В Кабардино-Балкарии Путина не подвело политическое чутье — эксперт

Непосредственным поводом для досрочной отставки главы Кабардино-Балкарии Юрия Кокова стал конфликт в селении Кёнделен, в котором участвовали несколько сотен человек — за последние несколько лет это было самое масштабное противостояние на межнациональной почве на Северном Кавказе. Но события в Кёнделене не произошли по случайному стечению обстоятельств, во многом это был закономерный итог неполных пяти лет работы Юрия Кокова, бывшего полицейского генерала, который попытался возродить в республике административно-командные методы руководства и быстро утратил каналы обратной связи с населением. Так что когда ситуация накалилась, на первый взгляд, на ровном месте, руководство республики не смогло адекватно отреагировать на ситуацию, положившись на силы Росгвардии. Теперь очередную попытку преодолеть кризис в Кабардино-Балкарии предпримет Казбек Коков, сын первого президента этой республики Валерия Кокова. О том, с какими вызовами ему придется столкнуться, в интервью EADaily рассказал доцент Кабардино-Балкарского государственного университета, политолог Тимур Тенов.

Досрочная отставка Юрия Кокова всего через несколько дней после событий в Кёнделене не оставляет иных версий относительно мотивов его ухода. Мог ли, на ваш взгляд, Коков спасти ситуацию, выйдя к участникам конфликта, как это сделал первый президент Кабардино-Балкарии Валерий Коков в 1992 году, в разгар противостояния кабардинцев и балкарцев в Нальчике?

Юрий Коков однозначно мог разрешить эту ситуацию своим появлением. На это в республике возлагались огромные надежды, и достаточно было, чтобы он просто приехал на место событий, выслушал обе стороны, дал необходимые поручения, и инцидент бы разрешился, как минимум временно. И то, что Коков не вышел к людям, повлияло не только на его авторитет, но и на авторитет власти в целом. Значительная часть общества эту ситуацию так и восприняла — что власть неспособна разрулить конфликт. Мало кто верил, правда, что будет такая скорая отставка, поэтому она стала неожиданностью, и многие восприняли ее как судьбоносное облегчение. Путин в очередной раз продемонстрировал свое политическое чутье, которое несомненно и безупречно.

Решение о досрочной отставке Юрия Кокова разрядило назревающий взрыв, который мог произойти уже скоро. Многие участники конфликта, с которыми были проведены профилактические беседы, пообещали, что не наденут черкеску и не сядут на лошадь до тех пор, пока Коков не уйдет, и это только усугубило бы противостояние с неизбежным поиском виновных. Сетевые войны продлились бы не больше двух-трех месяцев, а затем неизбежно выплеснулись бы за пределы соцсетей. Если раньше открытые конфликты зрели долго, годами, на уровне разговоров на бытовом уровне, то теперь интернет сократил это время до минимума.

А изначально назначение Юрия Кокова руководителем Кабардино-Балкарии в конце 2013 года тоже было проявлением политического чутья? Ведь этому событию предшествовала затяжная борьба за власть в Кабардино-Балкарии, в которой Коков практически открыто противостоял своему предшественнику Арсену Канокову, и едва ли его назначение было неким экспромтом.

Думаю, что на тот момент это назначение было оправданным. У федерального центра постепенно возникало понимание, что региональная власть не контролирует значительную часть властных полномочий, особенно во взаимодействии с федеральными структурами на территории региона, например, министерством внутренних дел. Дело близилось к кризису управления, и появление Юрия Кокова, выходца из структур МВД, привыкшего к дисциплине, было адекватным решением. Но пресловутое наведение порядка должно было стать лишь первым этапом в его работе, дальше требовались совершенно другие инструменты.

Можно ли считать, что момент для их использования был упущен осенью 2014 года, когда в Кабардино-Балкарии был избран новый состав парламента, где практически не было ярких фигур, пользующихся как формальным, так и неформальным авторитетом в обществе? Иными словами, возможность диалога с обществом была принесена в жертву управляемости в чисто номенклатурном понимании этого слова.

Именно так. Более того, зачищена была не только парламентская «поляна». Успокоить ситуацию можно было по-разному — например, за счет компромиссов с теми, кто был приближен к предыдущей власти. Но был взят курс на бескомпромиссные решения, и многим просто пришлось уехать из республики. Вы правильно употребили слово «номенклатурный» — Юрий Коков действительно стремился восстановить советскую модель управления, и можно считать, что это ему удалось.

В какой момент стали появляться признаки того, что эта система неадекватна реальности?

Они стали поступать прежде всего из предпринимательского поля. Предприниматели давно начали жаловаться, что у людей в республики кончились деньги — они перестали тратиться на услуги, развлечения, общепит, экономят на чем только можно. Многие бизнесмены, пытавшиеся получить бюджетные дотации, столкнулись с тем, что они распространяются по каким-то непрозрачным схемам. Многие чиновники демонстрировали, что они абсолютные хозяева на территории, и все находятся от них в полной административной зависимости. В качестве примера можно вспомнить ситуацию в алкогольной отрасли, которая просто была свернута, после чего бюджет республики сразу потерял крупные доходы и был вынужден брать кредиты. Безусловно, в этой сфере были нарушения, но работали и такие предприятия, которые вели совершенно «белый» бизнес, получали награды на всероссийских конкурсах, не выпускали фальсификат. Такие предприятия надо было поддержать — в конечном итоге, это тысячи рабочих мест. Водочный бизнес — мультипликативный, это целый кластер разных предприятий, но с его закрытием никаких альтернатив не было предложено. Возможно, алкогольная отрасль пала жертвой борьбы различных лобби, но власть обязана была отреагировать на эту ситуацию, а не признать, что ее больше в республике не будет — и все.

