Расшифровка разговора офицеров бундесвера, как планируют бомбить Крымский мост

Главный редактор медиагруппы «Россия сегодня» и телеканала RT Маргарита Симоньян выложила расшифровку аудиозаписи разговора высокопоставленных офицеров бундесвера об атаке на Крымский мост.

19 февраля 2024 года между начальником отдела операций и учений командования ВВС бундесвера Грефе, инспектором BBC бундесвера Герхартцем и сотрудниками центра воздушных операций космического командования бундесвера Фенске и Фроштедте состоялся разговор следующего содержания.

Герхартц: Приветствую всех! Грефе, ты сейчас в Сингапуре?

Грефе: Да.

Герхартц: Хорошо. Мы должны выверить информацию. Как вы уже слышали, министр обороны Писториус намерен тщательно проработать вопрос поставок ракет Taurus на Украину. У нас запланирована встреча с ним. Необходимо все обсудить, чтобы мы могли начать работу над этим вопросом. Пока я не вижу, чтобы был обозначен момент начала этих поставок. Не было такого, чтобы канцлер сказал ему: «Я хочу сейчас получить информацию, а завтра утром мы примем решение». Такого я не слышал. Наоборот, Писториус оценивает всю эту развернувшуюся дискуссию. Никто не знает, почему федеральный канцлер блокирует эти поставки. Конечно, появляются самые невероятные слухи. Приведу пример: вчера мне позвонила журналистка, которая очень близка к канцлеру. Она услышала где-то в Мюнхене, что ракеты Taurus не сработают. Я спросил, кто ей это сказал. Она ответила, что ей сказал это кто-то в военной форме.

Конечно, это источник информации низкого уровня, однако журналистка зацепилась за эти слова и хочет раздуть из этого новость под таким заголовком: «Теперь-то мы знаем причину, по которой канцлер отказывается отправлять ракеты Taurus, — они не сработают». Все это тупость. Такие темы доступны только ограниченному кругу лиц. Однако мы видим, какая ахинея тем временем распространяется, несут полную чушь. Я хочу с вами согласовать этот вопрос, чтобы мы не двигались в неправильном направлении. Во-первых, у меня сейчас есть вопросы к Фроштедте и Фенске. Кто-то говорил с вами на эту тему? К вам обращался Фрейдинг?

Фроштедте: Нет. Я общался только с Грефе.

Фенске: То же самое, я общался только с Грефе.

Герхартц: Возможно, он к вам еще обратится. Вероятно, мне придется участвовать в слушаниях в бюджетной комиссии, потому что появились проблемы, связанные с ростом цен на переоборудование инфраструктуры под F-35 в Бюхеле. Я уже передал через Франка мои рекомендации, чтобы у нас были слайды для визуализации материала. Мы ему показывали пробную презентацию, где ракеты Taurus устанавливались на носитель Tornado или на другой носитель, требуемый по заданию. Однако я себе это слабо представляю. Необходимо помнить, что это получасовая встреча, поэтому не стоит готовить презентацию на 30 слайдов. Должен быть короткий доклад. Нужно показать, что может ракета, как ее можно использовать.

Необходимо учитывать, если мы примем политическое решение по передаче ракет в качестве помощи Украине, к каким последствиям это может привести. Я буду вам благодарен, если вы мне сообщите не только о том, какие у нас существуют проблемы, а как мы можем их решить. Например, если речь зайдет о способах поставки… Я знаю, как делают англичане. Они всегда перевозят их на бронеавтомобилях Ridgback. У них есть несколько человек на местах. Французы так не делают. Они поставляют на Украину Q7 с ракетами Scalp. Storm Shadow и Scalp имеют схожие технические характеристики для их установки. Как мы будем решать эту проблему? Будем ли мы передавать ракеты MBDA с помощью Ridgback им в руки? Один из наших людей будет прикомандирован к MBDA? Грефе, доложите нам, какая у нас позиция по этому вопросу. Господа Фенске и Фроштедте, доложите, как вы видите ситуацию.

