Чествуя Фабрициуса, или Мавзолей против Храма: Ленин — не Сталин, это другое?!

Довелось недавно побывать в старинном русском городе Пскове. Там сразу за привокзальной площадью гостей встречает улица имени Фабрициуса. По ней кратчайший путь к центру, к древним крепостным стенам, к знаменитому кремлю с величественным Свято-Троицким собором. Кто такой Фабрициус, и в советские времена знали далеко не все, а уж в современной РФ число таких знатоков, очевидно, стремится к нулю. И тем не менее имя Фабрициуса по-прежнему «украшает» улицы многих российских городов.

Среди них, конечно, Москва — как же ей без Фабрициуса, — Тверь, Сочи и (по просьбе шахтёров?) Донецк. При большом желании в этом замечательном факте можно, наверное, увидеть яркий пример «бережного отношения» к «нашему историческому наследию». Но если такого большого желания нет, нет революционного пыла и веры в то, что «Ленин и теперь живее всех живых», то неизбежно возникает вопрос: зачем, из каких соображений исходя, надо «бережно хранить» память о товарище Фабрициусе? О чём его звучное имя должно напоминать, к чему призывать граждан современной России? К «международной солидарности трудящихся» и «беззаветной борьбе за дело революции»? Или, может быть, к созданию (на равноправной и взаимовыгодной основе, конечно) союзного государства РФ и Латвийской Республики?

А для чего ещё может служить «историческое наследие» Фабрициуса — пламенного революционера из «красных латышских стрелков», даже среди них отличавшегося жестокостью и «прославившегося» главным образом расстрелами участников Кронштадтского восстания. Если только для напоминания о том, как большевики после победы революции уничтожали церковь. Фабрициус и здесь преуспел, будучи военным комиссаром в Полоцке, принял самое активное участие в осквернении хранившихся в Свято-Евфросиниевском монастыре мощей святой Евфросинии Полоцкой, считающейся покровительницей белорусской земли.

Сегодня осквернители церкви в России не в почёте, во всяком случае официально. Принято даже и лоб крестить, и свечку ставить. Но это — с одной стороны. А с другой — и память Фабрициуса тоже вполне официально чтят-сохраняют. Как говорится, «имя его живёт» — ни одна улица не переименована. И ведь не скажешь, что казус Фабрициуса исключение, частный случай, — не доглядели, руки не дошли. Нет, вместе с именем этого латышского стрелка, пострелявшего немало контрреволюционных солдат и матросов, да и простых псковских обывателей на улицах российских городов, вполне себе комфортно продолжают «жить», нередко по соседству с восстановленными храмами, и другие имена десятков, если не сотен, пламенных революционеров, в том числе заграничного происхождения.

Удивительно здесь то, что, отказавшись вроде бы от «борьбы за идеалы революции», в РФ продолжают «бережно хранить» память «героев революции» (в отличие, кстати, от памяти о её жертвах). Это консервация революционности и фактически продолжающаяся её массовая монументальная пропаганда (и в названиях городов и улиц, и в бесчисленных монументах «основоположникам» и «деятелям революции») в сочетании с речами о «возвращении к традиционным духовным и нравственным ценностям» объективно ведёт к глубочайшему когнитивному диссонансу в общественном сознании, по сути к его расколу-раздвоению. И в этой связи огромное значение имеет один из ключевых, программных тезисов российского президента, не раз говорившего о том, что «Россия исчерпала свой лимит на революции». Это безусловно и глубоко верная мысль. Ущерб, нанесённый стране и народу революциями XX века, таков, что продолжение подобных «социальных экспериментов» Россия может и не пережить.

Поэтому надо быть последовательными в отказе от революционной идеологии, от прославления её «героев». Необходимо преодолеть наконец-то неопределённость двоемыслия, собрать разорванное, расколотое общественное сознание. Ведь сегодня этот раскол символически представлен даже на Красной площади — этом не только политическом, но и сакрально-смысловом центре страны. На одной её стороне — храм Василия Блаженного, а на другой, противоположной, — мавзолей с «мощами» «вождя мировой революции». Этот символизм зримого непосредственного противостояния Храма и Мавзолея неслучайно, конечно, сложился в «сердце» России, как неслучайно всё значительное в истории, — он прямо отсылает к непреложной библейской истине: «царство, разделённое в самом себе, не устоит». Не устоит, потому что нельзя одновременно поклоняться и Богу, и идолам. Нельзя носить крест и «бережно хранить» «мощи» гонителя Церкви. Нельзя одной рукой защищать традиционные ценности, а другой славить «героев революции». Такой идейно-ценностный, идеологический «плюрализм» может уживаться только в расстроенной психике. Здоровое общество по определению обладает единым цельным мировоззрением.

