Толерантность со слезами на глазах: Арцах адаптируется к послевоенной ситуации

Нагорный Карабах постепенно возвращается к жизни после тяжёлого поражения в 44-дневной войне. Карабахцы заново учатся жить, а точнее, выжить на родной земле, в условиях тотальной неопределённости относительно своего будущего, но с твёрдой решимостью, превратившейся в принцип, до конца отстоять тот клочок родины, который в настоящее время остался под армяно-российским протекторатом.

Строить заново мирную жизнь в Нагорном Карабахе после 44-дневной войны гораздо сложнее, чем после первой войны (1991−1994 гг.), ибо если во время первой войны под контроль армянской стороны перешли значительные территории за пределами бывшей Нагорно-Карабахской автономной области со своими инфраструктурами и ресурсами, то по итогам последней войны ситуация претерпела кардинальные изменения. Нагорно-Карабахская Республика (НКР) потеряла большую часть своих территорий, на которых были сконцентрированы энергетические, водные и природные ресурсы Арцаха (армянское историческое название Нагорного Карабаха. — Ред.).

В настоящее время в непризнанной республике чувствуется нехватка питьевой и оросительной воды, ибо исток проходящей через Карвачарскую область (Кельбаджарский район Азербайджана. — Ред.) крупнейшей в данном регионе реки Тартар сейчас находится под контролем азербайджанской стороны. По той же причине очень сложно использовать воды Сарсангского водохранилища, которое хотя и осталось на подконтрольной армянской стороне территории Арцаха, но истоки, питающие водохранилище, сейчас также находятся под контролем Азербайджана.

Однако власти Нагорного Карабаха при финансовом содействии правительства Армении приступили к активному строительству новых водохранилищ на истоках оставшихся под контролем армянской стороны рек. Крупнейшим из них является водохранилище на реке Патара, старт этому проекту будет дан буквально в ближайшие дни. Реализация проекта даст возможность обеспечить водой Степанакерт и прилегающие населённые пункты. В планах правительства Арцаха — построить ещë два-три новых водохранилища. При этом активно используются подземные артезианские источники.

В совокупности реализация этих проектов, по утверждению местных специалистов, даст возможность во многом решить проблемы с питьевой и оросительной водой, возникшие после войны.

Значительный ущерб претерпела и энергетическая сфера НКР. За последние 30 лет Арцах приступил к активному строительству ГЭС на реках, проходящих по территории республики. В результате в последние годы он не только обеспечивал собственные энергетические потребности, но и поставлял электроэнергию в Армению. После войны львиная доля энергообъектов Арцаха перешла под контроль Азербайджана. Республика теперь вынуждена импортировать электроэнергию из Армении. В настоящее время эту проблему пытаются решить посредством строительства новых ГЭС.

Однако самой пострадавшей сферой экономики Арцаха является сельское хозяйство. Сельское хозяйство в Нагорном Карабахе было развито ещë с советских времен, а после первой карабахской войны, когда под контроль республики перешли значительные территории в долине реки Аракс, местная аграрная сфера стала развиваться опережающими темпами. Были разбиты сады на основе капельной системы орошения, что давало возможность при минимальном использовании воды орошать большие сельскохозяйственные территории. Причëм местный климат давал возможность выращивать не только традиционные виды, но и тропические и субтропические культуры.

Большое развитие получило выращивание зерновых культур. В последние десять лет Арцах не только полностью обеспечивал собственные потребности в зерне, но и поставлял его в Армению.

После войны большая часть полей и садов перешли под контроль Азербайджана. Оставшиеся под контролем армянской стороны земли больше находятся в предгорных районах и гораздо сложнее поддаются обработке. Но арцахцы не унывают, используя опыт прошлых лет, пытаются заново разбить «интенсивные сады», выращивать культуры с большой урожайностью — на смену зерновым жители сёл учатся выращивать кормовые, которые дают больший урожай.

Основной акцент власти республики поставили на сфере строительства. После войны Арцах напоминает большую стройплощадку, ведь надо обеспечить крышей тысячи оставшихся без крова и насильственно переселённых семей. В ближайшие три года местные власти планируют сдать в эксплуатацию порядка 3 тысяч домов и квартир. За год после войны уже было сдано в эксплуатацию порядка 400 домов и квартир.

Несмотря на проблемы с жильём, водо- и энергоснабжением, большая часть арцахцев уже вернулась в свои дома с твёрдой решимостью жить и созидать на родной земле. Эта решимость превратилась в принцип, в ежедневную упорную борьбу за мирную жизнь в Арцахе.

После 44-дневной войны из 120 тысяч жителей Арцаха в Армении остались лишь 20 тысяч, и это в основном жители Кашатагской области (Лачинский район Азербайджана. — Ред.), которые ещë после первой войны переселились в Кашатаг (Лачин) из Армении. Большая же часть беженцев вернулась в Арцах в первый же месяц после окончания боевых действий, причëм без каких-либо надежд на обретение хотя бы минимальных коммунальных условий, но с твёрдым намерением не покидать родину.

