«У дончанок — свет в глазах, они сияют и горят даже в войну»

Если вы — девушка, решившая прогуляться по центру Донецка, ваш взгляд непременно остановится на небольшом бутике, в прозрачных витринах которого стоят манекены в необычных, немного сказочных, ярких, умеренно откровенных, но при этом бескомпромиссно элегантных и наполненных неподражаемым донецким шармом нарядах. Первым делом вы, конечно, удивитесь, что видите все это в прифронтовом городе. Затем, наверняка зайдете внутрь и просто утонете в обилие насыщенных цветов, кружева, вышевки, поразитесь разнообразию форм и фантазии создавшего всю эту красоту дизайнера. Этим дизайнером, как я узнала чуть позже, оказалась известная в Донецке и за его пределами Алеся Кошечкина — красивая, талантливая, отважная и неравнодушная женщина. В общем, настоящая дончанка. Ее ателье проработало практически всю войну и сама Алеся вместе с семьей жила и продолжает жить и творить в Донецке, считая себя именно донецким дизайнером. Мы выпили по чашечке кофе в ее ателье и поговорили о том, что такое красота по-донецки, чем отличается донецкий дизайнер от всех остальных, и, конечно же, о том, как не падать духом во время войны и продолжать верить в то, что красота все-таки спасет мир.

Расскажите немного о том, как Вам удалось найти себя, как Вы стали дизайнером?

Я родилась в творческой семье. У меня родители закончили Абрамцевское художественное училище в Москве. Они профессионалы высшей гильдии. Мой отец график и скульптор, мама занимается фарфоровыми куклами, которые ценятся коллекционерами и звездами российской эстрады.

Я всегда смотрела на своих родителей, и для меня было самое главное, чтобы они мной гордились. Я безумно хотела поступить в художественное училище. После 9 класса мы отдали документы и все работы переслали в Абрамцево, но в этом году случился путч, и нам сказали, что студентов из стран СНГ не принимают. Для меня это оказалось настоящей трагедией. Но в итоге я поступила в наше Донецкое художественное училище. Отучилась, закончила работала дизайнером — в то время оформляла витрины.

Спустя пару лет в моей жизни сложилась тяжелая ситуация. У меня был маленький ребенок, а с мужем имелись серьезные проблемы, и мне нужно было как-то самой обеспечивать семью. Как раз в это время я поняла, что хочу быть дизайнером одежды, но для этого мне в дополнение к художественному нужно было получить еще швейное образование.

С ребенком я не могла учиться целый день в училище. И тут я узнала, что есть частный институт, в котором теория чередуется с оплачиваемой практикой. Институт сам принимал заказы. Тогда я хотя бы семью начала кормить. А в конце первого курса я уже сделала свою первую мини-коллекцию «Чувства». Гремела здесь во всех журналах и газетах, получала первые места на конкурсах. Позже я дополнила эту коллекцию, и она до сих пор находится в институте. Где мы только ее не показывали. В Киеве я тоже занимала с ней первые места. Но Киев я никогда не любила. Когда я туда приезжала в 20-летнем возрасте — это был один город, а когда приехала позже, увидела, что архитектуру города просто убили. Как можно к старинному зданию пристраивать стеклянные небоскребы? И весь этот постоянный беспорядок, грязь… Сравните Киев и наш город.

Пока что мне там не довелось побывать…

И нечего там делать! Они совершенно потеряли разум, я могу это сказать по всем своим клиентам.

А как к Вам стали относиться клиенты с Украины после начала войны на Донбассе?

Многие мои клиенты были достаточно богатыми и высокопоставленными людьми, и все они дружно уехали в Киев. Теперь у нас никаких отношений нет. Честно сказать, складывается ощущение, будто бы у них закончились деньги. У нас в республике они есть, а у них как будто бы нет. Получается, что им теперь везде закрыта дорога — и сюда они вернуться не могут, их у нас не ждут, и там у них нет никаких перспектив. Они находятся в подвешенном состоянии. В буквальном смысле «чемодан, вокзал, Россия», ну или Европа.

У меня много клиентов и на Мальте, и в Испании, и в Москве. Но мы так работать не можем. Все равно нам нужны примерки. Это эксклюзивные вещи и ткани. Конечно, я могу отправить закройщицу, она поедет в Киев и снимет нужные мерки. Сама я невъездная на Украину. Но я уже, честно говоря, не хочу. Мне достаточно работы здесь.

Почему Вы невъездная?

У нас есть платье, посвященное ДНР. Оно на конкурсе в Крыму получило второе место. Об этом гудели все СМИ. (Алеся подходит к полке и показывает кружевное платье выполненное в цветах флага Донецкой Народной Республики). Но я по-другому не могу. Я нахожусь здесь, я люблю свою Родину, я обожаю свое творчество. И я ни творчеству, ни людям, ни своей земле никогда не изменяла.

Донецк приютил меня, дал мне образование, я здесь родила детей, я здесь построила свой бизнес. У меня здесь мои люди, с которыми я работаю уже не один год. Вот, например, в моем ателье работает Ольга Станиславовна, которая 15 лет со мной. Кстати, она с Песок, она лишилась дома, и все, что там происходило, происходило на наших глазах в том числе.