Грефе: Я начну с самых чувствительных вопросов, с существующей критики касательно поставок. Дискуссии проходят практически везде. Здесь есть несколько самых важных аспектов. Во-первых, это сроки поставок. Если сейчас канцлер решит, что мы должны поставлять ракеты, они будут передаваться из бундесвера. Хорошо, но они будут готовы к применению только через восемь месяцев. Во-вторых, мы не можем сокращать время. Потому что если мы это сделаем, то может случиться ошибочное применение, ракета может упасть на детский сад, снова будут жертвы среди гражданских. Эти аспекты должны учитываться.

Необходимо отметить на переговорах, что без фирмы-производителя мы ничего не сможем сделать. Они могут оснастить, перевооружить, поставить первые ракеты. Мы можем немножко нагнать производство, но не следует ждать, пока накопится 20 штук, можно передавать по пять. Время поставки этих ракет напрямую зависит от промышленности. Кто будет платить за это? Еще один вопрос — на какие системы вооружения эти ракеты будут крепиться? Как должно поддерживаться взаимодействие между фирмой и Украиной? Или у нас налажена какая-то интеграция?

Герхартц: Я думаю, что нет. Потому что производитель TSG заявил, что они могут решить эту проблему в течение шести месяцев, неважно, будет ли это самолет «Сухой» или F-16.

Грефе: Если федеральный канцлер решит пойти на это, то должно быть понимание, что только для производства креплений потребуется шесть месяцев. В-третьих, теоретически нас может коснуться вопрос обучения. Я уже говорил, что мы сотрудничаем с производителем ракет. Они обучают обслуживанию этих систем, а мы — тактическому применению. Здесь необходимо три — четыре месяца. Эта часть обучения может проходить в Германии.

При поставке первых ракет нам необходимо быстро принять решение касательно креплений и обучения. Возможно, нам придется обратиться по этим вопросам к британцам, воспользоваться их ноу-хау. Мы можем передавать им базы данных, спутниковые снимки, станции планирования. Кроме поставок самих ракет, которые у нас имеются, все остальное может поставляться промышленностью или IABG.

Герхартц: Нам необходимо представлять, что они могут использовать самолеты с креплениями для ракет Taurus и для Storm Shadow. Англичане были там и оснастили самолеты. Системы не настолько сильно различаются, их можно использовать и для Taurus. Я могу сказать про опыт использования комплекса Patriot. Наши эксперты сначала тоже просчитывали долгие сроки, однако им удалось справиться за считаные недели. Им удалось настолько быстро и в таком количестве ввести все в эксплуатацию, что наши сотрудники сказали: «Вот это да. Мы такого не ожидали».

Мы сейчас ведем войну, в которой используется гораздо больше современных технологий, чем в нашем старом добром «люфтваффе». Это все наводит на мысль, что когда мы занимаемся планированием сроков, то нам не стоит их переоценивать. А теперь, господа Фенске и Фроштедте, мне бы хотелось услышать ваше мнение относительно возможных поставок на Украину.

Фенске: Я хотел бы остановиться на вопросе обучения. Мы уже изучали этот вопрос, и, если мы будем иметь дело с персоналом, который уже имеет соответствующую подготовку и будет параллельно проходить обучение, предварительно потребуется около трех недель, чтобы изучить технику и только затем приступить непосредственно к тренировкам в ВВС, которые продлятся около четырех недель. Таким образом, это гораздо меньше, чем 12 недель. Конечно, все это при условии, что персонал будет иметь соответствующую квалификацию обучение можно будет проводить, не прибегая к услугам переводчиков, ну и еще пара моментов.