О решительности арцахцев созидать на родной земле свидетельствует и рост показателя рождаемости. Во многих семьях после войны уже появились третьи, четвёртые дети. В целом арцахские семьи всегда были многодетными, наличие троих детей для арцахцев — это «золотой стандарт», продиктованный инстинктом самосохранения в условиях постоянного агрессивного окружения.

Но патриотизм патриотизмом, а насущные проблемы и витающая в воздухе неопределённость оказывают тяжёлое воздействие на настроения пытающихся вернуться к нормальной жизни арцахцев. Довоенный и послевоенный Арцах — это две кардинально разнящиеся реальности. Если до войны Арцах привлекал открытостью, жизнерадостностью, в некотором смысле граничащей с беспечностью жителей, которые всегда одаривали своей позитивной энергетикой приезжих и туристов, то после войны на лицах арцахцев лежит тяжёлая печать непреодолимой грусти, заботы и тревоги. Даже редкие улыбки, которыми арцахцы одаривают таких же редких приезжих, омрачаются горечью и печалью их взглядов. Но не бытовые трудности удручают арцахцев…

«Ну что газ, мы и без газа жили годами, и без света, и вообще были времена, что и впроголодь жили, но была надежда, а сейчас… Одна неопределённость, вот что давит, вот что убивает… Да, мы останемся здесь, конечно, никуда не уйдём, да и куда нам идти, здесь наш дом. Но что будет потом, скажем через три года, когда подойдëт к концу срок дислокации российских миротворцев в регионе? А вдруг Азербайджан не согласится продлить срок их пребывания… Россия придумает что-то, ведь мы же ей нужны… Ну а потом, потом, что будет? Вечная неопределённость, зависимость от изменчивых настроений региональных игроков? Ведь, поймите, третий дом уже строим, и не факт, что последний. Вот что убивает, вот что не даëт жить, выпрямить спину» — собирательный лейтмотив практически всех послевоенных бесед с арцахцами.

На какой-либо окончательный вариант решения конфликта они не рассчитывают даже в мыслях. В разговорах с местными чиновниками те активно рассказывают о масштабных строительных, инфраструктурных, сельскохозяйственных проектах, реализуемых после войны в республике при поддержке Армении, а в воздухе витает та же неопределённость:

«Не факт, что и это не потеряем».

В целом настроения арцахцев за прошедшие с окончания войны почти два года кардинально изменились. Если сразу после неë в настроениях жителей Нагорного Карабаха преобладали эмоции — злость, горечь утраты, претензии к собственной судьбе, постоянный поиск виновных за поражение в войне, то теперь эмоции рассеялись, уступив место трезвости и прагматизму. Если раньше арцахцы для облегчения души «назначили основным виновным за свои беды» премьер-министра Армении Никола Пашиняна, считая, что он «предал и продал их», подписав трёхстороннее заявление от 9 ноября 2020 года, которым значительная часть территорий Арцаха, включая города Шуши и Гадрут, перешла под контроль Азербайджана, то теперь эти суждения отошли на второй план.

Арцахцы успели более трезво проанализировать реалии, выслушать рассказы воевавших на передовой соотечественников, проследить за действиями властей Армении и армянской оппозиции. Теперь «слепую послевоенную ненависть к властям Армении» сменила рациональная толерантность. Многие арцахцы пришли к пониманию того, что поражение в войне в большей степени было обусловлено неравенством сил, а шаги армянской стороны были обусловлены безысходностью еë позиции. Сейчас жители Арцаха пытаются больше сконцентрироваться на решении бытовых проблем, возвращении к нормальной мирной жизни.

Следует отметить, что арцахское общество гораздо менее политизировано, чем общественность Армении. Конечно, арцахцы следят за политическими процессами в Армении, но не проявляют при этом особого энтузиазма. У оппозиции Армении в Арцахе, конечно, есть свои сторонники, но их число невелико, так что «экспорт» политических процессов из Армении в Арцах маловероятен. Да и сами арцахцы после войны стали более осторожными и политически осмотрительными. Они отлично осознают, что любая внутриполитическая турбулентность ещë более усугубит и без того сложное положение республики. Так что в этом плане вокруг нынешних властей Арцаха сформировался некий общественный консенсус.

Примечательно, что за прошедшее время существенно претерпели изменения и настроения арцахцев в отношении России и еë региональной политики. Если сразу после войны арцахское общество демонстративно «повернулось спиной» к Армении и еë властям, устремив взоры на Россию с надеждой на политический протекторат, как в случае с Абхазией и Южной Осетией, то развитие событий показало, что чаяния арцахцев в этом плане были несколько завышенными и Арцах по-прежнему в политическом и социально-экономическом плане связан с Арменией. Во многом это трезвое осознание реальности и заставило арцахцев сменить свои настроения в отношении властей Армении на рациональную толерантность.

Но Россия по-прежнему остаëтся для народа и властей Арцаха единственным гарантом их сравнительно безопасного проживания в этом армянском полуанклаве. В Арцахе каждый осознаёт, что жизнь здесь прекратится, как только уйдут российские миротворцы.

Виктория Ованнисян (Степанакерт)