Пентагон изучает «плохие уроки» войны в Ираке ради новой войны в Иране

Последнее обострение американо-иранских отношений связывают в первую очередь с деятельностью советника президента США по национальной безопасности Джона Болтона и во вторую — госсекретаря Майка Помпео. В американских СМИ активно продвигается версия, что Болтон в отношении Ирана такой большой воинственный ястреб, что президенту Дональду Трампу приходится его постоянно сдерживать и «охлаждать». Болтон выступает за давление на Иран по его ядерной и ракетной программам вплоть до решения проблемы военным путем. Трамп придерживается формулы, включающей давление, но исключающей войну, если сам Иран не предоставит соответствующий повод для таковой.

Исходной точкой нынешнего витка конфронтации с Ираном стал выход США по решению президента Дональда Трампа из международного соглашения по иранской ядерной программе — Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД). В свою избирательную кампанию будущий президент Трамп критиковал действовавшего президента Барака Обаму за это соглашение, лишь временно, на его взгляд, сдерживающего ядерные амбиции Ирана. Трамп обещал избирателям исправить эту «ошибку» Обамы и «исправляет» ее сейчас. Но президент Обама, с точки зрения воинствующих республиканцев, в свои два срока допустил и другие ошибки в регионе Ближнего Востока, в частности вывел войска из Ирака, не решив тамошние проблемы, что вместе с проблемой гражданской войны в соседней Сирии и породило феномен ИГИЛ* (запрещенная в РФ террористическая организация. — EADaily). Выясняется, что претензии к деятельности президента Обамы на Ближнем Востоке со стороны республиканских «неоконов» шире и касаются общей стратегии конфликтов в регионе.

А тем временем США как бы изучают «плохие уроки» второй Иракской войны ради, возможно, войны будущей (1). В начале этого года Пентагон опубликовал два тома под названием «Американская армия в войне в Ираке» (2). Эта самая полная официальная история войны в Ираке, которая охватывает наиболее важные эпизоды конфликта с хронологией Иракской войны с 2003 года до конца 2011 года. Исследование потребовало четырех лет работы и основано на 30 тысячах страниц недавно рассекреченных документов, тысячах часов оригинальных интервью, в том числе с тогдашним президентом США Джорджем У. Бушем, госсекретарем Кондолизой Райс, министрами обороны Леоном Панеттой и Робертом Гейтсом, председателями Объединенного комитета начальников штабов и каждым главой Центрального командования ВС США (Центком, в зону ответственности входит Ближний Восток) на театре военных действий.

Приведет ли фиаско в Ираке к эпохе американской военной сдержанности? В свете последнего исследования, очевидно, что нет. Авторы официальной истории Пентагона о войне в Ираке предупреждают, что «прежде всего Соединенные Штаты не должны повторять ошибок предыдущих войн, полагая, что этот конфликт был аномалией с несколькими полезными уроками». В исследовании повествуется о множестве известных «ошибок» Вашингтона, как-то: неспособности просчитать последствия вторжения, неправильное понимание политической культуры Ирака, игнорирование мнения «подлинных экспертов», роспуск иракской армии и изгнание из общественной и политической жизни Ирака членов свергнутой партии «Баас», игнорирование и даже отрицание роста насилия на религиозной почве и ослабление военного настроя американских войск за счет слишком частой их смены.

Одновременно это исследование доказывает, что многие из предполагаемых уроков Ирака все чаще оспариваются и оформляются в политические дебаты между обеими основными американскими партиями и внутри них.

Одним из проходящих по всему исследованию сквозных выводов становится утверждение, что «единственным победителем» войны стал «экспансионистский Иран», который получил огромное влияние через возникший дисбаланс в результате свержения своего главного регионального противника — диктатора Ирака Саддама Хусейна. В результате основной вывод исследования: в Вашингтоне «никогда не формулировали эффективную стратегию» для решения этой проблемы, отчасти потому, что конфликту были навязаны «искусственные географические границы», которые «ограничивали войну таким образом, чтобы затруднить достижение желаемых конечных состояний». Это означает, что Соединенные Штаты допустили военно-стратегическую ошибку в Ираке в том, что они не вели войну гораздо более обширную географически по пространству, чего требуют их национальные интересы, и потому они не смогли продвинуться в соседние с Ираком Иран и Сирию.

