Дмитрий Семушин: Поморские реконструкторы и проект псевдокоча

Как мы уже сообщали в предшествующих наших двух публикациях — о постройке в Архангельске реконструкторской реплики норвежской яхты «Матильда» и т. н. «поморских карбасов», — эти культурные проекты имеют в своем основании идентичностный аспект. Любые культурные проекты имеют в своем основании идентичностный аспект. Эти в Архангельске — выстраивают региональную идентичность. В Архангельске уже несколько лет, как «поморское возрождение» заместили проектами «возрождения поморского судостроения», и, по словам одного местного общественного деятеля, давно погруженного в практическую тематику утверждения в регионе новой поморской идентичности: «Идея поморской самобытности обретает зримое, материальное воплощение в карбасах, коче, шхуне».

На самом деле воображаемая «поморская самобытность» находит свое воплощение в воображаемых репликах, построенных на воображаемых реконструкциях в контексте подачи мифологизированной истории региона.

Кроме «поморской шхуны» и «поморских карбасов», в Архангельске запущен еще один реконструкторский и главный имиджевый проект местного начальства. Это официально поддержанный и презентуемый правительством Архангельской области и лично губернатором Александром Цыбульским проект постройки в большом ангаре на Мосеевом острове в Соломбале некоего деревянного судна, объявленного реконструкторами «репликой исторического парусника — поморского коча». На самом же деле заявленная реконструкция не имеет ничего общего с историческим судном. На Мосеевом острове строят непонятно что, сопровождая строительство в информационном поле откровенной ахинеей.

Проект постройки «коча» стал победителем конкурса на соискание гранта губернатора АО на реализацию проекта регионального значения в сфере культуры и искусства. Подчеркнем: культуры и искусства. Т. е. проект по части культуры имеет изначально идентичностное значение.

Проект «Поморский коч» в Архангельске ведет организация под названием «Судостроительный кластер Архангельской области» (СКАО). Кластером судостроения и производства морской техники Архангельской области является группа предприятий судостроения и судоремонта. Заявленная цель деятельности СКАО — это:

«Повышение конкурентоспособности и экономического потенциала судостроительной отрасли России за счет реализации эффективного взаимодействия предприятий, научных учреждений и органов власти для расширения доступа к инновациям, технологиям, ноу-хау, специализированным услугам и высококвалифицированным кадрам, а также для снижения транзакционных издержек, обеспечивающих формирование предпосылок для реализации совместных кооперационных проектов, продуктивной конкуренции и сохранение первенства в области судостроения».

Хорошо написано! Но при подобных заявленных целях, как «повышение конкурентоспособности», «ноу-хау» и пр. и пр., дальше выясняется, что СКАО в своей деятельности реализует всего лишь один единственный проект — это «Развитие деревянного судостроения», т. е. строительство, как там написано, «одного поморского коча». И для чего же это нужно с точки зрения инноваций и ноу-хау? Вот что там разъясняется на этот счет:

«Принимая во внимание, что все большее внимание обращается на вопросы мировой водной и морской экологии, охраны окружающей среды, вполне закономерно данным проектом показать возможность исторического поморского паруса — первого арктического экологического движителя, что позволит проявить свою необычность в современном мире».

Т. е. строители коча хотят удивить мир, предъявив ему свою «необычность», представив ни много ни мало как «поморский парус — первый арктический экологический движитель», правда в современном исполнении с мотором. И зачем нужны какие-то там еще композитные материалы и современные сплавы, если под рукой есть лес — и дальше коч «покажет», вот так буквально пишут из СКАО: «возможности паруса и древесины».

Описанная столь затейливым слогом ситуация означает на деле в переводе с поморского на русский, что гражданское судостроение и судоремонт в Архангельске и его окрестностях умерли, а оставшиеся не у дел инженеры-судостроители занялись реконструкторством с уклоном в воображаемую фиктивную историю региона эпохи Средневековья. При этом возглавивший постройку «поморского коча» заместитель директора СКАО по развитию (подчеркнем: по развитию!) Глеб Анатольевич Плетнев обещает именно здесь найти точку роста для экономики региона. Раз у СКАО не получается конкурентное современное судостроение и качественный судоремонт, значит, надо сменить фронт работ и вернуться к деревянным судам под парусом, т. е. вернуть ситуацию к 1862 году, когда большая Соломбальская верфь была закрыта за ненадобностью после начала железного парового судостроения.

