О причинах «успеха» шведской стратегии борьбы с коронавирусом

До сих пор во многих СМИ удивляются действиям шведского правительства «по обузданию эпидемии коронавируса». На фоне других европейских стран шведский подход к проблеме действительно очень необычен: магазины, рестораны и школы в Швеции не закрывали, к самоизоляции сначала не призывали даже пожилых. Суровые меры вообще не предлагались правительством вплоть до выступления премьер-министра Стефана Лёвена по национальному телевидению 22 марта.

В своем обращении он предложил шведам «ментально подготовиться» к эпидемии и потерям, предложив «каждому взять ответственность за себя, за друг друга», чтобы «встретить кризис как одно общество». Правда, ничего из конкретных решений властей или суровых мер борьбы с эпидемией не озвучил. Премьер попросил пожилых шведов в возрасте 60+ «ответственно самоизолироваться», упомянув о возможных будущих ограничениях и снова напомнив о персональной ответственности каждого (три раза). Сложилось впечатление, что власти не вводят запреты и всю ответственность просто перекладывают на население. На брифинге для иностранных журналистов вице-премьер Исабелла Лёвин сказала:

«Наше общество выполняет рекомендации правительства… Наши рекомендации дают хорошие положительные результаты. Согласно последним данным, на улицах стало на 70% меньше людей, в транспорте — на 50%. 87% людей свыше 70 лет находятся дома».

Запрет на официальные собрания более 50 человек был введен только с 29 марта, а в ресторанах и кафе просто обязали людей есть за отдельными столами. Всё дело в том, что ещё в начале марта главный эпидемиолог Швеции Андерс Тегнелл (Anders Tegnell) предлагал всему населению Швеции переболеть и получить так называемый коллективный иммунитет (когда около 60−70% населения переболеет, эпидемия заглохнет). И власти Швеции сначала придерживались именно такой «стратегии» в борьбе с вирусом, без всяких особых мер.

Это решение шведских властей восхищает тех, кто считает коронавирус выдумкой СМИ и фармацевтических компаний, кто верит в использование этого вируса для нагнетания истерии для осуществления плана некой группы олигархов, кто утверждает, что смертность от коронавируса равна или меньше смертности от обычного вируса гриппа. Таким людям кажется, что такое решение несомненно умного и осведомленного шведского правительства указывает на верность теории заговора, а также несущественность или даже полное отсутствие коронавируса.

Второстепенные причины шведской стратегии

Российские эксперты в СМИ часто указывают на верные, но второстепенные причины шведского выбора, объективно помогающие шведской стратегии борьбы с эпидемией: 1) малая плотность и изолированность шведского населения; 2) сдержанность и необщительность шведов, их нелюбовь к близким контактам и тесному общению; 3) законопослушность шведов, полное доверие к властям и точное следование указаниям властей. Эти второстепенные факторы ещё более верны для финнов и норвежцев (частично и для датчан), но в этих странах почему-то избрали другой путь.

Однако основные причины шведской стратегии иные, глубоко местные и даже скрытые, которые понятны лишь людям, хорошо знакомым со Швецией изнутри. Кроме ментальности шведов, идеология и политика тоже сыграли большую роль в выборе «шведской модели» по борьбе с коронавирусом.

Основные причины шведского выбора мер против эпидемии

Я попытаюсь обрисовать основные причины странного выбора шведских верхов.

Во-первых, в Швеции принято не прятаться от простудных болезней, а просто закаляться или переболеть ими, чтобы приобрести иммунитет. Это очевидно по тому, как легко одеваются и взрослые, и дети, а иногда и пожилые (что иногда выходит им боком). Это шокирует наших сограждан, особенно когда они видят шведских детей всех возрастов, бегающими без шапок и в куртках нараспашку даже при минусовых температурах. А нежелание шведов заставлять своих детей одеваться даже после принятия ванны или душа и их простой ответ на все опасения типичной фразой: «Да они все равно заболеют, оставь их в покое!» является причиной конфликтов в смешанных семьях. Также в Швеции всегда были непопулярны прививки от гриппа, так как они необязательные. В стране с таким менталитетом властям очень легко всучить населению пассивную политику по борьбе с эпидемией респираторного заболевания. Чем местное правительство и воспользовалось.

