Ваххабитская сага Петербурга: почему «имаратчики» из КБР подались именно на берега Невы?

Исполнилась неделя со дня «питерской КТО» — спецоперации ФСБ в типовой жилой многоэтажке на Ленинском проспекте Петербурга. Как уже сообщало EADaily, в ходе этой спецоперации были ликвидированы четверо ваххабитов из Кабардино-Балкарии — Залим Шебзухов, Астемир Шериев, Вячеслав Ныров и боевик, личность которого пока не названа. Все четверо входили в запрещенную в России террористическую организацию «Имарат Кавказ»*. Залим Шебзухов в структуре «Имарата» был «амиром вилайета Кабарды, Балкарии и Карачая» и летом прошлого года рассматривался террористами как вероятный кандидат в главари всего «Имарата».

Считается, что раз ваххабитов называют «лесными», то искать их надо в лесах и горах. Но «лесных» ваххабитов из КБР ликвидировали не в тайном схроне, расположенном где-нибудь в лесном массиве в районе Лахденпохьи. «Питерская КТО» проходила в жилой 16-этажке, в считанных километрах от Балтийского вокзала, совсем рядом с легендарным Кировским заводом. Прямо от Ленинского проспекта Питера идет короткая трасса, ведущая прямо к аэропорту Пулково.

Субъекты и объекты залегания

Боевики обитали в этом доме на 10 этаже, в 3-комнатной съемной квартире. Судя по всему, на совершенно легальных основаниях. Более того, «трешку», где засели боевики, силовикам пришлось брать с боем: ваххабиты превратили свое жилье в укрытие, оборудованное в лучших традициях чеченских войн. Это может значить, что «лесные» перебирались в Питер не на пустое место. Кто-то приготовил им легальное укрытие, расположенное в очень удобном месте на случай провала и отхода. Дом № 92 на Ленинском проспекте Питера, где обитали «лесные», заперт в окружении жилых строений и других объектов гражданской инфраструктуры. В такой ситуации силовикам довольно затруднительно проводить антитеррористические мероприятия по классическому «северокавказскому» сценарию, поскольку это может повредить гражданским лицам. Следовательно, у боевиков был бы шанс уйти незамеченными через проходные дворы и затеряться. В не «избалованном» терактами Питере доселе не предпринимали таких повышенных мер внимания к фактурным личностям с неславянской внешностью, как в той же Москве. При наличии легального паспорта и хорошем поведении «уходящий» джихадист может, в худщем случае, отделаться полутораминутной проверкой документов.

Соседи дружественные и не очень

На руку «лесным» была и предельная близость транспортных коммуникаций: трасс, вокзала, аэропорта. В случае форс-мажора, они могли если не улететь из Питера на самолете, то скрыться оттуда на электричке, поезде или в машине. Город на Неве и Ленинградская область — это пограничные регионы России. Соседи по границе в этом районе (Прибалтика плюс Финляндия) относятся к беглым боевикам из РФ вполне комплиментарно: если не предоставят политическое убежище, то окажут приют в центре временного содержания. Помимо Прибалтики руку помощи беглым исламистам и прочим террористам оказывает и не столь дальняя от Питера Белоруссия. В августе 2013 года через Минск эмигрировал в Турцию питерский джихадист Максим Байдак — лидер местной ячейки «Национальной организации русских мусульман» (НОРМ), вербовщик боевиков на «джихад» в Сирию. По информации EADaily, через Байдака мог в свое время перебраться в Турцию небезызвестный террорист из Набережных Челнов Айрат Вахитов (Салман Булгарский). Не исключается, что Салман Булгарский мог уйти на берега Босфора через НОРМ-овскую питерскую сеть, а именно, по белорусскому каналу. С 2014 года известно, что факт формального, но наличия Союзного государства России и Белоруссии не мешает режиму Лукашенко оказывать помощь украинской военщине, а белорусским спецслужбам — смотреть сквозь пальцы, как через нашу «сестру» туда-сюда шныряют скрывающиеся от российского правосудия террористы и экстремисты.

Но близость государственносй границы и наличие удобных путей отхода — только дополнительные части главной причины, почему ваххабиты-«имаратчики» из КБР засели в Петербурге.

