CASA-1000, ТАПИ — сами собой исчезают: что ждет Трампа в «Южной Азии»

Победа Дональда Трампа в президентских выборах породила в числе прочих и вопросы, может ли измениться, и если «да», то в какой степени политика Вашингтона на постсоветском пространстве. На вопросы корреспондента EADaily отвечает директор Аналитического центра Института международных исследований МГИМО Андрей Казанцев.

Какие плюсы и минусы, на ваш взгляд, несет в себе для Центральной Азии президентство Дональда Трампа?

— Избранный президент США, судя по его предвыборной риторике, является изоляционистом. Он считает, что Америка должна тратить меньше денег на другие страны и больше получать от этих стран в результате, например, торговых операций. В этом можно уловить признак повышения вероятности вывода американских войск из Афганистана и в целом уменьшения внешней помощи, в частности, странам Центральной Азии и Афганистану. Кроме того, судьба американской операции в Афганистане связана с именем Барака Обамы, поскольку даже сама стратегия, так называемая Аф-Пак (Афганистан-Пакистан) — называлась стратегией Обамы, и реализовывала эту политику никто иная, как Хиллари Клинтон. Она была госсекретарем в первый срок Обамы, когда он говорил что республиканцы (Джорд Буш-младший) сдвинули свое внимание с Афганистана на Ирак, и называл это большой ошибкой, поскольку «нужно победить терроризм в Афганистане». На это были тогда перенаправлены все усилия. Теперь, если уменьшение помощи Афганистану и странам Центральной Азии приведет к какому-то взрыву, то это будет вина не Трампа, а Обамы и Клинтон.

Он перекладывает ответственность на них?

— Он может переложить, но он пока вообще не выказывал волнений по поводу этих проблем. И заявлений никаких не делал. Но из того, что он говорил по поводу уменьшения американской помощи, очевидно, что на данном направлении она тоже уменьшится, и ответственность в случае, если что-то пойдет не так, особенно в Афганистане, будет нести не Трамп, а Обама.

Ситуация в Афганистане уже ухудшается…

— Да, она ухудшается по многим различным параметрам. Обычно принято обсуждать проникновение «Исламского государства»* (террористическая организация, запрещенная в РФ), но в этом действительно есть некоторое преувеличение, и на фоне других это не столь уж важное событие. Как, например, резкое усиление Аль-Каиды в Афганистане.

Есть вероятность прихода к власти в Афганистане «Талибана»*, который также усиливает свое влияние?

— Если продолжится вывод американских войск, а сейчас уже идет переброска отдельных частей на Ближний Восток, то… И Трамп, который сказал, что надо победить терроризм на Ближнем Востоке, видимо, продолжит эту линию. Если американские войска вообще уйдут из Афганистана, то вероятность победы «Талибан»* возрастает.

Что в этом случае ожидать странам Центральной Азии?

— В этом случае резко возрастет угроза небольших вторжений в страны ЦА. Речь не идет о талибах. Скорее всего, талибы продолжат свою политику контроля над Афганистаном. Они не прорывались в ЦА даже в 90-е годы. Речь идет о различных группах международных террористов, которых достаточно много сейчас в Афганистане — по разным оценкам более 5 тысяч. Из них много выходцев из постсоветского пространства — стран ЦА и России, Китая. Они связаны с Аль-Каидой*, ИГ*. Связи меняются в зависимости от того, откуда поступают деньги. Эти группы уже вторгались в ЦА в 1999—2000 гг., когда была так называемая «Баткенская война» в Киргизии. Достаточно часто происходили серьезные столкновения на таджикско-афганской границе в 90-е годы. Все это может повториться. И тогда нагрузка на страны ЦА, особенно приграничные, нагрузка резко возрастет. Это является большим вызовом для них, особенно с учетом экономического кризиса, падения цен на нефть и газ, кризиса трудовой миграции в России, в частности, таджикской. Это дополнительный вызов и опасность.

На плечах России окажется дополнительный груз?

