«Нормальное» государство, которому «придется подстроиться» под США: Израиль в фокусе

Портал mignews.com опубликовал аналитическую статью публициста Ирины Петровой под заголовком «Нежелательная алия».

На фоне всеобщего пожара в Израиле забастовку преподавателей ульпанов заметили разве что русскоязычные СМИ. Не получив требуемого повышения зарплаты, учителя начали массово увольняться, так что теперь репатрианты будут ждать курсов иврита не шесть месяцев, как было раньше, а двенадцать или даже больше. Но кого это волнует?

Нынешнее правительство с самого начала обозначило свое отношение к той алие, которую раньше собирательно называли русской, а теперь политкорректно делят на русскую, белорусскую и украинскую. Министр Офир Софер открыто признает, что он больше заинтересован в репатриантах из Франции и США, и даже готов наделить их теми же льготами, какие получают выходцы из неблагополучных стран. Щедрость министра понятна: если условно русская алия сократится, сэкономленных денег с избытком хватит на пособия немногочисленным олим из стран Запада. Судя по последним тенденциям, поток репатриантов с постсоветского пространства действительно скоро иссякнет.

До сих пор евреи приезжали в Израиль с его тяжелым климатом, безумными ценами, недоступным жильем, постоянной опасностью войны и терактов, трудным языком, высокой безработицей и прочими хорошо нам знакомыми проблемами — по одной простой причине. Они знали, что их тут ждут и о них позаботятся, что эта страна постарается с первых шагов стать для них домом. В самом деле, где еще человек, едва сойдя с трапа самолета, получает гражданство и деньги на обустройство? Система абсорбции изначально была нацелена на то, чтобы репатриант чувствовал себя не иммигрантом, не беженцем, а полноправным членом общества.

Разумеется, эта система часто давала сбой, а у государства находились более насущные заботы и расходы. Но важность алии как одной из основополагающих ценностей сионизма, никогда никем не оспаривалась. Общество в целом разделяло этот подход; олим 90-х еще помнят, как дружно помогали им соседи, как незнакомые люди на улице подходили со словами: «Вы новые репатрианты? Барухим а-баим — добро пожаловать!».

Увы, тридцать с лишним лет поклепов на «русскую» алию не прошли даром. За эти годы менялись только темы для инсинуаций: вначале нас обвиняли в том, что наши дипломы куплены, наши женщины — проститутки, а мужчины — мафиози. Потом на первое место вышла тема «некошерности» алии — мол, из бывшего СССР приезжают тысячи негалахических евреев, их нееврейских родственников и выкрестов, а это грозит уничтожить национальный характер государства. Правда, большинство нормальных израильтян уже не реагировали на эти нападки, ведь они учились, работали, служили в армии вместе со своими русскоязычными согражданами и ценили их за профессиональные и человеческие качества, а не за чистоту крови. Зато борьба против «гойской» алии стала мощным политическим козырем для религиозных и ультраправых активистов. Когда кому-то из них нужно было показать себя защитником духовных и национальных ценностей, на свет сразу извлекалась «угроза характеру государства», исходящая от репатриантов.

Разговоры на эту тему в последнее время звучат все чаще вместе с призывами изменить Закон о возвращении и прекратить выдачу заграничных паспортов тем, кто не собирается жить в Израиле. И все же никто из государственных чиновников не заявлял на официальном уровне о том, что Израиль заинтересован в каких-то репатриантах больше, а в каких-то меньше. До сих пор разделение олим на «чистых» и «нечистых» оставалось уделом СМИ и религиозных деятелей и не сказывалось на процедуре абсорбции. И вот свершилось — сам глава интеграционного ведомства говорит об этом открытым текстом.

Трудно было ожидать иного от депутата из «Религиозного сионизма», да и от шасовца Дери с его борьбой против «паспортной алии». Но еще более интересно, что практически никто на эти слова не отреагировал. Политики заняты своим кризисом, а обществу, по большому счету, все равно, хотя когда-то подобная дискриминация возмутила бы тех, кто считает себя сионистом. Похоже, Израиль действительно стал «нормальным» государством, где людей больше волнуют цены и зарплаты, чем идеологические основы.

Что касается самих новых олим, они пока не очень понимают, что происходит и чем им это грозит. Ведь официальной информации на русском языке становится все меньше, а пугающих непроверенных слухов — все больше. И не случайно в мининтеграции отменен тендер на услуги консультаций на русском языке, при том, что в пресс-службе министерства никто не говорит по-русски.

