«Сингапурское заявление» Трампа и Ына: база для будущей эскалации?

Оценку, как и месть, следует «подавать к столу холодной». Ибо каких только эпитетов не напридумывали в горячке сингапурской встречи Ким Чен Ына и Дональда Трампа: и «неимоверная», и «историческая». Вплоть до «начала новой эры региональной (если не планетарной) истории». Хотя по итогам встречи вниманию почтеннейшей публики было предложено полторы страницы текста заявления, из которых добрую четверть занимают монументальные автографы подписантов.

А само «Заявление» представляет собой (помимо обязательных слов преамбулы) всего четыре декларации: об обязательстве установить новые отношения между США и КНДР; об усилиях по созданию прочного и стабильного мирного режима на Корейском полуострове; об обязательствах КНДР добиваться полной денуклеаризации Корейского полуострова; о решении проблемы военнопленных и пропавших без вести.

Ничего похожего на то, что ныне так любят называть «дорожной картой» (пошаговым сценарием развития процесса) в Сингапуре предложено не было. И это странно, поскольку за день до встречи американский президент писал в своем Твиттере, что «Встречи между сотрудниками и представителями идут хорошо и быстро…». Но результат этих «встреч» в итоговых документах саммита не представлен абсолютно.

А представить следовало бы… Хотя бы содержание основных терминов. Потому что они могут перечеркнуть благое начинание американо-северокорейских контактов. Как-то термин «денуклеаризация», под которым корейцы подразумевают встречный процесс, а американцы склонны видеть одностороннюю «ядерную капитуляцию» Пхеньяна в обмен на некие «гарантии безопасности» и перспективу снятия экономических санкций.

Ради этого, после отъезда Трампа из Сингапура, в Азии остался госсекретарь Майк Помпео. Который сейчас курсирует между Пхеньяном, Пекином и Токио. Из Токио сообщение и пришло:
«Госсекретарь США Майкл Помпео во время своего визита в Пхеньян довел до сведения Северной Кореи, что Соединенные Штаты включают в термин „полная денуклеаризация“ ликвидацию в проверяемой и необратимой форме ядерного и других видов оружия массового уничтожения — химического, биологического, а также ракет и всех соответствующих объектов. Северной Корее в связи с этим были представлены требования по 47 позициям. Если требование полной денуклеаризиции в таком понимании не будет выполнено, то и санкции в отношении Северной Кореи сняты не будут» (Таро Коно, министр иностранных дел Японии).

Японцы — большие специалисты в «денуклеаризации», поскольку страна с 11 декабря 1967 года придерживается «трех безъядерных принципов»: «не обладать, не производить и не ввозить ядерное оружие». Однако пример Японии в данном случае играет против США. Потому что еще в 2007 году профессор Японского университета Такаши Шинобу получил из Государственного архива США документ, свидетельствующий, что между 19 и 21 ноября 1969 лидеры Японии и США подписали секретное соглашение, которое разрешает американским войскам в чрезвычайных ситуациях провозить в Японию ядерное оружие. В результате в Китае считают, что японских «три безъядерных принципа» уже давно превратились в «два с половиной безъядерных принципа», и острова уже в полной мере нашпигованы ядерным оружием.

Повторения подобного процесса на Корейском полуострове Китай (а это, все-таки, главный игрок региона) совсем не желает, поэтому Пекин, а значит — и Пхеньян, выступает за осуществление денуклеаризации полуострова посредством «поэтапных и (внимание! — А.Г.) синхронных мер». А это значит, в дальнейшем развитии процесса денуклеаризации Кореи неизбежно встанет вопрос присутствия американских войск на полуострое. Американские войска — это Восьмая армия (Eighth United States Army, EUSA) в составе которой двадцать восемь с половиной тысяч военнослужащих, около 100 самолетов (в том числе 70 F-16) и широкий спектр ракет, в том числе «воздух-поверхность».

По данным Globalsecurity.org, Восьмая армия США «обладает навыками, уникальными возможностями и миссией, которая требует проведения решительных наземных операций в химической, биологической и (опять-таки, внимание! — А.Г.) ядерной среде». Осмелюсь предположить, что Ким Чен Ыну такое «соседство» совсем не по душе.

Публично Трамп сенсационно провозгласил, что «останавливает ежегодные военные учения США и Южной Кореи и хочет удалить 28 500 американских войск, дислоцированных на Юге, как сдерживающий фактор против нападения Северной Кореи» («Вашингтон Пост»), хотя и заметил, что это «вариант для будущего рассмотрения, а не часть текущих переговоров».

