Сказки «Клима Чугункина» для португальцев: стамбульский «томос» и Украина

В конце февраля 2019 года в португальском издании Observador была опубликована статья министра иностранных дел Украины Павло Климкина под названием «Украина и христианские ценности Европы». Статья сразу же была переведена на русский на Иносми.ру и стала объектом насмешек в российских СМИ на предмет, отраженный в заголовках типа: «Климкин считает, что Россия и Белоруссия произошли от Украины» и «В Сети высмеяли „урок истории“ от Климкина» (РИА Новости). Хотя, чего тут, собственно, смешного?

Просто Климкин достаточно вульгарно изложил ключевой тезис основателя украинской «научной» историографии проф. Михаила Грушевского (1866−1934).(1) В одной своей программной статье Грушевский утверждал:

«Киевский период перешел не во владимиро-московский, а в галицко-волынский (XIII век), потом в литовско-польский (ХIV-XVI века)».

Северо-восточная Русь не была, по мнению Грушевского, «ни наследницей, ни преемницей» Руси Киевской, а «выросла на своем корню». Историческую преемственность Киевской Руси и Великороссии Грушевский уподоблял отношениям между Римской империей и ее галльскими провинциями. Концепция Грушевского стала ключевой в современной официальной историографии Украины. На ее основе строится преподавание украинской истории в украинских школах и вузах. Помимо этой концпеции, в статье Климкина вкратце изложены самостийные мифы о запорожском казачестве светоче свободы и демократии, о Киевской Руси как самом большом и развитом государстве в Европе и т. д.

Конечно, можно иронизировать и над общим антуражем. В частности, на предмет: почему Климкин решил провести свой урок истории в Португалии? То ли потому, что Португалия — это тот Ахиллес, которого медленно, но верно догоняет наша российская черепаха по ВВП на душу населения — в 2017 году Португалия $ 30,5 тыс на душу населения, Россия — $ 27,9 тыс. Или, может быть, министр Климкин местом публикации своего исторического очерка решил напомнить российскому МИДу о его провальной стратегической внешнеполитической концепции «Большой Европы» от Лиссабона до Владивостока?

Как бы там ни было, но, говоря о публикации Климкина в португальском Observadore, все-таки следует обратить внимание на основную тему в актуальном политическом аспекте «томоса» и «украинской автокефалии» в контексте религиозной истории Украины якобы с 988 года.

Свою статью Климкин начинает с главного посыла:

«В январе 2019 года на Украине произошло историческое событие: Православная церковь Украины получила от Константинополя автокефалию».

Полноте — какую-такую «автокефалию» и от какого-такого «Константинополя»? На современных политических карта мира исторический Константинополь — это Стамбул.

И второй момент. Состряпанная в декабре 2018 года из неканонических украинских православных церквей «Православная церковь Украины» (ПЦУ) получила от вселенского патриарха Варфоломея не «автокефалию», а «томос об автокефалии». А это, как выясняется, большая разница. По тексту томоса самостоятельность новосозданной структуры ограничена зависимостью от Вселенского патриархата. Главой «автокефальной церкви в Украине» в томосе определяется «Святейший Апостольский и Патриарший Вселенский Престол» — т. е. патриарх в Стамбуле. Предстоятель же ПЦУ «будет носить титул „Его Блаженнейший Митрополит Киевский и всея Украины“ без какого-либо законного добавления или удаления к этому названию без разрешения Константинопольской церкви».

