлений». Но тут же следовали и комментарии, в которых выделялось, что это — в мировом масштабе. То есть в «некоторых (варварских) странах этот процент поднимается под 70», а в других (цивилизованных европейских, разумеется) он «в несколько раз ниже среднего уровня».

И тут вдруг неожиданно выяснилось, что только изнасилованных по культурным, образованным и интеллигентным 28 (все еще) странам Евросоюза набегает под 1,3 миллиона. Конечно, ширнармассы могли бы о столь шокирующих показателях и не узнать, но… Предвыборные кампании не щадят никого и развязывают языки похлеще скополамина. И когда немецкие политики не находят лучшего способа для обеления имиджа собственной страны, чем обвинить испанских сожителей по ЕС в «криминальной распущенности, царящей в стране», то долго ждать ответки от ребят с Пиренейского полуострова, которым «за державу обидно», не приходится.

Журналисты из дотошного издания El Confidencial сумели довольно быстро добыть и выложить ошарашившие общественность данные Федерального ведомства уголовной полиции Германии (Bundeskriminalamt — BKA). Из которых следует, что только в 2017 году 113 965 немок подвергались со стороны «своих» мужчин насилию или угрозам применения оного, 147 были убиты и еще 149 совершили самоубийство по мотивам семейных неурядиц. Чтобы читатель не отрывался на поиски в Google, напомню, что население Германии составляет 82 миллиона человек. Калькулятор вам в руки — наверняка в дальнейшем возникнет желание посчитать проценты.

Это количество погибших в Германии женщин в сравнении с российской статистикой выглядело бы просто примером безопасности жизни немецких жен, дочерей, матерей и бабушек. При одном маленьком условии: если бы фигурирующая в иностранных СМИ статистика по России хотя бы приблизительно соответствовала действительности.

Когда тысячи не впечатляют, переходим на миллионы

Откуда вообще растут ноги у цифры 14 тысяч убитых россиянок за год? Даже на фоне гуляющих по прессе данных Украины (600 в год) с учетом четырехкратного количественного превосходства российского населения над украинским такие показатели выглядят неправдоподобно.

Официальную статистику МВД по убийствам женщин в открытых источниках разыскать весьма проблематично. Впервые словосочетание «14 тысяч убитых женщин» увидело свет в 1994 году, когда, по данным МВД, в России «было зарегистрировано 32 286 убийств и покушений на убийство». Всего, а не исключительно «по семейным обстоятельствам». Но на эти «мелкие детали» почему-то ни СМИ, ни отдельные ответственные лица внимания не обратили. И пошло-поехало. 14 тысяч упоминала в своих выступлениях сенатор Екатерина Лахова, международная правозащитная организация Amnesty International, иностранные средства массовой информации, список которых займет не одну страницу (проявляющие наибольшую любвеобильность по отношению к России The Times, Deutche Welle, Le Monde, радио «Свобода» — в первых рядах).

1994 год был, как отмечалось в официальных документах МВД, «периодом всплеска преступлений против личности». Прошло 25 лет, за которые многое изменилось. Криминальная статистика тоже — показатели ее «скукожились» примерно в четыре раза. Но количество женщин, погибших в результате семейного насилия, в материалах, блуждающих по иностранным, да иногда и российским СМИ остается на редкость стабильным. Все те же 14 тысяч.

Это при том, что общее количество убийств и покушений на убийство в 2018 году, по статистике МВД, составило около 9 тысяч. Прямо «очевидное — невероятное» какое-то.

«У нас нет информации, отражающей реальное положение дел (в этой сфере), мы мечемся от родной цифры к другой. Общественные организации дают какую-то статистику, а у правоохранительных органов ее вообще нет», — признала председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко.

После этих слов на Западе поняли, что по теме домашнего насилия в России можно вообще нести любой бред и настаивать на том, что это правда.

Почти тут же радио «Свобода» с удовольствием привело на своем русскоязычном сайте информацию из доклада Управления ООН по наркотикам и преступности, что «87 тысяч женщин в 2017 году стали жертвами убийств, совершенных их партнерами или родственниками». На Европу из этого количества пришлось 3 тысячи. Понятно, что из такой цифры хорошего скандала не раздуешь, поэтому «Свобода» от себя к докладу добавила, что, «по данным Росстата, в 2016 году от домашнего насилия в России пострадали 16 миллионов женщин». С такими данными уже не стыдно было раскручивать тему «семейного варварства в России».

Показатели, оказывается, взяты были совсем не с потолка, а получены в ходе интересных подсчетов, проведенных правозащитницей Аленой Поповой. Расклад такой: в России сегодня примерно 77,1 миллиона женщин. В возрасте от 16 и старше — 65,8 млн. 18% из них подвергаются вербальному насилию, 6% — физическому, 1% — сексуальному, утверждает Попова, «используя расчеты, сделанные на основе отчета «Репродуктивное здоровье населения России — 2011». Сколько представительниц прекрасного пола пострадало от косых взглядов мужей и женихов — неизвестно. Это, безусловно, недоработка общественниц.

Официальная статистика при этом утверждает, что в 2018 году от насильственных преступлений в семье пострадало (не умерло, а именно пострадало) 12 516 женщин. А если вспомнить, что на всю Европу (а в одном только ЕС проживает 510 млн человек) приходится всего три тысячи женщин, погибших в быту, то что же на долю России остается-то? И как это корреспондируется с заявлением Le Monde Diplomatic, приведенным выше?

Да, в общем-то, никак. Зато здорово укладывается в формулу «чем чудовищнее ложь, тем скорее в нее поверят.

Сторонники гипотезы «в России все плохо, женщину вообще за человека не считают», обычно козыряют фразой «большинство пострадавших от насилия в семье в полицию не обращаются». По данным международной организации Human Right Watch, таких набирается 60−70%. В московском кризисном центре «Анна» считают, что это маловато будет, и говорят о 70−90%. Звучит бронебойно и не должно оставлять места сомнениям: в России все жутко, глухо и беспросветно. Убедить может кого угодно. Кроме тех, кто хоть немного знаком с положением дел за бугром. А там, в Европе, по данным упоминавшейся выше El Confidencial, процент женщин, не жалующихся на своих мужчин в правоохранительные органы, примерно такой же — 74,5%.

Как видите, российская картина, если разобрать ее по деталям, оказывается нисколько не хуже европейской. Но наша выглядит в СМИ страшнее и объемнее благодаря искусству манипулирования статистикой и умению авторов публикаций подменять понятия. Задачу опорочить положение дел в российском обществе никто не отменял. Нужную информацию выпятить, ненужную опустить — не сегодня придумано. Как в свое время отмечал известный российский экономист Г. В. Плеханов, «напоминает одного цензора, который говорил: „Дайте мне „Отче наш“ и позвольте мне вырвать оттуда одну фразу — и я докажу вам, что его автора следовало бы повесить“». Не думаю, что в наше время умельцы «правильно» препарировать статистический материал перевелись.

Владимир Добрынин, Мадрид