Эффект неожиданности

В первую очередь, сыграл фактор Санкт-Петербурга как второй столицы России — по сути, единственного балтийского «окна в Европу», оставшегося России после распада СССР. В Петербурге и Ленобласти сосредоточены ведущие объекты экономической инфраструктуры, «завязанные» на международные проекты России. Здесь регулярно организуются переговорные и дискуссионные экономические площадки, на которых зарубежным партнерам показывают экономику России «лицом». Как уже говорилось, респектабельный и по-европейски чопорный Петербург ранее был не «избалован» терактами. Что такое взрыв в метро или в аэропорту, там знают только по новостной хронике. Поэтому любой взрыв или массовый расстрел людей на берегах Невы — это шок для населения и властей города. А для террористов — использование в своих целях свалившейся на голову питерцев неожиданности, которая, как самодельная бомба гайками, напичкана разными поражающими в психологическом плане эффектами.

Пожалуй, главным поражающим эффектом стала бы сумятица во властном и силовом аппарате России. Ваххабиты — это вражеские диверсанты, хорошо владеющие принципами диверсионной работы, где главное — не результат диверсии, а умение сыграть с властями «враждебной» страны на опережение, парализовав все нервые реакции системы госбезопасности и деморализовав население. Как Шамиль Басаев в Буденновске в 1995 году, банда Нурпаши Кулаева в Беслане в 2004 году и «Нурлатский джамаат» Руслана Спиридонова в 2010 году. Лучшей цели, чем расслабленный в конце лета Санкт-Петербург, террористам, пожалуй, было не найти.

Но прежде чем устроить теракт, террорист нуждается в том, чтобы в безопасности подготовиться к совершению этого преступления. А для этого боевику-джихадисту нужно «логово» — квартира. И не просто крыша над головой, а такая, где бы ему меньше всего мешали, и откуда, в случае чего, можно было бы уйти, замести следы. Как видно из деталей операции на Ленинском, 92, «лежбище» боевиков котировалось бы по джихадистской шкале как предел комфортного существования. Мегаполисный рай: большая квартира в многоэтажке, где соседям наплевать, кто их сосед и чем занимается, лишь бы он не шумел в два часа ночи.

При этом, оптимальное соотношение близости и отдаленности от центра города (для террориста небезопасно обитать как в самом центре города, поскольку там повышенная концентрация полиции, так и вдали от «цивилизации»). О том, что из квартиры-убежища боевики могли за короткое время выбраться из города, говорилось выше. Отсюда вознимает логическое предположение, что «имаратчики» не сами искали эту квартиру по объявлению или через риэлторов. Ее явно предоставил кто-то из «своих» или же сочувствующих.

Данный материал EADaily иллюстрирует мусульманскую и этническую палитру Петербурга. Цель — показать, что у ваххабитов Шебзухова, когда они только собрались залегать на берегах Невы, уже там могла быть прочная база.

«Апрашка»

Каждый петербуржец, если спросить о том, что его беспокоит, укажет на рынок «Апраксин двор», расположенный неподалеку от Гостиного двора. В девяностых годах «Апраксин двор» превратился в классическую продуктово-вещевую толкучку и прибежище для криминальных личностей, где действовали только одни законы — местные. Как и на любом подобном рынке, более 90% процентов работников составляли выходцы из Кавказа и Средней Азии, законность документов которых вызывала подозрение у МВД и рядовых граждан, но далеко не у органов ФМС. Ближе к середине нулевых годов мэрия города предприняла реконструкцию рынка. Тендер на реконструкцию получила фирма, близкая к олигарху Олегу Дерипаске. Реконструкция в итоге привела к тому, что на и без того не упорядоченной территории «Апраксина двора» стало трудно разобрать, что там чье и кто хозяин. В таких условиях на рынке ближе к нулевым годам самоорганизовалась мечеть.

Самоорганизовалась, потому что почти никто из городских властей не заметил ее появления. Заметить было трудно: мечетью стало помещение в одном из корпусов рынка, площадью примерно в 300 квадратных метров. Издали и не приметишь: то ли склад, то ли подсобка, то ли общежитие. Впрочем, мало кто из горожан рисковал заглядывать вглубь «Апрашки» (так называют в городе этот рынок). А проверящие чиновники, как правило, дальше руководящих кабинетов рынка не заходили и в то, в каких условиях работают сотрудники рынка, не вникали.

Работающие на рынке этнические мусульмане (большая часть работников) стали посещать эту мечеть, составив ее приход. В мечети наладилась обычная приходская жизнь: с беседами, чаепитиями, знакомствами, договоренностями и т. д. Опять же, все в своем узком кругу. Посторонних там не привечали, а те предпочитали не вмешиваться в чужие дела.