Во-вторых, Швеция оказалась совершенно не готова к такой эпидемии (или любой другой), что тем более обидно из-за того, что Швеция (увы, по инерции) считается страной с очень хорошей медициной, причем почти бесплатной. Оно так и было, в 1990-е и даже в 2000-е годы, но уже тогда были «звоночки» с качеством обслуживания, квалификацией врачей и очередями.

Я могу об этом говорить не абстрактно, а на основе собственного опыта с инфекционной медициной Швеции. В декабре 2002 года, работая в Швеции (имея полностью оплаченную государственную страховку), я с ветрянкой, адской головной болью, нарывами на лице и лихорадкой пытался получить хоть какую-то помощь в Стокгольме. Из моей первой попытки в неотложке государственного Сёдермальского госпиталя (Södersjukhuset/SöS) вообще ничего не вышло. Мне отказали без всяких осмотров, без анализов, прямо через окошко регистратуры, за 1−2 минуты. Затем я обратился в частный госпиталь Святого Йорана (Sankt Görans sjukhus) и просидел в очереди в неотложку 2 часа 50 минут. Потом меня неспешно осмотрели, взяли анализы крови и отправили в инфекционную больницу. Но уже на втором утреннем осмотре (после двух бессонных ночей) молодой врач попытался объявить меня выздоровевшим и выставить из больницы, так как я якобы приношу большой убыток больнице и стране! Только осторожное запугивание врача полицией позволило мне остаться в больнице. Знание шведского языка и менталитета тогда мне сильно помогло, но доверие к шведской медицине я во многом потерял.

Коммерциализация и оптимизация здравоохранения в Швеции (как и в России) повлияла негативно на количество госпиталей с отделением неотложной помощи: в 1970-м в Швеции на 8 миллионов населения было 115 таких госпиталей, в 1994-м их осталось 90, а в 2020-м на 10 миллионов населения остался только 71. Добавили проблем растущий уровень преступности, наглость криминальных банд, которые не только требуют для своих пострадавших «братков» немедленной медицинской помощи вне очереди, но и зачастую угрожают врачам неотложек карами за неудачный исход лечения своих недоумков в стиле российских «бандитских 90-х». Неудивительно, что лучшие врачи уходят в другие сферы или уезжают в другие страны, где их труд ценят выше. Но даже эта неприятная ситуация в шведской гражданской медицине меркнет по сравнению с их военной медициной.

Шведская военная медицина, государственные запасы медикаментов и ИВЛ были ликвидированы в 1990-е, а ранее военная медицина там была на уровне (боялись войны с СССР): в 1990 году в армии было 35 полевых госпиталей плюс 15 госпиталей поменьше во флоте. По 6 операционных и по 18 аппаратов искусственной вентиляции легких (ИВЛ) в каждом госпитале, в сумме это дает около 900 аппаратов ИВЛ, а ещё 2 100 ИВЛ хранились на складах. Итого с гражданскими ИВЛ было около 4 000 ИВЛ на 9 миллионов шведов.

Потом пришли другие времена: воевать стало не модно, стало модно экономить бюджет, 93% этого медицинского добра распродали, порезали на утиль и куда-то дели. Куда именно дели, сейчас уже найти — всё как у нас в 1990-е. Есть информация, что два полевых госпиталя с запасами отдали в прибалтийские страны, 5−6 штук в Африку по линии ООН, один в Восточный Тимор, но к цунами 2004 года Швеция уже не смогла помочь даже одним полевым госпиталем. На всю Швецию осталось 2 полевых госпиталя с 8−16 операционными и с 40−50 аппаратами ИВЛ, плюс 50 ИВЛ на складах армии. Итого с гражданскими ИВЛ всего стало 600 ИВЛ на 10 миллионов шведов.

Оказывается, Швеция уже с 2012 года находится на дне медицины ЕС по количеству мест интенсивной терапии с ИВЛ на душу населения — ниже только Португалия (где, кстати, сейчас больше зараженных, но меньше умерших от вируса)… Но кто об этом в Швеции говорил или писал раньше?