— Это дополнительная угроза и для России и для Китая и для Ирана. Россия традиционно несет ответственность за безопасность в странах ЦА в рамках ОДКБ. Она гарантирует безопасность всем странам региона. Те учения, которые проводит ОДКБ в регионе, свидетельствуют о том, что готовность, психологическая, по крайней мере, к такого рода угрозам есть. Поскольку речь идет о мелких группах, то ОДКБ вполне достаточно для противодействия им. Не все страны входят в ОДКБ. В этом есть сложный дипломатический момент, в частности, с Туркменистаном.

Кроме ситуации в Афганистане есть дополнительный геополитический момент, который все очень серьезно осложняет. Я имею ввиду даже не российско-американское противостояние, которое безусловно есть, и оно сохранится при Трампе, хотя у нас в России было определенное ликование среди части политической элиты в связи с его избранием. Говорить о том, что Трамп радикально пересмотрит свою политику в отношении России преждевременно. В том числе, потому что он собственно не интересовался вообще этой проблематикой, он бизнесмен. Немалую роль будут играть те, кто будет его советниками, кто будет госсекретарем и т. д.

Самый сложный момент геополитический, возникающий в связи с этими угрозами в Центральной Азии в случае победы талибов связан с позицией Саудовской Аравии и Катара. У них есть достаточно серьезное желание распространить ближневосточный конфликт на Афганистан и Центральную Азию. Это видно из анализа тех денежных потоков, которые идут с Ближнего Востока. Возможно, речь идет не об официальной позиции Саудовской Аравии и Катара, а позициях отдельных групп влияния. Но, тем не менее, приток денежных средств в определенном направлении и к «ИГ»* и к «Аль-Каиде»* показывает, что есть большой интерес распространения конфликта на ЦА и Афганистан с целью насолить Ирану и России.

Политика Обамы-Клинтон в противостоянии в ЦА США-Китай, США-Россия продолжится или уйдет на второй план?

— Тут как раз большая неопределенность. Потому что избранию Трампа радовались не только в России, но и в Китае. При том, что в отношении Китая, Трамп сделал как раз достаточно жесткое заявление, в частности, о том, что в торговых сделках с Китаем он будет выдвигать жесткие экономические условия. Но в военном плане он ничего не говорил. В общем — неопределенность. К тому же пока не известно, кто в США будет определять внешнюю политику. Кандидаты на пост госсекретаря США обсуждаются, большинство из них «ястребы», очень жестко настроенные. Мы пока не можем сказать, что будет. Видимо в течение полугода или года появится окно возможностей и для России и для Китая в плане принципиальных договоренностей с США по вопросам, связанным с постсоветским пространством.

Проекты, которые лоббировали США — CASA-1000, ТАПИ, останутся ли актуальными при Трампе?

— Они сами собой исчезают из-за ситуации в Афганистане. Ситуация в сфере безопасности ухудшается. Вероятность реализации этих проектов уменьшается. Особенно это относится к ТАПИ. Да и в целом, финансируют эти проекты не США.

Было политическое лоббирование этих проектов на ранней стадии?

— В определенный период было. Тогда существовали большие надежды, связанные с Афганистаном. Казалось, что там можно изменить ситуацию. И ситуация поменялась, но так, что ТАПИ практически сошел с повестки дня.

Казахстанские энергетические проекты, которые разрабатывают американские компании, к новой политике США отношения не имеют?

— Безусловно. Они как работали, так и продолжат работу. Казахстан не воспринимается Вашингтоном как часть Центральной Азии. Потому что ЦА в американском восприятии рассматривается как часть Южной Азии. Это один департамент, который рассматривает Таджикистан, Киргизию, Туркмению, как часть проблемы Афганистана, Пакистана и т. д. А вот Казахстан несколько особняком, потому что это другая по уровню развития страна. Другое дело, что проблемы других стран ЦА могут увеличить риски для Казахстана. Но в любом случае его не воспринимают в одном пакете с Афганистаном. Что касается энергетических проектов в Казахстане, то они реализуются больше в европейских интересах, чем в американских. Потребителем казахстанских углеводородов является Европа. Американские компании там работают. И это только бизнес.

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