Жизнь взаймы в Закавказье: долги растут быстрее экономики

За последние несколько лет три государства Закавказья значительно нарастили абсолютный и относительный объем своего суверенного долга. Особенно быстро долги увеличиваются в Армении и Грузии, для которых регулярные внешние заимствования давно стали неотъемлемой частью финансовой «архитектуры». В Азербайджане уровень долга пока находится на довольно безопасном уровне около 23% ВВП, но руководство страны явно обеспокоено его увеличением и уже разработало для долговой сферы отдельную стратегию.

Армения: долг без тормозов

По итогам прошлого года госдолг Армении превысил $ 6,7 млрд, увеличившись за год на 12%, или $ 832,5 млн. В структуре госдолга на внешний долг пришлось $ 5,5 млрд (рост на $ 689 млн), из которых $ 4,9 млрд составлял долг правительства, внутренний долг увеличился на $ 143 млн и достиг $ 1,3 млрд.

В пересчете на национальную валюту по курсу 478,45 драма за доллар отношение госдолга Армении к ВВП составило около 54%. Это не самый критический показатель, причем не только для развитых стран, и прежний министр финансов Вардан Арамян неоднократно заявлял, что Армения остается страной с низкой долговой нагрузкой. Однако незадолго до падения Сержа Саргсяна, в начале десятилетнего правления которого долг Армении составлял всего $ 2 млрд, власти страны фактически дали понять, что готовы наращивать долг и дальше.

В самом конце прошлого года правительство страны отказалось от прежнего предела заимствований в 60% ВВП. Принятые изменения в закон «О бюджетной системе» позволили увеличивать их объемы, хотя и с оговорками в виде ограничения расходов бюджета, наличия программы экономического роста и условий погашения долга. В частности, предполагается, что при превышении уровня долга в 60% ВВП текущие расходы бюджета должны расти медленнее ВВП и темпов сбора налогов.

В прошлом году фактический дефицит бюджета Армении составил 267 млрд драмов вместо предусмотренных 150 млрд драмов. Бюджет на 2018 год также был принят с приличным дефицитом в 156,9 млрд драмов ($ 323,5 млн) при ожидаемых доходах 1,3 трлн драмов ($ 2,7 млрд) и расходах 1, 47 трлн драмов ($ 3 млрд). Цифры весьма показательные, если вспомнить, что в прошлом году экономика Армении выросла на 7,5%, а на текущий год был заложен прогноз в 4,5%, что также очень неплохо. Но необходимых доходов для бездефицитного бюджета этот рост, очевидно, не генерирует, и закрывать дефицит приходится наращиванием долга, динамика которого в прошлом году почти вдвое превзошла ВВП.

Опасность наращивания долга при тех внешних условиях, в которых уже почти три десятилетия живет экономика Армении, была одним из ключевых пунктов критики экономической политики прежней власти со стороны оппозиции. Еще в ноябре 2016 года экс-президент Левон Тер-Петросян заявил, что страну ждет дефолт. Этот прогноз, разумеется, оказался чрезмерным, но госдолг в течение следующего года исправно рос. В январе текущего года он увеличился еще на 1,8% ($ 123,5 млн), в феврале несколько снизился (на $ 46,9 млн), но в марте прибавил еще $ 35,9 млн, добравшись до отметки $ 6,887 млрд. Данных за революционный апрель пока нет.

В новом правительстве Никола Пашиняна министром финансов стал бывший заместитель Вардана Арамяна Атом Джанджугазян, проработавший в Минфине почти двадцать лет. С одной стороны, это дает определенные основания надеяться, что ключевое ведомство избежит решений, продиктованных исключительно революционной необходимостью, с другой — не дает никаких гарантий того, что предыдущая долговая политика не будет продолжена. Хотя определенный запас времени у новых властей Армении есть: в 2018—2019 годах значительных выплат по существующему госдолгу не планировалось, но уже в 2020-м предстоит погасить более $ 800 млн, прежде всего по первой эмиссии валютных облигаций 2013 года.

