Навальный против Стрелкова: нищета популизма и запоздалый «левый поворот»

Дебаты бывшего министра обороны ДНР, руководителя движения «Новороссия» Игоря Стрелкова и «главного российского оппозиционера» Алексея Навального, изначально выглядевшие как откровенное заполнение пустующей в отпускной сезон ленты политических новостей, выявили, тем не менее, один очень важный для политического будущего Навального момент. В последние несколько месяцев Навальный все более явно пытается сыграть на левом поле, представляя себя защитником массы россиян, пострадавших от экономического кризиса. Но, как оказалось, куда более уверенно на этом фланге себя чувствует именно Стрелков — человек не просто далекий от левых взглядов, а монархист. Но даже если представить себе, что у Стрелкова произошел «левый поворот», то это явно «позднее зажигание» — выносить на первый план антиолигархическую и, шире, антикапиталистическую повестку ему надо было три года назад, в момент самой острой фазы кризиса на Украине.

«Вы ничего не собираетесь менять, вы собираетесь действовать в рамках той системы, которая существует с небольшими изменениями с 1991 года. Вы собираетесь внести какие-то очень незначительные косметические изменения в эту систему. Я не услышал, как вы собираетесь уничтожить олигархический режим, который сам по себе порождает коррупцию. Пока экономика в руках олигархов, вы можете как угодно тасовать чиновников, вводить какую угодно свободную прессу, — результат будет всегда одинаковым: на смену одним вороватым чиновникам придут другие», — эти высказывания Игоря Стрелкова в адрес Алексея Навального следует признать центральными в дебатах, и не только потому, что Стрелков действительно затронул важнейшую на сегодняшний день проблему для будущего России. Не менее важно то, что такая постановка вопроса прозвучала совершенно неожиданно из уст Стрелкова, который всегда ассоциировался с чем угодно, кроме политэкономии.

Но, как выясняется, уроки советской высшей школы для Игоря Ивановича не прошли даром. «Алексей Анатольевич, не знаю, как вас, но меня в свое время учили политической философии, — сказал Стрелков своему оппоненту. — Это всё политэкономия и всё остальное прочее. Я думаю, вы знаете, что марксизм — он, собственно, базировался не на пустом месте и не Маркс его выдумал, — и теория базиса и надстройки, я думаю, вам тоже хорошо известна. Всё, что вы говорили, это надстройка. Я не услышал ничего об изменениях самого базиса».

Действительно, политэкономическая повестка, предложенная Навальным в рамках дебатов, выглядела не просто банальным повторением того, что он уже много раз повторял, — она лишь лила воду на мельницу его главного «заклятого друга», президента России Владимира Путина. Дело в том, что на все инициативы Навального власти могут в целом без труда ответить, что они и так это делают. Взять ту же пресловутую борьбу с коррупцией — число уголовных дел против высших чиновников давно исчисляется десятками, если не сотнями. Если же взять темы, которые ближе к чистой экономике, то здесь Навальный и вовсе выступал в роли «капитана очевидности», например, заявив, что, став президентом, будет строить нефтеперерабатывающие заводы, чтобы страна продавала не сырьё, а нефтепродукты. Интересно, в курсе ли вообще Алексей Навальный, что программа модернизации российских НПЗ действует уже больше десяти лет, а за все время пребывания у власти Путина физический объем экспорта российских нефтепродуктов вырос почти втрое?

Но вернемся к сказанному Стрелковым. Из того, что он оценивает текущую ситуацию в терминах базиса и надстройки — если, конечно, это был не провокационный ход, чтобы показать невежество Навального в вопросах экономики, — можно сделать несколько важных выводов, причем вне зависимости от того, осознает ли это сам Стрелков. Перемещение на позицию исторического материализма (который — здесь Стрелков абсолютно прав — не надо путать с кондовым марксизмом-ленинизмом) по определению означает, что в «надстройку» автоматически попадают такие феномены, как политика, культура, нация и т. д., являющиеся просто проекцией «базиса» — господствующей в обществе экономической системы. А следовательно, «русский мир», адептом которого принято считать Стрелкова, также явление по сути своей надстроечное. Об этом, кстати, замечательно свидетельствует сама эволюция этой идеи — от высокоинтеллектуальной конструкции философа Петра Щедровицкого периода «раннего Путина» через «стихийное творчество масс» времен «русской весны» 2014 года к недавнему предложению главы Крыма Сергея Аксенова разработать «концепцию русского мира», заручившись государственным финансированием. В последнем случае «надстройка» вообще открыто водружается на «базис».

