«Сословность» России: псевдонаучная идиотия для передела собственности

Чего кипятитесь?
Обещали и делим поровну:
одному — бублик, другому дырка от бублика.
Это и есть демократическая республика…
Вл. Маяковский

Надоело! Надоело, когда под видом социологических научных теорий доморощенные и зримо заевшиеся «политологи», «экономисты» и прочие околонаучные мошенники из разного рода соображений публикуют в нашем информационном пространстве откровенный бред, который наше зримо поглупевшее до уровня «корабля дураков» сообщество с удовольствием слушает и кушает, а потом транслирует дальше, обмениваясь «истинами» друг с другом. Рассуждения на счет пенсионной реформы дополнительно поднимают градус растекающегося невежества. На очереди проходная тема российского «корабля дураков» — это сословный уклад и феодализм постсоветской России.

На днях на Deutsche Welle довелось прочитать комментарий тамошнего постоянного колумниста Ивана Преображенского «Россия расслаивается на сословия». Преображенский утверждает, что «сословный характер» современного российского общества определяется передачей «по наследству, даже не имущества, а доступа к нормальному питанию и здравоохранению». Но при чем же тут сословность, если доступ к «нормальному питанию» и «нормальному здравоохранению» обеспечивается как раз имуществом?

В России, утверждает Преображенский, сформировалось три сословия, локализуемые ими территориально по имущественному достатку — Садовое кольцо, Замкадья и вся остальная Россия. На практике же, рассуждая о трех сословиях, Преображенский воспроизводит схему трех классов модерного буржуазного общества. Три сословия хороши для словца. По аналогии третье сословие — это исторический мотор революции во Франции.

Вот ведь как у Преображенского (!): «У нового дворянства свои рестораны, магазины, свои продукты питания, из-за санкций и дороговизны не доступные абсолютному большинству населения, которое кормят дешевыми суррогатами». Но разве все перечисленное: рестораны и магазины — это закрытые сословные распределители? Ведь доступ к ним определяется не мнимым сословным состоянием, а наличием денег!

Кандидат политических наук (!) Преображенский задается вопросом: «Что это, как не возрождение в стране двух наций, которые даже биологически между собой связаны весьма условно?». Подобное утверждение на DW на счет биологии уже идет за гранью. Ведь биологическая разница определяется не тем, что «кушают» и сколько имущества имеют, а принадлежностью к различным биологическим видам.

На практике же имущественное неравенство при капитализме создает при провозглашенном единстве нации и формальном равенстве культурно разные «народы». Это хорошо известно и, например, описано для середины ХIХ века тем же Фридрихом Энгельсом в его «Положении рабочего класса в Англии». Но опять же при чем тут сословия?

Здесь главное то, что Преображенский видит в найденных им в России «двух народах-сословиях» «антагонистов», т. е. соперников, борющихся на взаимное уничтожение. В финале Преображенский литературно так оформляет свою мысль на этот счет: мол де «о возможных последствиях даже думать не хочется». Преображенский недвусмысленно намекает на перспективу повторения кровавой революции по аналогу 1917 года.

Отметим, что в своих рассуждениях о сословности постсоветского общества РФ «политолог» Преображенский не одинок. В последнее время на счет сословности и феодализма что-то густо пошло на сайтах и в социальных сетях. Вот другой пример. Буквально за несколько недель до «политолога» Преображенского другой наш постоянный и активный интернет-эксперт— «экономист» Михаил Хазин опубликовал у себя статью «О проблемах сословного общества». Хазин пишет: «Фактически, в нашей стране построено классическое сословное общество, в стиле XVIII—XIX вв. ека». Вот ведь как! Классическое! Правда, дальше Хазин делает оговорку: «Еще не отработаны внутренние институты сословного общества — нет специальных судов, образовательных институтов, хотя к этому идет». Т. е. «построено», но нет «институтов». Это как понимать? «К этому идем» — отнесем на счет обычных фантаст-прогнозов Хазина, которые обычно имеют одно характерное свойство — они не сбываются.