В-третьих, шведское правительство быстро поняло, что оно не сможет спасти всех тяжелых больных из-за дефицита ИВЛ, и потому впало в некий паралич. Более того, информация о том, что гражданская медицина Швеции имеет всего 510 аппаратов ИВЛ, всплыла в СМИ еще 24 февраля. Тогда же всех удивил отказ правительства не проверять прилетающих в Швецию, так как якобы «риск заражения мал». Правительство решило вместо людей спасти экономику и бизнес — не вводить серьезные ограничения и чрезвычайное положение, что в Швеции очень давно не делали и потому не привыкли делать. Правительство выбрало спасение экономики, но официально прикрылось тем, что нашло в аналогичной британской стратегии «свой уникальный, непохожий на других, шведский путь». Политики из оппозиционной партии «Шведские демократы» прекрасно поняли, где на самом деле собака зарыта, стали сильно критиковать эту правительственную стратегию «все просто переболеем, пока не получим стадный иммунитет». Тут уже правительство закусило удила и стало защищать свою ленивую стратегию из чувства противоречия, так как правительство правящего альянса социал-демократов, левых и зелёных уже более десяти лет живет по принципу:

«чтобы не предложили „Шведские демократы“, всё это есть зло, ибо они против беженцев!».

Политики правящего альянса ловко используют слабовольного премьер-министра и эрзац-религию мультикультурализма-глобализма для того, чтобы оставаться у власти, рутинно используют ложь и подтасовки в СМИ. Их практика по ввозу в страну «беженцев» из стран Северной Африки и Ближнего/Среднего Востока имеет для таких политиков практический смысл: они потворствуют беженцам и выделяют им немалые пособия, чтобы иметь в их лице верных и многочисленных избирателей, которые всегда голосуют за альянс социал-демократов, коммунистов и зелёных. Этот постоянный политический выбор мигрантов надежно обеспечен призывами их клановых лидеров, имамов и активистов, а также ежедневно повторяемыми в государственных СМИ утверждениями, что другие партии Швеции являются нацистскими и расистскими, готовы выслать мигрантов из Швеции или сократить им пособия, ужесточить миграционные правила для их приезжающих сородичей.

Кстати, въезд в Швецию мигрантов и выдача им видов на жительство продолжались и во время эпидемии: 22 427 за первый квартал (4 263 — беженцы) и 8 285 (1 488 — беженцы) за март, что соответствует годовой иммиграции около 100 тысяч человек. Даже введя ограничение на передвижение с соседями по ЕС и запрет въезда в Швецию с 19 марта, правительство заявило, что это ограничение ни в коем случае не влияет на «право на убежище для беженцев». Ещё 16 марта в Швецию обычными авиарейсами хотели доставить 400 так называемых квотных беженцев ООН (особо пострадавших беженцев из лагерей ООН, в основном из Африки, 5 000 из которых Швеция обязана принимать каждый год), причем билеты для них закупили и выдали ещё 13 марта, но сами рейсы потом отменили.

В-четвертых, официальная шведская идеология теперь не предусматривает особой заботы или волнений о жизни пожилых шведов, которые в основном будут умирать от коронавируса. У Швеции в свете идеологии мультикультурализма теперь совсем другие главные задачи.

Швеция должна спасать всех беженцев со всего мира и должна этим сильно гордиться (скрывать от всех, что потом эти беженцы в Швеции творят). Эта задача и роль Швеции официально называется шведскими политиками термином humanitär stormakt (по-русски — «гуманитарная суперсила», по аналогии с историческим периодом Stormaktstiden 1611−1721 годов, когда Швеция была реальной силой в Европе, вплоть до поражения Карла XII под Полтавой и в Северной войне). Следование этой идеологии, по мнению мультикультуралистов, автоматически защищает Швецию от всего, стране не надо думать об армии, о полиции, о медицине катастроф, о борьбе с возможными эпидемиями… надо думать только о помощи беженцам и бедным странам, а для шведов достаточно и того, что Швеция (с 10 миллионами населения) взамен может поучать все другие страны мира как «гуманитарная суперсила».

