«Я сказал, что я все равно встану и пойду»: несломленные солдаты Новороссии

Война на Донбассе, как известно, изменила очень многих людей. Тот, кто вчера был шахтером, музыкантом или спортсменом, сегодня взял в руки оружие и стал солдатом. В военные годы ломаются судьбы и на их обломках строится новая жизнь, подчиненная законам своего времени. В этой статье речь пойдет как раз о тех людях, которые не могут жить, как прежде. В их судьбу внесли свои правки ранения, полученные на фронте, — прилетевший слишком близко снаряд одних может сломать еще и изнутри, а других заставит создавать себя заново. Кто-то из этих людей оказался в инвалидном кресле, поставив себе цель во что бы то ни было встать на ноги, кто-то научился жить и радоваться жизни в своем новом положении, кто-то лишился ног, но смог передвигаться на протезах и даже вернулся в строй. У каждого из этих людей своя судьба, но каждый из них — пример мужества, самообладания и желания жить полной жизнью, которым могут позавидовать абсолютно здоровые люди.

«Выжить не должен был, но выжил»

С Владом (позывной Филин) я познакомилась больше года назад летом на южном фронте. На берегу Азовского моря, неподалеку от фронтового Широкино, сидел крепкий молодой мужчина в тельняшке. В инвалидной коляске. Густые темные волосы, спокойный взгляд куда-то вдаль поверх морской глади и блуждавшая на лице улыбка делали его немного похожим на Че Гевару в объективе Альберто Корды. Он был в прекрасной физической форме, казалось, что у него легкое ранение, которое лишь на короткое время приковало его к инвалидному креслу. Однако позже, уже в Республиканском травматологическом центре, я узнала, что его позвоночник сломан в двух местах и после операции практически весь, как в броню, закован в металлическую пластину. Случилось это в 2015 году.

«С таким диагнозом, как у меня, я особо и жить-то не должен был, не то что активно шевелиться, да еще и на ноги вставать. В двух местах сломан позвоночник, переломаны почти все ребра, двусторонний гемопневмоторакс, открытая черепно-мозговая травма, контузия и ушибы внутренних органов… Выжить не должен был, но выжил. И сейчас люди, которые смотрят видео с занятий, не особо верят, что с таким диагнозом можно было всего этого достичь. Я постоянно повторяю: нельзя складывать руки. Большая часть людей, которым врачи говорят, что они никогда не встанут, прекращает бороться. А я сказал, что я все равно встану и пойду. Первое время было тяжело, а потом начали появляться первые видимые результаты, причем врачи не хотели даже смотреть видео с занятий, потому что это противоречило всем их прогнозам, всему, чему их учили в учебниках. Тем не менее я начал выздоравливать. А сколько есть людей, которым они это говорят, а те складывают руки? Поэтому важно про такие случаи рассказывать», — говорит Влад.

О своей прошлой, мирной жизни Филин старается не вспоминать. В той жизни он увлекался мотоциклами, единоборствами и всерьез занимался спортивным воздухоплаванием, у него до сих пор остались фотографии оттуда — удлиненные волосы, счастливая улыбка. «Спортивное воздухоплавание — это летательные аппараты легче воздуха: аэростаты, дирижабли… И в сборной России доводилось на чемпионате мира бывать, и в постановке рекордов России и даже мира участвовать, и с парашютом прыгать. А вот лицензию пилота самолета получить так и не успел — дорого очень, да и война началась», — говорит он.

На Донбасс он приехал в 2014 году. «Сказал: „Вы мне, суки, за Одессу ответите“. После Крыма пришел сюда. Сейчас делаю то, что могу, в инвалидной коляске — стараюсь и окружающим помогать, и личным примером показывать пути к восстановлению», — говорит Филин.

Влад восстанавливается в больнице на самом краю прифронтовой окраины Донецка. Ехать туда далеко, местами антураж кажется устрашающим — заборы с колючей проволокой, напротив полузаброшенное футбольное поле и играющие на нем дети, фоном звучат взрывы постоянно прилетающих снарядов украинской артиллерии. Старые советские тренажеры, на которых занимаются пациенты центра, облупленные стены — все это выглядит мрачновато, но вот люди там работают неравнодушные. И именно это — человеческий фактор, — оказывается, имеет большее значение, чем видимый внешний лоск. Во время реабилитации в Москве Влад Филин чуть было не умер из-за пролежней и остеомиелита, которые, как известно, случаются по халатности врачей.