Следующий вывод исследования: «отказ Соединенных Штатов от достижения своих стратегических целей в Ираке не был неизбежным» и, скорее, «произошел в качестве побочного продукта из длинной серии решений — актов свершения и упущений — принятых хорошо подготовленными и умными лидерами». Очевидно, что в число «умных и подготовленных лидеров» определены президенты США Джордж Буш — младший и Барак Обама.

Подобные выводы исследования о второй Иракской войне противоречат до этого извлеченному уроку из нее в том плане, что в будущем Соединенные Штаты должны быть намного более осторожными в отношении потенциальных конфликтов, подобных конфликту в Ираке. Исследование фактически призывает не бояться военных конфликтов, а идти им навстречу, не опасаясь поднимаемой бури.

В конечном итоге предъявленный в исследовании вывод об ошибочно поставленных географических пределах войны в Ираке созвучен настроениям в Белом доме при Трампе, что может способствовать развязыванию США новой войны, но уже на всем Ближнем Востоке.

В США продолжает существовать широкий общественный консенсус относительно бесполезности американской войны во Вьетнаме. Считается, что Вьетнам стал предупреждением против политики интервенционизма. В 1980-е годы президент Рональд Рейган стремился преодолеть то, что называют «вьетнамским синдромом». И это якобы удалось в первую Иракскую войну. В своей победной речи президент Джордж Буш — старший тогда заявил: «Мы раз и навсегда избавились от синдрома Вьетнама».

Но в 1991 году тогдашний госсекретарь Александр Хейг предлагал Соединенным Штатам не останавливаться на освобождении Кувейта, а двинуться дальше и полностью уничтожить иракский режим. Буш-старший не последовал этому совету. В итоге все следующие президентские администрации в том или ином масштабе занимались проблемой Ирака, превратившейся в гигантское «болото» американской внешней политики. Таким образом, утверждают современные американские интервенционисты, США увязли в Ираке не в период 2003—2011 годов, а шире — начиная с 1991 года и вплоть до сегодняшних дней. Получается, что уже в 1991 году США не смогли правильно определиться с географическими пределами конфликта.

Эту «ошибку» попыталась исправить группа американских стратегов в 2003 году. Еще не успела закончиться военная кампания против Ирака, как на ее завершающей стадии в апреле 2003 года началась пропагандистская подготовка следующей войны-продолжения — на этот раз против Сирии. Как и сейчас, Сирия обвинялась американцами в поддержке «международного терроризма», потворстве Ирану в снабжении ливанской «Хезболлы», в разработках оружия массового поражения.

Одновременно в апреле 2003 года началось планирование войны и против Ирана. Тогда в Кувейте по этому вопросу прошло совещание высокопоставленных сотрудников Белого дома и Пентагона с командованием Центкома. По мнению неоконсерваторов, высказанном на этом совещании, «цель — Иран» являлась единственным приемлемым вариантом для американской внешней политики и военной стратегии в регионе. Особо активным на этом совещании был заместитель госсекретаря по контролю за вооружениями Джон Болтон. На совещании Болтон утверждал, что Иран может пасть под ударами армии США очень быстро — гораздо быстрее, чем режим Саддама Хусейна Ираке. На другом мероприятии — ежегодном заседании комитета американо-израильских общественных отношений, проходившем в Вашингтоне, в своем докладе Болтон прямо указывал на ядерную угрозу, с которой «эта администрация собирается расправиться, как только будет окончена война в Ираке». Тогда, в 2003 году, Болтон подытожил: «После свержения Саддама противостояние иранской программе производства ядерного оружия будет столь же важным, как и противостояние ядерной угрозе со стороны Северной Кореи». Так и случилось, но со значительной протяженностью во времени и пробуксовкой в решении этих задач.