Несколько шокированное Министерство обороны Южной Кореи заявило, что «в этой ситуации необходимо различать точный смысл и намерение комментариев президента Трампа». Похоже в Сеуле деликатно предложили американцам определиться в своих желаниях, поскольку в тот же день в EUSA заявили, что «не получили никаких обновленных указаний относительно исполнения или прекращения учебных учений», и что они будут продолжать координировать работу с южнокорейскими партнерами.

А работы там много… Только что закончились крупные совместные учения «Max Thunder», которые едва не сорвали Сингапурскую встречу. А в конце лета в регионе традиционно проводятся учения «Ulchi-Freedom Guardian» (Ульчи — хранитель свободы), в которых в прошлом году было задействовано 50 000 южнокорейских войск, 17 500 американских и подразделения из Австралии, Великобритании, Канады, Колумбии, Дании, Нидерландов и Новой Зеландии. В позапрошлом году северокорейцы ответили на «Ульчи» своим пятым испытанием баллистической ракеты, в прошлом — шестым, вызвавшим землетрясение магнитудой 6,3 балла и поставившем мир на грань ядерного конфликта.

Но, вне зависимости от «точного смысла и намерений комментариев президента Трампа», вне зависимости от того, пройдут ли «Ульчи», осмелюсь дать прогноз — в дальнейшем развитии «сингапурского диалога» Пхеньян, при полной поддержке Китая, поднимет вопрос о полной региональной денуклеаризации. Почему Китая? Да потому, что между Кореей и Японией находится Японское море, «вход» в Южно-Китайское море, за контроль над которым так отчаянно борется Пекин. И через эти два моря проходит около $ 5 триллионов мирового морского торгового оборота, которые будут нарастать с освоением Северного Морского Пути. А в случае «широкой корейской денуклеаризации» единственными «ядерными персонами» Японского моря станут пусть ситуативные, но пока союзники — Китай и Россия.

Но это в будущем. А пока Ким Чен Ын изо всех сил демонстрирует миролюбие, вплоть до взрыва ядерного полигона «Пунгери» (Punggye-ri) на северо-западе КНДР. Последние пять из шести ядерных испытаний Пхеньяна были проведены именно там, под горой Мантап. Правда уже с сентября 2017 года этот полигон, судя по всему, уже был непригоден для использования. Тогда японский телеканал Asahi TV сообщил, что на Пунгери разрушился тоннель и погибли 200 спасателей.

21 апреля 2018 года КНДР сообщила о заморозке ракетных и ядерных испытаний и закрытии полигона. Но через четыре дня китайский ресурс South China Morning Post опубликовал статью Стивена Чена «Северный ядерный полигон Северной Кореи рухнул … может быть поэтому Ким Чен Ын приостановил испытания». В ней достаточно убедительно доказывается, что гора Мантап просто не выдержала и «большая часть горного хребта, расположенная на расстоянии менее полукилометра (0,3 мили) от вершины, скользнула вниз в пустой карман, созданный взрывом, оставив шрам, видимый на спутниковых снимках».

Дальнейшее использование полигона стало представлять радиоактивную опасность, прежде всего для Китая, и под давлением Пекина Ким прекратил его использование. «Попутно» устроив грандиозный пропагандистский фейерверк для иностранных журналистов, приглашенных на ликвидацию полигона в Пунегри. Международных специалистов-ядерщиков, кстати, на действо не пригласили.

Таким образом, ликвидация полигона в Пунгери позволила Северной Корее:

— успокоить соседей-китайцев;

— без существенного урона доказать свою «готовность» к денуклеаризации региона;

— «пригласить к ошибке» американцев, что те, судя по информации японского МИД и сделали (предложив одностороннее разоружение, бесцеремонную проверяемость северокорейских объектов, несинхронность действий и остальные капитулянтские удовольствия 47-ми «пунктов Помпео»);

— выиграть время для вполне возможной модернизации своего ядерного хозяйства.

Да, нельзя не согласиться с общим мнением, что личная встреча Трампа и Кима — это действительно прорыв. Но результат этой встречи, «Сингапурское заявление», прорывом назвать нельзя ну никак. По итогам первой недели это, скорее, либо документ «ни о чем», подвергаемый сомнению уже первыми действиями сторон. Либо, что гораздо хуже, база для будущей эскалации конфликта: когда стороны начнут обвинять друг друга в нарушении «духа Сингапурского заявления».

Андрей Ганжа, специально для EADaily