Как бы в исполнение этой химерической цели Плетнев создал «Фонд возрождения деревянного судостроения и арктического мореплавания». Отныне будем строить «поморские кочи», чтобы по крайней мере мир в финале удивить. И это при том, что на морях и океанах скоро появятся огромные беспилотные парусники, выполненные из композитных материалов и с движителем, работающим от солнечных батарей. И чего стоит архаика от Плетнева против подобного развития? О всех прочих «после» заявленных целях, как то развитие туризма в Архангельской области посредством плавания на кочах, «патриотических походах», — серьезно говорить не приходится.

Вот что Плетнев утверждает в отношении своего проекта деревянного судна: «Наша работа — это инновации. Мы не просто строим коч — на основе традиции мы создаем новые технологии ручного труда». На основании «новых технологий ручного труда» Плетнев намерен строить за кочем коч, поставив на поток возрожденное поморское деревянное судостроение.

Оказывается, у ручного труда могут быть технологии! Можно здесь остановиться и посмеяться. «Технологии» ручного труда давно известны: бери больше и бросай дальше. Крути быстрее… и т. д. См. фильм Чарли Чаплина «Новые времена».

Поистине, настают у нас «Новые времена». Плетнев намерен, как он объявляет, ходить на своем коче прибрежным плаванием — «от деревни к деревне, от человека к человеку, от души к душе». Вот так буквально сказано. Сам того не подозревая, Плетнев повторил известный лозунг норвежского Баренцева секретариата: «от человека к человеку». В отдельных случаях, утверждает Плетнев, кочи смогут заменить для транспортной связности вертолеты.

В общем, проект воображаемого «поморского коча» — это очередное горе на Белом море. Горе судостроителей, оставшихся без работы и поля деятельности. Но спросим: может быть, здесь и есть великая сермяжная правда? В мире «Новых времен» тотальную массовую человеческую незанятость будут замещать фиктивной занятостью именно реконструкторы. Вот для этого и нужны плотники и кузнецы, воображаемые темы вроде изготовления дегтя по древним технологиям.

Чертежи «поморского коча» начертал напарник Плетнева по проекту Егор Ватлецов — сын бывшего директора закрывшейся 100-летней Соломбальской судоверфи — до революции предприятие «Поморский эллинг», основано в 1911 году.

Закладка деревянного судна, определяемого СКАО как «коч», состоялась 26 июня 2019 года. «Поморский коч» строится уже третий год, и Плетнев обещает еще до «удивления мира» впереди два года строительства. А пока возникающий остов строящегося судна все больше порождает вопросы у общественности и музейных специалистов. А строитель этого «удивительного судна» — зам. директора СКАО по развитию Глеб Плетнев — более чем старательно избегает журналистов, чтобы не отвечать на вопрос, а что же он, Плетнев, собственно, такое строит там у себя на Мосеевом острове. И ведь точно все что угодно, но только не реплику коча ХVII — начала ХVIII века. Ведь нет в том, что Плетнев называет «поморским кочем», тех необходимых штрихов и деталей, что называют у нас на Руси кондовостью.

Вот что Плетнев поведал в одном интервью о своем проекте. Плетнев вместе с упомянутым Ватлецовым сделали «чертежи удивительного судна» — вот именно так: «удивительного» — по своемý «внутреннему поморскому ощущению». Т. е. «помор» Плетнев в своей «поморской душе» ощутил, что вот это — то, что он строит, — и есть «поморский коч». И мировая общественность, и Фонд президентских грантов, власти Архангельской области, губернатор наконец, должны верить во «внутреннее поморское ощущение» Плетнева и сами «ощутить», когда он предъявляет им некое парусно-моторное деревянное «удивительное судно», что вот это и есть «поморский коч». И дальше мир должен удивиться удивительному судну.

Русское судно ХVII века под названием коч весьма популярно в современной российской исторической памяти. По этой причине тема коча мифологизирована в общем и деталях до предела. Реконструкция коча на старте нуждается в демифологизации. Исторический коч использовался в речных и морских плаваниях при освоении Сибири в ХVII веке. Приобретение Сибири добавило к России еще и Арктику, и Дальний Восток, и даже часть Америки. Самый знаменитый исторический эпизод — на коче казачий атаман Семен Дежнев, сам того не зная, в сентябре 1648 года прошел проливом, отделяющим материк Евразия от материка Америка.