В свое время Большая Алия многое сделала для того, чтобы все данные, касающиеся абсорбции, были доступны людям на их родном языке. К чести властей, они полностью поддерживали эти усилия. Сегодня практически в каждом департаменте и учреждении есть русскоговорящие сотрудники и ставки для знающих русский язык, и трудно представить, что когда-то было по-другому. Но скоро, вероятно, это изменится, раз уж само профильное министерство решило, что русскоязычные услуги им не нужны, несмотря на большое количество недавно прибывших и прибывающих репатриантов. Да и ульпаны в таком количестве лишние; для олим из англо- и франкоговорящих стран их и так хватит. Поэтому преподаватели могут бастовать или увольняться, сколько угодно. Для правительства это не только не первая, но даже и не третьестепенная проблема, она вообще не стоит на нынешней повестке дня, и в первом приближении даже выгодна.

В самом деле: поток нежелательной алии уменьшится, особенно после отмены «подъемных» на жилье и прекращения программы экстренной абсорбции. Лишенные информации о своих правах и льготах, не знающие языка новые олим в основном смогут претендовать только на самую простую неквалифицированную работу. Они пойдут на заводы, в уборщики, грузчики, охранники, где, по мнению властей, им самое место. Многие уедут. Государство сэкономит на пособиях и ульпанах и потеряет сотни ученых, врачей, медсестер, учителей, инженеров и других ценных специалистов. Но видимо, государству они и не нужны. (Автор: Ирина Петрова)

Портал newsru.co.il опубликовал интервью с депутатом Кнессета Зеэвом Элькиным.

(Депутаты Кнессета Зеэв Элькин («Махане Мамлахти») и Юлий Эдельштейн («Ликуд») на прошлой неделе побывали в Киеве. Они встречались с президентом Украины Владимиром Зеленским и министром обороны Алексеем Резниковым, посещали лабораторию украинской разведки по изучению иранских беспилотников, беседовали с представителями еврейской общины Украины. Шел разговор и о встрече с Путиным в 2022 году).

— Насколько позиция, которую вы с Эдельштейном озвучили в Киеве, и согласно которой, оказывать Украине гуманитарную помощь недостаточно, была согласована с правительством Израиля? Министр иностранных дел Израиля Эли Коэн, посетивший Киев неделей ранее, высказывал совершенно иную позицию.

— Мы не обязаны согласовывать свою позицию с правительством, мы представляем руководство парламентской Ассоциации дружбы с Украиной. Наша позиция основана и на нашем представлении о реальности. И я, и Юлий Эдельштейн уже много лет занимаемся связями с Россией и Украиной. Мы надеемся, что правительство тоже поймет, что это правильно.

Мы оба обсуждаем это также с членами правительства, которые влияют на принятие решений в этой области. И мы будем бороться за то, чтобы это стало официальной позицией Израиля. Мы выступили с этой декларацией в том числе для того, чтобы инициировать дискуссию как в закрытых кабинетах, так и публичную, о необходимости изменения израильской политики и расширения поддержки Украины.

— Какие конкретные шаги Израиля обсуждались в ходе ваших встреч в Киеве?

— Во-первых, есть решение, которое приняло еще предыдущее правительство и выполнение которого в последние полтора месяца затормозилось. А сейчас мы снова это продвигаем. Речь идет о передаче Украине разработанной в Израиле системы оповещения об обстрелах. Наша система оповещения настолько точно разработана, что она в состоянии предупреждать об обстрелах точечно — когда в одном районе города звучит сирена и люди должны идти в убежища, а в другом районе люди сидят в кафе. В Украине это сильно улучшит качество жизни людей.

— В какие сроки эта система оповещения должна быть поставлена?

— Правительство говорит, что от трех до шести месяцев. Мы считаем, что три месяца — это максимум и что есть возможность сделать это быстрее, и будем продвигать этот вопрос через комиссию Кнессета по иностранным делам и обороне, возглавляемую Юлием Эдельштейном.

Кроме этого, украинская сторона показала нам, какие у них есть потребности в плане противоракетной защиты и борьбы с иранскими дронами. Борьба с дронами в интересах Израиля, потому что Иран совершенствует свои БПЛА и получает на украинском фронте соответствующий боевой опыт. А Израиль заинтересован в том, чтобы и помочь Украине, и получить опыт в противостоянии этим БПЛА. Очевидно, что нам придётся иметь дело с этими системами в будущем. Возможно, не столь отдаленном.

— Биньямин Нетаниягу незадолго до выборов заявлял, что Израиль не может делиться с Украиной своими технологиями против иранского оружия, поскольку наше оружие может попасть в руки Ирана.

— Это не очень релевантно, потому что Украине передают современное оружие и США, и европейские страны. Найдены уже модели, которые позволят защитить подобного рода системы от попадания в руки тех, в чьи руки они не должны попасть. Мы будем это всячески продвигать, потому что считаем, что помочь Украине в интересах Израиля. В частности, в плане противостояния иранскому оружию.