Мы уже переговорили с госпожой Фридбергер. Если речь идет о боевом применении, то в таком случае де-факто нам посоветуют оказать поддержку хотя бы первой группе. Планировать сложно, на обучение нашего персонала потребовалось около года, а мы сейчас пытаемся сократить это время до десяти недель и при этом надеемся, что они смогут гонять по бездорожью на болиде, предназначенном для «Формулы-1». Возможный вариант — оказывать плановую техническую поддержку, теоретически это можно делать из Бюхеля при условии создания защищенной связи с Украиной. Если бы это было доступным, то уже дальше можно проводить соответствующее планирование. Это основной сценарий как минимум — обеспечить полное сопровождение производителя, поддержку через службу поддержки пользователей, которая будет решать проблемы с программным обеспечением. В принципе все так же, как бывает и у нас в Германии.

Герхартц: Минуточку. Я понимаю, о чем вы говорите. У политиков может вызвать озабоченность прямая закрытая связь Бюхеля и Украины, что может стать прямым участием в украинском конфликте. Но в таком случае можно сказать, что обмен информацией будет происходить через MBDA, а мы направим одного — двух наших специалистов в Шробенхаузен. Конечно, это хитрость, но с точки зрения политики это, возможно, выглядит по-другому. Если обмен информацией происходит через производителя, то это не связано с нами.

Фенске: Возникнет вопрос, куда поступает информация. Если речь идет об информации о целях поражения, которая в идеале включает спутниковые снимки, обеспечивающие максимальную точность до трех метров, то мы должны сначала их обработать в Бюхеле. Думаю, что независимо от этого можно каким-то образом организовать обмен информацией между Бюхелем и Шробенхаузеном или же можно проработать возможность передачи информации в Польшу, делать это там, куда можно доехать на автомобиле. Этот вопрос необходимо рассмотреть более пристально, варианты наверняка появятся.

Если нас поддержат, то в самом худшем случае мы вообще можем курсировать на автомобиле, что позволит сократить время на реагирование. Конечно, мы не сможем отреагировать в течение часа, поскольку нужно будет дать свое согласие. В самом лучшем случае только через шесть часов после получения информации самолеты смогут выполнить приказ. Для поражения определенных целей достаточно и точности более трех метров, но, в случае если необходимо уточнить цель, нужно работать со спутниковыми снимками, которые позволяют ее моделировать. И тогда время реагирования может составить до 12 часов. Все зависит от цели. Я не изучал этот вопрос детально, но полагаю, что возможен и такой вариант. Нужно только сказать, что нам следует подумать, как организовать передачу информации.

Герхартц: Как вы считаете, можно ли надеяться на то, что Украина сможет все сделать самостоятельно? Ведь известно, что там находится много людей в гражданской одежде, которые говорят с американским акцентом. Поэтому вполне возможно, что скоро они будут в состоянии сами использовать? Ведь все спутниковые снимки у них есть.

Фенске: Да. Они получают их от нас. Еще я хотел бы кратко остановиться на вопросах противовоздушной обороны. Мы должны хорошо подумать над тем, чтобы в Киеве была аппаратура для приема информации с IABG и NDK. Мы должны им это предоставить, поэтому я должен лететь туда 21 февраля, нужно оптимально все спланировать, а не так, как было со Storm Shadow, когда планировали контрольные точки. Надо подумать, как облететь или же пролететь ниже сектора обзора РЛС. Если все подготовить, то обучение будет более эффективным. И тогда снова можно будет вернуться к вопросу о количестве ракет. Если дать 50 штук, то они очень быстро будут израсходованы.

Герхартц: Именно так, это не изменит ход военных действий. Поэтому мы не хотим их все передавать. И не все одновременно. Возможно, 50 — в первом транше, потом, возможно, будет еще один транш в 50 ракет. Это совершенно понятно, но все это большая политика. Я предполагаю, что на самом деле за этим скрывается. Мне стало известно от моих французских и британских коллег, что на самом деле с этими Storm Shadow и Scalp дела обстоят так же, как с винтовками системы «Винчестер», — они могут спросить: «Почему мы должны поставлять следующую партию ракет, ведь мы уже поставили, пускай теперь Германия это сделает». Может, господин Фроштедте хочет что-то сказать на эту тему?

