Косово после «выборов»: положение сербов продолжает ухудшаться

Выборы в Косово: сербам все хуже, «Сербский список» все сильнее

Если говорить о досрочных выборах в «парламент» Косово, которые прошли 6 октября текущего года и на которых убедительную победу одержали оппозиционные партии, прежде всего в глаза бросается долгосрочный тренд последовательного ухудшения положения сербского народа в крае и дальнейшее разложение институтов сербской государственности. Это наглядно показывает тот факт, что сербы, проживающие в Косово и Метохии, впервые не смогли проголосовать на «парламентских выборах» в Косово, предъявив сербские документы. Эта дополнительная форма давления на сербов с целью «интегрировать их в косовское государство» ранее была удачно протестирована на муниципальных выборах — тогда она не вызвала серьезной реакции сербских органов власти, а на этот раз она практически не была замечена сербскими СМИ, хотя речь идет об очередном нарушении технических соглашений с Сербией (подписанных в Брюсселе) со стороны албанцев.

Что касается самих выборов, «Сербскому списку», местному отделению правящей Сербской прогрессивной партии президента Александра Вучича, удалось получить все десять мандатов, которые предусмотрены для сербского «национального меньшинства» в Косово. Это последствие консолидации политического влияния Белграда на косовских сербов через «Сербский список», который заменил формальные органы муниципальной и судебной власти — их Сербия расформировала в соответствии со спорными Брюссельскими соглашениями. Конечно, этот «успех», достигнутый при значительном ухудшении условий проживания самих сербов, имеет только символическую ценность, так как шансы на то, что Сербия опять станет «пушинкой на весах», благодаря которой оказалось возможным функционирование предыдущего «косовского правительства», незначительны. Если учесть, что даже этот факт не вызвал хоть какого-то улучшения положения сербов и не повлиял на Приштину с тем, чтобы она выполнила хоть какое-то из принятых на себя международных обязательств, то напрашивается вопрос: какая польза от участия сербов в этих выборах, кроме очередного подтверждения (с благословения Белграда) легитимности самопровозглашенных косовских институтов власти?

Альбин Курти — политический экстремист без террористического багажа

Что касается албанской политической сцены, то успех Альбина Курти и его движения «Самоопределение» ни для кого не стал большим сюрпризом. Его партия была самой сильной в предыдущем созыве косовского «парламента», и только благодаря невероятной поствыборной комбинаторике, которая объединила против «Самоопределения» почти все албанские партии, она не стала партией власти еще в прошлом мандате. Если послы западных стран не будут в очередной раз грубо вмешиваться в игру (как они поступили в предыдущий раз), Курти, по всей вероятности, станет следующим «премьер-министром Косово». Любая другая кандидатура подразумевает, что в формировании «правительства» примут участие все остальные албанские партии, а это все-таки нереально. Приход Курти к власти в Косово в некотором смысле менее унизителен для Сербии, чем приход к власти Рамуша Харадиная или Хашима Тачи, которые все-таки являются бывшими лидерами террористической «Освободительной армии Косово», объявленными в розыск как военные преступники. Курти образован, интеллигентен, он хороший оратор, отличный провокатор, и, кажется, он мог бы создать намного больше проблем сербской политической элите, чем Рамуш Харадинай, которого всегда было легко квалифицировать как криминальную личность и террориста.

Курти не участвовал в террористических акциях, но это слабое утешение, так как он стоит на еще более экстремальных позициях, чем кадры ОАК, чье криминальное прошлое делало из них легкую мишень всегда, когда Западу было нужно усилить на них давление. Это и привело в итоге к отставке Харадиная и к расформированию предыдущего «правительства Косово». Курти свою карьеру построил, выступая за «объединение Косово и Албании» (именно по этой причине его движение называется «Самоопределение»), и его отношение к сербам и Сербии, мягко говоря, экстремистское. Сербия — «преступник, агрессор и колонизатор», который должен платить репарации албанцам, косовские сербы не имеют права на автономию (а также на «самоопределение») и являются «инструментом в руках Белграда, который надо уничтожить». Косово не должно выполнять ни одного из взятых на себя обязательств по Брюссельскому соглашению (стоит упомянуть, что Приштина и так не выполнила ни одного из них, в то время как Белград выполнил почти все), и единственные переговоры, которые можно вести с сербами, — это переговоры о «мирной интеграции в косовское государство». В последнее время Курти реже публично говорит об «объединении с Албанией», но от этого курса он никогда не отказывался, а в косовском общественном пространстве он всегда выступал за самые экстремальные, даже насильственные методы борьбы с сербским населением края.

Для Белграда не слишком обнадеживающе звучит заявление Курти о том, что он готов отменить специальные таможенные пошлины на импорт товаров из Сербии и Боснии и Герцеговины, которые за один год вытеснили с рынка южного сербского края традиционно доминирующие там сербские компании. Курти таким образом показывает, что он готов удовлетворить требования Вашингтона и Берлина. Но, несомненно, отмена пошлин станет только поводом для нового витка дипломатического давления на Сербию с целью заставить ее согласиться на новые уступки Приштине, хотя она уже и так уступила чересчур много. Правда, стоило бы подчеркнуть, что Курти, в отличие от «кадров ОАК», не входит в число любимцев американского посольства, которое де-факто является офисом «колониального управляющего» в крае. В ходе одного из многочисленных инцидентов, которые его депутатская группа инициировала в косовском «парламенте», пострадала и действующий на тот момент посол США в Приштине Трейси Энн Джейкобсон. Поэтому США в прошлом мандате более или менее открыто выступали за формирование «правительства» без «Самоопределения».

