Ракетный щит и «красные линии» Ирана: ни войны, ни переговоров

Иран не желает войны с Соединёнными Штатами, но и не намерен вступать с ними в переговоры. Подобная позиция политического руководства Исламской Республики в последние недели проговаривается с особой настойчивостью. Между тем, военное командование и силовой блок страны не проявляют сдержанности в данном вопросе. Напротив, от Вооружённых сил и Корпуса стражей Исламской революции (КСИР) Ирана исходит недвусмысленный сигнал: мы готовы принять бой и нанести ответный сокрушительный удар.

Ключевое слово здесь — «ответный». Как можно понять, современная военная доктрина и концепция национальной безопасности ИРИ не предусматривают превентивное нанесение ударов по точкам, откуда исходит непосредственная угроза в отношении страны. При этом важно отметить, что отсутствие стратегии упреждающих ударов и строго оборонительный характер военной доктрины Тегерана не распространяются на негосударственные субъекты в лице наводнивших регион многочисленных террористических и экстремистских группировок.

Иран не станет первым атаковать своих геополитических противников на Ближнем Востоке, будь то Израиль или арабские монархии Персидского залива. Он тем более не будет этого делать против американских баз в регионе, расположенных практически по всему периметру ближневосточных границ шиитской державы. Но «час Х» неминуемо приближается, а Иран ограничен в возможностях сколь угодно долго сдерживать фронтальный натиск мощных соперников одной лишь оборонительной стратегией.

Через месяц вступает в силу вторая, самая болезненная для иранского правительства волна американских санкций. В их эпицентре — энергетический сектор ИРИ в целом и экспорт иранской нефти в частности. По сути, США уже объявили Ирану войну. Её можно называть «экономической», «психологической», как это в избытке делают официальные лица в Тегеране после выхода Вашингтона из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД, соглашение по ядерной программе ИРИ, заключено в июле 2015 года между США, Россией, Китаем, Великобританией, Францией, Германией и Ираном). Но факт развития ситуации по конфронтационному сценарию, ведущему к масштабному вооружённому конфликту, очевиден.

США, Израиль и Саудовская Аравия стараются взять Иран в плотное кольцо окружения на военном, экономическом и дипломатическом фронтах. Тегерану выдвинут расширенный ультиматум, отклонение которого указанные государства готовы рассматривать в качестве casus belli. Это не только полный и окончательный отказ от всех продвинутых разработок и получения военных технологий в ядерной сфере, но и сворачивание ракетной программы Ирана, а также его отказ от активного внешнеполитического курса в ближневосточном регионе. Последний американо-израильско-саудовский де-факто альянс именует «вмешательством иранского режима в дела арабских стран». Как следствие, по логике данного антииранского блока, Исламская Республика должна быть максимально ослаблена изнутри и подвергнута жёсткой изоляции от внешнего мира, чтобы её власти подчинились ультиматуму и фактически капитулировали.

Иран норовят внутренне дестабилизировать провоцированием местных социальных бунтов, которые в последние месяцы подпитывает тревога граждан за будущее страны в условиях беспрецедентного санкционного давления. Одно только стремительное падение национальной валюты до абсолютных исторических минимумов по отношению к доллару США представляет огромный вызов для иранского правительства. В середине прошлой недели за $ 1 на «чёрном рынке» в Тегеране предлагали 170 тыс. риалов. С начала года денежная единица ИРИ обесценилась на 75% по отношению к американскому доллару.

Внутренняя устойчивость Ирана также подрывается участившимися терактами на его территории, активизацией сепаратистских и экстремистских «спящих ячеек» в традиционно неспокойных регионах страны. Обширный пояс, геграфически примыкающий к арабскомсу миру и проходящий по линии Хузестан (иранские арабы) — Илам-Керманшах-Курдистан (иранские курды), подвергается методичному расшатыванию. В дополнение центральное правительство ИРИ лишают главной статьи пополнения государственного бюджета — поставки нефти на внешний рынок.

Доходы от продажи «чёрного золота» позволяют Тегерану поддерживать внутренний баланс отношений с периферийными регионами и обеспечивать свою обороноспособность. «Нефтяная изоляция» Ирана, если она окажется эффективной и продлится около шести месяцев и даже меньше, чревата необратимыми последствиями для местной экономики и внутригосударственной устойчивости ИРИ. Совсем неслучайно президент США Дональд Трамп, главный внешний катализатор нынешних проблем Ирана, говорит о 40-процентном росте его военного бюджета, сотнях миллионов долларах, которые Тегеран выделяет своим «сателлитам» в регионе — палестинские ХАМАС и «Исламский джихад»*, ливанская «Хезболла». Остановись иранский нефтяной экспорт хотя бы на половину от своих текущих объёмов, спустя непродолжительное время ИРИ будет вынуждена не только обороняться по всем фронтам, а просто выживать.

