«Сахарное дело» в Белоруссии, и при чем здесь Россия?

Конец января в Белоруссии вновь ознаменовался громким коррупционным скандалом, который, как и многие до него, оказался тесным образом связан с Россией. Сначала президентом, а затем правоохранителями и СМИ было объявлено о разоблачении целой «криминальной мафии» в сахарной отрасли страны. При этом для незатейливой публики был представлен весьма странный сюжет, в котором немаловажную роль сыграла некая российская компания, при помощи которой республике многие годы наносился экономический ущерб. Однако, при изучении имеющейся на сегодня информации по «сахарному дела» у большинства аналитиков возникло значительно больше вопросов, чем ответов.

Начало и конец операции по задержанию участников «мошеннической схемы» белорусские силовики провели достаточно оперативно — в течение одного дня. Притом изначально свести все разрозненные аресты и события в одну картину было достаточно сложно. Так, 27 января стало известно о задержании тремя днями ранее бывшего начальника 2-го управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией МВД Белоруссии Владимира Тихини, которого многие связывали с «зачистками» преступного мира республики в конце 1990-х годов.

24 января произошёл разворот возле польского Вроцлава самолета, летевшего по рейсу «Минск — Мюнхен». Судно было экстренно посажено в аэропорту Гродно, и с него сняли летевшего на отдых с семьей директора Городейского сахарного комбината Михаила Криштаповича. Позже «улетел в отпуск» директор Слуцкого сахарорафинадного завода Николай Прудник, а затем с рабочего места «пропали» директор Жабинковского сахарного завода Виктор Миронов и руководитель завода в Скиделе Дмитрий Егоров. Параллельно с этим в конце января «исчез» и глава «Белорусской сахарной компании» (БСК) Дмитрий Кириллов.

При этом на протяжении нескольких дней правоохранители не делали никаких официальных заявлений, кроме краткого комментария генерального прокурора Белоруссии Александра Конюка. По его словам, причиной арестов стала большая внешняя дебиторская задолженность сахарных предприятий и мошеннические схемы, «которые заключаются между нашими руководителями предприятий и контрагентами, в основном российскими». И лишь через несколько дней стало известно, что по «сахарному делу» были арестованы 11 человек, среди которых оказался и уже упомянутый борец с оргпреступностью Тихиня, якобы «крышевавший» коррупционеров. Все они пока проходят по делу по ч. 3 ст. 430 УК Белоруссии (Получение взятки в особо крупном размере) и по ч. 2 ст. 431 (Дача взятки в крупном размере).

Массовые задержания директоров сахарных предприятий, а также связанных с ними должностных лиц и коммерсантов, могли пройти в Белоруссии незаметно. Однако белорусские власти решили сделать из данного дела широкомасштабную акцию, к которой присоединился и Александр Лукашенко.

«В течение суток замели всех — это была моя жесткая команда. Все дали показания. Никто их не гнобил, не бил, пальцы в дверь не засовывал — посадили и сказали: только правду. Все написали, с кем были связаны, кому возили, кому давали», — сказал белорусский лидер во время своей рабочей поездки в Гомельскую область в начале февраля.

При этом дальнейшие слова белорусского лидера, как и показанный позже на телеканале «Белоруссия 1» документальный фильм «Сахарная мафия», оставили после себя двоякое впечатление. Так, по словам Лукашенко, «они, директора, создали в Москве „прокладку“ — торговый дом» и поставили туда своих».

«С заводов по бросовым ценам продавали торговому дому белорусский сахар. Те, увеличив цену, продавали на рынке. Разницу взятками отдавали директорам заводов», — заявил президент Белоруссии.

Но КГБ республики в своем видеорасследовании представило немного иную картину. По информации силовиков, заводы отгружали сахар на экспорт «Белорусской сахарной компании», а значительная его часть уходила неким «подконтрольным посредникам». Затем «этот же сахар перепродавали дороже на своем же рынке». В итоге, директора заводов получали «взятки от $ 1 до 2,5 тыс. за каждую тонну отгруженной продукции». В данном случае стоит заметить, что в 2019 году средняя цена экспорта сахара из Белоруссии составляла около $ 450 за тонну. Поэтому у аналитиков возник вопрос о том, в чем заключается экономическая целесообразность озвученных КГБ взяток, а также схем перепродажи изначально дорогого, по сравнению с российским, белорусского сахара?