— И насколько это реально, на ваш взгляд? Министр иностранных дел прошлого правительства открыто обвинял Россию в военных преступлениях, но и то оборонительное оружие мы не поставляли. Эли Коэн даже в риторике не позволяет себе сердить Россию.

— Это реально. Мы должны понимать, частью какого мира мы являемся. США — наш главный стратегический союзник. Западный мир отправляют в Украину все больше и больше оружия, а мы пытаемся делать вид, что идет все еще первый месяц войны. Израиль не может позволить себе попасть в изоляцию от западного мира. Если все будет так продолжаться и дальше, просто возникнет конфликт между нами и Западом. И в результате этого конфликта Израилю все равно придется подстроиться под западную позицию.

— Год с небольшим назад вы вместе с премьер-министром Израиля Нафтали Беннетом встречались с президентом другого государства. Вы тогда полетели в Москву по приглашению Путина?

— По приглашению Путина и по инициативе западных лидеров, которые попросили Беннета проверить возможность посредничества. Визит был согласован с канцлером Германии, с лидерами Великобритании, Франции и США.

— Вы встречались в Кремле?

— Да.

— За тем самым длинным столом?

— Может, не за таким длинным, как мы привыкли видеть на фотографиях, но стол был достаточно длинный, чтобы соблюдать коронавирусные ограничения.

— Рукопожатием обменялись?

— Нет, были коронавирусные ограничения.

— Удачно. Что вы обсуждали?

— Нам было важно как можно более точно понять российскую позицию и передать ее Украине и Западу. Кроме того, мы обсуждали вопросы, связанные с еврейскими общинами на территориях, которые могут быть оккупированы Россией.

Тогда был определенный шанс остановить войну, но он быстро исчез, потому что события на поле боя привели к тому, что позиции сторон стали еще более непримиримыми. Я достаточно быстро тогда сказал Беннету, что шансов достигнуть договоренности нет. Но позже нам удалось сыграть роль посредников в ряде гуманитарных вопросов. Например, когда проходила эвакуация гражданских с «Азовстали».

И позже, когда начались переговоры между российской и украинской делегациями, мы консультировали украинскую сторону, им было это важно.

— На личном уровне как вы ощущали себя при встрече с Путиным, учитывая, что бомбят ваш родной город?

— У меня в Харькове на тот момент были и сейчас остаются родственники, поэтому, естественно, для меня это все очень важно и тяжело. И я откровенно рассказал это послу России в Израиле, с которым встречался перед поездкой в Москву. Я сказал ему, что у меня в Харькове родня, которая может прямо сейчас пострадать от российских обстрелов, и я должен ему свою личную позицию высказать. Высказав эту позицию, я надеваю «шапку» представителя государства Израиль, и мы уже беседуем в другом ключе.

— Вы встречались с Путиным буквально за несколько месяцев до этого, осенью. Вы заметили в нем какие-то перемены?

— Нет. Но Зеленский, которого я знаю давно и с которым неоднократно встречался до войны, конечно же, не мог не измениться. Нельзя не обратить внимание на то, как повлияла на него эта война, какой груз лежит у него на плечах и каким опытным политиком он стал за это время. И визит Байдена в Киев это, конечно, подчеркивает. Это знак того, как за год изменилось отношение к Украине и изменилась международная ситуация.

— Вы знали, что одновременно с вами в Киеве будет Байден?

— Нет, мы узнали об этом уже там. И я хочу отметить тот факт, что в день встреч с Байденом Зеленский все-таки выделил час на встречу с нами. Ему очень важна поддержка Израиля.

— На встрече с Зеленским обсуждалась возможность израильского посредничества на переговорах с Россией?

— Украинская сторона не ищет в Израиле посредника, потому что вообще не видит перспективу переговоров на данный момент.

— Почему в Украине заметно изменилась риторика в отношении Израиля? Изменилась с требовательной на гораздо более спокойную.

— Это связано с изменением израильской позиции — факт визита министра иностранных дел и высказывание нами позиции, которая, как они надеются, станет позицией государства. Это дает им надежду на то что лед тронулся и будут изменения. И эта надежда вполне оправдана.

Одной из основных целей нашего визита в Киев и нашего обращения к Зеленскому было вызвать в Израиле дискуссию об оказании более активной помощи Украине — как публичной, так и за закрытыми дверьми.

Эту дискуссию нам инициировать удалось. Надеюсь, в конечном счете, она приведет к изменению политики Израиля в отношении Украины. (newsru.co.il)