«Единство» по рецептам «Аль-Азхара»

Имамом мечети стал представитель таджикской диаспоры Санкт-Петербурга Абдурахман Акилов — перебравшийся из Таджикистана исламский проповедник. Из биографии 52-летнего Акилова известно, что он учился в каирском университете «Аль-Азхар» исламской теологии, работал диктором на каирском радио. Обосновавшись в Питере, Акилов стал преподавать арабский язык на курсах при местной мусульманской организации «Аль-Фатх» и параллельно открыл собственную религиозную организацию «Вахдат» (Единство). Впрочем, с «Аль-Фатхом» у Акилова не заладилось. Эта относящаяся к Совету муфтиев России структура в 2009 году была изобличена ФСБ в распространении запрещенной в РФ литературы, в частности, работ основателя террористической организации «Хизб-ут-Тахрир»* Такиуддина Набхани. В ходе обыска силовики также обнаружили сумку с боевыми патронами и пакет с марихуаной. Хоть «Аль-Фатх» после этого скандала и продолжила свою деятельность (вопрос, почему?), многие ее сотрудники предпочли больше не иметь с ней дел. Акилов ушел в дела «Вахдата». Через «Вахдат» он добивался у мэрии открытия в городе новых мечетей и медресе. Скорее всего, появление в «Апрашке» мечети как-то было связано с «Вахдатом».

В интервью сайту IslamNews, данном в 2008 году, сподвижник Акилова по «Вахдату» Имомхади Мирзоев сказал: «Вахдатом» в центре Санкт-Петербурга арендовано у мэрии здание под мечеть на 700 человек, «и здесь же будет организовано медресе». Мирзоев сказал, что мечеть и медресе работают уже на подготовительном этапе, и туда ходят не только этнические мусульмане, но и местные русские. В дальнейших планах у «Вахдата» было создание в Питере альтернативной мусульманской системы образования — создания детских садов и школ для таджиков и детей других мусульман, где они учились бы исламу, чтобы потом не превратиться в «своеобразное сословие грязнорабочих, бесправных нелегалов, съеживающихся под надменными взглядами высокомерных жителей обеих столиц» (цитата из интервью Акилова). Стоит обратить внимание, что примерно в то же время небезызвестный Нафигулла Аширов ратовал за создание в российских городах мусульманских анклавов, чья задача была аналогична той, которую продекларировал Акилов.

Проповеди среди русских

Из слов таджиков из «Вахдата» про арендованное у мэрии помещение под мечеть и медресе на 700 человек следует, что речь шла, скорее всего, именно о мечети — самострое на «Апрашке». С вместимостью проповедники слегка занизили: на трехстах «квадратах» можно разместить более тысячи человек. Но в плане функционала помещения они говорили правду: молитвенный зал одновременно служил и религиозно-просветительским центром, куда ходили учиться исламу не только этнические мусульмане, но и русские. Завлечением русского контингента занимался руководитель питерского исламского центра «Мекка» Ринат Валиев — представитель местной татарской общины, воинствующий татарский национал-сепаратист, с уклоном в прямой джихадизм. При «Мекке» существует мактаба (начальная мусульманская школа), куда люди Валиева почему-то усердно зазывают русских, особенно молодых незамужних девушек.

Вот в каком свете Валиев представляет своим подопечным российское государство: «Наши враги с флагами, на которых было изображение „Георгия, убивающего змея“, шли оккупировать татарские государства. Оккупанты с такими портретами и ленточками оккупировали Казанское, Астраханское, Сибирское, Крымское и другие ханства. Под знаменами с такими ленточками и портретами уничтожали наши мечети, города, предков. Тысячи мечетей были уничтожены и превращены в церкви. Из надмогильных плит оккупанты строили себе дома, храмы. На оккупированных после 1552 года территориях татарских государств во время ремонта православных церквей, в фундаменте и стенах часто находят надмогильные плиты с арабской вязью». Валиев учит своих шакирдов обоих полов, что российские государственные праздники — это харам, а тот российский мусульманин, который празднует 9 мая и возлагает цветы к монументам советским солдатам и Вечному огню — «мушрик», то есть язычник, и «кяфир». Валиев также занимается политической деятельностью. Например, он на протяжении многих лет жалуется, что в Санкт-Петербурге, где живут около 800 тысяч мусульман — всего одна мечеть, да и та в руках «красного» (то есть провластного) муфтия, от структуры Талгата Таджутдина. Поэтому, говорит татарский сепаратист, городу нужно больше мечетей, но власти Питера мечетей не строят, из чего следует, что Россия — «кяфирская страна». Валиева охотно цитируют такие специфические сайты как «Кавказская политика».

