А что Титов? Недоверие бизнеса к власти оставляет вопросы к омбудсмену

Удручающие результаты опроса о доверии бизнеса к государству, проведенного ФСО для президентского бизнес-омбудсмена Бориса Титова, свидетельствуют не только о резком снижении качества делового климата в стране. Одновременно это еще и реальный показатель эффективности существующих структур по защите прав предпринимателей. Задуманный в качестве инструмента прямого взаимодействия между бизнесом и властью, институт бизнес-омбудсменов за семь лет своего существования способствовал решению многих точечных проблем предпринимателей, но вряд ли способен обеспечить системную защиту интересов делового сообщества. Попытки же придать этой теме политическое звучание пока тщетны — создаваемые в России «партии бизнеса» неизбежно оказываются заложниками больших политических игр, а прецедентные начинания по защите интересов бизнеса быстро дискредитируются сомнительными личностями.

Опрос ФСО, в котором приняли участие 180 экспертов и 210 предпринимателей в 37 регионах, показал, что настроения бизнесменов ухудшаются на глазах. Если два года назад ведение бизнеса в России считали небезопасным 57,1% респондентов — экспертов аналогичного исследования (что само по себе очень много), то теперь их доля увеличилась до 69,2%. Среди бизнесменов же соответствующая доля составила 84,4%. Еще более показательны ответы на вопрос о доверии силовым структурам: с 2017 года доля респондентов, которые им не доверяют, выросла с 45% до 66,7%, а доля тех, кто не доверяет судам, составила 55%. При этом 20,8% участников опроса считают, что уровень коррупции в стране за последний год существенно вырос.

Передавая составленный по результатам опроса ежегодный доклад о ситуации с правами предпринимателей президенту Владимиру Путину, Борис Титов явно нервничал. «Мы хотели бы, конечно, прежде всего обратить внимание, что какие-то чуть-чуть позитивные сдвиги есть, — сообщил он в начале встречи, состоявшейся 27 мая. — В принципе, сегодня большинство предпринимателей по результатам того социального опроса, который мы проводим каждый год, когда готовим вам доклад, сказали, что дело с защитой прав предпринимателей у нас в стране стало лучше по сравнению с теми, которые пока дали негативные оценки. Вместе с тем пока ещё достаточно много проблем, и прежде всего они касаются уголовного преследования бизнеса. Здесь у нас, к сожалению, статистика не очень хорошая: пока больше 80 процентов заявляют, что не считают ведение бизнеса у нас в стране делом безопасным. К сожалению, это количество пока только увеличилось».

Формулировки президентского бизнес-омбудсмена выглядят еще более парадоксально, если учесть, что к настоящему моменту региональные представительства уполномоченного по правам предпринимателей появились уже во всех 85 субъектах федерации. «Мы сегодня пользуемся большой общественной поддержкой, работают более двух тысяч общественных представителей уполномоченного в регионах и Москве», — заявил Борис Титов.

Упрекнуть этих людей в отсутствии «историй успеха» сложно. На официальном сайте бизнес-омбудсмена раздел «Наши победы» выглядит довольно внушительно (несколько сотен «кейсов» начиная с 2012 года), а в ежегодных докладах президенту подробно расписана практика уполномоченных по правам предпринимателей по каждому региону. Но повсеместное внедрение института бизнес-омбудсмена на восприятие делового климата самими предпринимателями, похоже, практически не влияет. Уполномоченные могут предлагать в лучшем случае решение отдельных проблем, тогда как на системном уровне, когда речь идет об общих принципах работы контролирующих органов и силовых структур или об ужесточении регуляторной политики в различных сегментах экономики, их возможностей совершенно недостаточно. Такие знакомые любому бизнесмену сюжеты, как повышение налоговой нагрузки, ужесточение условий банковского обслуживания (тысячи заблокированных счетов компаний и ИП), репрессивный характер многочисленных проверок и т. д., живут своей жизнью, в принципе не подчиняясь какому-либо общественному контролю.

Между тем самому Борису Титову должность президентского бизнес-омбудсмена давно принесла несомненные политические дивиденды. В 2017 году так называемая Стратегия Роста, программа, разработанная Титовым совместно с Институтом экономики роста им. П. А. Столыпина, была представлена президенту и правительству, а затем ее основные положения были включены в «майский указ», опубликованный после прошлогодних президентских выборов. Среди них — вхождение России в число пяти крупнейших экономик мира, выход на темпы экономического роста выше среднемировых, повышение доли инвестиций в ВВП до 25%, увеличение вклада малого предпринимательства в ВВП до 40%.

