Свобода «телесного низа» и диктат меньшинства: бесы современного либерализма

«Наши либералы — это лакеи, которые ищут, кому бы почистить сапоги». Эти слова Достоевского, сказанные в его антинигилистическом и антилиберальном романе «Бесы», привёл в своём интервью телеканалу «Россия-24» российский президент. Владимир Путин — один из самых образованных и интеллектуальных мировых лидеров, и его обращение к наследию великого русского писателя и мыслителя, очевидно, неслучайно. Бесами Достоевский считал не только революционеров — открытых террористов и убийц, но и их внешне респектабельных покровителей из либеральной среды. Он прекрасно понимал, что называть себя либералом и действительно быть свободным человеком, отстаивать высокие, благородные идеалы — это далеко не всегда совпадающие вещи.

Со времён Достоевского это несовпадение между либерализмом, реальной политической практикой деятелей, называющих себя либералами, и идеалами свободы и демократии стало ещё более явным, а сегодня часто принимает прямо-таки вопиющие, гротескные формы. Поэтому В. В. Путин справедливо заметил, что, говоря о либерализме, «надо определиться с содержанием понятий» и что «если под либерализмом считается свобода мысли, свобода выбора», то в русской культуре «всегда это было».

Действительно, российскому «политическому классу», да и обществу в целом, пора бы наконец «определиться с понятиями» и начать называть вещи своими именами, что, как известно, помогает избавиться от заблуждений. Это тем более желательно, что в современном либеральном мире многие слова, даже, казалось бы, давно и хорошо известные, часто меняют свой смысл и используются не «по назначению». Особенно это касается понятий политического лексикона, нередко являющихся не чем иным, как инструментом идейно-политической борьбы или, если угодно, спецсредством для «нейролингвистического программирования» масс. И как раз характерным примером является самоназвание либералов, пытающихся с его помощью узурпировать само понятие свободы, присвоить «патент» на её понимание, чтобы можно было торговать им с выгодой для себя. И их совсем не смущает то, что «ценности», пропагандируемые современным либерализмом, имеют такое же отношение к свободе, как приснопамятные «страны народной демократии» (последний ещё живой и весьма показательный пример — Корейская Народно-Демократическая Республика) к подлинному народовластию.

Так, если классический либерализм провозглашал и отстаивал «свободу мысли» и «равные права для всех», то современный отстаивает, точнее навязывает, «свободу» не мысли, не духа, а — тела, и даже конкретно вполне определённых телесных членов-органов. Борется, так сказать, за «свободу» телесного низа, сводя постепенно к этому «низу» все интересы человека. Что же касается прав, то современный либерализм — это давно уже не про «права для всех». Теперь он борется главным образом за «права меньшинств», используя эту борьбу для предоставления привилегий различным маргинальным группам и постепенного подчинения им большинства общества.

И если классический либерализм считал необходимым ограничивать государственное регулирование общественной жизни (не говоря уже о вмешательстве в частную), то нынешние либералы, напротив, его расширяют, обязывая государство, т. е. добросовестных налогоплательщиков, поддерживать «неимущих». И вот уже добрый либеральный дедушка Байден раздаёт триллионы долларов американским «беднякам», которые почему-то десятилетиями не могут найти себе «подходящую» работу. А европейские либералы выделяют сотни миллиардов на пособия «беженцам», которые и в третьем поколении всё никак не могут «интегрироваться».

Но и такое регулирование в социальном (или уже социалистическом?!) государстве для современного либерализма оказывается недостаточным. Сегодня он начинает «регулировать» уже и частную жизнь, фактически переходя к принудительному «оздоровлению» граждан. Поэтому если обращать внимание не на самоназвание и пропагандистскую риторику, а на дела, то приходится констатировать, что современный либерализм в действительности представляет собой едва ли не полную противоположность классическому. А тому, кто «готов с этим поспорить», можно порекомендовать высказать публично ту, например, объективную истину, что гомосексуализм — противоестественен и препятствует продолжению рода человеческого. Или, к примеру, назвать негра — чёрным. Ещё ужаснее, наверное, поставить под сомнение то, что немецкие налогоплательщики должны содержать нелегальных мигрантов, называемых беженцами. В либеральном лагере подобные высказывания приравниваются к святотатству, и допускающие их «экстремисты» незамедлительно караются, в «строгом соответствии с законом» конечно.