«В Донецке исправили последствия „лечения“ в Москве, и я сразу же пошел на поправку, потому что человеческое отношение было хорошим. Многих донецких врачей происходящее затронуло лично. У кого-то украинский снайпер подстрелил мужа, перекрывавшего крышу, у кого-то осколком украинского снаряда сломало шею маленькому ребенку, который сейчас растет полностью парализованным, у него не работают даже руки. У кого-то на фронте погиб отец. Так что происходящее для местных медиков — во многом очень личное», — объяснил Влад.

Ему пришлось заняться разработкой своей собственной системы восстановления, потому что большинство врачей сходились на прогнозе «он никогда не встанет», который не устраивал Влада.

«Наиболее опытные врачи, посмотрев рентген, разводили руками и говорили: „Он безнадежен“. А какие-то молодые и неопытные ребята, которым было просто интересно со мной повозиться, содействовали моему выздоровлению. Мы сами придумывали, как использовать имеющуюся, весьма ограниченную матчасть, на ходу изобретали свою. Результата этой возни первое время не было, а потом они начали появляться. Я завел инстаграм — поначалу просто для друзей, где делился своими результатами. Но сейчас он развился в самостоятельный информационно-реабилитационный проект, — рассказывает Филин. — Вещи, которые я делал, многие врачи не используют. Это и стресс-нагрузки, и работа с нестабильными снарядами. Реабилитологи стали с интересом наблюдать за нашими достижениями. Желание встать с коляски мотивирует. Многое когда-то считалось невозможным, но было реализовано. Тот же самый Дикуль. Не он первый, кто встал на ноги, но то, что о нем начали рассказывать, дало надежду людям. У них появился пример, образец для подражания».

Тренажеры советского времени, как оказалось, не помеха для успешной реабилитации, и во многом они могут дать фору современной технике. «Эти тренажеры слишком надёжны и долговечны, чтобы их было выгодно сейчас производить. Медицина СССР была ориентирована на выздоровление человека, а сейчас она ориентирована на то, чтобы оказывать медицинские услуги и зарабатывать на этом деньги. Выгодно продавать электронные или электромеханические приборы, которые через какое-то время выйдут из строя или устареют. А механические тренажеры 70−80-х годов и сейчас ведь успешно работают», — рассказывает он во время тренировки.

За время реабилитации в центре Влад добился значительных успехов, которые сложно понять человеку здоровому. «У меня корпус был парализован ниже сосков груди, не было даже глубинной чувствительности, было такое ощущение, что ты тот джинн, которого рисуют на картинках. Этакое облачко, из которого торчит грудь человека, даже когда пальцем себя тычешь в солнечное сплетение, не понимаешь, что это твое тело. А сейчас уже чувствительность доходит до пальцев ног. Они начинают временами болеть, а это означает, что начался процесс оживления. Это радует. Даже просто ровно сидеть в инвалидной коляске, не держась руками, я тоже не мог, потому что меня не держал корпус, а сейчас я в состоянии тягать резинки или даже нагрузку в десятки килограмм. Это тоже очень большое достижение, потому что в моем случае людей цепляют за грудную клетку поддерживающими ремнями, чтобы человек не выпадал. А то, что у меня с помощью веревочных подвесов двигаться ноги начали, — вообще иначе чем чудом и не назовешь», — рассказывает Филин.

Он объясняет, что для того, чтобы заставить мышцы двигаться, нужно разгрузить их вес. В идеале это нужно было делать в бассейне. «Однако даже просто пересесть из инвалидной коляски в бассейн — достаточно большая проблема, тем более что в нашем донецком реабилитационном центре бассейн стоит без воды уже несколько десятков лет. Поэтому упражнения в бассейне, к сожалению, совсем не наш случай, но можно заниматься на веревочных или резиновых подвесах, снимающих часть веса с ноги. Самое сложное мы сделали — сдвинули эти движения с мертвой точки, чтобы конечности не висели безжизненно. А дальше дело техники, нужно нарастить мышечную силу до такого состояния, чтобы мышцы выдержали вес тела и можно было бы встать на ноги. После это можно учиться ходить», — говорит он.