Однако внешний вид и устройство русских судов типа «коч» остается загадкой, а все его реконструкции как графические, так и практические остаются спорными. Общий знаменатель под всеми этими попытками воспроизвести «коч» недавно подвел один из отечественных специалистов по допетровскому судостроению кандидат исторических наук Павел Анатольевич Филин (Арктический музейно-выставочный центр, СПб):

«В России периодически реализуют проекты по строительству судов и лодок типа „коч“, но ни один из проектов пока не может быть назван исторически достоверным, все они далеки от истины».

Подобная оценка специалиста полностью подходит и под архангельский проект Плетнева с его СКАО. Реконструкция СКАО лишь добавляет еще одну недостоверную версию к ряду уже имеющихся. Плетнев объявил, что он строит «историческое судно». Но ничего исторического в его реконструкции нет. Прежде чем начинать дело, Плетневу следовало бы ознакомиться с проблематикой коча в научных работах современных историков русского допетровского судостроения.(1) Кроме того, в Интернете представлена в популярном изложении и с перечислением «кочевой» мифологии история коча ХVII века в статье упомянутого уже историка Павла Филина «Полярное судно коч и освоение Арктики в XVII веке». Все интересующиеся темой коча должны ее обязательно прочитать.

А пока что невежда Плетнев намеревается «удивить мир», предъявив ему под видом «коча» некое судно — реплику на некий деревянный парусник явно европейского образца с такими характерными деталями, невозможными для русского коча, как-то: с бушпритом, высоким бортом, возвышенным ютом, будочкой на корме и двумя мачтами с гафельным парусным вооружением. Короче говоря, «поморский коч» Плетнева — это чистый обман и бессовестное надувательство.

Первое, что приходит на ум при взгляде на проект Плетнева: он под видом «коча» строит обычную парусно-моторную шхуну — реплику на известные суда конца ХIХ века из романтических сочинений Джека Лондона вроде «Джерри-островитянина».

В этом плане проект «поморского коча» поморского реконструктора Плетнева странным образом прямо перекликается с соседним по местоположению в САФУ проектом псевдопоморской шхуны другого поморского реконструктора, орудующего одновременно с Плетневым в Архангельске, — Евгения Шкарубы.

Технические характеристики псевдокоча Плетнева: водоизмещение — 60 т; длина (max) — 19,2 м; ширина (max) — 5,9 м; осадка — 1,6 м.

Технические характеристики строящейся Шкарубой под видом «поморской шхуны» копии норвежской яхты «Матильда»: водоизмещение — 60 т; длина (max) — 20 м; ширина (max) — 6,6 м; осадка — 2,7 м.

Надо посмотреть на чертеж Плетнева и чертеж Шкарубы, а дальше сыграть в известную детскую игру «найди отличия».

Поэтому вопрос остается к Плетневу прежним, пусть он бегает от него и дальше: что строит он в Архангельске под видом «поморского коча»? Может быть, СКАО на самом деле совсем случайно построит к очередной годовщине Михайлы Ломоносова реплику на судно отца Ломоносова — гукор «Святой архангел Михаил», рекомой сиречь в Куростровской волости «Чайкой»?

Перечисляем. Гафельное парусное вооружение, да еще на двух мачтах, невозможны на кочах. Кочи имели одну мачту и один большой прямоугольный парус.

У псевдокоча Плетнева мы насчитали 31 клееный шпангоут, тогда как исторические кочи имели большую шпацию, т. е. большое расстояние между шпангоутами. По этой причине кочи получались одновременно и достаточно вместительными, и достаточно легкими, что позволяло легко переволакивать их через водоразделы. Так, например, известно, что на новоземельском коче 1694 года было всего 13 шпангоутов при длине судна в 15,7 м.

Псевдокоч Плетнева имеет и т. н. транцевую корму — плоский срез и прямые очертания в плане и вертикальной плоскости, что сомнительно в свете последних археологических находок в сибирской Мангазее киля коча и остатков обшивки.