Вообще либералы очень любят объяснять «массам», что «это — другое» и как именно надо понимать «свободу слова» и «права человека» в каждом конкретном случае. И надо сказать, что по сравнению с пропагандистской машиной современного либерализма бывший советский агитпроп всего лишь «божий одуванчик». Ему было далеко до выдачи официальных предписаний — не верить глазам своим и называть чёрное — белым. Запрещая называть вещи своими именами, (а сегодня, напомним, даже мать нельзя называть матерью), либерализм искажает, извращает действительность и, под аккомпанемент объяснений, что в этом-то и состоит «освобождение от предрассудков», разрушает традиционную культуру. На деле же либеральный «отказ от предрассудков и стереотипов» оборачивается разрушением привычной, устойчивой системы координат, которая помогает человеку ориентироваться в окружающем мире. Соответственно, разрушение традиции, «освобождение» от неё лишает людей такой системы, дезориентирует их и делает удобным материалом для всевозможных экспериментов и манипуляций. В мире, где нет ничего устойчивого и неизменного, где постоянно подменяются понятия и уничтожены все стереотипы, людям будет легко «пояснить», прямо по Оруэллу, что «свобода — это рабство». Может быть, поэтому либерализм так яростно борется со стереотипами — этническими, расовыми, «гендерными», «эйджистскими» — любыми?

В этой борьбе либерализм орудует понятием «современность», которое он также узурпирует, что позволяет ему объявлять всё, что противоречит либеральным ценностям, не только «ограничением свободы», но ещё и «отсталым», «устаревшим», «препятствующим прогрессу». Размахивая «дубиной современности», либерализм крушит всё, что препятствует уничтожению традиционной культуры. А с другой стороны, клеит лейбл современности на всё, что помогает её разрушать. С помощью этого ярлыка он пропагандирует и насаждает такие побочные (но далеко не случайные) продукты своего развития, как «современное искусство», «современная школа» и «современная женщина». Эти «продукты» принципиально отличаются от традиционных представлений о роли и предназначении искусства, школы и женщины. Более того, намеренно и демонстративно противопоставляются этим представлениям. Лучше всего, в буквальном смысле, наглядно, это видно по продукции современного искусства. Можно сравнить, к примеру, башни Кремля и «голубые фаллосы» высоток в Филях, ставшие лицом либеральной эпохи московского градостроительства. Или сходить в театр и увидеть мельтешение нецензурно бранящихся голых женщин вперемешку с голыми же мужчинами. Если в традиционном понимании искусство было призвано создавать красоту и служить добру, то либерализм «освободил» его от этого призвания и служения. Для «современного искусства» достаточно «самовыражения» — хайпа, оно не только не стремится к красоте, но, напротив, старательно замазывает различие красоты и безобразия. В этом «искусстве» нет канонов и критериев, нет норм и правил. Оно принципиально не отличает (и учит этому публику) психопатологическую мазню «чёрных квадратов» и изваянную в мраморе кучу фекалий от живописи Возрождения и античной скульптуры.

Что касается «современной школы», то либерализм «освобождает» её от «авторитарной педагогики» и неустанно призывает к «диалогу учителя и ученика», которые «должны учиться друг у друга». «Свободолюбиво» подрывая авторитет старших, современный либерализм этим не ограничивается и, продолжая извращать естественный порядок вещей, объявляет (руководствуясь благими намерениями, конечно), что «все дети талантливы», все способны хорошо учиться, надо только «найти подход». Для доказательства «равенства способностей» и «освобождения от излишней нагрузки» либерализм фактически отменяет оценки, вводит тестирование и преподавание «современных предметов» вроде сексуального «просвещения» и «прав человека», изучение которых не требует особых интеллектуальных усилий. Таким образом, «современная школа» фактически перестаёт учить и воспитывать, — напротив, потакает бездельникам и плодит пустое самомнение и гордыню. А её выпускники, получившие в массе своей лишь более-менее сносные навыки чтения и письма и даже не осознающие того, что они ничего толком не знают и ещё меньше понимают, становятся лёгкой добычей для либеральных манипуляторов.

То же можно сказать и о «современной женщине», над созданием образа которой либерализм немало поработал за последнее столетие и продолжает усердствовать в наши дни. Он «освобождает» женщину от её материнского предназначения, а заодно и от женственности, внушает ей, что она — «такой же человек, как и мужчина». И в доказательство вручает ей штангу и боксёрские перчатки, обряжает в «оверсайз» и «унисекс». Закономерным результатом такого «освобождения» и «уравнения в правах» оказываются многочисленные аборты и практически неизбежное в конечном счёте одиночество свободной женщины.

Таковы главные практические «достижения» реального либерализма. Он разрушает всё, к чему прикасается. И, когда сегодня либеральные деятели пытаются учить свободе, им надо сказать, что в современном либерализме не больше свободы, чем красоты в «Чёрном квадрате». Обещая свободу, либерализм разрушает саму возможность её, исподволь подталкивая к социальному хаосу и последующему тоталитаризму. Он разрушителен, потому что отрицает и пытается всячески дискредитировать понятие «норма», на котором держится человеческое общество и культура. Именно нормативность как таковая в любой сфере человеческой жизни и является на деле главной мишенью либерализма. Стирая с помощью «современного искусства» и «современной школы» грань между понятиями «нормальное» и «ненормальное», современный либерализм не просто делает невозможной подлинную свободу, но и оказывается асоциальным и антикультурным, то есть собственно античеловеческим по сути своей. Поэтому на вопрос, кто такие современные либералы, можно ответить: читайте «Бесов».