Однако вместо решения стратегических задач на Ближнем Востоке в 2003 и 2004 годах последовало торможение, в результате которого США почти на десятилетие увязли «в болоте» Ирака. В первую очередь, полагают неоконсерваторы, здесь виновато традиционное политиканство американской демократической системы, которая на первый план вместо «великих вопросов» выдвигает решение электоральных задач президентов и конгрессменов. При подобных ограничениях, чтобы избежать смены режима в Вашингтоне, оптимальное количество войн за один президентский срок — это одна война. В связи с этим вспоминается высказывание в 2003 году бывшего директора ЦРУ Джеймса Були: «Иракская кампания — это на самом деле не больше, чем начало Третьей мировой войны, и вполне возможно, что продлится она несколько десятилетий». Т. е. военные кампании США в рамках одной большой кампании за американскую гегемонию периодически должны возобновляться с условием, что они разнесены по времени. Это является рациональным оправданием пробуксовок.

Пришедший в Белый дом в 2009 году президент Барак Обама исходил из идеи противодействия войне в Ираке. Обама принял стратегию осторожного применения силы США, особенно на Ближнем Востоке. Он был привержен дипломатии как предпочтительному инструменту первой инстанции и верил, что открытостью можно привлечь на свою сторону даже самых трудных противников. Обама был убежден в том, что военные действия США должны осуществлять только как часть самой широкой коалиции, в соответствии с международным правом и при общественной поддержке в США. В этом отношении Обама продолжал придерживаться т. н. Доктрины Вайнбергера и Доктрины Пауэлла.

Этими установками Обама и воспользовался при решении двух наиболее сложных проблем в период своего второго президентства — развития ядерной программы Ирана и сирийского конфликта. В отношении Ирана Обама военному конфликту предпочел сделку. В Сирии Обама не пошел на открытое военное вмешательство. Его критики утверждают, что это не способствовало завершению конфликта. Вашингтонские ястребы указывают, что предпочтительней для самой Сирии было бы разгромить военными силами США режим Асада в 2003—2004 годах, чем фактически уничтожить страну в идущем до сих пор прокси-конфликте. Аналогичным образом они смотрят и на Иран. Лучше бы было тогда же уничтожить теократический режим в Иране с его ядерной и ракетной программами, чем позволить Тегерану выполнять их в течение последующего десятилетия.

Решение Обамы 2011 года о выводе американских войск из Ирака, с их точки зрения, стало «политически мотивированной ошибкой», которая отняла у США прочный успех, если не победу. Официальная история Пентагона о войне в Ираке, в частности, и приводит этот аргумент.

К концу 2016 года, казалось, отвращение к военному авантюризму на Ближнем Востоке стало весьма редкой в общем спектре разногласий областью двухпартийного консенсуса в США. Уроки Ирака были относительно ясны, а перспективы новой войны США в регионе казались крайне отдаленными. В ходе избирательной кампании Трамп утверждал, что Соединенные Штаты должны избегать ближневосточных «болот», и назвал войну в Ираке одной «большой жирной ошибкой». В начале своего президентства Трамп назвал вторжение в Ирак в 2003 году «самым худшим решением, которое когда-либо принималось». В речи перед аудиторией в Форт-Брэгг избранный президент Трамп пообещал «прекратить гонки свержений режимов» и положить конец «разрушительному циклу вмешательства и хаоса».

Однако с тех пор политика администрации Трампа способствовала подрыву этого консенсуса, порождая призрак нового военного конфликта на Ближнем Востоке. В январе 2018 года госсекретарь Рекс Тиллерсон выступил с речью, в которой объяснил, почему сохранение присутствия войск США в Сирии имеет важное значение для национальной безопасности. По его словам, развертывание дополнительного количества американских войск в Сирии призвано «не повторять ошибок» в Ираке. С начала 2019 года мы наблюдаем, как внутри самой администрации Трампа началось ожесточенное перетягивание каната по вопросу применения силы в регионе.

