Страна должна не мечтать о сокращении рабочей недели, а вкалывать — мнение

Когда экономика и практически все виды промышленного производства находятся в состоянии стагнации и дел в стране — непочатый край, парадоксально предлагать четырёхдневную рабочую неделю. Об этом EADaily заявил Владимир Евсеев, доктор технических наук, президент «Союза литейщиков Санкт-Петербурга».

— Владимир Иванович, премьер-министр Дмитрий Медведев поставил перед Министерством труда РФ задачу разобраться в плюсах и минусах введения в стране четырёхдневной рабочей недели. Насколько ко времени данная инициатива?

— Странное поручение на фоне происходящих в стране событий. Категорически не согласен с такой постановкой вопроса. Видимо, речь идёт в первую очередь о государственных учреждениях и организациях. Коммерческие структуры и сейчас могут работать сколько захотят или смогут, не нарушая трудовое законодательство. Лишь бы платили хорошую зарплату. Считаю её провокационной, отвлекающей от реальных проблем и недостойной вынесения на уровень председателя правительства для обсуждения по следующим причинам.

Во-первых, экономика страны находится в очередном затяжном периоде — на грани стагнации и рецессии. Рост ВВП, даже по официальным данным Росстата, находится в зоне математической погрешности.

Во-вторых, может получиться так, что руководство страны одной рукой вводит продление периода работы людей из-за увеличения пенсионного возраста на пять лет, а другой рукой сокращает длительность рабочего дня. Как это объяснить? Не берусь дать до конца цензурно корректный ответ тем, кто устраивает такие провокации.

В-третьих, в стране свирепствует эпидемия катастрофического падения исполнительской дисциплины, гражданской и служебной ответственности за действия и бездействие, начиная с уровня федерального правительства и кончая рядовыми сотрудниками любых государственных и коммерческих структур. Каждый день приходят сообщения о пожарах, взрывах, катастрофах на всех видах транспорта. Постоянно слышим официальные сообщения об арестах проворовавшихся федеральных и региональных чиновников. В таких условиях необходимо укреплять дисциплину всеми доступными средствами, повышать моральный, нравственный и психологический климат в стране на фоне лжи и разлагающего содержания информационного и развлекательного вещания. Надо поставить борьбу с коррупцией и воровством на системный государственный уровень, сделать её принципиальным национальным проектом, от выполнения которого зависит наша национальная безопасность.

Мобилизационная модель экономики вводится во время и на период вывода страны из катастрофических ситуаций, когда демократические и экономические методы и инструменты управления не могут быть эффективными. В этот период производится концентрация всех ресурсов страны в руках государства и вводится жёсткая директивная система распределения этих ресурсов для всех сфер экономики и жизни общества. Замораживаются цены на все товары и услуги, вводятся карточки на продукты и промтовары для населения. Всем предприятиям, заводам и учреждениям страны устанавливаются производственные планы по обеспечению страны необходимой продукцией. Классическим примером такой экономики может служить период Великой депрессии в США начала 1930-х годов. Отечественный пример — Великая Отечественная война с фашистской Германией, а также период восстановления народного хозяйства после войны. Безусловно, введение мобилизационной экономики в эти периоды было оправданно и сыграло свою положительную роль. Конечно, такой период не должен быть длительным, страна и люди могут не выдержать такую нагрузку. Отметим, что продуктовые карточки для населения были отменены уже в 1947 году. Населению СССР надо было дать возможность облегчить положение, вздохнуть после тяжелейшей войны и жить в достойных человеческих условиях. А уровень ВВП 1940 года был достигнут уже в 1955 году. И это произошло в условиях практически полной изоляции в мире (железный занавес).

Кроме того, как военный человек, остановлюсь на мобилизационной подготовке вооружённых сил, оборонных отраслей промышленности, сельского хозяйства на случай войны и чрезвычайных ситуаций. В стране существует мобплан, по которому для всех госструктур, хозяйствующих субъектов, транспорта и населения доводятся планы подготовки и участия в переводе страны на военные рельсы. Но в условиях государственного капитализма, частного коммерческого характера и опасно низкой дисциплины и ответственности большинства хозяйствующих субъектов реализация мобплана вызывает большие сомнения. Остановимся на этом.