США не добьются своей цели остановить экспорт жидкого углеводорода из Ирана, заявил ранее министр нефти страны Бижан Намдар Зангане. Вместе с тем глава иранского нефтяного ведомства признал, что в последнее время некоторые традиционные партнёры Исламской Республики приостановили закупки у неё «чёрного золота». «Мечтам Соединённых Штатов о сведении к нулю экспорта иранской нефти не суждено сбыться», — сказал Зангане. При этом глава ведомства подчеркнул, что подобные планы американской стороны тем более несбыточны в долгосрочной перспективе, но Вашингтон старается остановить продажу Тегераном топлива «хотя бы на один месяц».

На данный момент поставки иранской нефти снизились примерно на 30% по сравнению с началом года. Экспорт сырья в августе снизился к минимуму за последние полтора года даже вопреки снижению цен со стороны Национальной иранской нефтяной компании (NIOC), отмечают эксперты. Ранее от импорта нефти из Ирана отказались Южная Корея, Япония и часть Европы. Наиболее крупными заказчиками остаются Китай и Индия. Именно от их решения будет зависеть серьёзная корректировка в объёме «чёрного золота», поставляемого Ираном на внешний рынок. И хотя прежде Китай, а также Индия указывали на отсутствие у них планов сокращать закупку иранской нефти и, тем более, отказываться от неё, по некоторым данным, Пекин и Дели уже существенно сократили (на треть и больше) объём импорта из Ирана.

Ракетный потенциал ИРИ, находящиеся на её вооружении носители средней дальности считаются военно-политическим руководством страны главным фактором, сдерживающим внешнего врага. Предостерегающая американцев и их союзников тональность официального Тегерана соседствует с указанием на его ракетный щит.

Президент США Дональд Трамп потерпит поражение в развязанной им конфронтации с Ираном, точно так, как это произошло с иракским диктатором Саддамом Хусейном. Об этом 22 сентября на торжественном мероприятии в Тегеране, приуроченном к очередной годовщине начала восьмилетней ирано-иракской войны (1980−1988), заявил президент Ирана Хасан Роухани. «То же самое случится и с Трампом. Америку постигнет та же судьба, что и Саддама Хусейна», — сказал в своём выступлении Роухани.

Вместе с тем он отверг предложения администрации США начать переговоры об ограничении Тегераном своей ракетной программы и изменении его «агрессивной политики» в ближневосточном регионе. «Мы никогда не снизим наш оборонительный потенциал, мы будем его (только) повышать день ото дня», — отметил глава иранской исполнительной власти. По его словам, тот факт, что ракеты Ирана так беспокоят Запад означает, что «это наше самое эффективное оружие».

Заявления Роухани были сделаны в день, когда во время военного парада в иранском городе Ахваз, расположенного в арабонаселённой юго-западной провинции Хузестан, произошёл теракт, повлекший жертвы среди мирных жителей и военнослужащих КСИР.

Ракеты у Ирана, конечно, есть. И в количественном отношении они представляют собой достаточно внушительную силу. Другой вопрос, что тактико-технические характеристики иранских носителей не всегда на высоте. Прежде всего в том, что касается их высокой точности, о которой тамошние военные не перестают говорить при каждом удобном случае. Для повышения эффективности ракетного потенциала ИРИ необходимы дополнительные финансовые вливания. В случае «нефтяной изоляции», это будет всё сложнее делать. Кроме того, одним ракетным щитом, каким бы количественно внушительным он ни был, у иранцев мизерные шансы заставить противника не прибегать к силовым сценариям противостояния.

Да, Тегеран продемонстрировал свои ракеты в боевых условиях летом прошлого года, после теракта в иранской столице, ответственность за который на себя взяла террористическая группировка ДАИШ («Исламское государство»*, ИГ*, ИГИЛ*, запрещена в России). Аэрокосмические силы КСИР 18 июня 2017 года нанесли ракетный удар по объектам ИГ* в сирийской провинции Дейр-эз-Зор. В заявлении командования Корпуса указывалось. что удар стал актом возмездия за совершённые 7 июня боевиками ИГ* нападения в Тегеране. Впервые за 30 лет, с окончания ирано-иракской войны 1980−88 годов, ракетные войска КСИР осуществили боевые пуски по целям вне территории Исламской Республики. Удар был нанесён баллистическими ракетами средней дальности с наземных пусковых установок в провинциях на западе страны (Керманшах и Курдистан) спустя несколько часов, после того как верховный руководитель ИРИ аятолла Сейид Али Хаменеи дал слово, что «враг будет наказан» во имя жертв терактов в Тегеране и всех погибших в Ираке и Сирии. Между тем, по некоторым данным, эффективность ударов оказалась крайне низкой. Ракетная атака большей частью определялась не сугубо военными целями, а демонстрацией Ираном своих способностей решать задачи на отдалении от собственных границ.