В конечном итоге, все это упиралось в неспособность Юрия Кокова сформировать работоспособную команду, управленческую структуру. До самого последнего момента никто не видел от нее слаженной работы, хотя отдельных профессионалов и достойных людей хватало. Но это была не команда, а именно политбюро, когда глава озвучивал некое собственное видение ситуации, а подчиненные должны его реализовать, хотят они этого или нет.

Став главой Кабардино-Балкарии, Юрий Коков неожиданно большое внимание стал уделять «черкесскому вопросу», хотя прежде казалось, что он очень далек от этой темы — все-таки он всю жизнь проработал в МВД и вряд ли мог считаться специалистом по межнациональным отношениям. Какие мотивы могли заставить его двинуться в этом направлении?

Видимо, он посчитал, что если перехватить черкесскую карту, то можно будет повлиять на ситуацию в республике в целом, хотя это абсолютно преувеличенная точка зрения. Но предыдущий глава КБР Арсен Каноков давно считался очень авторитетной фигурой в черкесском мире, и это обстоятельство также могло стимулировать Кокова — во всяком случае, я не могу найти каких-то других объяснений. Результат оказался совсем не тем, который ожидался. Введение при Кокове Дня адыгов был совершенно негативно воспринят основной массой черкесов. Проблем с праздниками у нас нет — это я говорю не как эксперт, а как кабардинец, как обычный житель Кабардино-Балкарии. Никто не требовал создавать какой-то День адыгов. У балкарцев есть День возрождения балкарского народа в память о депортации, у кабардинцев — День памяти жертв Кавказской войны, 21 мая, когда мы приходим на площадь в Нальчике, вспоминаем о своих предках, слушаем старинные песни и мирно расходимся. Но это событие не собирает много людей — ни разу не было, чтобы в нем участвовало больше двух-трех тысяч человек. Тем более неожиданной была массовость конного шествия в Кёнделене.

В какой степени, на ваш взгляд, эти события были подогреты извне? Насколько серьезно стоит принимать во внимание различные конспирологические гипотезы?

Однозначного ответа у меня нет, но думаю, что провокации были. Без конструирования такие ситуации представить себе сложно. Говорят, что все началось с некоего голосового сообщения, которое распространялось в соцсетях и мессенджерах, о том, что кабардинцев снова не пропустили через Кёнделен, как десять лет назад. Дальше началась волна: давайте докажем, что мы можем через село пройти — и понеслось. Эта быстрая мобилизация требует специального расследования: реально ли быстро мобилизовать через соцсети на ровном месте такое большое количество людей, или же для этого требуются специальные технологии вброса информации? Тогда мы и получим ответ на вопрос, был ли провокатор, а возможно, и узнаем его личность. Уверен, что если привлечь специалистов, то это не так сложно.

Какую роль в этих событиях сыграли земельные конфликты? Возглавив Кабардино-Балкарию, Юрий Коков обещал заняться наиболее острыми земельными спорами, но, насколько можно судить, каких-то принципиальных решений не последовало.

Да, ситуация заморозилась. Но если под «земельным вопросом» в Кабардино-Балкарии понимать проблему пользования спорными отгонными пастбищами, то, на мой взгляд, прежде всего непонятен субъект этого вопроса. Кто реально готов взять прямо сейчас спорные земли сельхозназначения, так называемые межселенные территории, и начать ими пользоваться? Вопрос чаще всего ставится так: где косили или пасли лошадей мои деды, там и я буду косить и пасти лошадей. С такой постановкой вопроса сложно спорить, традиция есть традиция, и эти права нужно как-то оформить. Но серьезного хозяйствующего субъекта для работы на этих землях нет.

О «земельном вопросе» можно говорить в случае с самозахватом земель в пригородах Нальчика. Несколько лет назад, когда в селе Белая речка стали происходить самозахваты земли, власти их фактически признали как данность, и каких-то серьезных проблем там не было. Но когда по такому же пути попытались пойти жители села Вольный аул с землями бывшего совхоза «Нальчикский», почему-то были предприняты жесткие ответные действия, с домашними арестами организаторов, митингами и т. д. Но это локальный сюжет, который не распространяется на другие населенные пункты и не означает, что балкарцам в Белой речке разрешили, а кабардинцам в Вольном ауле нет.

С чего надо начинать распутывать проблемы в республике ее новому руководителю? Насколько фигура Казбека Кокова вам представляется соответствующей масштабу задач?

Это абсолютно оправданное назначение. Фигура Казбека Кокова неотъемлема от его отца, Валерия Мухамедовича Кокова, а это был уникальный политик российского масштаба, который сумел в годы двух войн в Чечне удержать ситуацию в республике под контролем и избежать кровопролития. Также можно провести очевидные параллели с Чечней: при назначении Рамзана Кадырова Владимир Путин подчеркнул, что рассчитывает на преемственность с политикой его покойного отца.

Проблем в Кабардино-Балкарии действительно множество, и начинать надо с создания абсолютно профессиональной команды. Где и как она будет набираться — второй вопрос. Главное уйти от бездумного следования принципу этнического квотирования должностей. Какие-то его параметры можно сохранить, чтобы резко не нарушить привычную ситуацию, но на первом месте должны быть профессионализм и нацеленность на развитие республики в соответствии с законодательством России, поскольку после недавних событий речь идет и об авторитет федеральной власти. Особое внимание стоит уделить кадрам в сфере национальных и межконфессиональных отношений, молодежной политики — эти структуры абсолютно неэффективны, что и показали события в Кёнделене и десять лет назад, и сейчас. Эти структуры ориентированы исключительно на получение грантов и проведение мероприятий в духе «ребята, давайте жить дружно» — именно этот подход и привел республику на грань открытого конфликта.

Николай Проценко