В ее составе Джон Болтон остается, пожалуй, самым последовательным и нераскаявшимся сторонником войны в Ираке. Относительно умеренный Тиллерсон был заменен на посту госсекретаря гораздо более воинственным Майком Помпео. Прямо причастный к скандалу «Иран-контра» Эллиот Абрамс — в прошлом главный советник Джорджа Буша — младшего по Ближнему Востоку — теперь стал специальным посланником Трампа в Венесуэле. Один из редакторов исследования армии США по войне в Ираке Джоэл Рэйберн оставил эту должность, чтобы занять два руководящих поста в администрации Трампа — сначала в Белом доме, а затем в Государственном департаменте.

Помимо этого, фактически Трамп воскресил ястребов войны в Ираке по обе стороны поляризованных дебатов о своем президентстве.

Война в Ираке была правильной по замыслу, но плохо велась Бушем, а затем в конечном счете была потеряна Обамой — таков главный посыл американских неоконов относительно главных уроков иракской войны. Согласно опросам, через пять лет после вторжения в Ирак в 2008 году 56% в общественном мнении США считали, что война в Ираке была ошибкой. Однако к 2018 году это число сократилось до 48%. Ревизия итогов играет на тенденцию к сокращению. Для сравнения: большинство американцев по-прежнему считают, что американская война во Вьетнаме была ошибкой. Это число обычно колеблется около трех четвертей и никогда не понижалось ниже этого уровня.

Иракская аналогия еще совсем недавно была козырной картой у противников интервенции США. Сегодня же Иракскую войну определенные круги в Вашингтоне трактуют как незаконченный конфликт в отношении Ирана. Одним из самых ясных и определенных результатов президентских выборов в США в 2016 году стало изменение политики США в отношении Ирана. Администрация Трампа в настоящее время преследует стратегию, которую она называет «максимальным давлением» на Иран. Трамп и люди из его команды заняты риторикой, которая создает четкое впечатление, что целью администрации является смена режима в Иране и в случае необходимости — насильственным военным путем. И хотя Трамп неоднократно заявлял, что он открыт для переговоров, перспективы военного конфликта между Соединенными Штатами и Ираном в настоящее время опустились к временной точке 2013 года.

Не трудно заметить, что по аналогии с событиями 2002−2003 годов в отношении Ирака администрация Трампа оказывает давление на свое разведывательное сообщество с тем, чтобы оно вместо реальности приняло более жесткий подход в отношении доставляемой разведывательной информации по Ирану.

Как и в 2003 году, Соединенные Штаты в значительной степени изолированы по военному решению от всех, кроме небольшой группы стран, которые поддерживают американский подход к Ирану. Но это обстоятельство не мешает воинственной риторике в духе концепции заместителя министра обороны Пола Вулфовица (2001−2005), который выступал за право США на односторонние действия и превентивные войны. По Вулфовицу, военное превосходство США служит прежде всего для того, чтобы помешать новым конкурентам вставать на ноги, будь то в Азии или в Европе, средствами, которые не обязательно должны ограничиваться дипломатией.

Лозунгом президентства Трампа стало «сделать Америку великой опять». И при Трампе Соединенные Штаты по-прежнему привержены своей «великой стратегии первенства», которая состоит из пунктов: поддержание постоянного военного превосходства, доминирование в ключевых регионах планеты, сдерживание и поддержка союзников, ядерное нераспространение. В этом плане сторонники эскалации конфликта с Ираном вплоть до крайних его пределов указывают на то, что конкретное претворение этой «великой стратегии» на Ближнем Востоке в период 1991—2018 годов было непоследовательным, противоречивым и часто ошибочным. Глобальная имперская политика США нуждается в более точной калибровке и холодной рассудочной деятельности, а не в метаниях из крайности в крайность, как это случилось с иракскими войнами. В этом и состоит их главный урок, утверждают вновь обозначившие свое присутствие в Белом доме республиканские неоконы.

(1) Finer Jon. The Last War—and the Next? Learning the Wrong Lessons From Iraq // https://www.foreignaffairs.com/reviews/review-essay/2019−05−28/last-war-and-next

(2) The U.S. Army in the Iraq War Volume 1: Invasion Insurgency Civil War 2003 — 2006; Volume 2. Surge and Withdrawal 2007 — 2011. Washington, US Government, US Army. 2019.

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