Получится ли у шведских демократов вывести страну из Евросоюза?

Швеция считается одной из наиболее благоустроенных, обеспеченных и спокойных стран Евросоюза. Но, как известно, черти предпочитают водиться именно в тихом омуте. Подготовкой подтверждения этого тезиса в скандинавском королевстве занимались долго, основательно и не спеша. И потому явление, которое где-нибудь в Италии, Франции или Великобритании назвали бы «взрывом политической бомбы», «поворотом на 180 градусов» или даже «легальным государственным переворотом» в Швеции восприняли без восклицательных знаков. Как должное. Хотя и не всем понравившееся.

Будничный переворот

Шведские социал-демократы, правившие государством большую часть в ХХ и XXI веков, «сдали пост» премьер-министра. Сообщили газеты о случившемся в минувший понедельник по-шведски буднично: «Альянс правоцентристов и ультраправых сместил с поста премьера Стефана Лёвена. За это решение проголосовали 204 депутата Риксдага. Против — 102».

Накануне выборов аналитики ожидали, что партия «Шведские демократы», возглавляемая Йимми Окессоном «благодаря своим ксенофобским взглядам» может «набрать сумму голосов, которая позволит им пройти в парламент с третьим или даже вторым результатом».

В принципе, оно так и случилось: ШД набрала почти 18% голосов и получила в соответствии достигнутым результатам 62 места в Риксдаге. Социал-демократам досталось 100 мандатов, умеренной коалиционной партии — 70. Если бы все определялось результатами, так сказать в «индивидуально-партийном зачете», на этом можно было бы объявить о безоговорочном триумфе партии власти и успокоиться. Однако политическая жизни в Швеции давно уже строится на построении союзов, чаще кратковременных, чем долгосрочных. Члены которых могут в любой момент найти в противоборствующем лагере более занятную перспективу, чем в своем и переметнуться к противнику. Ничего личного, просто политика.

Комбинации объединения различных партийных фракций в блоки экспертами перетасовывались, как колода карт в руках шулера, прикидывающего, какой расклад будет для раздачи выгоднее. В итоге большинство специалистов сошлось на том, что «красно-зеленый» блок с эсдеками во главе должен выжить на вершине власти, пусть и с сохранением мизерного преимущества над альянсом правых 40,6% мест против 40,3%.

Социалистов это не насторожило особо: во-первых, они посчитали, что сумеют подтянуть «во временное пользование» еще пару мелких фракций и обеспечить себе нужного размера большинство, а во-вторых Лёвен и Кº очень рассчитывали на то, что противники будут соблюдать подписанное 26 декабря 2014 года «Соглашение об обеспечении политической стабильности, как минимум, до 2022 года». Главным положением этого пакта, подписанного социал-демократами, зелеными, консерваторами, либералами, центристами и христианскими демократами было: лидер партии, набравшей большинство голосов (хоть и простое, а не абсолютное), становится премьером.

Шведские демократы участия в соглашении о стабильности не принимали. Поэтому связанными обязательствами соблюдать его себя не считали.

И в политике можно побеждать не числом, а умением

«По большому счету, мы уже победители. Мы выросли настолько, что влияем на дискуссии в обществе и его эволюцию», — эти слова Окессон произнес в интервью шведской газете Dagens Nyheter. Причем не после выборов, а еще за полтора месяца до них.

«Нас уже невозможно остановить. Всем, кто хотел бы спохватиться и заняться этим сейчас, могу сказать, что они уже опоздали», — поддержал коллегу второй человек в партии, ее идеолог Матиас Карлссон.

После объявления результатов глава «Шведских демократов» даже и дожидаться не стал, пока его партию кто-нибудь куда-нибудь пригласит, а взял инициативу в свои руки. В то время как лидер входящей в блок правоцентристов «Умеренной партии» Ульф Кристиансен витиевато-дипломатично ходил вокруг да около, заявляя, что «это правительство исчерпало себя и теперь оно должно подумать об отставке», Окессон рубанул с плеча в духе «самозванцев нам не надо, премьер-министром буду я», сообщив, что возглавляемая им партия «готова сформировать правительственную коалицию».

Заявление прозвучало настолько неожиданно, что руководители других организаций правой политической ориентации даже не вспомнили, что ШД в последние восемь лет была той партией, с которой никто не хотел вступать в союзы. Опасаясь излишнего радикализма.

Йимми на политическом фронте действует, как фельдмаршал Суворов на войне, побеждая не числом, а умением. И инициативой: в толерантном (иногда чересчур) шведском обществе привыкли отдавать бразды правления тому, кто первым выступил с какой-то идеей.

Идей-то, может быть, у Окессона сотоварищи было и не слишком много, зато те, по которым общество соскучилось: патриотизм и национальное самосознание.

Еще в феврале 2017 года Окессон и Карлссон опубликовали в американском издании Wall Street Journal совместную статью, где сразу в заголовке обозначили свою жесткую позицию: «Трамп прав — шведские объятия, распахнутые навстречу беженцам, не работают». Два скандинавских политика поддержали в публикации меры американского президента, направленные на ограничение притока в США мусульманских иммигрантов.

«Швеция приняла в течение 2014 — 2016 гг. 275 тысяч беженцев с арабского Востока, большинство из которых прибыло к нам без паспортов, а значит, их биографии состоят из одних сплошных темных пятен. Кого мы пустили в свой дом? Такая политика привела только к вспышке беспорядков и росту преступности», — отмечали авторы.

