Эксперт назвал главный аргумент легитимности независимой Южной Осетии

Старший научный сотрудник Института социально-политических исследований стран Черноморско-Каспийского региона Владимир Новиков назвал три аспекта политико-правового обоснования легитимности принятия в 1992 году Акта провозглашения независимости Республики Южная Осетия. Документ обсуждался в Москве на круглом столе, посвященном 26-й годовщине принятия Акта провозглашении независимости РЮО.

Документ, отмечает Новиков, легитимен потому, что «к моменту 1992 года не только были разорваны государственно-правовые отношениям между Грузинской ССР и ее бывшей Юго-Осетинской автономией, которую она сама же и лишила незаконно права автономии, но и по советским законам — это референдум от 17 марта в Южной Осетии и референдум от 31 марта в Грузии».

Эксперт обращает внимание на то, что не произошло никакого оформления государственно-правовой системы внутри Грузии. «В январе 1991 года в результате военного переворота был отстранен президент Гамсахурдия. Он был вынужден бежать, де-юре он оставался президентом, но де-факто существовало военное руководство в Тбилиси, к которому в марте присоединился Шеварднадзе, и которое до июля 92 года вообще не трогало никакого вопроса о конституционном устройстве Грузии, когда они восстановили конституцию 1921 года. Эта конституция на самом деле никой конституцией не была, потом что не успела в ступить в силу, поскольку началась советско-грузинская война», — сказал Новиков.

Второй момент, который говорит о легитимности Акта провозглашения независимости РЮО, связан с заявлениями грузинских оппонентов о соблюдении принципа территориальной целостности. «Территориальную целостность бывшей Грузинской ССР можно отыгрывать от двух моментов. Первый — адресуя к преемственности ГССР. Но восстановив сначала конституцию 21 года, а затем зафиксировав в конституции 95 года свою преемственность не от ГССР, а от Грузинской Демократической Республики, фактически грузинская сторона отвергла возможность апеллировать к принципу территориальной целостности на основе советских законов», — заявил Новиков.

Тогда, отметил он, можно апеллировать к советско-грузинскому договору 1920 года, «который якобы очертил границы». «И здесь тоже возникает вопрос. Грузинские оппоненты забывают об одном моменте, когда в мае 20 года этот договор был подписан, Советский Союз находился в режиме международного признания, а Грузия не была признана вообще. Де-юре признание Грузии произошло в феврале 21 года, и то — одной-двумя странами. Даже если апеллировать к тому, что в феврале 21 года, накануне советско-грузинской войны Великобритания признала Грузию как государство, тем не менее, в этот момент ее границы требовали доуточнения. В этом смысле апелляция к принципу территориальной целостности ни по советским, ни по грузинскимм меньшевистским законам не имеет юридической силы», — считает эксперт.

И, наконец, есть, по словам Новикова, «главный аргумент», который обоснует легитимность права югоосетинского народа на самоопределение. «Мы видели как уже в 90-х годах, столкнувшись с проблемой сепаратизма, крупные страны, типа Канады, выдвинули принцип: если делима Канада, делим и Квебек. То есть, если делим СССР, то делима и ГССР как ее часть», — сказал Новиков.

Эти три аргумента дают основания для легитимности Акта провозглашения независимости РЮО, заключил эксперт.

Принятие Акта провозглашении независимости Южной Осетии 29 мая 1992 года стало завершением процесса правового оформления создаваемой государственности южных осетин. Основываясь на праве наций на самоопределение, учитывая волеизъявление народа, выраженное на референдуме в январе 1992 года и реализуя Декларацию о государственном суверенитете Республики Южная Осетия, Верховный совет провозгласил независимость Южной Осетии и создание независимого государства. Это решение парламента, как заявляют в республике «было юридически обоснованной и полностью оправданной реакцией на развитие политико-правовых процессов, которые развернулись после распада СССР и прихода к власти в Грузии неофашистских кругов».