«Упырь» нам в помощь: господство в воздухе, гнилая тушенка, кривые дроны и эпоха РЭБ

20 декабря 2022 года военный эксперт Владислав Шурыгин прокомментировал информацию о том, что серийное производство беспилотного аппарата С-70 «Охотник» начнется «через пару лет».

«На 2023, если кто забыл, были запланированы поставки БПЛА С-70 „Охотник“ в войска. Но вот теперь мы узнали, что поставок их в следующем году не будет, а появится он на вооружение только года через два — три!», — изумился тогда Шурыгин.

По его словам, спрашивать за срыв поставок следует по всей строгости:

«К примеру, если при разработке БПЛА использовались иностранные комплектующие, доступ к которым теперь отрезан, то спрашивать нужно с тех руководителей».

Аналитик добавил, что «новый дрон необходим ВС РФ в настоящий момент».

Прошло 20 (двадцать) месяцев и 6 августа, отвечая на вопрос Сергея Мардана, эксперт Владислав Шурыгин констатирует:

«Я каждый день общаюсь с дроноводами на самых разных направлениях, и все они хором говорят одно и то же: государство массово производит дроны, взяв за основу образец одной известной фирмы, коя в начале себя очень хорошо показала.

Я не буду сейчас раскрывать процент успешности их применения, но он на порядок ниже, чем у тех дронов, что собираются сегодня небольшими группами.

Эту проблему нужно рассматривать с нескольких сторон. На системном уровне. Тому руководителю из министерства обороны, что курирует озвученную тему, как всякому большому генералу, привыкшему к „слева люминий — справа чугуний“, и к быстрому простому решению, легче иметь дело с одной заказывающей конторой/фирмой. Ведомство заплатило деньги, и пошел потоком продукт.

Если говорить о банках тушенки, то подобная схема работает. Хотя сейчас идут аресты, ибо „тушенка была гнилая и некачественная“.

Стремление получить огромное количество дронов валовым способом и с одной точки, приводит к нескольким проблемам. Первая: нет возможности выдерживать качество. Огромное количество дронов, что приходят в войска имеют „никакое состояние“. Заморочки с распайкой, одни блоки не стыкуются с другими.

Вторая: подобная унификация привела к тому, что противник давным-давно приспособился к реалиям. Ибо наш дрон, массово отправляемый на фронт, не меняет частот много месяцев. Соответственно ВСУ держат руку на пульсе, и РЭБ у них работает на всю катушку.

Самое интересное в том, что никто у нас не хочет эту ПРОБЛЕМУ замечать. Человек, который отвечает за дроны в Вооруженных силах, написал министру очень хорошую бумагу. Мол, выдаем по 4 тысячи штук в сутки на передовую. Глава ведомства прочитал послание и на голубом глазу его озвучил. Но вопрос-то заключается в том, что можно, например, создать новый автомат, отправлять его в миллионных количествах на фронт, но пригодными окажутся десять из ста.

И следующий момент. Украина нам не очень сильно уступает в количестве дронов и на фронте эту разницу в количестве не чувствуют. Ибо число поражений экземпляров, коими украинцы пользуются, очень-очень высокое. По сравнению с российским дроном, о котором мы говорим.

У противника сложилась более гибкая система, при которой каждое направление на фронте имеет собственное объединение со своим КБ или конструкторами, кои с ними работают. Начиная от подвальных помещений и заканчивая цехами бывших украинских радиозаводов или предприятиями, производящими электронику.

Разумеется, они имеют и собственные мощности по сборке, или заказывают оборудование на стороне. Не забывайте о том, что на Украину работает вся Европа, а то и весь мир.

То, что мы покупаем в Китае — это хорошо. Но у Киева возможностей в разы больше. И их гибкость позволяет им приспосабливаться практически ко всем изменениям на фронте и быстро на них реагировать.