Переговоры Белграда и Приштины — торговля «своим за свое»

США — единственное государство, которое в данный момент активно подстрекает две стороны «возобновить диалог» и в кратчайшие сроки подписать «юридически обязывающее соглашение о нормализации отношений».

«Нормализация отношений» — это термин, который придумали дипломаты ЕС в качестве «нейтрального выражения, которое не предопределяет будущий статус Косово». Но американские дипломаты были более однозначны по поводу того, что они подразумевают под термином «нормализация» — это «взаимное признание Сербии и Косово как суверенных и независимых государств». Эту фразу выучили и в Приштине, и в большей или меньшей степени ее придерживаются все сепаратистские политики, что, несомненно, закрывает возможность для ведения каких бы то ни было «переговоров» ещё до того, как они начались.

От Сербии в данный момент ожидается, что она «выторгует» признание Косово в обмен на пустые политические фразы про «ускоренную интеграцию в ЕС», «региональную стабильность, которая гарантирует инвестиции» и, возможно, какую-то «коррекцию границы», которая могла бы подразумевать не только присоединение четырех муниципалитетов на севере Косово и Метохии к «урезанной» Сербии, но и «обмен территориями», в рамках которого Сербия должна была бы отдать албанцам три стратегически важных муниципалитета юга Центральной Сербии с многочисленным албанским меньшинством. В любом из этих вариантов от Сербии ожидается, что она будет продавать свое, чтобы купить свое, и поэтому не удивляет то, что президент Вучич не спешит впутываться в эту историю, которая не гарантирует ему никаких выгод и которая, несомненно, только обрушила бы его политический рейтинг, который он старательно выстраивал. Спецпредставитель Госдепартамента США по Балканам Мэттью Палмер уже заявил, что существует «узкое пространство возможностей для достижения соглашения» между «выборами» в Косово и началом перевыборной кампании в Сербии накануне парламентских выборов весной 2020 года. С приходом к власти Альбина Курти шансы на то, что это окно будет использовано, оказываются весьма невелики.

Инстинкт самосохранения Вучича как последняя линия обороны

Президент Вучич до сегодняшнего дня проявил себя в качестве чрезвычайно талантливого «технолога мощи». Готовность сотрудничать по вопросу Косово и Метохии в 2012 году привела его к власти, а экстренное внедрение незаконных и антиконституционных технических соглашений с Приштиной, так же как и подписание и внедрение ряда Брюссельских соглашений, благодаря которым косовские сербы остались без судов, местного самоуправления, полиции, гражданской обороны, удостоверяющих личность документов и свободы передвижения, обеспечили Вучичу поддержку Запада, пока он создавал условия для абсолютной власти своей Сербской прогрессивной партии в Сербии. Его «Сербский список» также фактически перечеркнул политическую жизнь косовских сербов и навязал им себя в роли единственного посредника между ними и приштинскими властями.

В то же время он годами упорно готовит сербскую общественность к «болезненным решениям» и «неприятным компромиссам» по поводу Косово. Он отказывается сказать, что конкретно он под этим подразумевает, хотя при этом признался, что выступает за некое «разграничение с албанцами» (которое может подразумевать как раздел территории края, так и признание «албанского Косово» в сегодняшних границах), и непрерывно напоминает, что «Косово потеряно», что там «у нас нет даже одного метра сербской земли», т. е. отказывается «втягивать Сербию в новую войну».

То, что очевидно останавливает президента Сербии в намерении разрубить гордиев узел, к чему его активно подталкивают американские, германские и французские дипломаты, — это понимание того, что от Запада ни Сербия, ни он лично за эту готовность сотрудничать не смогут получить больше того, что у них уже и так есть. То есть ни к чему не обязывающего обещания возможного вступления в ЕС, неопределенных заявлений об инвестировании в сербскую экономику (как будто неопределенный статус и спорная граница останавливали инвесторов, стремящихся вкладывать в Тайвань или Кипр) и приглашения в гости к президенту США. Так как сербское общественное мнение уже более одного десятилетия категорически настаивает на неприемлемости любой формы признания Косово (даже ценой вступления в ЕС) и так как по этому вопросу необыкновенно твердую позицию занимает Сербская православная церковь, которой принадлежат самые главные культурные ценности и святыни сербского народа в Косово и Метохии, понятно, что Вучич не будет спешить в принятии своих «болезненных решений».

Уничтожив на неопределенное время практически всю политическую оппозицию, он привел себя в положение, в котором он может более или менее единолично принимать решения о судьбе сербского народа и святынь в Косово и Метохии. То, что ему в данный момент не дает наконец-то сделать шаг, которого от него ждут его западные партнеры, — не патриотизм, а безупречный инстинкт самосохранения у власти. Вучич знает, что Запад не может предложить ему ничего осязаемого, но он со своей стороны также не сможет предложить Западу ничего после того, как однажды окончательно решит косовский вопрос. Также он отдает себе отчет в том, что его тщательно выстроенный патриотический имидж очень быстро растает, если он станет «сербским политиком, признавшим Косово». Это значит, что от него не надо ожидать конкретных шагов без большого давления Вашингтона, Берлина, Брюсселя, и даже в этом случае такое давление маловероятно до окончания сербских парламентских выборов, которые пройдут в первом полугодии 2020 года.

Никола Танасич