Таким образом, наблюдаемое идеологическое явление весьма интересно: о «сословиях» постсоветской России одновременно рассуждают и «наемное перо», продавшееся врагам России — Преображенский, и вроде бы «левый» и «патриот» Хазин. Но эти два автора, так сказать, с точки зрения конецптуальности — явный легковес. Тему «сословности» в плоскость научности в социальной науке в РФ поставил «социолог» профессор НИУ ВШЭ Симон Кордонский. Два характерных штриха к личности этого ученого: 1) окончил Томский университет по специальности преподаватель химии и биологии; 2) во время первого президентского срока Владимира Путина возглавлял Экспертное управление администрации президента РФ, имеет чин действительного государственного советника РФ 1 класса.

В 2006 году Кордонский перешел в главную идеологическую кузницу постсоветской России — ВШЭ и через два года после этого опубликовал монографию «Сословная структура постсоветской России».(1) Год назад «Российская газета» популяризовала идеи Кордонского о сословности в современной России, опубликовав интервью с «социологом» под заголовком «У нас сословное общество?».

Интервью с Кордонским по части темы «сословия» и «сословности» преисполнено вздором. Вот как Кордонский описывает самого себя по этой части: «Сейчас у меня по меньшей мере три сословных атрибута. Я — бюджетник, поскольку преподаю в высшем учебном заведении. Я — пенсионер по возрасту. И я — лицо свободной профессии, так как иногда получаю гонорары». Здесь заметим, что в высшей школе преподают не «бюджетники», а преподаватели. Т. е. речь идет о профессии, а не сословном состоянии. Далее Кордонский полагает, что в РФ есть такое сословие, как «пенсионеры». В третьем случае — «получаю гонорары» — при чем тут сословность «лиц свободных профессий», если само последнее определение отсылает к профессиям, а сами по себе «свободные профессии» по отдельности сословиями отнюдь не являются. Опять же при чем тут сословность, если гонорары Кордонский получает, по его словам, «иногда», что означает — исключительно на гонорары он не живет. А так, по сословной теории Кордонского, сам Кордонский по жизни побывал в следующих сословиях: «был зоологом, физиком, лириком, социологом, политологом, журналистом, аналитиком, начальником, референтом, обыкновенным профессором, пенсионером». Вот такая «сословная мобильность». Не смешно? И эта чушь подается за совершающую открытия науку-социологию!

Сословия в понимании Кордонского — это «группы, которые создаются государством». И только то? Например, армия создается государством. И армия — это сословие? По Кордонскому, сословия создаются «искусственно», а классы — «естественно». «Естественно» значит, получается, самой природой «на рынке», «где идет расслоение по уровню потребления. Те, кто потребляет много, относятся к высшему классу, а те, кто мало, — к низшему». Т. е. там, где нет «рынка» «искусственно» формируются «сословия». А там, где есть рынок, действует «природа» этого самого рынка.

По Кордонскому, госслужащие в современной РФ — это «служивое сословие». В логике Кордонского получается, что в современной Германии госслужащие разных рангов относятся к разным классам по критерию «потребление», а в России к одному сословию, ибо в России нет рынка и группа создана «искусственно» и имеют не потребление, а «обеспечение ресурсами». Но разве в Германии на практике госслужащие создаются «рынком», а не формируются самим государством? В финале Кордонский запутывается: «Искусственность наших сословий — она в том, что отсутствует самоопределение. Наши сословия номинальны».

Искусственность — это в голове у Кордонского. Таким образом у Кордонского, вроде, бы сословия есть, но как бы и сословий нет, поскольку де «номинальны» и у носителей отсутствует сословная идентичность. И где тут формальная логика?

В своей монографии Кордонский признается: «Современные постсоветские сословия, введенные законами [напр. закон о госслужбе], пока еще нельзя считать полноценными… Их сословные права хотя и законны, но не безусловны, отсутствуют сословные организации-общества и суды, у них нет права самоуправления, а члены сословий не обладают сословными самосознанием и менталитетом. Более того, у членов сословий чаще всего отсутствует рефлексия своей принадлежности к сословию. Вместо нее есть профессиональная самоидентификация».(С. 73) Итак, сословий в РФ как бы и нет, признается Кордонский.