Исторический коч был низкосидящим в воде судном, чего не скажешь о высокобортном псевдокоче Плетнева.

У псевдокоча Плетнева присутствует палуба, тогда как на историческом коче ХVII века, скорее всего, палубы не было, а была своего рода двускатная крыша.

Итак, в отношении реконструкции «коча» у Плетнева наличествует чистый обман общественности и начальства. В остальном в информационном сопровождении культурный проект СКАО имеет ярко выраженный идентичностный аспект. В плане псевдоисторических исследований проект «Поморского коча» сопровождают «этнические поморы»: Иван Мосеев и Андрей Ружников — последний из Архангельского краеведческого музея (АОКМ).

Плетнев обещает в будущем на построенном им судне «исторические экспедиции по путям поморов». Здесь стоит остановиться и заметить: ни в одном известном историческом документе нет определения в отношении коча «поморский». Коч может быть «новоземельский», но никак не «поморский». Более того, ни в одном историческом документе нет упоминаний в контексте коча «поморов». «Поморы» и «коч» в исторических документах не встречаются. В этом плане проект Плетнева реконструирует известный исторический миф.

Поморы — это идентичность, т. е. имеются некие люди и некие культурные сообщества, которые считают себя «поморами» и которых другие культурные сообщества считают за таковых. В ХVI—ХVII веках идентичность «поморец» или «поморянин» в исторических документах отмечается лишь в области под названием Поморье, локализованной с ядром на Поморском берегу в западном Беломорье — в «поморских волостях» Соловецкого монастыря. Других «идентичностных поморов» в период ХVI—ХVII веков региональная история не знает. Понятие «поморец», или «помор», вообще не встречается в исторических документах ранее ХVI века.

Большое «Поморье» ХVI—ХVII веков от Вологды до Урала с населяющими его «поморами» — это современный исторический миф, сложившийся с начала ХХ века, и в особенности с 1950-х годов. В Архангельске совсем недавно, с начала 1990-х годов, он был приспособлен под нужды региональной идеологии при неофициальном переименовании региона Архангельской области в Поморье. Информационное сопровождение проекта «поморского коча» от Плетнева свидетельствует о том, что он конкретно помещает свой проект в контекст концепции фальсификатора региональной истории в Архангельске проф. Владимира Булатова (1946−2007) о существовавшем с ХI или ХII века регионе Поморье и о населяющем этот регион этносе «поморы». Вот весьма характерный пример в этом отношении. 6 сентября 2021 года ресурс пресс-центра правительства Архангельской области сообщил о реализации в рамках проекта «Поморский коч» межрегионального проекта «Русское Устье. Северный путь». Для медиамоста ресурс пресс-центра заранее задал следующую парадигму обсуждения: «Как поморы, традиционный народ Русского Севера, оказались за Уралом и в Сибири и кем были первооткрыватели Арктики?». Дальше на Dvinanews утверждали: «Историки и исследователи собрали немало косвенных доказательств того, что именно поморы заложили фундамент культурного единства арктических территорий России». Т. е. в основе культурного единства Арктики лежит «поморская культура» с ее самостоятельным языком и прочими атрибутами самобытности, в том числе с судостроением.

В концепции проф. Булатова этнос «поморы» освоил Сибирь, Арктику, Аляску — и все это преподнес России на блюдечке с голубой каемочкой. В этом якобы состоит историческая заслуга народа «поморы» перед Россией. А Россия якобы обязана этим мифическим «поморам» Булатова.

В рамках парадигмы этого исторического мифа Плетнев и стал комментировать свой проект «поморского коча». В частности, в рамках сопряженного проекта «Русское Устье» при активном участии кинематографиста из Санкт-Петербурга Милы Кудряшовой сейчас пытаются продвинуть химерическую идею о начале заселения Восточной (sic!) Сибири «поморами» в ХVI веке до Ермака. Мифические «поморы», они же новгородцы, так испугались русского царя, прозванного за свою жестокость Васильевичем, что проплыли тысячи верст среди льдов от Белого моря к устью Индигирки, разумеется на мифических кочах Плетнева, и поселились там, основав еще в ХVI веке старожильческие поселения «русскоустьинцев».

