Исламистам из Средней Азии в России вольготнее, чем на родине: эксперты

Расследование теракта в метро Санкт-Петербурга быстро подтвердило давние опасения, что в России существенно недооценивается такая группа экстремистского риска, как выходцы из Средней Азии. Родом из этого региона оказались все задержанные правоохранителями подозреваемые в организации теракта, а равно и его исполнитель — 22-летний Акбаржон Джалилов, который перебрался в Петербург из Ошской области Киргизии и даже смог получить российский паспорт.

Хуже того, питерским властям давно известен главный «рассадник» угрозы, исходящей от среднеазиатских мигрантов — вещевой рынок «Апраксин двор» (в народе — «Апрашка»), давно существующий в самом центре города. Но многочисленные попытки его закрыть или перенести на другое место пока так и не привели ни к каким результатам. В феврале 2017 года руководство города назвало новый крайний срок — середина 2018 года, причем, как заявила глава Комитета правительства Петербурга по инвестициям Ирина Бабюк, уже летом планируется первые три корпуса рынка на торги.

При этом хорошо известно, что на территории рынка уже более двух десятилетий функционирует молельный дом, который считается местом встречи работающих в северной столице мигрантов из Средней Азии с активистами и вербовщиками запрещенных в России террористических организаций. Приход образовался стихийно в 1990-х годах и с течением времени стал прибежищем для разного рода радикальных исламистов, в том числе активистов экстремистской Национальной организации русских мусульман и сторонников лидера татарских национал-сепаратистов Питера Рината Валеева.

«Ситуация на Апраксином дворе типична для нынешней России, — считает эксперт Института национальной стратегии Раис Сулейманов. — Городские рынки часто формируют и религиозную инфраструктуру городов: торговцы-мусульмане самоорганизуются и открывают молельные комнаты (мусаля), которые обычно не имеют официальной регистрации в качестве приходов, но де-факто функционируют. Обычно местный муфтий не может контролировать ситуацию в подобных местах, поскольку община ему юридически не подчиняется, и он не имеет никаких рычагов влияния на нее.».

По словам Раиса Сулейманова, молельные помещения на Апраксином дворе (их часто именуют мечетью, поскольку они состоят из трех комнат для молитв в корпусе рынка № 15) была типичной подобной общиной, постоянно оказываясь местом привлечения исламских радикалов. Несколько лет назад проблемный приход в Санкт- Петербурге оказался в орбите Совета муфтиев России (СМР), когда совет проник на каноническую территорию Духовного управления мусульман Санкт-Петербурга и Северо-Запада России и учредил на ней свой мухтасибат (административную единицу). Чтобы упрочить свое влияние, первый мухтасиб СМР Мунир Беюсов попытался под себя взять общину Апраксина двора (ее имамом был таджик Абдурахман Акилов), чтобы легализовать ее внутри своего мухтасибата, однако встретил с ее стороны нежелание подчиняться СМР.

«Автономность, а по сути, отсутствие контроля, общины Апраксина двора привело к тому, что через нее проходили многие радикалы. Ни для кого не секрет, что в потоке трудовой миграции в нашу страну пребывают фундаменталисты из Центральной Азии. У себя на родине они преследуются, там зачастую не церемонятся с исламистами, поэтому они приезжают в Россию, где в среде своих соплеменников чувствуют себя вольготно», — говорит Раис Сулейманов, сравнивая молельный дом на Апрашке с существовавшей до января 2013 года казанской мечетью «Аль- Ихлас», которая была на протяжении долгого времени под контролем запрещенной в России террористической организации «Хизб ут Тахрир»*. Однако в Татарстане власти, поняв, что мечеть стала своего рода штаб-квартирой радикалов, пошли на решительный шаг: ее не просто закрыли, а снесли и построили на том же месте новую, но уже под контролем другого имама. В результате исламистам стало сложнее собираться в одном месте, причем с ними стали работать правоохранительные органы — имама Рустема Сафина приговорили к двум годам, а его более активного заместителя Айрата Шакирова — к 18 годам лишения свободы.

По этому же пути наконец может пойти и руководство Санкт-Петербурга. Как сообщил EADaily политолог Максим Рева — защитник «Бронзового солдата» в Таллинне в 2007 году, член правления международной правозащитного движения «Мир без нацизма», теракт 3 апреля вновь поднял вопрос о существовании Апрашки: «Лично я сужу, что дни этого рынка после теракта сочтены. Скорее всего, сейчас на уровне городских властей будут прощупывать почву, формировать общественное мнение по этому вопросу. Большинство петербуржцев давно хотят, чтобы этот находящийся в центре города „памятник“ девяностым годам был закрыт, а работающие над этом рынке люди, в подавляющем большинстве мигранты из Средней Азии, были взяты под контроль. Апрашка для питерцев — то же самое, чем был для москвичей Черкизон».

Однако исламовед Алексей Малашенко считает, что при всех претензиях к молельному дому на Апраксином дворе властям не удастся ликвидировать ее без серьезных последствий. «Если его закроют или разгонят, антитеррористическую ситуацию в городе это не улучшит никак, — говорит эксперт. — Прихожане просто разбегутся по подсобкам, съемным квартирам, и там будут создаваться новые очаги экстремизма. А если закрывать эту мечеть в рамках борьбы с терроризмом, то это будет не только бесполезный, но и вредный акт, который вызовет обиды среди мусульман города. Те мусульмане, которые сейчас колеблются, какого проповедника слушать, после закрытия мечети начнут жалеть исламистов».

По мнению Алексея Малашенко, корень проблемы в том, что реальная работа по профилактике экстремизма и терроризма среди мусульман — это каждодневный и тяжелый труд, не всегда благодарный и результативный. «Ситуация с мусульманским контингентом Петербурга сейчас очень тяжелая, — полагает эксперт. — Но давление всех подряд — это не профилактика терроризма, а способ отчитаться перед начальством. В молельной комнате на Апраксином дворе есть салафиты, есть другие представители так называемой исламской оппозиции. Но они не все террористы, и среди них есть разные люди. Есть и такие, с которыми можно и нужно разговаривать, объяснять, направлять».

Северо-Кавказская редакция EADaily

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