«Мы больше не узнаем Швецию: в нашей спокойной законопослушной стране развернулась битва уличных банд. У нас появилась организованная преступность. Пора объявлять ей войну».

Мухаммед — имя шведское

«Ислам уже стал второй по степени распространения в стране религией, — пишут Окессон и Карлссон. — И это — в государстве, где всего несколько лет назад абсолютное большинство населения вообще затруднялось ответить на вопрос, что такое ислам. В Мальмё — третьем по величине городе Швеции — Мухаммед стало самым часто встречаемым именем, которое дают новорожденному. Около 300 граждан нашей страны, с арабскими корнями, воюют на Ближнем Востоке на стороне ИГИЛ»* («Исламское государство»*, ИГ*, организация запрещена в РФ).

«В 2010 году на шведской земле впервые был зафиксирован теракт в исполнении исламского экстремиста-смертника, взорвавшего себя на рождественском рынке в центре Стокгольма. По счастливой случайности погиб лишь один человек — сам шахид. Но где гарантии, что такое „везение“ нам будет сопутствовать и дальше? — вопрошают авторы. — Многие из упомянутых трех сотен бойцов-исламистов сейчас возвращаются в Швецию, и социал-демократы, находящиеся у власти, не пытаются этому препятствовать. Уличные беспорядки, поножовщина, поджоги автомобилей — все это стало обыденным явлением. Количество преступлений на сексуальной почве выросло в 2014 — 2015 годах. Вдвое».

«33% шведок признаются, что не чувствуют себя в безопасности даже когда находятся в своих родных, далеко не маргинальных кварталах, а 12% женщин говорят, что ни под каким предлогом в одиночку не выходят вечером на улицу. В школах детям запрещают петь христианские песни (в том числе и на Рождество), чтобы не нанести душевную травму мусульманам. Правительство выделяет огромные деньги в виде социальных пособий т.н. беженцам. И это все — за счет коренного населения, которому приходится работать за себя и за чужаков. Последние же не испытывают ни малейшей благодарности: 80% иммигрантов, поселившихся в том же Мальмё в последние 4 года, не имеют трудовой занятости и не находятся в поиске работы», — резюмируют Окессон и Карлссон.

В своей антииммигрантской направленности ШД стабильна и непреклонна. От демонстрации своей нелюбви к пришельцам, бегущим из неухоженного арабского дома в сытую Швецию на все готовое, они не отступали ни в нулевых нынешнего столетия, когда поток беженцев был слаб, ни тем более сейчас, когда он силен и угрожает стране потерей национальной аутентичности. Популярность ультраправых ксенофобов (термин из шведской прессы — прим авт) росла прямо пропорционально увеличению числа «понаехавших» и обострению критики сторонниками Окессона не только непротивление процессу, проявляемое правительством королевства. Лидер шведских демократов не боялся бросать вызов и Брюсселю. Точки кипения противостояние достигло в момент, когда Окессон на одном из митингов предвыборной кампании пообешал:

«Мы освободим Швецию от следования предательской миграционной политике Евросоюза. Если для этого потребуется вывести страну из состава ЕС, мы пойдем на это! Сегодняшний Евросоюз не имеет ничего общего с тем, в который Швеция вступала в 1994 году. Стокгольму пора выходить из Содружества, пока не поздно. Мы потребуем проведения референдума».

Судя по итогам выборов, большой части населения страны это понравилось.

Но если в партию сгрудились малые…

Окессон известен у себя в стране и за рубежом резкостью суждений, четкостью формулировок и выполнением своих обещаний. Эти качества роднят его с европейскими политиками-националистами новой волны — мадьярским лидером Виктором Орбаном и итальянским вице-премьером Маттео Сальвини. Нет сомнения, в что в ЕС формируется крепкий антибрюссельский альянс, в который войдут не только строптивая Италия и «обиженные государства» (речь о Венгрии и Польше, лишенных различными руководящими структурами Европейского Сообщества права голоса), но и несогласные с миграционной политикой ЕС члены «Вышеградской четверки» Чехия и Словакия. Вполне вероятно присоединение к этой группе Австрии — Себастьян Курц тоже в последнее время демонстрирует тягу к сохранению всего такого исконно австрийского и противится наносному — что арабо-африканскому в целом, что исламскому в частности.

Кроме целых государств, громко или по-тихому протестующих против мусульманизации и африканизации, есть еще несколько стран, где движение в защиту национальной идентичности еще не получило в руки рычаги управления государством, но близко к этому или, по крайней мере, сильно может влиять на политику властей — Франция с ее Национальным объединением (экс-Национальный фронт) Марин Ле Пен, ФРГ с Альтернативой для Германии Александра Гауланда и Нидерланды с Партией свободы Герта Вилдерса.

Перспективы образования мощного кулака вырисовываются совсем неплохие. Кто-то уже спешить называть возможный альянс «похоронной командой Евросоюза».

Пожалуй, резковато. Да и не совсем точно. Скорее, объединение политиков, беспокоящихся о сохранении национальных корней руководимых ими народов, следует считать «службой безопасности» Европы. Могильщиками же ЕС имеют желание и возможность стать чужаки, продолжающие прибывать в Старый Свет и стремящиеся адаптировать его под себя вместо того, чтобы подстроиться под него.

Владимир Добрынин

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