Вот другие примеры поморского мифотворчества реконструктора Плетнева в его проекте «Поморский коч» в рамках фальсификаций проф. Булатова. Так, например, Плетнев в одном интервью Русскому географическому обществу (РГО) утверждает: «Минимум с XV века коч являлся главным транспортным и промысловым средством в арктических морях. Это доказано документами и материалами научных исследований». Однако никаких документов и материалов, доказывающих это, как раз и нет. Плетнев сознательно вводит читателей на ресурсе РГО в заблуждение.

Плетнев утверждает, что «поморы» ходили на кочах на Ямал уже в ХV веке. Однако никакого документального подтверждения как в отношении «поморов», так и ХV века и пр. у него нет.

Плетнев утверждает, что «поморы» открыли Шпицберген до Баренца и уже в ХV веке существовал «Груманландский ход» на кочах. Опять же все это является домыслом. Недавно ведущий российский археолог по Арктике Виктор Державин признался, что российским археологам так и не удалось найти доказательств русского присутствия на Шпицбергене до Баренца. Археолог Вадим Старков подделывал доказательства этого.

Плетнев утверждает, что «поморы» уже в ХV веке плавали на кочах в Европу вкруг Скандинавии. Однако опять же подтвердить это утверждение нечем. Мифические поморы не плавали вокруг Скандинавии, а реальные русские дипломаты и служилые люди в конце ХV века ездили по Норвегии в Копенгаген на оленях.

А вот пример художественных измышлений реконструктора Плетнева уже в отношении конструкции «поморского коча»:

«Киль судна имел форму лыжи, а на носу стоял ворот, были тяжелые якоря. В команде было 20−30 человек. При подходе к льдине они высаживались на лед, заносили вперед пятипудовый якорь и закрепляли. А потом воротом, накручивая цепь, вытаскивали судно на льдину. И снова забрасывали вперед якорь. Так тащили корабль до полыньи, где сталкивали в воду».

Именно так по льдам Арктики от полыньи к полынье и от человека к человеку ходил «поморский ледокол» Плетнева. Откуда Плетнев узнал такое? Очевидно, что это очередной продукт его «поморского ощущения».

Самое досадное в происходящем — это то, что Русское географическое общество дало ход мифическим измышлениям Плетнева, стало тиражировать и распространять их. Вместо просвещения в истории русского освоения Арктики — затмение.

В комментариях к проекту в СМИ наговорены уже тонны вздора в отношении воображаемого судна Плетнева как самим Плетневым, так и главной блондинкой проекта — аспиранткой САФУ Мариной Титовой. Вот они:

«Коч — это гениальное изобретение древних поморских мастеров». Коч — это «поморский ледокол». Коч — это самый «древний ледокол». Коч — это «машина времени». Коч это — «поморский вездеход допетровской эпохи». «Кочи слыли самыми долговечными судами на протяжении пяти столетий». В Архангельске, по одной версии, коч строят по старинным чертежам. По другой версии, коч строят со слов «поморов», сохранившихся в архиве.

В информационное пространство выложен целый набор ложных утверждений в духе известной парадигмы «Россия — родина слонов», как то: «поморские кочи были основным типом судов на Крайнем Севере от Норвегии до Берингова пролива на протяжении пяти веков начиная с XIV столетия»; «поморские кочи не уступали, а чаще всего превосходили скандинавские дракары»; «поморские кочи ходили практически по всему нынешнему Северному морскому пути»; «поморский коч — первое судно ледового класса»; «Петр I запретил кочи и тем закрыл русским окно в Арктику».

Плетнев мечтает пройти на своем псевдокоче «ходами поморов». Для иллюстрации этих своих «поморских ходов» он подготовил и представил карту «Арктические поморские ходы на кочах в ХV—ХVIII веках». Карта эта — чистый фальсификат. В исторических документах (источниках) ХVI—ХVII веков и позже мы не встречаем таких обозначенных на карте понятий, как-то: «Ход в Немецкий конец», «Новоземельский ход», «Мангазейский морской ход», «Енисейский морской ход», «Груманландский морской ход». В понятийном смысле все это современные «изобретения». Для придания древности сочиненным определениям — «Мангазейский», «Груманландский» и т. д. добавили понятие «ход», взятое из поморских лоций ХVIII—ХIХ веков. Собственно, сами эти настоящие поморские лоции перечисленных на карте «ходов» не знают. Представленная Плетневым карта — очередная поморская мистификация, основанная на фальсификации на тему «поморского коча» и «поморов» ХII—ХVII веков.