Фундаментальная ошибка у Кордонского по части выдумывания им сословий — это то, что он смешивает профессии с сословиями и ради выстраивания собственной схемы совершенно пренебрегает классическим определением и описанием явления сословий в той же Российской империи XVIII—XIX вв.ека. Кордонский абсолютно невежественен по части сословий и истории. Профессии не являются сословиями. Это подтверждает и практика. При желании в РФ за жизнь можно сменить множество профессий. Но смена профессий отнюдь не означает смену сословий.

Так как сословий в современной России нет, то Кордонский определяет их хитрым образом, как «нетитульные сословия», т. е. не определенные, не названные. Сословия, по Кордонскому, существуют в скрытом виде. Кордонский признает: «Сами представители современных сословий [в РФ] лишь в малой мере осознают свое сословное положение. Скорее сословная идентификация пока еще скрыта профессиональной». (С. 134−135) Подобное признание означает, что сословия в современной России — это не реальность, а фикция сознания Кордонского.

Весьма характерный штрих. В качестве примера создания государством сословия в современной России Кордонский указывает на «неоказачество». Хотя, как раз из современной практики и видно, что это никакое не сословие. Из-за своей открытости и ненаследуемости создаваемый казачий реестр — это общественная организация, которую государственные власти сейчас не знают, куда приспособить и воткнуть. В итоге на выходе власти получают квазисословие — в реальности либо с игрой в ряженых, либо карикатуру на советское ДНД. Практика казачьего квазисословия — это политическая игра, призванная воспрепятствовать формированию этничности у современного неоказачества.

Подобного рода вздор от Кордонского подается им в качестве новаторской социологической науки. Вот так Кордонский пишет о сословии (!) проституток в РФ: «Существует множество маргинальных групп, по своему положению относящихся к лицам свободных профессий, — например проститутки, которые формируют особую страту со всеми специфическими сословными признаками и выраженной внутрисословной иерархией: от нетарифных проституток, обслуживающих на договорной основе высокоранговых членов титульных сословий, до „панельных“ и „плечевых“, обслуживающих работающих по найму, внесословных и осужденных».(С. 96) В логике Кордонского в странах Запада, в отличие от России, проститутки не составляют отдельное сословие, поскольку обслуживают рынок, а не обмениваются (!), как в России, ресурсами (!) при обслуживании других сословий — разумеется тоже придуманных Кордонским.

Вот другой пример псеводнаучной идиотии от Кордонского: «Неопределенность положений [в РФ] членов нетитульных сословий порождает внутрисословные и межсословные конфликты, например, между учеными из сословия «лица свободных профессий», ориентированными на производство нового знания, и учеными-бюджетниками, основной задачей которых является освоение бюджетных средств на проведение исследований. По идее, ученые — лица свободных профессий должны обеспечиваться ресурсами по грантам для научной работы, оформляемыми через государственные научные фонды, в то время как ученые-бюджетники должны получать ресурсы из соответствующих статей федерального бюджета. Однако в практике управления наукой ресурсы государственных научных фондов превратились в одну из статей бюджетного финансирования, что вызывает недовольство лиц свободных профессий — «настоящих ученых».(С. 96) Итак, по Кордонскому, имеем в России два сословия ученых. А что это за ученые из сословия «лица свободных профессий»?

А вот о наемном труде от Кордонского: «Работающие по найму оплачиваются „по труду“ согласно нормам выработки, критериям производительности труда — с учетом квалификации и стажа работы. Сословное положение работающих по найму определяется Трудовым кодексом, и степень ранжирования внутри сословия определяется многообразием тарифных сеток и квалификационными разрядами». Получается, что аналогичного рода организация наемного труда на Западе, по Кордонскому, не связана с сословностью. А у нас — это сословие.

По Кордонскому, законодательную базу о «сословии коммерсантов» в современной РФ составляют «разного рода проверки». И не смешно?

А вот как Кордонский пишет о пенсионерах в РФ: «Сословие пенсионеров, если верить статистике, составляет существенную часть населения страны. Пенсионеры получают пенсии, их сословное положение определяется многочисленными пенсионными законами и огромным объемом льгот и привилегий, частично наследованных с советских времен, частично возникших уже в постперестроечное время». Опять же, по Кордонскому, оформленные аналогичными законами в странах ЕС пенсионеры сословием не являются, а в России — они сословие.