ПЦУ не получила патриаршества, а уже существовавшее патриаршество УПЦ КП ликвидируется. Особо оговорено, что власть пэцэушного «митрополита Киевского и всея Украины» не распространяется на украинские приходы за рубежом. Все они переходят под власть константинопольского патриарха. И потом ПЦУ лишена права создавать свои приходы за пределами украинского государства. Положения устава ПЦУ должны во всем соответствовать выданному томосу. Константинопольский патриархат получил по нему на Украине свой экзархат со своими экзархами, надзирающими за ПЦУ, а также «священные ставропигии». Для решения важных вопросов церковного, догматического и канонического характера киевский митрополит должен обращаться к Вселенскому престолу, чтобы получить от него авторитетное разъяснение. Как возглавляемая митрополитом, ПЦУ лишена права самостоятельного «творения святого миро». В итоге «Святое Миро» ПЦУ получает от вселенского патриарха из Стамбула. Таким образом, томос вселенского патриарха автокефалию провозгласил, но по факту сделал ПЦУ зависимой от вселенского патриарха.

Последние византийцы прилично налукавили президенту Порошенко. Выходит, что автокефалия ПЦУ — не настоящая. Пока что ни одна из поместных православных церквей не признала подобного рода «автокефалию» ПЦУ и саму эту церковь.

Далее Климкин рассуждает исторически на предмет, что обретение «автокефалии» в религиозном плане связывает Украину с Европой.

В формальном же плане, через томос Украина связалась с «евразийской» Турцией и заокеанскими США, где числится большинство приходов и прихожан Вселенского патриархата.

Климкин пишет: «В то же время наша приверженность христианскому миру свидетельствует и о значительной роли в развитии европейской цивилизации. Можно сказать, что первый шаг навстречу европейской семье, объединенной общими христианскими ценностями, был сделан как раз во время крещения, в 988 году н. э. Этот шаг навсегда определил европейскую сущность и европейскую судьбу Украины».

Здесь у Климкина явная несообразность, поскольку в случае с Украиной речь в статье идет именно о православии, которое никак нельзя определить в качестве европейской религии. Климкин конкретно упоминает «христианский мир». «Христианским миром» в Средневековье называли то, что мы сейчас именуем «Европой». Это были страны, подчиненные Римско-католическому престолу. Если же обратиться к современному православию, то кроме Константинопольского, все «древние патриархаты» — Антиохийский, Иерусалимский, Александрийский — лежат вне пределов Европы. Православие — это христианская религия Востока. Сначала — восточной части Римской империи, которая уже тогда существенно отличалась от западной.

Дальше Климкин утверждает вообще невообразимую глупость: христианство де подарило человечеству гуманизм. В качестве «гуманизма» Климкин определяет «агапэ» (греч.) или caritas (лат.), то, что на русский переводят, как «любовь». Но «любовь» — это не «гуманизм», а «милосердие». Это и любовь к Богу (amore dei), и одновременно любовь к ближнему (amore proximi). Вторая без первой мало чего стоит. На самом деле возникший в эпоху Возрождения гуманизм, ставящий во главу угла «человека», абсолютно чужд ортодоксальному христианству, которое ориентировано на «богочеловека». Гуманизм исходит из идеи самодостаточности человека, то есть отрицает богочеловечность. Гуманизм прямо связан с атеизмом. Появление и развитие в Европе гуманизма шло через отрицание ортодоксального христианства и через развитие идей атеизма. В этом плане весьма характерно недавнее высказывание патриарха Московского и всея Руси Кирилла в отношение гуманизма:

«В Новое время возникло убеждение, что главным фактором, определяющим жизнь человека, а значит, и общества, является сам человек. Несомненно, это ересь, и не менее опасная, чем арианство».

Далее Климкин утверждает:

«Сочетание свободы/демократии с любовью/гуманизмом формирует цивилизационную сущность Европы, которая сегодня служит основой для всех ее принципов и ценностей».

Это очевидный миф, поскольку «цивилизационная сущность» Европы в доновейшие времена строилась совсем на других принципах и ценностях. Трудно даже лучших европейских деятелей эпохи Средневековья, да и Нового времени определить «демократами» и «гуманистами».