Еще год назад включение повестки «столыпинцев» в «майский указ» можно было считать концептуальной победой Бориса Титова и его команды, которая наконец смогла донести до руководства страны свои тезисы, звучавшие еще в середине прошлого десятилетия, когда Титов активно оппонировал тогдашнему министру финансов Алексею Кудрину. Но теперь, когда темпы роста экономики замедлились даже по сравнению с весьма скромной прошлогодней динамикой, это достижение выглядит в высшей степени теоретическим.

Накануне встречи Бориса Титова и Владимира Путина в Москве под эгидой президентского бизнес-омбудсмена во второй раз прошел Столыпинский форум «Стратегия для России» — мероприятие, возникшее в русле «Стратегии Роста». Главным «хитом» форума стало выступление министра экономического развития РФ Максима Орешкина, который вполне по-кудрински призвал к «осознанной жертве настоящим ради будущего», сославшись на опыт Китая, в частности в сфере пенсионного обеспечения. «Меньше уровень текущего потребления населения, меньше уровень социальной поддержки населения — именно жертва этим самым ради будущей динамики», — так теперь выглядит искомая формула экономического роста по Орешкину. Тем временем очередной консенсус-прогноз, составленный Центром развития ВШЭ в апреле по итогам опроса ведущих российских экономистов, показал, что вплоть до 2024 года темп роста ВВП страны не превысит 2%. К похожим долгосрочным выводам эксперты приходили и два года назад, когда идея достичь темпов роста быстрее мировой экономики еще только, так сказать, обретала институциональное оформление.

К защите прав предпринимателей все это имеет самое прямое отношение. Уровень доверия бизнеса к государству в конечном итоге определяет инвестиционную активность в стране, а уровень инвестиций является одним из фундаментальных факторов экономического роста. Исходя из данных опроса, который Борис Титов представил президенту, легко догадаться, что никаких предпосылок к ускорению роста через наращивание инвестиций бизнесом в стране нет. Если же добавить к этому свежие рецепты от Максима Орешкина, то вполне очевидно, что нивелируется и второй фундаментальный фактор роста — наращивание потребительских расходов.

Считают ли сами предприниматели институты защиты своих прав эффективными? Косвенный ответ на этот вопрос дает результат, который смог показать Борис Титов на прошлогодних президентских выборах — всего 0,76%, или 556 тысяч голосов. Несмотря на высокий уровень медийности и значительную инфраструктуру на местах (те самые региональные представительства бизнес-омбудсмена), Титов занял в президентской кампании лишь пятое место, уступив даже Ксении Собчак, которая тоже довольно активно эксплуатировала тему делового климата. Причин этого фиаско можно назвать множество — вплоть до откровенно неудачных агитматериалов (сразу ставшее мемом «А что Титов?»), но главной из них остается одна: широкие слои российского бизнеса не признали в Титове своего кандидата.

Незадолго до президентских выборов команда бизнес-омбудсмена громко заявила о так называемом лондонском списке российских предпринимателей, которые были вынуждены уехать из России, опасаясь уголовного преследования, а теперь хотели бы вернуться на родину. В первоначальную версию списка, появившуюся после визита Бориса Титова в Лондон в феврале прошлого года, вошли около двух десятков человек, которым со стороны бизнес-омбудсмена было обещано всяческое содействие во взаимодействии с правоохранительными органами. На первый взгляд, благая идея полностью находилась в рамках курса на репатриацию капиталов, но практически сразу после появления списка к его фигурантам стали возникать неудобные вопросы.

Первоначально выдвигались предположения, что в «лондонском списке» окажутся хорошо узнаваемые бизнесмены, ныне живущие за границей, например основатель «Евросети» Евгений Чичваркин или один из совладельцев банка «Траст» Илья Юров. На поверку же список состоял главным образом из мало кому известных лиц, а за теми, кто в свое время действительно представлял собой определенную величину в мире бизнеса, тянулся длинный шлейф скандалов, имевших очень опосредованное отношение к экономике. В частности, екатеринбургский бизнесмен Сергей Капчук стал фигурантом уголовного дела за организацию сомнительной взаимозачетной схемы с покупкой квартиры в Москве в середине 1990-х годов, когда работал в аппарате постоянного представителя губернатора Свердловской области Эдуарда Росселя при президенте России. Сам Капчук настаивал, что дело против него заказное, а инициатором его выступило печально известное организованное преступное сообщество «Уралмаш», захватившее Салдинский металлургический завод, где он в дальнейшем был арбитражным управляющим. Проведя 13 лет за границей (на какие средства он там жил, не сообщается), Капчук вернулся в Россию как фигурант «лондонского списка», но правоохранительные претензии к нему сняты не были. В мае Верх-Исетский райсуд Екатеринбурга признал его виновным в хищении денег, выделенных на покупку служебного жилья для правительства Свердловской области в 1997 году, и приговорил к условному сроку.