Вершиной всех этих кочевых измышлений стал казус, когда новый губернатор Архангельской области Александр Цыбульский после общения с Плетневым публично объявил, что морские просторы вот на таких, как у Плетнева, кочах, бороздил мореплаватель Ермак (!).

Покоритель Сибири Ермак плавал не по морям, а по рекам — и плавал на стругах, но разве Цыбульскому или Плетневу это важно?! Разве кого-то интересует мнение историков, когда историческую память начинают выстраивать реконструкторы, ангажированные краеведы и невежественные тележурналисты?! Так, уже упомянутый кинематографист из Санкт-Петербурга Мила Кудряшова по проекту Плетнева снимает полуигровой документальный фильм. Вот его сюжетная канва.

Помор Саша (ему двадцать лет), все свободнее время проводит у Плетнева в Арктической школе традиционного деревянного судостроения, где полным ходом идет строительство поморского коча. Днем помор Саша работает, живет, как все современные молодые люди, а вечером создает свою мечту. Неожиданно в школу кораблестроителей приезжает парень из далекой Якутии. Назовем его Айсен, как главу Республики Саха. Он из Якутска. Айсен наудачу написал письмо руководителю школы судостроения с просьбой осуществить его мечту — взять его на строительство кораблей, которые принесли на своих бортах новую культуру и цивилизацию в его родные места… Две мечты встретились. Неминуемо жизненные пути двух целеустремленных учеников — помора и якута — должны пересечься. Доберутся ли они вместе на коче до Русского устья, задается вопросом режиссер Кудряшова. Т. е. фильм Кудряшовой имеет очевидный идентичностный аспект. Это и подчеркивает на снимках в Сети «Айсен».

Вот другой пример. Строительство «поморского коча» в Архангельске посетил известный российский тележурналист Валдис Пельш. В июле 2021 года состоялась премьера его фильма «Русский Север. Дорогами открытий». В нем Пельш не только повторил в сюжете про «поморский коч» все домыслы Плетнева в отношении «поморского вездехода», но и в других сюжетах густо добавил местных исторических мифов от генетической предрасположенности поморов к свободе до поморско-норвежского языка. Расширяющийся в информационном плане культурный проект псевдокоча Плетнева стал выстраивать другие проекты, также нацеленные на идентичность.

Происходящее от реконструкторов демонстрирует не только проблемы региональной культуры, но и выстраивания исторической памяти в отношении Севера России, Арктики и Сибири при тотальном пренебрежении научной истории и научной методологии. Социальные сети, телевидение и электронные СМИ получают решающее значение в популяризации усилий откровенных мистификаторов, мошенников и фейкоделов, деятельность которых получает поддержку и поощрение иностранных властей.

(1) Современные научные труды по русскому мореплаванию в Средние века и про суда типа «коч»:

Сорокин П. Е. Водные пути и судостроение на Северо-Западе Руси в Средневековье. СПб., 1997;

Вершинин Е. В. Дощаник и коч в Западной Сибири (XVII век) // Проблемы истории России. Вып. 4: Евразийское пограничье. Екатеринбург, 2001. С. 87−131;

Наймарк М. Л., Кухтерин С. А., Филин П. А. Реконструкция коча ХVII века // Соловецкое море. Историко-литературный альманах. 2012. Вып. 12. С. 8−21;

Николаас Витсен о морской практике русских в XVII веке (публикация М. Л. Наймарка) // Соловецкое море. Историко-литературный альманах. Вып. 7. 2007. С. 22−24;

Филин П. А. Описание коча для новоземельских промыслов 1694 года // Соловецкое море. Историко-литературный альманах. 2012. Вып. 12. С. 22−24;

Филин П. А. Отписка служилого человека Тимофея Булдакова о плавании его по Ледовитому морю, как уникальный источник по арктическому мореплаванию в XVII веке // Соловецкое море. 2014. Вып. 13. С. 10−15;

Филин П. А. Новые документы об эксплуатации кочей на северо-востоке Сибири в ХVII веке // Соловецкое море. Историко-литературный альманах. 2017. Вып. 16. С. 8−19.