Помимо этого, возник вопрос и по второй части объявленной «мошеннической схемы». По версии КГБ, белорусская фирма «Евротарэкс», созданная 20 лет назад Городейским и Скидельским сахарными заводами, закупала у российской фирмы «Полимер» сырье по завышенной стоимости, за что директора получали «откаты» наличными. Дополнительно к этому предприятия приобретал мешки, изготовленные из дорогого сырья, за что их руководство также получали «долю». При этом остается неясным, в чем эффективность такой схемы для российской компании, готовой отдать существенную часть своих доходов на взятки?

Кроме того, по словам Лукашенко, за мошеннической схемой следили достаточно давно. При этом никаких действий для ее пресечения долгие годы не проводилось, хотя сегодня заявляется о многомиллионном ущербе государству. Как отметил президент Белоруссии, «я защищаю интересы государства».

«Просто бесит: когда ты там сражаешься за эту копейку по нефти, газу, металлам, еще по чему-то, здесь пытаемся достроить, чтобы люди зарплату имели, эти подонки в наглую средь бела дня воруют. Разве это нормально? Ненормально. Поэтому это наука для всех директоров», — подчеркнул белорусский лидер, комментируя данное дело.

В этой связи у аналитиков также возник вопрос — если о происходящем было известно давно, почему правоохранители не предпринимали никаких действий? Особенно, если помнить, что проблемы в сахарной отрасли Белоруссии были всегда.

Известно, что производство сахара в республике за последние три десятка лет постоянно окружали различного рода скандалы. Еще в 1990-х годах белорусское государство, стремясь урегулировать ряд вопросов с Россией, попыталось взять сахарную отрасль под свое управление. Проблема в данном случае заключалась в том, что производство свекловичного сахара имеет сезонный характер и зависит от урожая свеклы. Поэтому в период недоступности местного сырья производители использовали и используют импортное — кубинский или бразильский тростник, который всегда обходился дешевле, чем сахарная свекла. При этом стоит заметить, что ситуация серьезным образом не изменилась и по сей день, так как в Белоруссии, в отличие от России, местное сырье продается по фиксированным ценам, и практически не зависит от его предложения. Это, в свою очередь, толкает сахарных производителей закупать тростник или дешевый сахар-сырец у сторонних импортеров.

Из-за подобной схемы белорусские заводы в начале 2000-х годов сумели нарастить объемы продаж на российском рынке, что вызвало недовольство Москвы, где также хотели развивать сахарную отрасль. В этой связи в России стали требовать уплаты пошлины на ввозимый сахар, после чего Минску было предложено продавать тростниковый сахар на внутреннем рынке, а весь свекловичный отправлять в РФ. Однако, как показало время, такой механизм не смог решить проблему. В результате, после двух расследований со стороны российского Минэкономразвития 2004−2006 годов, Россия резко ужесточила контроль за ввозом на свою территорию сахара из Белоруссии.

Действия России привел к тому, что в белорусской сахарной отрасли начались кардинальные перемены. Именно тогда в Москве была создана «Белорусская сахарная компания», а ее гендиректором стал ныне арестованный Дмитрий Кириллов. Фактически БСК стала монополистом в импорте белорусского сахара, представляя интересы всех четырех заводов республики. Кроме того, предприятия, где акции находились в руках директоров, сельскохозяйственных и иностранных компаний, а также трудовых коллективов, постепенно стали переходить в руки государства. Заводы расплачивались своей независимостью за предоставленные им кредиты на проведение модернизации и увеличение мощностей. Последним под контроль государства в 2016 году перешел Слуцкий сахарорафинадный комбинат. Таким образом, монополизация производства и торговли сахаром в Белоруссии государством была завершена. Однако проблем от этого меньше не стало.

Как показали последующие события, эффективность белорусской сахарной промышленности оставалась крайне невысокой. Из четырех предприятий, три — Городейский и Скидельский сахарные ком­бинаты, а также Жабинковский сахарный завод — стали показывать многомиллионные убытки и накапливать огромные долги (на троих около $ 350 млн к началу 2020 года). Только Слуцкий комбинат сумел работать с небольшой прибылью и относительно небольшим уровнем долга. Более того, стало понятно, что внутренние потребности республики может обеспечить завод в Слуцке, а производство на остальных предприятиях содержать стало экономически невыгодно. Ситуация осложнилась еще и проблемами на рынках Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и России, которые являются для Белоруссии основными.