В конечном итоге, потребность Армении в новых заимствованиях будет определяться тем, насколько эффективно новые власти смогут выстроить налоговую и бюджетную политику. Пока в этом направлении приходится говорить лишь о популизме, который формирует неоправданные ожидания у граждан. Одна из самых обсуждаемых сегодня в Армении тем — возможная амнистия по различным долгам и недоимкам населения, прежде всего по кредитам, которые в последнее время стали для армян настоящим игом. После того, как Нацбанк страны за три года понизил учетную ставку с 15% до 6%, ставки для конечных заемщиков опустились на 4−5%, и уровень закредитованности населения резко подскочил. За 11 месяцев прошлого года армяне взяли кредитов на 2,27 трлн драмов (порядка $ 4,7 млрд) — двумя годами ранее этот показатель составлял 1,92 трлн драмов ($ 4 млрд). При этом уровень бедности в стране остается примерно на одном и том же уровне — официально 29−30%, хотя по некоторым оценкам это 50% и более.

Выступая в парламенте 1 мая, Пашинян заявил, что государство должно профинансировать «разумный ущерб» граждан, поскольку общая задолженность физических лиц приближается к астрономической сумме. Следующие его выступления касались прощения долгов по штрафам за нарушение ПДД, штрафам по непогашенным кредитам для фермеров и т. д. Понятно, что реализация всех этих мер на практике в итоге ляжет на бюджет, а вопрос существенного увеличения его доходов пока выглядит в высшей степени проблематично. Если, конечно, не воспринимать всерьез планы Пашиняна нарастить доходы бюджета на 30% за счет внедрения единой бонусной системы в торговле и сервисе, которая якобы должна привести к повышению прозрачности расчетов в этих сферах. Предполагается, что часть оплаченной по бонусной карте суммы будет возвращаться покупателю, а сам платеж зафиксируют налоговые органы.

К чему приведет желание решить проблемы, копившиеся в экономике десятилетиями, кавалерийским натиском, в целом понятно. Без новых заимствований Армении при революционном правительстве не обойтись, и желающие ему дать взаймы наверняка найдутся. 9 мая представители Армянского национального комитета Америки (ANCA) обратились в Госдепартамент США с просьбой о предоставлении Армении финансовой помощи на поддержку реформ в размере $ 140 млн. В ответ госсекретарь Майкл Помпео сообщил, что Армении может быть представлен грант по линии корпорации «Вызовы тысячелетия», но сначала необходимо представить информацию о «позитивных изменениях» в стране. Вспоминая недавнее развитие событий на Украине, остается только вспомнить крылатую ленинскую фразу: верной дорогой идете, товарищи.

Азербайджан: бремя «трубы»

На 1 января 2018 года внешний государственный долг Азербайджана составил $ 9,4 млрд (почти 16 млрд манат), или 22,8% ВВП страны. Всего за шесть месяцев он существенно вырос — на 1 июля прошлого года азербайджанский суверенный долг был равен $ 7,173 (12,2 млрд манатов), или 18,9% от ВВП, а три года назад он находился на уровне 7%. Для сравнения, рост ВВП Азербайджана в 2017 году составил лишь 0,1%.

Основной причиной наращивания долга во второй половине прошлого года стала ситуация вокруг крупнейшего в стране Международного банка Азербайджана (МБА), о которой в прошлом году подробно писало EADaily. Чтобы погасить большую часть внешних обязательств банка, близкого к правящей семье Алиевых, правительство Азербайджана 1 сентября прошлого года разместило на Ирландской фондовой бирже облигации на сумму $ 2,26 млрд. Незадолго до этого рейтинговое агентство Fitch оценило стоимость спасения МБА в 27% ВВП страны и отказалось повышать кредитный рейтинг Азербайджана.

Однако эту историю следует считать скорее форс-мажором на фоне системных факторов, которые стимулируют наращивание госдолга, прежде всего — обязательств Азербайджана по международным нефтегазовым проектам. В начале прошлого года Всемирный банк подписал предоставление Баку кредита на $ 400 млн для реализации проекта Трансанатолийского газопровода (TANAP). Тогда же Азиатский банк развития утвердил предоставление Азербайджану $ 1 млрд для поддержки второй стадии разработки месторождения Шахдениз.