Столь же странным образом в списке «гонимых» предпринимателей оказался еще один бывший чиновник — экс-заместитель министра сельского хозяйства РФ Алексей Бажанов, которого подозревали в участии в хищении средств Россельхозбанка и «Росагролизинга». Вменяемые ему эпизоды относятся к 2008−2009 годам, однако известно, что в 2008 году Бажанов сложил полномочия руководителя основанного им воронежского холдинга «Маслопродукт» (который и получал похищенные средства) и перешел на госслужбу — сначала заместителем руководителя Федерального агентства лесного хозяйства РФ, а затем в Минсельхоз. С большой натяжкой можно назвать предпринимателем и другого фигуранта «лондонского списка» — нижегородского адвоката Евгения Рыжова, объявленного в розыск по делу о рейдерском захвате здания на Гоголевском бульваре Москвы. Последний обратился за помощью не только к Борису Титову — вскоре после появления «лондонского списка» стало известно, что Рыжову, находящемуся в США и активно выступающему на форумах российских «бизнес-эмигрантов», предоставит защиту ФБР.

В августе прошлого года появилась информация, что ряд уголовных дел против участников «лондонского списка» вообще не подлежит пересмотру, поскольку их появление было связано не с предпринимательской деятельностью, а с банальным бытовым мошенничеством. Например, как следовало из сообщения Генпрокуратуры, бывший декан факультета Российского университета дружбы народов Виктор Ламаш занимался продажей поддельных дипломов этого вуза через аффилированную коммерческую структуру, а некто Владимир Зюзин из Мурманска похитил кредиты Сбербанка почти на 1 млрд рублей. Весьма темная история и у ростовчанина Андрея Каковкина, который еще в феврале прошлого года первым из «лондонского списка» вернулся в Россию. По данным источников в правоохранительных органах, этот гражданин в процессе продажи принадлежащей ему фирмы попытался вывести с ее счетов крупную сумму средств, в связи с чем против него было возбуждено уголовное дело по ст. 159 (мошенничество) и ст. 187 УК РФ (неправомерный оборот средств платежей). Каким реальным бизнесом занимался Каковкин и занимался ли им вообще, доподлинно неизвестно — до появления в «лондонском списке» никаких сведений о его предпринимательской деятельности нет.

Все эти сюжеты сводятся по большому счету к одному вопросу: каким образом и на основании каких критериев составлялся «лондонский список»? Как сообщил сам Борис Титов в феврале прошлого года, бизнесмены «сами обратились ко мне за помощью и юридической защитой», а в шести зарубежных странах, в том числе в Великобритании, уже открылись пункты по приему таких обращений. Однако далеко не все уехавшие от преследования российским правосудием бизнесмены восприняли эту возможность с восторгом.

«Среди убежавших бизнесменов и знающих про этот список ходит информация о том, что „Титов — это ширма, и за появлением списка потенциальных возвращенцев, а также всей этой шумихи в прессе стоят вполне определённые люди и вложены немалые деньги“, — писал в прошлом году на своей странице в „Живом журнале“ Дмитрий Гордеев, бывший бизнесмен и депутат из Новосибирской области, с 2011 года живущий в Грузии. — Также желающим попасть в этот „список надежды“ предлагается провести экспертизу уголовного дела „независимыми экспертами“, которые за сумму с 6−7 нулями напишут своё „независимое мнение“ о невиновности фигуранта и наличии гражданско-правовых отношений в уголовном деле — якобы в дальнейшем это „экспертное мнение“ поможет в прекращении уголовного преследования. Знаю людей, которые верят в „список Титова“ и которые идут путём „независимых экспертиз“ к закрытию уголовных дел и надеются на возвращение. Также знаю другую категорию, которая уже все осознала и держится от всей этой „помощи для бизнеса“ подальше».

Так или иначе, предвыборный пиар-эффект (встречу с российскими эмигрантами в Лондоне Борис Титов проводил в качестве кандидата в президенты России) от «лондонского списка» оказался практически нулевым. Спустя год после его появления о больших успехах на этом направлении тоже говорить не приходится — количество вернувшихся в Россию фигурантов списка можно пересчитать по пальцам, а качество их отбора и работы по подготовке возвращения так и остается открытым вопросом.