Фроштедте: Позвольте добавить немного прагматизма. Я хочу поделиться моими соображениями по поводу характеристик Storm Shadow. Речь идет о противовоздушной обороне, полетном времени, высоте полета и так далее, я пришел к выводу, что есть две интересные цели — мост на востоке и склады боеприпасов, которые находятся выше. Мост на востоке тяжело достать, это достаточно мелкая цель, но Taurus это может сделать, склады боеприпасов тоже может поразить. Если все это учесть и сравнить с тем, сколько было использовано Storm Shadow и HIMARS, то у меня возник вопрос: «Наша цель — мост или военные склады?» Это достижимо с нынешними недоработками, которые есть у RED и y Patriot? И я пришел к выводу, что ограничивающим фактором является то, что обычно у них есть всего 24 заряда…

Герхартц: Это понятно.

Фроштедте: Имеет смысл присоединить Украину к ТТР. Это займет неделю. Считаю целесообразным подумать о планировании задач и централизованном планировании. Планирование задач у нас в соединении проходит две недели, но если есть в этом заинтересованность, то можно сделать и быстрее. Если же рассматривать мост, то я считаю, что Taurus недостаточно и нам нужно иметь представление о том, как он может работать, а для этого нам необходимы данные со спутников. Я не знаю, сможем ли мы за короткое время, а речь идет о месяце, подготовить украинцев к выполнению такой задачи.

Каким образом будет выглядеть атака Taurus на мост? С точки зрения оперативной перспективы я не могу оценить, как быстро украинцы сумеют научиться планировать такие действия и как быстро произойдет интеграция. Но поскольку речь идет о мосте и военных базах, то, я так понимаю, они хотят их заполучить как можно скорее.

Фенске: Я хотел бы еще сказать по поводу уничтожения моста. Мы интенсивно занимались этим вопросом и, к сожалению, пришли к выводу, что мост из-за своей величины подобен взлетной полосе. Поэтому для него может понадобиться не 10 и даже не 20 ракет.

Герхартц: Есть мнение, что Taurus это удастся, если использовать французский истребитель Dassault Rafale.

Фенске: Им удастся лишь сделать дырку и повредить мост.

И, прежде чем сделать важные заявления, мы должны сами…

Фроштедте: Я не продвигаю идею с мостом, я прагматично хочу понять, что они хотят. И чему мы их должны обучать, поэтому получается, что нам необходимо будет при планировании этих операций указывать главные точки на снимках. Цели у них будут, но здесь следует учитывать, что при работе по небольшим целям нужно более скрупулезно планировать, а не разбирать картинки на компьютере. В случае с подтвержденными целями все проще и на планирование уйдет меньше времени.

Герхартц: Мы же все знаем, что они хотят уничтожить мост, что это в конце концов означает, как его охраняют — не только потому, что он имеет важное военно-стратегическое, но и политическое значение. Хотя у них сейчас есть и наземный коридор. Есть определенные опасения, если у нас будет прямая связь с украинскими вооруженными силами. Поэтому и возникнет вопрос — можно использовать такую хитрость и откомандировать наших людей в MBDA? Таким образом прямая связь с Украиной будет только через MBDA, это намного лучше, чем если такая связь будут существовать с нашими ВВС.

Грефе: Герхартц, это не имеет значения. Нам нужно следить, чтобы с самого начала не было формулировок, делающих нас стороной конфликта. Я, конечно, немного утрирую, но, если мы сейчас скажем министру, что запланируем встречи и поедем на авто из Польши, чтобы никто не заметил, — это уже участие, мы этого делать не будем. Если мы говорим о производителе, то в первую очередь следует спросить у MBDA, могут ли они это сделать. При этом не имеет значения, будут ли наши люди затем заниматься этим в Бюхеле или в Шробенхаузене, — все равно это участие. И я думаю, что этого не следует делать.

