Меню
  • $ 85.52 +0.05
  • 92.00 +0.18
  • BR 90.06 +0.64%

Сколько у России нестратегического ядерного оружия, и что это такое?

Развертывание оперативно-тактического ракетного комплекса «Искандер-М». Фото: Павел Лисицын / РИА Новости

Начатые Россией учения нестратегических ядерных сил вызвали повышенный интерес к этому обычно скрытому от посторонних глаз виду оружия. Вряд ли вопросы, связанные с ним, в ближайшее время утратят актуальность. Что такое нестратегическое ядерное оружие (НСЯО) и для чего оно нужно, объясняет сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН Александр Ермаков в журнале «Профиль».

Для начала стоит сразу четко определиться с предметом изучения. Чаще всего «малое» ядерное оружие называют «тактическим». Однако это определение сколь распространенное, столь и размытое. Разумеется, есть понимание, что, допустим, ядерный артиллерийский снаряд — это точно тактическое оружие. А авиабомба? С ее помощью можно решать и стратегические, и тактические задачи. Зависит от того, несет ли ее стратегический бомбардировщик, собравшийся поражать цель в глубоком тылу противника, или истребитель, который ударит ею по сосредоточению бронетехники.

Возьмем на себя смелость сформулировать такое определение: тактическое ядерной оружие (ТЯО) — это ядерное оружие, предназначенное для поражения в первую очередь войск и военных объектов противника непосредственно в театре военных действий с целью оказать прямое воздействие на их ход. В противоположность ему стратегическое ядерное оружие (СЯО) предназначено для поражения целей в глубоком тылу: стратегических ядерных сил противника, его государственных и экономических объектов, в том числе городов, с тем, чтобы нанести ему «неприемлемый ущерб» (под этим может пониматься как лишение воли и способности вести войну, так и уничтожение государства и нации). При этом сами заряды ТЯО и СЯО по своему устройству ничем не различаются (практически все ядерное оружие развитых стран является так называемым термоядерным, работающим на энергии ядерного синтеза легких элементов, а не распада тяжелых радиоактивных). Стратегическое от тактического оружия отличают средства доставки.

Термин «тактическое ядерное оружие» чаще используется за рубежом. У нас же в последнее время, в том числе когда речь шла о начатых учениях или размещении оружия в Белоруссии, принято использовать выражение «нестратегическое ядерное оружие». Хотя оно и более громоздко, но зато понятнее. «Нестратегическое» — это все, что выходит за рамки категории «стратегическое». А она, в свою очередь, четко определена в договорах СНВ: стратегическое оружие — это межконтинентальные баллистические ракеты (наземные ракеты с дальностью больше 5500 км), баллистические ракеты подводных лодок (с дальностью больше 600 км), стратегические бомбардировщики, несущие бомбы или крылатые ракеты большой дальности (ими считаются самолеты с дальностью более 8000 км, ракеты с дальностью более 600 км). Все эти средства, по крайней мере у США и России, известны и до недавнего времени были учтены.

И тут мы подходим еще к одной проблеме, связанной с тактическим или нестратегическим оружием, — секретности. Это может показаться странным, но в случае НСЯО она выше, чем у стратегического оружия. Впрочем, у этого есть разумные исторические причины: американские и советские/российские СЯС начиная с 1970-х были предметом двухсторонних договоров и ограничений. Москва и Вашингтон предоставляли друг другу больше информации, чем собственным гражданам, но все же и им тоже кое-что сообщалось. А иногда даже демонстрировалось самым наглядным образом, когда ракеты участвовали в парадах на Красной площади. К тому же роль СЯС во многом сдерживающая, демонстративная — скрывать их плотной завесой секретности контрпродуктивно, противник должен знать, что ему угрожает.

ТЯО, напротив, рассматривалось не столько как фактор глобального сдерживания, сколько как оружие поля боя. Поэтому сведения о нем держались в секрете. Кроме того, ТЯО никогда не было предметом жестких договоренностей об ограничении или сокращении. Таким можно было бы назвать Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, но на деле что советские «Пионеры», способные поразить любую цель в Европе, что американские «Томагавки», достававшие до Урала, были, конечно, в первую очередь стратегическим средством, а совсем не оружием поля боя.

Наиболее важной договоренностью Москвы и Вашингтона по ТЯО можно считать так называемые президентские инициативы 1991−1992 годов. Это неформальные (односторонние обещания друг другу) меры по ликвидации накопленных за годы холодной войны огромных арсеналов ТЯО. Его запасы были столь велики, что само их надлежащее хранение и охрана становились проблемой в условиях резкого сокращения вооруженных сил и оборонных бюджетов. Так, один из идеологов сокращения, сенатор Сэмюэл Нанн, пораженный в ходе поездки по Европе тем, что американские военные на местах даже не могли точно сказать, сколько боезарядов находится в их частях, сказал:

«Я не знаю, пугало ли наше ядерное оружие русских, но меня оно точно напугало».