Влад рассказывает, что у него есть немало примеров, когда люди вставали из инвалидной коляски и начинали ходить. И всех их объединяло желание встать — люди сами этого хотели, а окружающие — врачи, инструкторы — лишь помогали им осуществить их стремление. И еще — эти люди не жалели себя. Влад тоже себя не жалеет. Когда ему предложили реабилитацию в одном из подмосковных центров, он поехал туда на обычном рейсовом междугороднем автобусе. Ему предлагали специальный автомобиль, но он отказался, заявил, что не считает, что кто-то должен создавать ему особые условия, не настолько он беспомощен. А ехать автобусом из Донецка в Москву нужно практически сутки. Это сложно даже для человека полностью здорового и не ограниченного в движениях. Сейчас Влад ждет операции — он решил, что уже достаточно силен и готов встать на ноги, но неудачно упал и сломал ногу. Но, как известно, не падает тот, кто не пытается встать.

Главное — заставить человека поверить в свои силы

Алексей — один из инструкторов лечебной физкультуры, который помогает восстанавливаться пациентам центра, в том числе и Владу. Это молодой неравнодушный человек, нашедший здесь свое призвание. Он очень скромный, рассказывает о себе через силу. В лечении, по его словам, важно правильно выбрать задачи, не брать сразу высокие планки, а начинать с малого и понимать, что и для чего ты делаешь.

«У человека получилось что-то небольшое, и он уже поверил в свои силы. Если человек начинает с нуля, главная задача — настроить на занятия. Начальный этап у каждого свой, кому-то нужно научиться переворачиваться, усаживаться в коляске, кому-то — заново учиться ходить», — говорит Алексей.

По его словам, безнадежных случаев не бывает. «Надежда есть всегда, но моя задача сделать все возможное, чтобы максимально восстановить движение. Есть травмы, которые накладывают очень серьезные ограничения, часто человек просто складывает руки. Но даже если он не встанет на ноги, он сможет в большей степени восстановиться, стать более независимым, свободным. Но человек этого не делает, потому что думает, что он не в состоянии. Тут как раз и помогают инструкторы, настраивающие человека на нужный лад», — говорит он.

В этой же больнице проходил реабилитацию французский доброволец снайпер Эруан Кастель. Он пострадал от украинской мины на южном фронте ДНР, получил тяжелое ранение руки и чудом выжил. Но еще большим чудом оказалось то, что донецким микрохирургам удалось спасти его левую руку, которую их коллеги из Новоазовска приговорили к ампутации — были перебиты две артерии и восстановить кровоснабжение казалось тогда чем-то нереальным. После реабилитации Кастеля ждет очередная операция на руку — теперь уже по установке пластины, но до этого ему необходимо научиться самостоятельно шевелить пальцами.

Как сепаратистка помогла найти себя после ранения

Вадим Серик (позывной Серый), несмотря на приковавшую его к инвалидному креслу травму, в Донецке стал настоящей знаменитостью. Он был ранен на Спартаке, когда в 10−20 метрах от него прилетела 82-мм мина. С ним вместе тогда пострадало еще несколько человек, но осколки прошли по касательной и не привели к серьезным последствиям, а вот Вадим оказался в инвалидном кресле. Вадим — жизнерадостный, улыбчивый молодой человек, который до войны работал поваром. О том, что ему придется поменять профессию повара на профессию военного, он никогда не предполагал. «Думали, что за идиотизм на майдане творится, а потом все переросло в войну. Плавно перерастало, постепенно, никто войны не объявлял, как было в Великую Отечественную», — говорит он.

В 2014 году старший брат Вадима пошел воевать в «Оплот», а его с младшим братом брать не хотел.

«Брат говорил, что он с командирами в хороших отношениях и нас пока что не возьмут, а возьмут, если уж совсем на фронте дела плохи будут. Я психанул и поехал в „Сомали“ (одно из старейших подразделений армии ДНР. — EADaily), нас взяли, сразу отправили на артиллерию, брат остался на арте, а я напросился на Спартак. Там немного побыл, как прибила 82-я мина. Пришел на позицию (нас человек шесть было, я на поддержку пришел), с ПТРД отстрелялся, потом парни позвали чай пить. Иду до парней в бронике, и тут раздается взрыв, метров 10−20 максимум. 82-я приземлилась, в бок хвостовик отлетел, меня вынесли, шутили тогда, не понимая еще тяжести травмы», — вспоминает он.

После ранения сына на фронт отправился его отец, который служит до сих пор.

Осознание произошедшего пришло позже. «Я вначале не понимал, что не смогу ходить, а понял это только через год, в 2016-м. Поехал в Ростов, а там мне уже сказали, что шансов мало», — говорит Вадим.

Он быстро нашел себе новое мирное призвание. Жена научила его вязать, и сейчас связанные им и его супругой игрушки без преувеличения пользуются спросом во всем мире. «Я психовал, мне было скучно, я не знал, чем себя занять, вначале ничего с вязанием не получалось, но сейчас дело пошло. Связал свою первую куклу — военную сепаратистку», — сказал Вадим.