— Почему Россия не может сегодня «догнать и перегнать»?

— В своё время (после развала СССР) мы погнались за западной моделью экономики и в итоге построили что-то абсолютно несистемное (смесь рыночной и командной моделей): получилось, что денег в государстве много, а используем их неэффективно, средствами разбрасываемся, а цель, которую хотим достичь, не видим. Деньги принято считать кровеносной системой экономики, а у нас они в неё не закачаны (показатель М2 мал), их не пускают в экономику, они не работают, а получаемые доходы либо выводятся за границу, либо кладутся в непрозрачную копилку. Если образно говорить, то попробуйте себе представить спортсмена, которому нужно пробежать на Олимпийских играх 10 тысяч метров, но если из него перед стартом выкачать два литра крови, то этот спортсмен просто умрет на дистанции.

— Вы хотите сказать, что либеральная модель не подходит для нашей страны?

— Конечно. Сегодня очень хорошо видно, что данная модель не годится. У нас ведь работает спекулятивный капитал, а это страшно. Это значит, что сегодня деньги пришли, а завтра ушли. Они не могут эффективно работать. Идёт концентрация реального капитала в руках крупнейших «государственных» банков, которых на всю страну всего пять-шесть. В регионах коммерческая банковская система резко сократилась после нескольких лет борьбы с проблемными банками. Огромная беда в том, что своих средств у большинства промышленных предприятий нет, а «длинные» кредиты на модернизацию практически недоступны, к тому же неизвестно, под какие проекты развития необходимы инвестиции. Спрос на конечную продукцию не развивается. Крупный промышленный бизнес загружен кредитами на операционную деятельность. То есть и здесь мы видим, что финансово-кредитная политика и структура не обеспечивают развитие экономики.

Следующий вопрос — кадровая политика. У нас сегодня не хватает рабочих на заводах, молодого пополнения рабочего класса не происходит. Обещанные рабочие места не создаются в нужном количестве и качестве, в том числе высокотехнологичные. Причём если сфера услуг развивается вполне прилично и кадры имеются и готовятся, то в стратегических отраслях, в том же станкостроении, металлообработке, специалистов сегодня явно недостаточно. Устаревший технологический потенциал машиностроения, металлообработки, литейно-механического производства в различных отраслях промышленности не обеспечивает поставки качественной компонентной базы и конкурентоспособной конечной продукции (в том числе для поставок на экспорт). Население год от года становится беднее, в том числе работники и пенсионеры. Всё это говорит о том, что мы сегодня находимся на грани мобилизационной экономики, когда придётся сосредоточить все ресурсы в руках государства и перейти к жёсткой командной системе их распределения.

— Но ведь с высоких трибун постоянно заявляют, что в стране растет отдача от промышленного сектора.

— Это не так. У нас действительно активно внедряется цифровизация. Если на уровне государственных услуг это оправданно, то на существующих устаревших заводах такой процесс связан с серьёзными проблемами. Образно говоря, внедрять цифровые технологии на «демидовских заводах времён Петра I» бессмысленно, что мы и видим на практике. Необходимо создавать сотни и тысячи небольших современных гибких автоматизированных заводов для производства компонентной базы и сборочных предприятий, развивать сеть поставщиков с одновременным введением в контур управления цифровых технологий. Большую работу в этом направлении проводит Санкт-Петербургский политехнический университет, имеющий один из немногих в России сверхмощных компьютеров. Они могут реализовать цифровые двойники заводов, внедрять элементы искусственного интеллекта и другие современные технологии. Но всё-таки это единичные примеры развития. Для начала нам нужно провести масштабную модернизацию технологического уровня промышленности с одновременным внедрением цифровых технологий в управление и в производственный процесс.

— Но мы же видим, что руководство страны часто посещает новые, построенные «с иголочки» предприятия.