Можно напомнить, что сахар относится к группе так называемых «чувствительных товаров», по которым в ЕАЭС установлены импортные пошлины. При этом ряд стран объединения за счет создания на своей территории свободных экономических зон стали обходить принятые в Евразийском союзе правила, зачастую просто переупаковывая дешевый импортный сахар и отправляя его на российский рынок, в том числе, в составе кондитерских изделий или безалкогольных напитков. Кроме того, производство сахара в странах ЕАЭС уже давно стало превышать его потребление. При общей емкости рынка союза в 5−5,5 млн тонн, объем производства только в России при­ближается к 6,3 млн тонн. В Белоруссии же суммарный объем произведенного сахара за год, составляет порядка 600 тыс. тонн.

Сложившаяся ситуация внутри ЕАЭС уже привела к тому, что в Белоруссии ввели и продолжают сохранять минимальные розничные цены на сахар — 1,5 белорусских рубля (около 70 центов) за килограмм. При этом в России стоимость данного продукта за последние месяцы оказалась на 30−50% ниже, что практически поставило заслон для белорусской продукции на российский рынок. Например, если еще в 2018 году БСК вошла в десятку крупнейших белорусских экспортёров наряду с БелАЗом и МАЗом, продав 391 тыс. тонн сахара на $ 165,2 млн, то за 11 месяцев прошлого года было экспортировано только 252,2 тыс. тонн на $ 102,2 млн. При этом на $ 4 млн увеличился импорт из РФ, где смогли снизить себестоимость продукта и нарастить его производство. Как считают эксперты, именно сложившаяся ситуация и привела к нынешним арестам и громким заявлениям со стороны руководства Белоруссии. При этом речь сегодня идет не о глобальных проблемах сахарной отрасли, а о вопросах очередного передела собственности в условиях сокращения доходов, в том числе, и нелегальных.

По мнению ряда аналитиков, отсутствие долгого внимания к происходящему в сахарной отрасли можно связать с тем, что белорусские власти, либо структуры с ними связанные, сами активно участвовало в махинациях с сахаром, наподобие «растворительно-разбавительной» схемы 2012 года. В нынешнем деле уже прозвучала информация о том, что белорусские заводы якобы начали закупать российский сахар-сырец, а затем перепродавать его. Это означает, что местные предприятия должны были резко сократить закупку тростникового сырья, что ударило по карману лиц и компаний, хорошо зарабатывавших на его импорте. По мнению аналитиков, эти структуры и могли стать одними из инициаторов нынешние зачистки.

Кроме того, нельзя исключать и того, что нынешнее уголовное дело непосредственным образом связано с кризисом в белорусско-российских отношениях. В Минске уже не первый раз остро реагируют на то, что Россия и ее коммерческие структуры активно используют высших должностных лиц республики для продвижения здесь своих бизнес-интересов. Например, можно вспомнить громкое дело бывшего главы службы безопасности Лукашенко и заместителя госсекретаря Совета безопасности Андрея Втюрина и главы госпредприятия «Белтеком» Сергея Сиводеда. Оба они, как и еще ряд лиц, оказались замешаны в получении взяток именно от российских структур.

При этом президент Белоруссии, комментируя тогда это дело, отмечал, что Втюрин был под подозрением еще, когда работал начальником Службы безопасности.

«Уже тогда к нему были вопросы. У меня были определенные подозрения. Ему был предоставлен шанс — иди и работай. Что, заместитель Госсекретаря — плохая должность для военного человека? Да мечтать любой может об этой должности», — подчёркивал белорусский лидер.

По всей видимости, схожая ситуация наблюдается и в отношении нынешнего «сахарного дела». Как считают аналитики, руководство заводов и БСК не трогали до тех пор, пока их действия устраивали власти республики и приближенных к ним лиц. Однако, на фоне сокращения доходной части «бизнеса», их решено было заменить, одновременно устроив акцию устрашения для тех, кто решил проявить чрезмерную самостоятельность на ответственных должностях.

Таким образом, нынешнее «сахарное дело» в очередной раз доказало, что в Белоруссии существует четкая схема распределения обязанностей на всех уровнях жизнедеятельности государства. Любое самоуправство и неконтролируемая деятельность, в политической или экономической сферах, воспринимается руководством республики как прямой вызовов его интересам. Особенно в нынешних условиях нарастания кризиса в белорусско-российских отношениях.

Власти страны крайне ревностно относятся к любому проявлению самостоятельности местных чиновников в отношении России и, как показывают последние события, будут сурово карать за это. В этой связи, ближайшее время страну ждут очередные аресты и коррупционные скандалы, в которых будет отчетливо прослеживаться «российский след».