И что здесь Климкин рассказывает про «ценности» и «гуманизм» португальцам, если, например, в Португалии с 1539 по 1822 год действовала собственная инквизиция? В сентябре 1540 года в Лиссабоне состоялось первое в Португалии аутодафе, а последнее — в октябре 1765 года. При этом острие деятельности португальской инквизиции на протяжении всей ее деятельности было направлено против «тайных евреев». Здесь еще и столь страшащая либеральный гуманизм традиционная юдофобия обнаруживается.

Климкин явно не дружит с фактами истории, когда еще раз утверждает подобное: «Христианские и демократические ценности на протяжении более тысячи лет определяли успех Европы и всей западной цивилизации». «Более тысячи лет» — это означает 1019 год и ранее. Это о мире, в котором царили «Боже, избави нас от ярости норманнов» или «От стрел венгерских спаси нас, Боже». Этому миру было явно не до «демократических ценностей». Что касается «христианских ценностей», то они явно тогда трактовались вне поля «гуманизма» по Климкину.

Весьма экзотически Климкин трактует и отношения православия и католичества после Великой схизмы 1054 года. Он утверждает, что «именно на Украине произошло примирение двух конфессий — была создана греко-католическая церковь». Так «примирились», заметим мы, что после Брестской унии 1596 года в Хмельниччину (1648−1657) взаимно на Украине и в Литве больше половины вырезали, а в случае с евреями на Левобережье, всех их истребили или изгнали. После этого «примирение» католичества и православия по греко-католическому рецепту было продолжено колиивщиной и гайдаматчиной, с поголовной резней католиков, «жидов» и тех же греко-католиков на Правобережье.

Климкин утверждает:

«В настоящее время с точки зрения религиозного разнообразия Украина является уникальным пространством, объединяющим в одной стране практически все религии Центральной Европы, которые сосуществуют в условиях мира и дружественного диалога».

Здесь заметим, что «религиозное разнообразие» связано не столько с некоей уникальностью, а с тем, что к Украине в советский период были «пришиты» инокультурные Галиция, Буковина и Закарпатье — особенно это касается последнего обособленного и пока «украинского» региона в Центральной Европе.

Что касается остального, то подчеркнем особо у Климкина упоминание «мира и дружественного диалога». Правда, чуть дальше по тексту Климкин уже утверждает обратное. Оказывается, нет ни того, ни другого:

«К сожалению, цивилизационные различия на Украине экстраполируются на религиозную жизнь, и, как это ни парадоксально, при полной межрелигиозной и межконфессиональной гармонии у нас существует раскол внутри самой православной веры».

Ситуация «раскола» как раз и противоречит ранее постулируемым Климкиным «миру» и «дружественному диалогу». Этому действительно противоречат и реалии «томоса». Из последних новостей — радикальные националисты и раскольники напали на прихожан и захватили храм УПЦ в селе Гнездичное Тернопольской области.

И рядом опять в тексте Климкина обнаруживаем противоречие:

«Но главное, что это разделение не является религиозным по своей природе, поскольку догмы и каноны двух церквей практически идентичны».

Но как же так, если УПЦ, РПЦ и другие поместные православные церкви как раз и считают новосозданную через томос ПЦУ «неканонической» и раскольнической? Т. е. спор как раз начинается и идет вокруг канонов, а потом, как в селе Гнездичное, заканчивается имуществом.

В финале статьи круг у Климкина замыкается:

«Я убежден, что автокефалия открыла путь к объединению всех православных украинцев в одну семью».

Очевидно, с Петром Порошенко в качестве «отца нации», подарившего ей томос. Вот только сказки эти, как демонстрирует идущая президентская избирательная кампания, совсем и не работают. Поэтому они сейчас на Украине и сошли на нет, что, впрочем, не мешает экстравагантному министру иностранных дел Украины рассказывать их в одном периферийном уголке Европы португальцам.

(1) Грушевский М.С. Звичайна схема «русскої» історії й справа раціонального уклада історії Східнього Славянства // Статьи по славяноведению. Изд. Второго отделения Имп. Академии Наук. Вып. I. Под ред. В.И. Ламанского. СПб., 1904. С. 298−304.