В самом начале мы определили это как основной элемент «красной линии», поэтому будем участвовать в обучении. Скажем, что подготовим «дорожную карту». Необходимо поделить процесс обучения на части. Длинный трек будет рассчитан на четыре месяца, обучим их основательно, в том числе и отработаем вариант с мостом. Короткий — будет рассчитан на две недели, чтобы они как можно раньше могли применить ракеты. Если же они будут уже обучены, то мы спросим, готовы ли британцы на этом этапе ими заняться. Я считаю, что такие действия будут правильными — только представьте себе, если пресса узнает о том, что наши люди находятся в Шробенхаузене или же что мы ездим на автомобилях куда-то в Польшу! Такой вариант я считаю неприемлемым.

Герхартц: Если будет принято такое политическое решение, мы должны сказать, что украинцы должны приехать к нам. Мы в первую очередь должны знать, не является ли такое политическое решение прямым участием в планировании задач, в таком случае обучение будет проходить несколько дольше, они смогут выполнять более сложные задачи, что вполне возможно у них уже есть некоторый опыт и используется высокотехнологичное оборудование.

Если есть возможность избежать прямого участия, мы не можем участвовать в планировании задач, делать это в Бюхеле и затем им пересылать — для Германии это «красная линия». Можно обучать их два месяца, за это они всему не научатся, но что-то смогут. Мы только должны проследить, чтобы они смогли обработать всю информацию, работать со всеми параметрами.

Грефе: Зеппель сказал, что можно сделать длинную и короткую «дорожную карту». Речь идет о том, чтобы в короткий срок получить результат. И если на первом этапе задача будет поразить склады боеприпасов, а не такие сложные объекты, как мосты, то в таком случае можно приступать к сокращенной программе и получить быстро результат. Что же касается информации от IABG, то я не считаю эту проблему критической, поскольку они не привязаны к определенному месту, они сами должны провести разведку. Понятно, что от этого зависит эффективность. Именно об этом мы говорили, что стоит это учитывать при передаче ракет. Это еще не решено. Но так принято.

Герхартц: А это будет основным моментом. Есть склады боеприпасов, по которым не получится провести короткую подготовку в связи с очень активной ПВО. С этим нужно будет серьезно разбираться. Думаю, что наши люди найдут вариант. Нужно только, чтобы нам сначала позволили попробовать, чтобы была возможность давать лучшие политические консультации. Мы должны лучше готовиться, чтобы не провалиться оттого, что y KSA, возможно, нет представления о том, где на самом деле находятся системы ПВО. Такая информация есть у украинцев, у нас есть данные с радаров. Но если речь идет о точном планировании, то мы должны знать, где установлены радары и где находятся стационарные установки, как их обойти. Это позволит разработать более точный план.

У нас есть суперсредство, и если у нас будут точные координаты, то мы сможем его точно применить. Но нет никакого основания, которое бы позволило сказать, что мы не можем это сделать. Есть определенная шкала, где политически проходит «красная линия», есть «длинный» и «короткий» путь, здесь есть различия в том, что касается использования всего потенциала, который со временем украинцы смогут лучше задействовать, поскольку у них будет практика, они будут этим заниматься постоянно. Думаю, я лично не должен присутствовать на встрече. Мне важно, чтобы мы представили трезвую оценку и не подливали масла в огонь, как это делают другие, поставляя Storm Shadow и Scalp.

Грефе: Я хочу сказать, чем дольше они будут принимать решение, тем дольше мы потом будем это все реализовывать. Нам нужно разделить все на этапы. Сначала начать с простого, а потом переходить к сложному. Или можно обратиться к британцам, могут ли они нам оказать поддержку на начальном этапе, взять на себя вопросы планирования? Мы можем форсировать то, что лежит в зоне нашей ответственности. Разработка креплений для ракет не относится к нашим задачам, этот вопрос Украина должна решать с производителями самостоятельно.

Герхартц: Мы бы сейчас не хотели, чтобы у нас появились проблемы из-за бюджетной комиссии. Это может сделать невозможным начало строительных работ на авиабазе в Бюхеле в 2024 году. Каждый день сейчас на счету в программе.