Почему Запад сомневался в белорусском сепаратизме?

Не секрет, что в раздувании местечкового национализма в Белоруссии существенную роль сыграли страны Запада. Поляки активно способствовали развитию белорусского националистического движения до Октябрьской революции и в период Второй Речи Посполитой, на оккупированной кайзеровской Германией территории была провозглашена Белорусская народная республика, наконец, американские спецслужбы всячески пытались подтолкнуть Белоруссию (как и другие советские республики) к выходу из состава СССР. Однако сами же западные стратеги признавали: убедить белоруса в том, что он нерусский, — почти невыполнимая задача.

В начале Первой мировой войны в немецком генштабе был сформулирован следующий принцип: «Россия должна быть, по возможности, максимально далеко отодвинута от германской границы. Её господство над нерусскими народами должно быть сломлено». При этом руководители Германии, пестовавшие украинскую самостийность, не решились отторгнуть от России Белоруссию. Мысль о том, что Минск — это нерусский город, казалась немцам совершенно абсурдной, а потому Германия не признала независимость провозглашённой в 1918 году Белорусской народной республики, несмотря на слёзные просьбы об этом со стороны «свядомых дзеячаў». Вступив в Минск, немцы наложили арест на скромный бюджет БНР и блюли с типично немецкой педантичностью пункт Брестского мирного договора, согласно которому почти все оккупированные земли сегодняшней Белоруссии германские власти рассматривали в ареале Российского государства.

Русскость жителей Белоруссии признавали и поляки, которые оккупировали белорусские земли после ухода немцев. Вот весьма красноречивая выдержка из рапорта польского офицера Яна Сушиньского (январь 1920 года): «Слуцк „непоколебимый“ и „непобеждённый“ — такими эпитетами русско-церковная общественность окрестила свой Слуцк. И в этом есть доля правды. Ещё во времена Петра и Екатерины эти места считались своим плацдармом, дальше всего выдвинутым на запад. Отсюда наносились наиболее ощутимые удары по Польской Речи Посполитой (дело ликвидации унии)… Наконец, здесь глубоко укоренились идеалы Сусаниных, Мининых и Пожарских. Деревенская молодёжь здесь сильно пропитана идеей идти по следам „героев“… Православные крестьяне, подстрекаемые жидами, верят, что вскоре „польские паны“ отсюда уйдут и тогда настанет крестьянско-православный рай, а панам-католикам будет „крышка“… Молодёжь клонится преимущественно к Москве, и этому нечего удивляться, потому что она была воспитана в русских школах, потому вздыхает по Деникину и великой независимой России».

Ситуация в Белоруссии не поменялась даже после насильственной большевистской «белорусизации» 1920-х годов. Обратимся к материалам Гарвардского проекта — политико-социологического исследования советского общества, проведённого образованным в 1948 году Центром русских исследований Гарвардского университета (целью проекта было изучение слабых сторон СССР в период Холодной войны). Вот отрывок интервью 24-летнего белоруса-эмигранта, оказавшегося за границей во время Великой Отечественной войны (26−27 февраля 1951 года):

«Вопрос: Существуют ли какие-либо различия в характере или поведении между белорусами и великороссами?

Ответ: Они одинаковы; имеют общие черты.

Вопрос: Есть что-нибудь различное?

Ответ: Не могу сказать".

А вот что говорит великорусский коллаборационист, долгое время живший (или даже родившийся) в Белоруссии:

«Количество людей, которые хотели отдать своих детей в русскоязычные школы, было гораздо большим, нежели в белорусскоязычные. В Белоруссии население в большинстве своём не было настроено сепаратистски».

Также весьма любопытна докладная записка офицера ЦРУ Питера Капусты, датированная 1959 годом:

«Несмотря на то, что белорусы признаны отдельной нацией советским правительством и ООН, в советском отделе ЦРУ всё ещё присутствуют необоснованные сомнения относительно идентичности белорусов как отдельной этнической группы. Руководство отдела не уверено, не русифицированы ли белорусы настолько, что уже не ощущают себя отличными от русских. Даже оперативные сотрудники резидентуры, признающие, что толика национального чувства у белорусов всё-таки есть, сомневаются в значимости белорусского национализма».

Помимо прочего, сомнения в белорусском национализме у западных спецслужб могли возникнуть из-за вопиющей неадекватности его представителей. Так, в 1960 году в Лондоне был издан Манифест Белорусского освободительного движения (БВР) — разветвлённой военизированной политической организации белорусских коллаборационистов времён Великой Отечественной войны. Приведём характерную выдержка оттуда:

«Наш народ, борясь в 1917 году за свою свободу и государственную независимость, решительно выступает против гнилого и прокажённого русско-царистского самодержавия и его рабовладельческого строя, забирает инициативу в свои руки и на Первом Всебелорусском Конгрессе в Минске и актом 25 марта 1918 года провозглашает Белоруссию Народной Республикой, заявляя всему миру о том, что с этого момента Белоруссия является независимым государством, а её народ является полноправным хозяином своей Земли, культурных и экономических богатств своего родного Края.

Однако большевистско-российские заправилы, сменив в Москве русского царя, не соглашаются с тем законным и достопамятным фактом, осуществившим волю Белорусского Народа, и они с союзе с панской Польшей объявляют войну молодой и ещё не окрепшей Белорусской Народной Республике.

Снова льётся кровь белорусского народа, снова горят деревни, сёла и города Белорусского Государства, снова дикие орды польских магнатов и русско-большевистских империалистов тянут свои грязные бандитские лапы к добру белорусского народа, к его свободе и независимости, и силой оружия они топят в крови Белорусскую Народную Республику, а из свободного белорусского народа делают польских батраков и невольников русско-большевистской империи".

То есть Советско-польскую войну 1919−1921 годов белорусские националисты на полном серьёзе считали войной России и Польши против фантомной Белорусской народной республики. Понятно, что желания сотрудничать с такими фриками у влиятельных людей не было.

В итоге идеи местечкового национализма так и не получили широкого распространения в Белоруссии. Несмотря на все старания Запада, у белорусов на подсознательном уровне до сих пор сохраняются представления о русском триединстве. Автору этих строк не раз доводилось слышать, как жители Белоруссии называют прибалта или кавказца «нерусским» (термин «небелорус» звучит в РБ дико), а также используют восклицания «Ты русский язык понимаешь?!» и «Я тебе русским языком говорю!»

Кирилл Аверьянов-Минский, специально для EADaily