Сейчас особой популярностью пользуются подушки с котами и ведьмочки, которые путешествуют по всему миру — отправляются в Италию, Германию, США. «Но самая экзотическая страна, куда уехала моя игрушка, это ЛНР», — шутит Вадим, с лица которого, наверное, никогда не сходит улыбка.

Он рассказывал, что его игрушку подарили и российскому летчику, который смог посадить аварийный самолет и получил за это из рук президента медаль за мужество. В новой жизни Вадима появилось и новое хобби — он увлекся спортом, стал заниматься в баскетбольной команде, регулярно посещая тренировки.

Есть и проблемы, с которыми Вадиму в его новом положении приходится сталкиваться. «В больницу сложно заехать, где пандус есть, где нет, в аптеках, в супермаркетах мало хороших пандусов. С проездом по Донецку дела обстоят еще более-менее, можем ездить на низкополых троллейбусах, а вот отсюда (Вадим живет в Макеевке) — только на такси. Пустили бы уже в Макеевку несколько низкополых автобусов, пока что нет ни одного», — сокрушается он.

Особняком стоит история бывшего бойца «Беркута» Дениса Запорожца, который оказался в самой гуще событий на Евромайдане.

«Я хотел защитить мирный народ и не понимал того агрессивного „патриотизма“, который увидел на „майдане“ и который в итоге привел к войне. Там люди даже на работу не могли нормально доехать, их ловили и требовали защищать „свободную Украину“: „А, не хочешь, тогда ты не патриот!“ Чуть ли не морду били из-за того, что люди не хотели идти на „майдан“. Был случай, когда знакомые мужики вечером просто возвращались с работы, к ним подошла группа, откуда крикнули „Слава Украине!“, ожидая ответа. Они беззлобно пошутили, не поддержав лозунга. В итоге у двоих — ножевые ранения, у одного разбита голова, а четвертый едва успел добежать до райотдела…» — вспоминал он в интервью EADaily.

После Евромайдана он вывез семью в безопасное место и отправился на Донбасс, в ЛНР, где попал в разведку, «а заодно и пулеметчиком». Денис не получил травмирующих ранений, но заболел раком в 2015 году (диагноз — «лимфогранулематоз смешанно-клеточный с повреждением костного мозга 4-я В-стадия»), не исключено, что на нервной почве, и долго не получал должного лечения, предпочитая проводить время на позициях. Денис ушел с фронта только спустя два года после постановки диагноза, тогда, когда у него уже не было сил держать в руках оружие, да и слишком много времени уходило на капельницы. В итоге болезнь перешла в более тяжелую стадию. Сейчас Денис Запорожец ведет борьбу не за активную жизнь, а просто за жизнь, пытаясь победить болезнь. Он лечился в Донецке и теперь планирует продолжить курс лечения в России. Но сделать это будет проще, потому что Денис уже является гражданином РФ и имеет право на оказание ряда услуг, которые были недоступны ему без гражданства. Правда, дорогостоящие лекарства ему все еще приходится покупать за свой счет, точнее за счет пожертвований. Средства на лекарство парню собирают всем миром уже на протяжении нескольких лет.

Среди ополченцев немало тех, кто возвращается после реабилитации на фронт. Уже находясь в инвалидном кресле, Влад Филин нес службу в карауле на блокпосту. Многие, кто потерял на фронте ноги, после установки протезов и реабилитации возвращаются на службу, на боевые. Не исключает своего возвращения на фронт и чешский доброволец Павел Ботка, который профессионально занимался спортом до войны, был бойцом ММА и чемпионом Европы по тайскому боксу. После тяжелого ранения он потерял ногу, еще совсем недавно перенес несколько операций, но как только вышел за стены палаты донецкой травматологии, начал тягать штангу под наблюдением своего близкого друга — добровольца их Чехии Юрия Урбанека. Он планирует летом уже выступать на соревнованиях по народному жиму в ДНР, а затем и в России.

История донецкого ополчения знает немало случаев преодоления и борьбы, это, конечно, далеко не все, кто стремится восстановиться после полученного на фронте ранения и преуспевает в этом. Некоторые из этих историй становятся достоянием общественности, некоторые так и остаются нерассказанными. Так что здесь вместо заключения уместнее поставить многоточие, написав: «Продолжение следует», и напомнить всем, что никогда не нужно сдаваться и опускать рук.

Кристина Мельникова