«По ком плачет Ирак»: перипетии текущего кризиса — интервью с экспертом

Ирак с точки зрения этноконфессиональной структуры исторически с момента своего основания является весьма хрупким государством. Новейшая история страны неразрывно связана с нестабильностью, внутренними конфликтами и негативными последствиями вмешательства региональных и глобальных держав. Вот и сейчас: многомесячный правительственный кризис, митинги и демонстрации в центре Багдада, захват протестующими здания парламента, беспорядки… Что происходит и каковы перспективы? Корреспондент EADaily обсудил это с ведущим научным сотрудником Центра международной безопасности ИМЭМО РАН кандидатом исторических наук Станиславом Ивановым.

— Станислав Михайлович, что является главной причиной нынешних протестов в Ираке: усталость от коррупции властей, недовольство иранским влиянием, постоянные турецкие поползновения на севере или же все вместе?

— Истоки сегодняшних кризисных явлений в Ираке лежат в далеких 20-х годах прошлого столетия, когда на осколках Османской империи по мандату Лиги наций Великобритания создавала новое государство — Ирак. Во многом искусственно, в некоторых местах даже по карте, без учета этнических и религиозных особенностей местного населения были объединены в новое государство три османские провинции (Басра, Багдад, Мосул), которые до этого считались подданными Османской империи и не подчинялись друг другу. Южная провинция Басра была вотчиной арабов-шиитов, в Багдаде и центральной части страны жили по преимуществу арабы-сунниты, а на севере (Мосул, Киркук) — курды, курды-езиды, туркоманы, армяне, ассирийцы.

Английская администрация опиралась в своем правлении на верхушку арабов-суннитов, из их же числа формировались вооруженные силы. С получением независимости Ирака доминирование арабов-суннитов во власти сохранилось. Правление королей, череда военных переворотов завершились установлением диктатуры арабских националистов партии «Баас» во главе с Саддамом Хусейном. Арабо-шиитское большинство страны (65% населения) и курды (10%) оказались на положении людей второго сорта, изгоев и подвергались массовым репрессиям.

Свержение с помощью ВС США режима Хусейна в 2003 году изменило конфигурацию внутриполитических сил. В результате демократических выборов в парламенте и правительстве стали доминировать арабы-шииты, чем не преминули воспользоваться иранские аятоллы. На первых порах их интересы совпали с интересами администрации США, когда была развернута кампания дебаасизации Ирака. В результате судебных и внесудебных преследований были репрессированы не только функционеры «Баас» и ближайшие сторонники Саддама Хусейна, но десятки тысяч бывших госслужащих, военных, полицейских и т. д.

Охота на ведьм продолжалась несколько лет, сопровождалась восстаниями суннитов. Неслучайно летом 2014 года подпольные военно-политические группировки арабов-суннитов поддержали вторгшихся в страну боевиков ИГИЛ* (ИГ*, организация запрещена в РФ) и примкнули к ним. После разгрома джихадистов с помощью отрядов самообороны курдов — бригад «пешмерга» и сил международной коалиции во главе с США в стране обстановка несколько нормализовалась, иракские политики пришли к консенсусу, что пост премьер-министра будет занимать араб-шиит, президента — курд, а парламент возглавит араб-суннит. Но это не спасло Ирак от затяжных правительственных кризисов, когда после очередных парламентских выборов месяцами не удавалось сформировать правительство.

Президент Иракского Курдистана Масуд Барзани играл посредническую роль в этих межпартийных спорах шиитов с суннитами и ему удавалось преодолевать правительственные кризисы. Сегодня Ирак столкнулся с новым явлением в своей политической жизни: конфликт интересов возник внутри шиитской общины: между национально-патриотическим «Движением Муктады ас-Садра» и проиранскими силами.

— Как вы считаете, можно ли сказать, что на сегодня именно Иран, проводящий свою политику в Ираке посредством крупной шиитской общины, является ключевым региональным игроком в этой стране?

— Хотелось бы уточнить. Иранские аятоллы разобщили иракскую шиитскую общину и пытаются создать внутри нее свою пятую колонну, т. е. руками послушных им арабов-шиитов во власти превратить Ирак в свою марионетку, с чем категорически не согласны не только арабы-сунниты, курды, туркоманы и другие меньшинства страны, но и патриотически настроенная часть арабов-шиитов во главе с их лидером Муктадой ас-Садром. Вряд ли Тегерану удастся осуществить свои экспансионистские устремления в Ираке. Следует учитывать, что суннитскую общину страны (арабов, туркоманов) поддерживают большинство арабских стран во главе с Саудовской Аравией и Турция. Доминировать, как в соседней Сирии, иранские аятоллы здесь явно не смогут. Скорее всего, им придется занять лишь свою нишу во влиянии на проиранские круги во власти в Багдаде.

— Как известно, Иракский Курдистан де-факто выступает в качестве «государства в государстве» в Ираке. Могут ли курды стать посредниками между различными политическими силами в стране?

— Безусловно, могут. Выше отмечено о таком положительном опыте между арабами-шиитами и суннитами. Но сейчас речь идет о расколе внутри шиитской общины Ирака, и вряд ли курды, в большинстве своем сунниты, смогут нивелировать их разногласия и найти общий язык с проиранскими группировками. Скорее всего, иранские аятоллы сами поймут, что дальнейшее обострение ситуации в Ираке чревато для них потерей влияния в этой стране, и временно отступят. Консенсус между политиками в Багдаде вновь будет достигнут до следующих парламентских выборов. Никто внутри страны и извне не заинтересован в окончательном распаде Ирака на части (Шиитостан, Суннитостан, Курдистан, Туркменистан) или развязывании гражданской войны.

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