— У нас есть единичные примеры, когда в выгодные для определённых персон объекты вкладываются деньги и производства действительно создаются и развиваются. Это могут себе позволить приближённые к верхним эшелонам власти олигархи и некоторые зарубежные владельцы наших активов. Но это — не система. Из-за отсутствия системного подхода к организации и финансированию нашей промышленности, к её технологической продуктовой цепочке, в тех же станкостроении, авиастроении и других отраслях, сегодня руководители тысяч предприятий, в том числе крупных, не имеют доступа к финансовым ресурсам…

США и наши другие «партнёры» не собираются воевать с нами, что называется, в открытом бою. Пока у нас есть надёжный ракетно-ядерный щит и мощные армия и флот, затеять войну — равноценно всеобщему самоубийству. Но они разваливают и душат нас с помощью этой самой «вредной экономики», которая не может и не будет работать в нашей стране. Да ещё и с внутренними агентами влияния и различными предателями интересов России. Для меня это очевидно.

— А что вы скажете по поводу «вредных инвестиций»?

— Не все и не всегда инвестиции вредные. Необходимо чётко понимать и принимать условия получения инвестиций, особенно из-за рубежа. Чтобы окончательно не лишиться собственной промышленности и богатых природных ресурсов, которые сейчас щедро распродаются по всему миру… Команде приватизаторов ещё со времён 90-х годов было абсолютно наплевать на развитие страны и её экономической системы. Поэтому дошло до того, что иностранцы получили контроль над нашей экономикой и промышленностью. Посмотрите, сегодня многие стратегические предприятия перепрофилируются или вообще намеренно банкротятся и закрываются. В том же Санкт-Петербурге станкостроение и литейно-механическое производство находятся в ужасном катастрофическом положении. Они загублены как отрасли производства. Например, Станкостроительное объединение имени Свердлова прекратило своё существование, закрыты литейные цеха на машиностроительном заводе «Арсенал» имени М. В. Фрунзе, Невском заводе и ещё на десятках производств, а оставшиеся требуют глубокой модернизации… Мы также утратили технологическую базу для создания мощных газовых турбин, их приходится закупать за границей, но нам и тут с помощью санкций не дают этого делать. В тяжёлом положении находится отечественная радиоэлектронная отрасль промышленности, во многом из-за отсутствия современных технологий и необходимого производства элементной комплектующей базы. Большая часть профессиональных радиоэлектронных средств связи, телекоммуникаций выполняются с использованием импортных комплектующих или целиком закупаются за рубежом. Не говоря уже о бытовой радиоэлектронике. Кстати, попробуйте сегодня выкупить активы у западных владельцев и инвесторов, которые получают в России баснословную прибыль. У нас просто денег на это не хватит.

— Состоянием импортозамещения вы тоже не довольны?

— Нет, конечно. За прошедшие четыре-пять лет это направление просто себя исчерпало, не достигнув поставленных целей. Оно не выполнило своей задачи, потому что не развиваются базовые отрасли экономики, в первую очередь производственная сфера. В большой степени из-за загубленных отраслевых научных институтов, проектных, конструкторских и технологических учреждений. Получается, что замещать многие импортные виды оборудования и компоненты нам просто нечем. Например, мы собираемся осваивать Арктику, добывать там нефть и газ, — а это нужное дело, — но многие виды оборудования мы пока сами не делаем. Раньше мы многие вещи закупали также за границей, а сейчас не можем этого делать из-за действия санкций. Что-то можем закупать у китайских компаний, но это тоже все неэффективно…

Это происходит, несмотря на наличие федерального и региональных законов о стратегическом планировании и промышленной политике. Национальные проекты по указу президента РФ от мая 2012 года не выполнены, и никто даже не пытался подвести итоги. Региональные власти не могут ничего сделать, потому что сами поставлены в полностью зависимые от центра условия. А федеральные власти продолжают свою порочную политику. При существующем положении дел выполнение новых 12 национальных проектов в соответствии с майскими указами президента 2018 года находятся под угрозой срыва, о чём говорил сам президент на совещании с правительством в мае этого года.