Мечети и муфтияты

Насчет числа мечетей в городе Валиев откровенно лжет. Всего в городе две официальных мечети: Соборная мечеть города на Кронверкском проспекте (Петроградская сторона) и Коломяжская мечеть на Васильевском острове. Помимо них существуют также мусалли (молельные комнаты) разной степени вместимости. Как правило, мусалли обустраиваются на рынках или вообще при торговой инфраструктуре, и туда ходят, в основном, приезжие мусульмане. Точное число существующих мусаллей неизвестно, поскольку многие из них функционируют на нелегальном положении, по причине того, что там в разное время находили ваххабитов и других экстремистов. Соборная мечеть и Коломяжская мечеть относятся к входяшему в Центральное духовное управление мусульман России (ЦДУМ) муфтияту Петербурга и Северо-Запада. К Совету муфтиев России — извечному конкуренту ЦДУМ — относятся отдельные группы мусульман, существующие при одной молельной комнате и зарегистрированные как местные религиозные общественные организации мусульман (МРОМы). Мечеть при Апраксином дворе и валиевская «Мекка», где учат ненавидеть Россию, — примеры типичных МРОМов. В октябре 2014 года в планах ДУМ Санкт-Петербурга также было строить третью в городе мечеть — на Товарищеском проспекте.

Соборная мечеть Санкт-Петербурга с 1990 годов была оплотом противодействия ваххабизму. Ее имам-хатыбом был многолетний муфтий города Джагфар Панчеев. О Панчееве до сих пор вспоминают, что он любого российского имама, который учился исламу в Саудовской Аравии и Катаре, воспринимал как потенциального террориста. После смерти Джагфара Панчеева в 2012 году новым муфтием города стал его сын Равиль. При Равиле-хазрате в муфтияте начались интересные пертурбации. Как и его отец, Равиль Панчеев с самого начала продекларировал неприятие в городе любого джихадизма. Он приветствовал профилактические мероприятия ФСБ и полиции по выявлению экстремистов. Но при этом Равиль Панчеев стал демонстративно отталкивать от себя мусульман с патриотическими позициями. Зато почему-то приблизил к себе русофоба Рината Валиева с его «Меккой», позволив Валиеву войти в «ближний круг» муфтията. Как отмечали мусульманские общественники, ДУМ Санкт-Петербурга к джихадизму и экстремизму относится избирательно. Репрессировать позволяется только тех джихадистов, которые открыто заявляют о своих убеждениях, а сидящих в «тени» нелегалов почему-то не трогают. А случай с Валиевым показывает, что и с явными врагами российской безопасности у Равиля-хазрата весьма «интересные» отношения.

Последователи и последствия

Традиционных законопослушных мусульман Петербурга очень удивили случаи, произошедшие в 2013 году. Сначала в августе того года питерский суд неожиданно оправдал джихадиста — русского мусульманина Максима Байдака. Байдак ранее проходил в сводках ФСБ как пропагандист ваххабизма, вербовщик на «джихад» в Сирию и организатор «тюремных джамаатов». Были свидетельства, что Байдак, бывший скинхед, обращал в ваххабизм других питерских бритоголовых. Проходила информация, что через Байдака в Питере «залег» и потом перебрался в Сирию небезызвестный террорист из Набережных Челнов Айрат Вахитов, по кличке Салман Булгарский. Взяли Байдака в 2013 году с поличным: в результате рейдов по квартирам, где обитали близкие к Байдаку люди, было найдено большое количество экстремистских материалов. В частности, статья авторства Байдака, где он восторгался «приморскими партизанами» и Саидом Бурятским. По факту этой статьи в августе 2013 году автору было предъявлено обвинение по ст. 205. 2 УК РФ (Публичное оправдание терроризма). Однако суд почему-то превратился в фарс. На судью и прокурора навалились многочисленные правозащитные организации, под ударом которых суровая питерская Фемида быстро «стушевалась» и 21 августа того года постановила оправдать Байдака за отсутствием состава преступления. Спустя два дня после оправдания Байдак улетел из Пулково в Минск, а оттуда — в Турцию, где устроился преподавать в исламский вуз Эрзурума. При чем тут ДУМ Санкт-Петербурга? Пока Байдак и его люди были там, они вели достаточно свободную общественную деятельность, в частности, проводили диспуты в Соборной мечети города, участвовали в разных конференциях и круглых столах. В ДУМ города этому не препятствовали. Впрочем, и многие чиновники из мэрии города называли вещания Байдака и Ко «проявлением свободной мысли», а тех, кто пытался выставить этой «свободной мысли» заслон, третировали на уровне административного ресурса.