Понимал ли все это Стрелков три года назад, когда под знаменем «русского мира» оборонялся в Славянске против украинской армии и «добровольческих батальонов»? Скорее всего, да — но тогда почему-то термины «базис» и «надстройка» (или же их более адаптированные к популярной риторике аналоги) отнюдь не были в центре его публичных высказываний, из которых рождался образ убежденного монархиста и последователя Белого движения. Хотя по своей сути природа конфликта на Украине была именно политэкономической, причем для обеих сторон конфликта принципиальную значимость имели антиолигархические настроения, которые сначала привели многих украинцев на киевский «евромайдан», а затем сыграли значительную роль в формировании ополчения Донбасса. Но если участники «евромайдана» изначально были обмануты олигархами, которые сами же этот майдан и организовали, то на Донбассе для антиолигархического и антикапиталистического движения изначально была массовая база — крупная промышленность, созданная силами всего советского народа и затем «приватизированная» криминальными бизнесменами типа Рината Ахметова.

За риторикой «русского мира» нельзя забывать, что антикапиталистическая повестка отчетливо проявилась в первые же дни восстания на Донбассе. 8 марта 2014 года в ходе массового митинга на площади Ленина в Мариуполе, наряду с плакатами «Фашизм не пройдёт!» и «Россия за нас!», одним из самых заметных лозунгов был «Капитализму — нет!» А первым пунктом в резолюции митинга значилось «Вернуть самые крупные предприятия в городе — металлургические комбинаты им. Ильича, „Азовсталь“, концерн „Азовмаш“ в собственность государства». Еще одним стимулом для антикапиталистических и антиолигархических настроений на Донбассе тогда стала попытка новых киевских властей назначить губернатором Донецкой области миллиардера Сергея Таруту, которому, впрочем, так и не удалось занять кабинет в администрации. Поэтому нет ничего удивительного в том, что провозглашенные в апреле 2014 года в Донецке и Луганске республики имели в своих названиях слово «народная» — на тот момент оно полностью соответствовало действительности.

Однако уже очень скоро на Донбассе проявилась главная беда сегодняшнего антикапиталистического движения (если о таковом вообще можно говорить) — его предельная разобщенность. Если сто лет назад марксисты могли предельно точно сказать, кто является главной антикапиталистической силой и в перспективе «могильщиком капитализма», то сегодня ни о каком едином антикапиталистическом фронте вообще говорить не приходится. Что и проявилось на Донбассе, когда в одном строю неожиданно оказались идейные левые наподобие Алексея Мозгового, монархисты типа Стрелкова, различного рода «традиционалисты», «казаки» полукриминального толка и т. д., причем многие из них явно не осознавали себя именно в антикапиталистической роли, акцентируя совершенно другие моменты — например, притязание на «исконные земли», как в случае с казаками атамана Козицына. Старый ленинский принцип «врозь идти — вместе бить» здесь изначально не сработал, а для капиталистов, как известно, никаких национальных границ не существует — отсюда и «Минские соглашения», и «наш партнер» Петр Порошенко, и стремительное превращение «народных» республик в фарс. В конфликте на Украине практически полную победу одержал капитализм, а едва проявившие себя антикапиталистические силы были быстро уничтожены — судьба Алексея Мозгового и других командиров ополчения Донбасса тому наглядное подтверждение.

В этом контексте рассуждения Игоря Стрелкова об экономике в руках олигархов, безусловно, выглядит ценным признанием постфактум, но едва ли будут иметь какое-то практическое последствие. В публичную политику под антисистемными, антикапиталистическими лозунгами Стрелков вряд ли пойдет — опять же, памятуя об участи Мозгового. Да и объединить разные антикапиталистические группы пока представляется крайне проблематичной задачей в условиях продолжающейся гегемонии либеральной капиталистической идеологии и в России, и во всем мире. Именно этот момент еще два десятилетия назад акцентировал британский политолог Анатоль Ливен, который в своей книге о первой войне в Чечне, вышедшей еще в 1997 году, сделал неутешительный прогноз: «В средне- и долгосрочной перспективе новая правящая компрадорская элита России довольно твердо задержится у власти. Легко могут произойти насильственные изменения в правительстве, а значительное количество конкретных лиц определенно будут смещены, если к власти придет новый режим, а также подвергнуты показательным процессам, если они достаточно быстро не уберутся из страны — но базовая природа системы останется неизменной».

Не приходится сомневаться, что Алексей Навальный является фигурой, полностью соответствующей этой системе и прекрасно вписывающейся в ее последний тренд — нарастание безответственного популизма, который полностью уничтожает все различия между «правым» и «левым». Тренд более чем тревожный: гитлеровская партия, как мы помним, тоже именовала себя национал-социалистической.

Николай Проценко