— Вероятно, во власти должны появиться люди «с государством в голове». На ваш взгляд, долго нам ещё таких людей ждать?

— Сегодня в России нарастает протестное движение. И те же Зюганов и Миронов (Геннадий Зюганов — лидер КПРФ и Сергей Миронов — лидер партии «Справедливая Россия») многие вещи говорят правильные, но во многом ведут соглашательскую политику, поскольку в нашем Федеральном Собрании они представлены очень слабо. А для того, чтобы изменить политическую и экономическую модели развития страны, надо иметь большинство в представительных органах власти. Кроме того, многие патриотически настроенные учёные, экономисты, промышленники, бизнесмены предлагают разумные меры и программы для изменения положения в стране. Здравомыслящим людям не хочется устраивать новую революцию с большой кровью. И нельзя этого делать. Призывать к топору — это страшно. На сегодняшних провокационных митингах именно это и делают — призывают к беспорядкам. Но, с другой стороны, победить на выборах нормальным, честным путём — очень трудно, хотя в прошлом году имелись подобные прецеденты в ряде регионов страны…

— Получается вилка: и власть плохая, и оппозиция «сырая».

— Поэтому я и говорю, что в существующих условиях нас, скорее всего, ждёт мобилизационная экономика и протестные движения, которые ещё неизвестно во что выльются. Провокаторов у нас много. Сегодня ряд серьёзных аналитиков (и экономические, и политические) говорят о том, что водоразделом могут быть выборы, которые пройдут 8 сентября. Есть вероятность провокационной «бузы» в крупных городах. Однако я считаю, что в своей массе народ не пойдёт на масштабные протесты. А провокационные выступления будут подавлены силой. Но это же не выход!.. Так, может быть, руководители страны всё-таки осознают, что выбранный путь ведёт страну и нацию в тупик, экономический и политический?

— Опять возвращаемся к вопросу: что делать?

— На мой взгляд, нужно переориентировать политическую систему власти, с обязательной сменой финансово-экономической, промышленной, научной, образовательной политики. Одной из предлагаемых моделей представлена учёными в виде обновлённой модели социалистического типа. Что-то наподобие современной китайской модели, но с российской спецификой и с учётом исторического опыта построения социализма и коммунизма в Советском Союзе. Есть предложения по многоукладной экономике с элементами рыночной модели, но со стратегическими отраслями и природными ресурсами в руках государства, а сферой торговли и услуг — в руках частного бизнеса. Все необходимые предложения по различным новым моделям экономики разработаны патриотическими экономистами (академики РАН Аганбегян А. Г., Глазьев С. Ю., Ивантер В. В., профессора Катасонов В. Ю., Бодрунов С. Д., Бузгалин А. В. и многие другие). Их можно и нужно обсуждать, вырабатывать общие решения.

— А что нужно делать на местах, в том же Санкт-Петербурге?

— Новому губернатору Петербурга, да и всех регионов страны прежде всего нужна будет команда профессионалов. К сожалению, в правительства регионов, в том числе Петербурга, часто попадают случайные люди, не имеющие необходимого профильного образования, компетенций и опыта работы. Конечно, молодые кадры — дело хорошее, но они проходят обучение в Высшей школе экономики и подобных заведениях, в которых активно проводится в сознание слушателей либеральная модель экономики со всеми выводами… В правительстве города мы много таких видели. Они бесславно заканчивали чиновничью карьеру, но бывали случаи, что их повышали до федерального уровня.

— Вы уже вошли в команду кандидата в губернаторы Надежды Тихоновой?

— Сейчас занимаюсь этим. Хотя не являюсь членом какой-либо партии. Она во многом со мной согласна, поскольку относится к социал-демократическому крылу левых фракций в Законодательном собрании города… Я понимаю реальную ситуацию с предстоящими выборами, но стал её доверенным лицом по нескольким причинам. Неплохо знаю и ориентируюсь в названных сферах деятельности за почти 60 лет работы и мне не безразлично будущее моего родного города, в котором я родился во время блокады Ленинграда.

Беседовал Егор Зубцов, Санкт-Петербург