Сложно назвать эффективным и еще один политический проект Бориса Титова — «Партию роста», созданную в марте 2016 года на руинах Союза правых сил и его преемников. Официально потратив на кампанию 245 млн рублей, партия набрала по всей России всего 679 тысяч голосов (1,29%) по единому избирательному округу, хотя по одномандатным округам ее кандидаты выступили несколько лучше, показав результат в 2,25%. В Законодательное собрание Санкт-Петербурга «Партии роста» даже удалось провести трех своих представителей во главе с одним из бывших лидеров «Справедливой России» Оксаной Дмитриевой.

По данным официального сайта партии, сейчас у нее уже имеется более 60 представителей в различных органах власти 17 регионов, главным образом на уровне депутатов местного самоуправления. При этом около половины этого списка приходится на один регион, причем, мягко говоря, не блещущий каким-либо вкладом в рост российской экономики, — Дагестан. Однако в этой кавказской республике партия бизнеса предсказуемо приобрела чиновничью специфику: во главе ее местного отделения встал глава Кизилюртовского района Магомед Шабанов. Совершенно типичная схема для Дагестана, где для пестроты партийного спектра возглавлять отделения различных мелких партий обычно делегируются уважаемые начальники.

Не имея особых электоральных успехов, «Партия роста» уже не раз была замечена в роли типичного спойлера. Самый известный эпизод из этой серии в прошлом году имел место во время драматических выборов в Хакасии, где кандидатом от «Партии роста» выдвинулся директор ООО «Современные технологии» Александр Мяхар, набравший в первом туре всего 6,61% голосов. Во второй тур вышли кандидат от КПРФ Валентин Коновалов и действующий глава Хакасии Виктор Зимин, но последний отказался от дальнейшей борьбы. Тогда Александр Мяхар подал судебный иск с требованием снять с выборов Коновалова из-за якобы имевших место нарушений в агитации. Иск о снятии Коновалова направила и избирательная комиссия Хакасии, однако он был отозван после того, как в дело вмешался временно назначенный главой этой республики Михаил Развожаев. Следом свой иск отозвал и Мяхар, одновременно заявив об отводе своей кандидатуры. В результате Коновалов соревновался во втором туре сам с собой и уверенно набрал более 57% голосов — беспрецедентный для российских выборов случай.

Возвращаясь к вопросам защиты прав предпринимателей, стоит отметить, что политизация этой темы лишь усиливает ее притягательность для сомнительных личностей. Не обошелся без них и недавний Столыпинский форум. Одним из его активных участников оказался скандально известный в недавнем прошлом застройщик Сергей Полонский, устроивший демарш во время дискуссии о будущем строительного рынка. Прервав выступление заместителя Минстроя РФ Никиты Стасишина, Полонский заявил, что предстоящая отмена долевого строительства приведет к банкротству большинства строительных компаний страны. Вскоре после этого Полонский прокомментировал и уголовное дело против него, для рассмотрения которого его пришлось экстрадировать из Камбоджи. Два года назад девелопер был приговорен к пяти годам за мошенничество со строительством элитного жилья в Москве, но отбывать наказание ему не пришлось из-за истечения срока давности, и теперь Полонский добивается признания себя невиновным. «Никаких оснований вообще возбуждать уголовное дело не было… Более того, это не мое мнение… У нас есть уполномоченный представитель президента РФ по делам предпринимателей Титов Борис Юрьевич. У него существует огромное количество независимых экспертов. Провели четыре независимых экспертизы, и они установили, что нет самого события состава преступления», — заявил он в эфире радио «Комсомольская правда».

Не остался Борис Титов в стороне и от другой нашумевшей недавно истории — уголовного дела против бывшего бенефициара банка «Югра» Алексея Хотина, подозреваемого в крупных хищениях средств лопнувшего финансового учреждения. Не успели силовики задержать Хотина, как бизнес-омбудсмен тут же заявил о недопустимости заключения его под стражу, и суд принял решение отправить экс-банкира под домашний арест. Но это редкое исключение лишь подтверждает правило: проблема с арестами бизнесменов по-прежнему крайне далека от решения.

Результаты последнего опроса о доверии бизнеса к власти выглядят чрезвычайно тревожно еще и потому, что о необходимости снижения давления на бизнес неоднократно говорил в своих посланиях президент. Институт уполномоченного по правам предпринимателей и должен был стать главным передаточным звеном в реализации этого требования главы государства. Но пока усилий в этом направлении либо недостаточно, либо они промахиваются мимо цели.

Олег Поляков