Подобный наглядный показ Ираном проекции силы имел место и за несколько дней до теракта 22 сентября в Ахвазе, когда вооружённые силы страны осуществили ракетные пуски по базе «курдских сепаратистов» в Ираке. И в этом случае военные специалисты отметили дефицит высокой точности иранских ракет.

8 сентября текущего года Иран ракетным ударом накрыл встречу лидеров запрещённой в стране Демократической партии иранского Курдистана (KDPI) в районе Коя иракской провинции Эрбиль. Были использованы ракеты класса «земля-земля» Fateh-110 дальностью до 300 километров. Пуски провели из района иранской Урмии, примерно в 170 км от заданных целей. Семь ракет поразили лагерь KDPI и только одна из них была направлена в конкретное место встречи курдских сепаратистов. Круговое вероятное отклонение Fateh-110 составляет не более 10 метров, утверждают иранские военные. Однако поступившие из района нанесения удара сведения заставляют усомниться в указываемой иранцами точности их носителей.

Если дело дойдёт до вооружённого конфликта Ирана с США и Саудовской Аравией, обмена ударами по американским базам в регионе и военным объектам на территории ИРИ, иранские ракеты должны ложиться в цели с близкой к филигранной точностью, дабы как-то сдержать противника. Помимо этого, иранцам придётся преодолевать противоракетные системы потенциальных противников, задействование которых в двух указанных выше случаях просто отсутствовало (при атаке по объектам ИГ* в сирийском Дейр-эз-Зоре и KDPI на севере Ирака).

А пока Иран пытается удержать своих визави от необдуманных шагов отрезвляющими заявлениями. На прошлой неделе КСИР предупредил Саудовскую Аравию и Объединённые Арабские Эмираты о последствиях в случае пересечения ими «красных линий» Исламской Республики. С таким предостережением в пятницу, 28 сентября, выступил заместитель командующего КСИР, бригадный генерал Хосейн Салами. «Режимы Саудовской Аравии и ОАЭ, которые являются основными силами, стоящими за исполнителями терактов в нашей стране и намереваются принести нестабильность на нашу территорию, ничего не добьются», — сказал иранский военачальник.

По его словам, Иран отомстит за недавнюю террористическую атаку в Ахвазе. «Если вы пересечёте нашу красную линию, мы без колебаний перейдём ваши (красные линии)», — заявил генерал Салами, при этом не уточнив, что является для Тегерана «красной линией» в отношениях с Эр-Риядом и Абу-Даби.

Впрочем, несложно предположить, что это могут быть удары по нефтяным промыслам арабских монархий Залива. В Тегеране ранее дали понять, что в случае утраты шиитской державой возможности поставлять свой главный продукт на экспорт, с сопоставимыми преградами в данном вопросе могут столкнуться и её соседи. И вновь ставка делается на «высокоточный» ракетный потенциал ИРИ, а также на традиционный инструмент сдерживания в руках иранцев — блокирование судоходства в Ормузском проливе, на входе в Персидский залив.

Выступая 13 сентября в Тегеране, ещё до теракта в Ахвазе и дальнейших обещаний иранцев отомстить за него, командующий КСИР Мохаммад Али Джафари напомнил о наличии в ударном арсенале Ирана ракет с дальностью поражения в 2 тыс. километров, которые уничтожают цели с «филигранной точностью». По словам генерала Джафари, Иран обладает «бесподобными возможностями» перед лицом угроз со стороны его врагов. При этом командующий Корпусом (ракетную программу ИРИ курирует именно это силовое ведомство, находящееся в прямом подчинении к верховному руководителю страны аятолле Хаменеи) напомнил о недавней иранской ракетной атаке по «враждебным целям» в Ираке. Речь шла об указанном выше «точечном» ракетном ударе из иранской Урмии по базе Демократической партии иранского Курдистана в Ираке.

Очередное задействование иранского ракетного щита не заставило себя долго ждать. Аэрокосмические силы КСИР Ирана в ночь на понедельник, 1 октября, нанесли ракетный удар по базам террористов ИГ* на восточном берегу Евфрата в Сирии. Атака стала актом возмездия за теракт 22 сентября в Ахвазе. Согласно информации, удар осуществлён несколькими баллистическими ракетами класса «земля-земля».

Ближневосточная редакция EADaily

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