Поэтому я считаю, что самое главное для меня в любом случае не переставая работать. И у нас коллектив весь такой — мы работаем не смотря ни на что, создаем коллекции, показываем людям красоту.

Вы себя позиционируете и считаете именно донецким дизайнером? Что отличает донецкого модельера, донецкого дизайнера от всех остальных?

Конечно же, донецким! Я недавно сфотографировала наших девушек с показа. Это же просто розарий. Подписала тогда этот пост так — «Глядя на всех женщин мира, Бог создал дончанку». Потому что столько роскоши, сколько в наших девочках, наверное, нет нигде.

В России девушки может быть и гламурнее, но у нас обычные девочки на улице гламурные. Это всегда красивая прическа, они всегда ухоженные, всегда на каблучках. Пусть на них не Gucci и Fendi с последних показов, а одежда с китайского сайта, они все равно все следят за модой. Оглянитесь просто по сторонам…

Я могу работать с большими формами, могу создавать коллекции в стиле гранж, в романтическом стиле, работать с денимом, со всем, чем угодно. Но конкретно под наших девочек это все равно будут дорогие кружева, жемчуг, вышивка. У нас это любят. У меня вещи в единственном экземпляре и, конечно, они везде узнаваемы. Соответственно, я могу себя назвать именно донецким дизайнером.

Как бы Вы описали типичную дончанку?

Дончанка всегда должна была успеть все сразу — создать семью, купить машину, квартиру. Хотя бы в кредит, с мужем или без мужа, работая на одной или сразу на двух работах… Мы всегда умели работать. Мало того, она должна всегда хорошо выглядеть, должна успеть накопить себе на отдых и еще чем-то побаловать себя. У всех наших женщин такой менталитет.

У меня клиентка из Донецка уехала работать в Верховный суд в Киев. Она рассказывала, что ей дали в подчинение несколько человек. И оказалось, что девочки там не имеют понятия, как надо работать. Они не знают, что нужно приходить ровно к восьми, что документы нужно забирать на ночь, они не могут себе представить, как можно спать по два часа в сутки для того, чтобы заработать. Они приходят к 11 часам и начинают пить кофе. Они не понимают, что приемный день начинается с 9 часов.

Если говорить обо мне, то мне никто никогда не помогал. Все чего я добилась, я добилась сама — на свои деньги купила квартиру, машину, вырастила двоих детей, создала свою сплоченную команду.

Расскажите о красоте именно донецкой женщины. Какая она?

Донецкие женщины все очень веселые, с чувством юмора, всегда готовые к взаимопомощи, сильные духом. Когда в феврале у нас начались снова серьезные обстрелы, одна из моих клиенток из Шахтерска предложила всем нам переехать на время пожить к ней.

У дончанок — свет в глазах, сияют, горят, даже в войну. Женщины более зрелого возраста, может быть, где-то начинают немного притухать. И это объяснимо. У нас через семью кто-то кого-то да потерял. Во время войны у меня погиб отчим, с которым мама прожила 20 лет, у соседки погиб сын. Месяц назад мы его хоронили. Каждый парень с моего двора служил.

Как только начались эти события, когда в Киеве появились баррикады, мы хоть и были в шоке, но делали все, что могли. Я тогда тоже приходила на ОГА, стояла там, мы пытались донести свою позицию. Я сама никогда не пойду на войну, мне становится плохо уже от вида крови из пальца. Но я могу оказывать моральную поддержку. Есть те, кто должен защищать с оружием в руках, а есть те, кто должен работать в это время, платить налоги. Это тоже немаловажно, каждому свое. При этом я восторгаюсь нашими ребятами, низкий поклон им, и дай Бог им здоровья, чтобы это все побыстрее закончилось. Я сама знаю многих парней, которые говорят — я понимаю, что иду умирать. И это страшно.

Война заставила переосмыслить творчество? И как она отразилась на Ваших коллекциях?

Мне не хочется идти на поводу у войны. Я думала о том, чтобы выпустить коллекцию со скриншотами «Мы хотим мира», «Хватит убивать». Но потом решила, что люди и так от всего этого устали. Я всегда создавала красоту, и подумала, что нужно идти по этому же пути и дальше.

Все равно мы все время обмениваемся информацией о происходящем, наше утро начинается с обсуждения новостей, а вечер заканчивается перекличкой. Люди устают. Мы хотим чувствовать, что живем в мире.

Разве что вещи в моих коллекциях во время войны стали чуть более классическими, носибельными, потому что они сейчас более востребованы. Но я больше чем уверена, что женщина должна оставаться женщиной в любой ситуации. Если у нас война, это не значит, что мы все должны надеть форму и поддерживать военное положение. Нет. Этого не будет. Донецк никогда таким не был. Донецк очень мирный город. Мы все хотим мира, и пытаемся жить, как будто бы у нас мир.

Расскажите напоследок о своих творческих планах.

Я хочу всех удивить. Сейчас у нас была роковая коллекция — бахрома, кожаные куртки, но при этом прозрачность и сексуальность все равно сохранилась. Ближе к маю будем делать эпатажную, яркую коллекцию. Я открою небольшой секрет — на показе будет много декора, девочки будут в париках, они будут жеманничать, курить сигары… Это будет театрализованное шоу, тогда как обычно мы делаем классические подиумные показы.

Беседовала и любовалась нарядами Кристина Мельникова