И по итогу мы имеем две, так сказать, различные системы. Наш привычный государственный подход, когда качество выдерживается далеко не всегда и украинский, где нет нормальной военной промышленности и ВПК, но задача любой ценой воевать и выдавать качественный продукт выполняется максимально. И я не могу сказать, что они сейчас нам проигрывают.

Соответственно, министр тому самому своему заму, что отвечает за дроны, должен порекомендовать: наведите порядок и займитесь качеством».

Здесь ведущий уточняет: значит, по вашим словам, нужно переходить от «пятилетки количества к пятилетке качества»? И Шурыгин отвечает:

«Да. Более того, мы производим огромное количество „народных дронов“ кои великолепно себя показывают. Есть прекрасная линейка под названием „Упырь“. На фронте „Упыря“ просто обожают. Перечень можно продолжать. Мои очень хорошие друзья сейчас провели войсковые испытания и сделали линейки дронов, начиная от классического FPV и заканчивая разведывательными и транспортными экземплярами.

Причем, в создании транспортников нужно максимально быстро продвинуться, ибо уже сейчас понятно: на линию боевого соприкосновения машину ты не пригонишь. Хорошо, что пока бегают мотоциклы и всякая мелочь.

Но как только выпадет снег, ты уже на мотоцикле не проедешь. И соответственно, поддерживать людей, в плане подвоза, на передовой надо дронами. Что нынче уже и делается. Но пока на том самом пару, что „выделяет организм“. А темой обязано заниматься государство.

И поддержка замечательных ребят, кои создают реально работающие эффективные линейки, не должна проходить окольными путями, „нате на от…сь“.

И пусть в светлой голове заместителя министра, что-то щелкнет и возникнет понимание: кроме большого потока нужно еще подбирать крылья. Это государственная задача. Потому что появилась новая тема — малая тактическая беспилотная авиация. И ее невозможно решить одним указом или постановлением. Нужно стремительней преодолевать всяческие болезни роста. Ибо война идет два с половиной года, и мы не видим ее края за горизонтом.

И в этой войне на истощение совершенно точно побеждать будут не километры, которые взяты, как нам бы хотелось, а тот, кто будет создавать условия, при которых погибших солдат противника станет больше.

Война на истощение идет на количестве убитых людей; кто раньше начнет кончаться.

Если за прошедший период за каждого убитого нашего солдата Украина платила пять-шесть своих, то если мы перейдем на ситуацию два к одному или один к одному, истощать начнут нас.

И вот сейчас главная задача, при наличии имеющегося вооружения, не дать им этого сделать.

Вот мы имеем сейчас авиацию, которая за год стала просто королевой поля боя с ее ФАБами, корректируемыми бомбами. И она выполняет ту задачу, которую мы не можем выполнить на фронте.

Сегодня количество уничтоженных украинских солдат с помощью артиллерии и авиации примерно в полтора-два раза выше, чем мы уничтожаем на поле боя.

А дабы цифры сравнялись, нам, как воздух необходима беспилотная авиация. Упомянутые транспортные дроны. Как только опадет листва, снабжение фронта ужмется до капель в пустыне. Ибо дроны начнут гасить все, что шевелится.

Нужен РЭБ, который позволит работать, и он есть. Там, где этим занимаются, есть целые „трассы“, по которым ходит техника с 98- процентной гарантией сохранения в целости и сохранности.

Нужно очень быстро приспосабливаться и еще быстрее понимать, что дроны и РЭБ могут вовсе вытеснить пехоту с поля боя.

И не зря сегодня на передовой в окопах сидят небольшие группы, потому что держать целую роту, со всем сопутствующим обеспечением, крайне сложно, вернее, практически невозможно.

И на штурм идут небольшие группы. Батальон способен поддерживать ЛБС, где находятся, например, два взвода. Но они, за счет того, что прикрыты РЭБом, беспилотниками, артиллерией, авиацией, выполняют полностью свою задачу.

А противник не сидит на месте и все время пытается подобрать свои ключи и возможности, чтобы нас начать накрывать».