Байдак посещал для молитв мечеть Апраксина двора — излюбленное место местных маргиналов от ислама. Спустя полтора месяца после удачной эмиграции поклонника Саида Бурятского в Турцию, 1 октября 2013 года, в Соборной мечети появился целый десант проповедников из любимой Байдаком «Апрашки». 1 октября 2013 года на канале YouTube пользователем HalifatNews было опубликовано видео, где некий активист, ставший у здания Соборной мечети, призывал вступать в «Хизб-ут-Тахрир»*, чтобы объединяться против «кяфирской России» (видео и аккаунт к настоящему времени удалены — EADaily). Активиста задержали. 2013 год для Соборной мечети города был особенно богат на задержания в ее стенах или около них разномастных проповедников запрещенных в России террористических организаций. Но эффект от этих задержаний тогда работал на имидж самих джихадистов, чем на правосудие. Активисты вели себя на допросах нагло, явно провоцируя силовиков на меры принудительного воздействия. А тем временем питерские правозащитники сообщали на сайты вроде «Радио Свобода», что в России «опять преследуют мусульман за их убеждения». ДУМ Санкт-Петербурга сохраняло на этот счет молчание. Точно по такому же алгоритму прошел в феврале 2013 года рейд в «Апрашке». Было задержано более 270 человек, включая имама Абдурахмана Акилова, изъяли не только литературу, но и оружие. Но почти всех задержанных потом выпустили или приговорили к незначительным наказаниям в виде штрафа. Сопровождалось это градом возмущенных статей либеральной направленности и митингами в Махачкале, инциированными местной салафитской группой «Ахлю ас-Сунна валь-Джамаа». Со стороны создалось впечатление, что исламисты с «Апрашки» и сами хотели, чтобы их тогда «запрессовали».

Накануне февральского рейда в 2013 году община на «Апрашке» инициировала процесс своего перехода под юрисдикцию Совета муфтиев России. На момент рейда мечеть-самострой стала МРОМом в структуре СМР. Как это позволил сын непримиримого противника СМР муфтий Равиль Панчеев — большой вопрос. Впрочем, в структуре ДУМ к тому времени уже пошли внутренние трения. Против муфтия стал интриговать его родной брат Рушан, упрекая главу ДУМ в том, что тот занимается непонятными коммерческими проектами с чиновниками из мэрии Петербурга, и при этом забывает о насущных проблемах мусульман города. Как известно, если две башни в крепости конфликтуют друг с другом, то на обороноспособности крепости это сказывается плохо. Трениями в ДУМ воспользовались питерские радикал-исламисты и Дамир Мухетдинов — известный соперник семьи Панчеевых в борьбе за власть над мусульманами. Нельзя прямо говорить, что Мухетдинов открыто покровительствовал ваххабитам и хизбам и натравливал их на структуру Талгата Таджутдина. Но в СМР не скрывали удовлетворения от того, что в медийном плане джихадисты выглядели куда более раскрученно и выгрышно, чем структура Равиля Панчеева. Схватка двух сыновей Джагфара Панчеева была СМР явно на руку. Бизнес-успехи СМР в Москве склоняли на сторону муфтията Равиля Гайнутдина питерских чиновников и аффилированные с этими чиновниками фирмы.

В таких условиях летом 2016 года происходило залегание «имаратчиков» Шебзухова в Санкт-Петербурге. Из вышеизложенного видно, что сложившиеся к тому времени в мусульманской общине города условия скорее способствовали «залеганию» террористов, чем мешали им. С такими «успехами» Питер вряд ли скоро превратится в маленький Дагестан на берегу Финского залива. Но стать чем-то вроде маленького Татарстана времен засилья ваххабитов вполне может.

Северо-Кавказская редакция EADaily

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