В рамках «президентских инициатив» стороны заявили, что перестанут размещать ядерные заряды на кораблях в море (разумеется, не считая стратегических подводных лодок), вернут их из-за рубежа (советские были возвращены еще до распада СССР), уберут непосредственно из боевых частей и складируют на централизованных хранилищах, ликвидируют некоторые типы. Хотя детально это не проверялось, но принято считать, что, несмотря на периодически случавшиеся взаимные обвинения, «дух» этих соглашений соблюдался: в США — из-за резкой потери интереса к ядерному оружию в 1990—2000-х, а в России — из-за традиционно более строгого отношения к его хранению и безопасности, а также потому, что в условиях сокращения финансирования приходилось отсекать все, что не относилось к приоритетам.

В результате сокращений постепенно была ликвидирована большая часть ТЯО времен холодной войны — в Америке остались на вооружении только авиабомбы семейства B61 (порядка сотни на базах в Европе и столько же в самих Штатах), предназначенные для использования истребителями-бомбардировщиками F-15E «Страйк Игл» и F-35A «Лайтнинг II». Бомбы, развернутые в Европе, являются частью программы «совместных ядерных миссий НАТО», и их применению обучены летчики союзных стран на своих «Торнадо» и F-16. ТЯО флота (от глубинных бомб до ядерных «Томагавков») и армии было полностью ликвидировано.

У нас частенько высказываются сомнения в том, что американцы действительно все это сделали. Мол, на самом деле у них в трюмах авианосцев спрятаны ядерные бомбы. Но тут все дело в разном отношении к ядерному оружию. Действия США по его ликвидации не говорят об их миролюбии — в каком-то смысле даже наоборот. После окончания холодной войны ЯО стало выглядеть дорогущим «чемоданом без ручки». Казалось, что в новую эпоху возможны лишь локальные войны. А для победы в них Америке хватит высокотехнологичного высокоточного оружия, которым она будет сокрушать смутьянов из отсталых стран. Пожалуй, если бы американскому президенту в конце 1990-х предложили, чтобы в мире волшебным образом исчезли все ядерные бомбы, он бы с радостью согласился, поскольку тогда военное превосходство США даже над Россией и Китаем стало бы подавляющим, а страны вроде КНДР можно было бы «наказывать» без всякого страха.

Наиболее ярким примером может служить американская стратегическая ядерная триада. Если бы американцы относились к ядерному оружию иначе, то ее не составляли бы МБР, изготовленные еще в 1970-х (весь наземный компонент), бомбардировщики B-52 выпуска 1961−1962 годов с крылатыми ракетами выпуска 1980-х (подавляющая часть воздушного компонента триады). Относительно новыми являются только подлодки типа «Огайо», но и их замена так задержалась, что придется продлевать гарантийные сроки службы.

Континентальный щит

У нас после распада Организации Варшавского договора и СССР отношение к ядерному оружию принципиально иное. Даже в самые тяжелые годы ЯО на пару с местом в Совбезе ООН служило олицетворением статуса великой державы и одновременно жесткой гарантией этого статуса. Если СЯС обеспечивали стратегическое сдерживание, то НСЯО решало проблему количественного и местами, по крайней мере до недавнего времени, качественного перевеса в силах, оформившегося на рубежах страны после того, как бывшие союзники наперегонки бросились вступать в НАТО. Кроме того, хотя сейчас про это не принято вспоминать, советское и российское ядерное оружие «внутриконтинентальной» дальности всегда было направлено и на сдерживание Китая, отношения с которым с начала 1960-х и по конец 1980-х были едва ли не хуже, чем с Америкой. Нестратегическое ядерное оружие делало неприемлемо опасным любую попытку разгромить вооруженные силы, слишком уж большие возможности открываются в критической ситуации у стороны, имеющей в НСЯО качественный и количественный перевес, причем перевес, возможно, на порядок.

Хотя большая часть советского арсенала была ликвидирована (и это правильно: гарантийные сроки хранения небесконечны, а продление ресурса оттягивает на себя силы и материалы, нужные для производство новых зарядов), у нас НСЯО все равно больше, чем у кого-либо в мире. Как уже было сказано, вопросы, связанные с нестратегическим ядерным оружием, держатся в строгом секрете и, разумеется, точные цифры не раскрываются, но, если исходить из открытых данных, речь идет не менее чем о 1500 зарядах, а скорее даже о 2000. То есть их примерно столько же или даже больше, чем зарядов, развернутых на носителях стратегической ядерной триады. При этом в НАТО, кроме США, значительно сокративших свой арсенал ТЯО, от него полностью отказалась Великобритания, оставив только баллистические ракеты на подводных лодках, и сильно сократила Франция, у которой есть менее 50 авиационных крылатых ракет ASMPA.