Какие же выводы делает Кордонский из определяемой им сословности в постсоветской России? Вот они:

«Сословное общество может только делить, но не преумножать».(С. 116)

«В сословном обществе процветает ремесло, до технологий дело не доходит — не та „социально-экономическая формация“. Ремесло позволяет выполнять уникальные изделия, подковывать блох, но не обеспечивает технологического развития».(С. 123)

«Термин „коррупция“ в принципе неприменим для описания межсословных отношений. Коррупция характерна для классового общества и может быть определена как использование должностного положения официальным властным лицом для получения выгоды. В сословной системе члены высших сословий взимают сословную ренту с членов низших сословий, что только внешне схоже с коррупцией. Сословная рента является конституирующим отношением сословного устройства, а не злоупотреблением отдельных должностных лиц». (С. 64) Этот ученый вообще-то знает, что такое «рента»?

«В сословно-государственном внерыночном единстве, не разделенном на классы, нет необходимости ни в демократии, ни в политике, так как согласование ресурсных интересов сословий осуществляется на административном рынке при административном торге по поводу „распила“ ресурсов, консолидированных сувереном в общенародном — общесословном бюджете. Интересы такого государства в межгосударственных отношениях представляет суверен — президент или монарх. Сословно-государственное целое не является по определению национальным государством. Это может быть империя или такое „общенародное государство“, как СССР, но никак не национальное государство. Для общества, разделенного на сословия (и государства, не отделенного от общества), характерна принципиально не демократическая форма представительности». (С. 126)

«Безусловное доминирование сословности приведет в конечном счете к очередному всеобщему кризису дефицита и распаду государства, как это случилось с СССР».(С. 130)

Сословное общество, по Кордонскому, не дает технологического развития. Прогресс невозможен. Коррупция его имманентная черта. При сословном обществе невозможно складывание национального государства и т. д.

Таким образом, теория сословности в постсоветской России у Кордонского служит делу делегитимации современного российского государства и для обоснования будущей революции, как революции буржуазной против сословности во имя свободы и рынка, технологического развития и национального государства. Такова подкладка теории сословности у Кордонского. Аналогичным образом на дело смотрит и Хазин в упомянутой выше работе: «точечными посадками в ситуации, когда уже все чиновники перешли на такую [сословную] модель, обойтись сложно. Тут нужна революция… Верхушки властных группировок, у нас — это именно сословие, в классическом феодальном смысле. Напомню, что революции 1917 года как раз были следствием ненависти общества к сословному его характеру… Нам категорически необходимо эту возродившуюся сословность истребить в зародыше. Просто потому, что иначе нас ждет катастрофа… В общем, перед нами сегодня встала задача буржуазной революции».

На практике в подобного рода описаниях мы имеем дело с очередной радикальной интеллигентской идеологией, подаваемой в форме науки. «Сословное» в подобных описаниях — это заведомо неверный термин. За сословность выдается имущественное расслоение, т. е. увеличение разрыва в доходах и уровне потребления между разными группами населения. Но здесь вновь проявляется характерное свойство российской интеллигенции. В свое время ругали советский строй за закрытость, уравниловку и спецраспределители. В итоге получили открытость, имущественное расслоение и «рынок» — читай «капитализм». Но для них — российских интеллигентов — это опять плохо. Поэтому даешь новую буржуазную революцию! Разумеется, текущую ситуацию автор не склонен оправдывать и защищать. Но в ней нужно разобраться и правильно ее без вывертов описать. Хотелось бы знать: чего все эти интеллигенты позавчера хотели, когда дело явным образом шло к периферийному капитализму со всеми его язвами в постсоветской России? Во имя новой революции, т. е очередного передела собственности, и нужны вненаучные идеологические построения? Ведь научно проблема «сословности» решатся весьма просто: необходимо сравнить «социальную карту» Российской империи ХVIII—ХIХ веков, когда сословия были, с современной — в Российской Федерации. Подобное простое сравнение и позволяет сделать вывод: в современной России сословий нет. Сословное описание РФ у Кордонского или у других — «феодализмы» ложны и недобросовестны с научной точки зрения. В этом легко убедиться, если описать действительные сословные практики, известные по Российской империи.

(Продолжение следует)

(1) Кордонский С. Г. Сословная структура постсоветской России. М., Институт Фонда «Общественное мнение», 2008. 216 с.

Дмитрий Семушин