И если Россия сегодня действительно возвращается к Храму, изживает смертельно опасный вирус революции, возвращается к самой себе, к своей традиции, а альтернатива этому только одна — исчезновение российской цивилизации, то необходимо демонтировать наконец-то «революционный пантеон». При этом принципиально важно понимать, что этот демонтаж не означает тотального отказа от «советского прошлого». Необходимо чёткое различение «героев революции», прославившихся если и не исключительно, то главным образом на ниве разрушения и «беспощадного уничтожения внутреннего классового врага», и тех, кто созидал, — строил заводы, фабрики, дороги, кто сражался и защищал свою страну и народ в годы Великой Отечественной войны, кто обеспечил прорыв в космос и другие реальные достижения СССР.

«Герои революции», разрушавшие «весь мир насилья», — это Ленин, Свердлов, Троцкий и другие помельче, вроде того же Фабрициуса и ему подобных красных стрелков. А Стаханов, Александр Матросов и Георгий Жуков, Королёв и Гагарин — это советские герои, никоим образом не принадлежащие к «революционному пантеону». И не надо поддаваться лукавству левацкой пропаганды: мол, без одних не было бы и других и, вообще, — это «наша история», поэтому «надо хранить память» и т. д. и т. п. Как известно, отнюдь не с именем Ленина шли в атаку советские солдаты. Не Ленин был верховным главнокомандующим в годы войны, не он руководил индустриализацией и «строительством социализма», не Ленин стал фактическим создателем советской государственности и поднял мощь и престиж СССР на небывалую высоту. Это сделал — Сталин. Но его имя тем не менее усердно стирали, быстренько, не «рассусоливая», переименовали советские тогда ещё (в том числе при Сталине построенные) города, улицы, площади, предприятия. И в этом случае почему-то не вспоминали и не вспоминают про «нашу историю», «бережное отношение» — без пропагандистской лапши обходятся.

Ссылаются, правда, на «сталинские репрессии». Но сегодня опубликовано более чем достаточно документов, подтверждающих самое непосредственное отношение Ленина к массовым репрессиям, в том числе к массовым безсудным расстрелам. А ещё страшный голод в Поволжье — последствие ленинского «военного коммунизма» и политика ограбления и уничтожения Церкви. Это что касается репрессий — сталинских и ленинских. Если же говорить о заслугах и достижениях, то у Сталина, как бы к нему ни относиться, таковые бесспорно есть — и немалые. А что можно отнести к достижениям «вождя мирового пролетариата», что конкретно, без общих слов и пропагандистской трескотни, сделано под его руководством для страны? Вооружённый захват власти и разгон (после проигрыша на выборах) Учредительного собрания? Убийство царской семьи? Но сегодня это вроде бы уже не считается заслугами. Легализация гомосексуализма и свобода для демонстраций «Долой стыд»? Но это тоже пока ещё не относится к достижениям. Может быть, «ленинская национальная политика», фактически заложившая «мину замедленного действия» в фундамент СССР? Политика, в результате которой была, по меткому выражению российского президента, создана «Украина имени В. И. Ленина». Так последствия этой политики сегодня слишком очевидны и стоили уже слишком много крови многим народам бывшего СССР.

Таким вот получается реальный баланс «ошибок» и достижений — у Ленина, создателя партии большевиков и вождя революции, и у Сталина — создателя СССР и верховного главнокомандующего Победы. Но имя Сталина вычеркнуто из официальной топонимики и памятники ему снесены. А вот Ленин тут как тут. Имя его не иначе как «будет жить вечно» — стоит мавзолей и в каждом российском городе одна из главных — улица Ленина. И в многострадальной Новороссии памятники вождю восстанавливают. То есть надо так понимать, что Ленину «ошибки» прощаются, Ленин не Сталин — это другое?! Такая вот избирательная получается «наша история». Нелегко бывает в ней разобраться.

Может быть, Сталин наказан за то, что его репрессии, в отличие от ленинских, «врагов народа» — троцкистов и «безродных космополитов» задели? Так это или нет, но без его имени официальные блюстители «исторической памяти» вполне обходятся. Зачем тогда надо «свято хранить» память главного революционера? Кому-то мало революций в России? Или, может быть, граждан опрашивали, может быть, им нравится соседство Храма и Мавзолея на главной площади страны и выступают они против возвращения исторических названий, хотят жить именно на улице Ленина? Да, кстати, и имя товарища Фабрициуса давно пора вернуть на «историческую Родину» — переименовать маленькое, но гордое латвийское государство в Латвийскую Республику имени Фабрициуса. Это будет и исторически, и метафизически верно и справедливо.

Сегодня много говорят о том, что Россия столкнулась с вызовом экзистенциального характера и цивилизационного масштаба. И об этом прямо свидетельствует фактически развернувшаяся агрессия коллективного Запада против РФ. Стране и народу предстоит нелёгкая борьба за сохранение политического и духовного суверенитета, сохранение своей культуры, языка, традиционных ценностей и за сохранение своей земли — территориальной целостности Российского государства. Но В. И. Ленин (не стеснявшийся, как известно, во время тяжелейшей, с огромными жертвами войны агитировать за «поражение своего Отечества») в этой борьбе — весьма сомнительный помощник. Поэтому у российского общества, если оно действительно хочет и может само определять свою судьбу, есть только один выбор — возвращение на дорогу к Храму.