В России номенклатура НСЯО, конечно, тоже значительно сократилась по сравнению с периодом холодной войны. Официально подтвержденными можно считать специальные версии ракет армейского комплекса «Искандер-М» (как баллистической, так и крылатой), морской крылатой ракеты «Калибр», авиационной гиперзвуковой/аэробаллистической ракеты «Кинжал» и авиабомбы.

Помимо «Калибра», у флота, вероятно, имеются другие типы НСЯО. Ряд крылатых ракет дальней и тактической авиации также, вероятно, имеет версии с термоядерными боевыми частями (речь не о Х-55, Х-102 и других ракетах «стратегов»). Специальные боевые части есть у зенитных ракет, в первую очередь для использования в целях противоракетной обороны. Непонятно, сохранились ли авиационные ракеты «воздух — воздух» с ядерными боевыми частями (есть открытая информация о том, что такая версия создавалась, например, ракеты Р-33 — основного оружия перехватчиков МиГ-31). Ядерные мины, в том числе в формате носимого за плечами рюкзака, скорее всего, были ликвидированы, чтобы исключить возможность ядерного терроризма. Открытый вопрос: сохранились ли ядерные снаряды крупнокалиберной артиллерии? С одной стороны, их планировали ликвидировать, но с другой — модернизация и сохранение в составе сухопутных войск ряда специфических артсистем позволяет предположить, что от этого плана могли и отказаться. В любом случае, скорее всего, их немного и основным НСЯО сухопутных войск служат «Искандеры».

Все эти средства предназначены в первую очередь для поражения военных целей противника непосредственно в ТВД — от сосредоточений войск до аэродромов, командных пунктов, логистических узлов, мостов. В случае флота добавляется поражение особо крупных и важных надводных и подводных целей. В годы холодной войны целями для ядерного оружия считались даже артиллерийская батарея или колонна танков, но, разумеется, сейчас порог применения и ценность ЯО намного выше. Вопреки расхожим заблуждениям, боезаряды тактического ядерного оружия необязательно всегда слабее, чем у стратегического, хотя обычно ему, конечно, требуется меньшая мощность. В отсутствие официальных данных по отечественному НСЯО мы можем опираться на американские и сделать вывод, что мощность зарядов ядерных артиллерийских снарядов составляла обычно одну-две килотонны (наиболее мощные достигают 20), современных тактических авиабомб — до 50 килотонн, армейских оперативно-тактических ракет — не более 500 килотонн. Последнее вполне соответствует и даже порой превышает по мощности легкие и средние блоки стратегических ракет. Часто принято все сравнивать с использованной в Хиросиме бомбой «Малыш» — мощность ее взрыва составила 15 килотонн (взрыв «Толстяка» в Нагасаки был мощнее — порядка 21 килотонны).

До недавнего времени российское руководство редко публично напоминало об имеющемся в его распоряжении НСЯО. Во многом это было связано с тем, что американцы все настойчивее пытались вплести эту тему в ткань переговоров по ограничению стратегических вооружений и стратегической стабильности в целом. Администрация Дональда Трампа так и вовсе отказалась в свое время продлевать договор СНВ-3, требуя от Москвы включить ее НСЯО в процесс контроля над вооружениями, для начала четко задекларировав его количество и обязавшись его не наращивать.

Впрочем, когда стало ясно, что договориться с Вашингтоном о вопросах стратегической стабильности в обозримой перспективе не удастся, российское НСЯО стало играть все большую политическую роль. Небольшое количество НСЯО было развернуто в Белоруссии для симметрии с американскими ядерными бомбами в Европе, а сейчас в ответ на «ястребиные» идеи ряда европейских деятелей Москва сделала нетипичный для себя шаг, начав публичные учения по отработке применения нестратегического ЯО (разумеется, плановые учения регулярно проводились и прежде, но освещались крайне скупо, порой о них можно было лишь гадать).

Теперь только время покажет, сможет ли НСЯО выполнить неосновную для себя сдерживающую роль, ограничившись демонстративными мероприятиями.

Постоянный адрес новости: eadaily.com/ru/news/2024/06/07/skolko-u-rossii-nestrategicheskogo-yadernogo-oruzhiya-i-chto-eto-takoe
Опубликовано 7 июня 2024 в 10:19
Все новости

30.06.2024

Загрузить ещё
ВКонтакте