Шведские пенсионеры, которые и построили благосостояние Швеции своим трудом, новой шведской идеологии не важны, они — просто балласт для пенсионных фондов и бюджета, своего рода якорь, держащий Швецию в старом русле национального государства, якорь, который надо выкинуть, чтобы свободно плыть по волнам глобального мультикультурализма, не оглядываясь на национальную память и традиции. Потому в последние два года в связи с сильным дефицитом свободных площадей (все летние лагеря, казармы, некоторые отели, турбазы, пансионаты и кемпинги уже заняты) дома престарелых в Швеции часто переделывают в приюты для беженцев. При этом пенсионеров власти выгоняют к детям и к родственникам, якобы временно, а на деле навсегда. Это делается под предлогом ремонта, переделки и обновления домов престарелых, причем обещания о возвращении нарушаются.

Среди коренного населения, в том числе знаменитостей, например чемпиона по тяжелой атлетике Леннарта Далгрена, чью мать обманом выселили из дома престарелых, растет недовольство. Но в государственных СМИ такое недовольство трактуется как расизм, ксенофобия и, конечно, как… информационная диверсия со стороны главного врага Швеции — России.

О том же в разгар начала эпидемии, 26 марта, официально написала в заявлении «Демократия в опасности с нескольких направлений!» главная спецслужба страны — полиция безопасности Швеции «СэПо» — на своем сайте, причем среди основных виновников указана Россия:

«Подрывные действия России против Швеции связаны не только со шпионажем против чувствительной к безопасности деятельности, но с проведением операций по влиянию на людей, использованию экономической мощи и увеличению поляризации в обществе».

Других важных сообщений в связи с эпидемией в стране у «СэПо» не нашлось.

В случае массовой гибели стариков от вируса в домах престарелых политическая леволиберальная элита Швеции получит свободные дома престарелых — это место для новых беженцев, снова поднимет вопрос в парламенте об увеличении такой миграции, чтобы ещё больше беженцев приехали в Швецию, стали её гражданами и, правильно настроенные государственными СМИ, постоянно голосовали бы за красно-зеленый альянс, за леволиберальную элиту, против интересов коренных шведов. Главный эпидемиолог Швеции Андерс Тегнелл ещё раз подтвердил приверженность британской идее «пусть переболеет 60%» в центральных газетах 16 марта. И признал, что изоляция пожилых в Британии, — это хорошая идея, но в Швеции этого сделать, увы, уже не успели.

Заражение в 100 домах престарелых уже произошло, зафиксировано 400 больных среди их обитателей только в столичном регионе, 23 марта были и первые умершие от вируса, а ко 2 апреля умерших в столичных домах престарелых стало уже около 50. Только к 3 апреля в руководстве примерно 100 коммун Швеции догадались потребовать от медиков поголовно протестировать всех работников домов престарелых на коронавирус, но время уже упущено — в 90 из 290 коммун Швеции вирус обнаружен среди клиентов домов престарелых. Социальный министр и Андерс Тегнелл уже сняли с себя персональную ответственность за это, так как большинство домов престарелых в Швеции частные, хоть и частично финансируются государством. А арабские мигранты и молодежь в гетто обожает шутить над шведскими пенсионерами, кашляя на них и заявляя, что они больны коронавирусом.

Вместе с тем надо отметить, что к 23 марта половина умерших в Стокгольме от коронавируса были пожилые сомалийцы из густонаселенных иммигрантских районов Ярва, Киста и Ринкебю (Järva Kista/Rinkeby), что можно объяснить их малой информированностью о вирусе (большая часть из жителей этих районов почти не говорит по-шведски), проживанием нескольких поколений семьи в тесных квартирах, традицией собираться большими компаниями, а также приветствовать друзей и родственников тесными объятиями.

Тегнелл, который и озвучил эту безжалостную по отношению к пенсионерам шведскую стратегию, тоже из обоймы глобалистов, что видно по его реакции: когда он получил разнообразную критику со всех сторон, он обиделся и 19 марта стал жаловаться, что его травят в Сети как Грету Тунберг! Ссылка на главную шведскую «святую» из пантеона леволиберальной секты тут как нельзя лучше характеризует главного эпидемиолога страны. Его уже 16 марта ловили на манере оправдывать отсутствие мер по борьбе с эпидемией такими типично либеральными понятиями шведских политиков, как «равенство» и «открытые границы». Он заявил, что закрывать страну не въезд не нужно, так как невозможно закрыть страну на месяцы, а для мира и экономики важны открытые границы. А 8—11 марта, вместо подготовки страны к борьбе с вирусом, Андерс Тегнелл летал в Сомали — открывать местное Министерство здравоохранения, на которое шведское правительство потратило 40 миллионов крон (4 миллиона евро).