Официальные круги Азербайджана эти соглашения восприняли как серьезные достижения, учитывая весьма низкие суверенные рейтинги страны. За прошедший год ситуация изменилась в лучшую сторону: международные агентства отметили, что азербайджанская экономика преодолела циклический спад, вызванный резким падением цен на нефть в 2014 году, и улучшили прогнозы по рейтингам. S&P Global Ratings подтвердило долгосрочный суверенный рейтинг Азербайджана на уровне BB+, изменив прогноз на «стабильный» с «негативного». Аналогичным образом поступило агентство Fitch.

Иными словами, почва для дальнейшего наращивания долга имеется, и азербайджанские власти дают понять, что будут двигаться в этом направлении. Несколько дней назад глава комитета Милли меджлиса по экономической политике, промышленности и предпринимательству Зияд Самедзаде сообщил о завершении работы над долговой стратегией государственных структур и предприятий, которая в ближайшее время будет представлена правительству страны (с этой инициативой Счетная палата Азербайджана выступила еще в 2016 году). По имеющимся оценка, пик выплат по существующим долговым обязательствам придется на 2021−2022 годы.

Грузия: долговая явь команды мечты

В Грузии государственный внешний долг по итогам прошлого года составил $ 7,3 млрд (19 млрд лари), что составляет 48,3% ВВП страны. Показатель достаточно комфортный, но немалые долги имеют также банковский сектор ($ 3,7 млрд, или 9,5 млрд лари) и другие сектора экономики ($ 5,4 млрд, или 13,9 млрд лари). В итоге общий внешний долг Грузии на начало текущего года был равен $ 17,2 млрд (44,6 млрд. лари), или 113,5% от ВВП.

Наращивание госдолга Грузии началось еще при Михаиле Саакашвили, который был и остается одним из лучших друзей международных финансовых институтов. Но с приходом к власти коалиции «Грузинская мечта», разрастание долга не остановилось. В 2013 году внешний долг Грузии составлял 9,3 млрд лари, или 34,7% от ВВП, то есть за последующие четыре года в абсолютных показателях он вырос более чем вдвое, а в относительных — на 40%. Экономика Грузии в последние годы растет довольно быстро (в 2017 году ВВП прибавил 4,5%), но бюджет остается дефицитным — в прошлом году дефицит составил 3%, что оказалось несколько лучше прогноза (3,5%).

В бюджет страны на 2018 год заложены новые займы — 1,6 млрд лари внешнего долга и 400 млн лари внутреннего долга. В основном эти средства предполагается потратить на проекты в сфере строительства дорожной инфраструктуры, без которой невозможно развитие туризма — отрасли, формирующей имидж Грузии в мире. К тому же глубина постсоветской разрухи в стране такова, что крупные вливания в инфраструктуру становятся жизненной необходимостью. Как следствие, первоначальные декларации «Грузинской мечты» в ее стратегии «Грузия-2020» о сдерживании госдолга в пределах 40% так и остались декларациями (хотя в значительной степени превышение этого порога связано с постоянными колебаниями курса лари).

Как и в Армении, финансовая политика нынешнего грузинского руководства вызывает регулярные нападки оппозиции, сомневающейся в эффективности расходования заимствованных средств. В частности, осенью прошлого года депутат парламент от фракции «Европейская Грузия» Ираклий Абесадзе заявил, что правительство берет в долг больше запланированного, но при этом $ 200 млн внешнего займа на инфраструктурные проекты не было освоено.

Среди крупнейших суверенных кредиторов Грузии по состоянию на прошлый год значились Германия ($ 284 млн), Япония ($ 208 млн), Франция ($ 114 млн). Но наиболее влиятельным источником кредитов на протяжении многих лет остается МВФ. В прошлом году фонд утвердил очередную трехлетнюю программу «поддержки экономических реформ» для Грузии в объеме $ 297,5 (предыдущая программа была вдвое меньше — $ 154 млн). И хотя в рейтинге Всемирного банка Doing Business Грузия и так уже занимает девятое место (что бы это ни означало для основной массы населения страны), руководство фонда настаивает, что «власти должны проявлять бдительность и поддерживать усилия для реформ по устранению структурных препятствий на пути роста».

Николай Проценко