Андерс Тегнелл 6 марта обещал, что пик количества зараженных в Швеции будет достигнут через пару дней. Но 8 марта он признал, что ошибся, что должно пройти ещё несколько дней. Потом заявил, что могут пройти целые месяцы. И вот к апрелю всем очевидно, что шведский пик ещё далеко впереди, зараженных более 6 тысяч, а по смертям Швеция уже обогнала Данию с Норвегией и с Финляндией вместе взятыми.

13 марта Андерс Тегнелл почему-то хотел запретить тестирование на коронавирус людей, прибывающих из зараженных стран и регионов, людей с симптомами, сохранив только тестирование для тех, кто уже в больнице, и для групп риска.

Британия уже передумала, а Швеция в процессе…

Уже к 24 марта 14 шведских ученых, среди которых были и эпидемиологи, в открытой дискуссии в газете «Дагенс Нюхетер» потребовали от Министерства здравоохранения Швеции выложить на стол все факты и расчеты по этой «шведской стратегии»:

«Сообщите людям: а сколько заболевших погибнет в Швеции при такой стратегии?«

В своем протесте эти ученые указали на действия Великобритании, которая сначала приняла ту же стратегию «переболеем все и получим стадный/коллективный иммунитет», которую предложил в начале марта сэр Патрик Вэлланс, озвучив её по телевидению. Но Британия приняла эту стратегию с упором на изоляцию пожилых британцев от остального населения, а 17 марта уже отказалась от такой стратегии, подсчитав по моделям эпидемиологов (опубликовав 16 марта) исследования о возможном количестве жертв — до четверти миллиона для 66-миллионной Британии.

Надо заметить, что шведские СМИ очень аккуратно обходили молчанием эту тему о количестве будущих жертв, она стала табу № 1 в новостях, даже подсчеты для других стран были негласно запрещены на шведском телевидении. Это видно по шоковой реакции шведской ведущей на основном государственном телеканале SVT, когда корреспондент канала в Финляндии (видимо, незнакомый с этим новым для Швеции табу) в прямом эфире 16 марта прямым текстом назвал официальные оценки финских эпидемиологов насчет возможных жертв вируса в 5 миллионной Финляндии, если даже не 70%, а только 30−25% её населения к лету будет заражено: это 10 тысяч умерших. Ведущая после трех секунд тишины замедленно произнесла: «Умммм, что? Ммм, извините… я… ммм» (на 25-й секунде приложенного ролика) и потом продолжила, собираясь с духом:

«…я получила немного инструкций здесь… Если мы соберем, просуммируем факты о том, что делается…»

После чего как ни в чем не бывало продолжила обсуждение, где финское неполиткорректное число в 10 000 умерших вообще больше не повторялось, как будто его и не было.

При этом скрытые действия правительства Швеции и Министерства здравоохранения явно противоречили неоправданному оптимизму СМИ. Так, правительство тайком закупило и к 22 марта поставило около главной инфекционной больницы страны в Худдинге шесть морских контейнеров глубокой заморозки объемом по 200 м³, пригодных для хранения около тысячи трупов.

Осознание приходит с результатами

Только 3 апреля шведский премьер-министр признал: в ходе эпидемии погибнут тысячи. Пока шведские результаты борьбы с эпидемией печальны по сравнению со странами-соседями:

• 3 апреля — 358 погибших на 6 131 зараженного,
• 4 апреля — 373 погибших на 6 443 зараженных,
• 5 апреля — 401 погибший на 6 830 зараженных,
• 6 апреля — 477 погибших на 7 206 зараженных.

Текущая смертность от вируса в Швеции уже выше 6%, при том что у соседей текущая смертность от вируса пока в районе 3,7—1,1%. Дания, Норвегия и Финляндия пока имеют и меньше зараженных, и даже все в сумме меньше жертв, чем в Швеции.