Вашингтон — Ашхабад: через «мягкое влияние» к стратегическому доминированию

Возросший интерес вашингтонских властей к государствам Центральной Азии (ЦА) эксперты связывают с их попытками придать «второе дыхание» полузабытому в регионе многостороннему формату «С5+1», смысл которого сводится не к социально-экономическому развитию его участников, а к созданию некоей «правовой основы» для влияния на их внутреннюю и внешнюю политику, укреплению собственных стратегических позиций в этой части мира. Собственно, понимание этих целей заокеанских «благодетелей» становится вполне очевидным для общественно-политических кругов в регионе, подвергающих критике склонность некоторых местных политиков использовать настырность янки в реализации собственных эгоистических планов, контрастирующих с подлинными национальными интересами стран и народов ЦА.

Как полагает, к примеру, авторитетный в регионе политолог Мурат Абулгазин, «формат С5+1» очень опасен для всех государств ЦА, поскольку направлен на разрыв стратегического сотрудничества с проверенными и надежными партнерами — Россией, Китаем, Ираном и рядом других. Фактически американцы ведут дело к тому, чтобы превратить регион ЦА в открытый плацдарм противоборства с этой группой государств, втянув в этот опасный процесс и участников предложенного ими «формата».

Особенно уязвимы в этом отношении те государства региона, которые пытаются культивировать внешнеполитическую «многовекторность» в расчете на эфемерные политико-экономические выгоды. В большей мере это относится к курсу властей Ашхабада, под различными предлогами уклоняющимся от участия в интеграционных проектах СНГ, в первую очередь в ОДКБ, в Евразийском экономическом союзе и других. Объявленный ими «нейтралитет» некоторые эксперты зачастую характеризуют как политику «изоляционизма», направленную на сохранение «чистого» суверенитета и независимости, что в отношениях с друзьями может восприниматься как неуместная «перестраховка».

Разумеется, подобная ориентация туркменского центра ослабляет его позиции на международной арене, делает его более «податливым» на «заманчивые» обещания и приманки Вашингтона, на которые тот всегда был горазд, но никогда не «стеснялся» ревизовать и пересматривать их в конъюнктурных стратегических целях. На словах, к примеру, янки всегда декларировали готовность содействовать странам ЦА в борьбе с терроризмом, чаще всего, правда, в обмен на развертывание здесь своих военных баз и опорных пунктов.

Но ведь это объективный факт, что американцы ведут дело не к уничтожению в Афганистане или Сирии террористических вооруженных формирований, а к их сохранению и выдавливанию в направлении севера. Наверное, не случайно в последнее время сами власти Туркмении выражают обеспокоенность нарастанием такого рода угроз, в частности, массовое перемещение в приграничные с республикой районы Афганистана боевиков «Талибана»* и ИГИЛ*, которые имеют свои недобрые «виды» на эту и другие республики ЦА. На это тревожное явление обращал недавно внимание и министр иностранных дел Пакистана — Мухаммад Асиф, поскольку это становится серьезной угрозой не только для государств ЦА, но также для России и Пакистана.

Задачи такой «двуликой» позиции янки совершенно прозрачные — дестабилизация внутриполитической ситуации в странах региона и установление в этих условиях полного контроля над его нефтегазоносными районами и транзитными маршрутами углеводородов. Через Туркмению открывается, например, выход к Каспийскому морю, где запасы углеводородов оцениваются в 12 млрд тонн. Теперь понятно, зачем в прошлом году в Ашхабаде побывал заокеанский десант во главе с исполнительным директором делового совета «Туркменистан — США» Эриком Стюартом, в который входили представители ведущих энергетических компаний мира, в том числе Shell, Total, BP и ряд других.

Но и попытки властей Ашхабада без посредников договориться с афганской вооруженной оппозицией о «мирном сосуществовании» ощутимых результатов не приносят. За последние три года в боях с террористами на туркмено-афганской границе погибли более 200 пограничников. Но масштабному прорыву афганских боевиков на 300-километровой границе, как полагают эксперты, самостоятельно противодействовать Ашхабад не сможет: его армия и погранвойска в состоянии вести только кратковременные оборонительные действия. Все это диктует необходимость корректировки туркменскими властями курса «нейтралитета» в направлении сближения с региональными механизмами коллективной безопасности.

Террористические угрозы дополняются обострением экономических проблем в этой стране. Темпы роста ВВП Туркмении в прошлом году снизились до 2,5%, хотя планировался рост в 6,4%. Налицо также рост внешнеторгового дефицита и отток иностранного капитала при внешнем долге более $ 10 млрд. Существенным ударом по бюджету стало сокращение доходов от продажи энергоресурсов.

После прекращения экспорта газа в Россию и Иран главным покупателем стал Китай, который диктует свои условия поставок этого сырья, а также «навязывает» выгодное для себя сотрудничество в военно-технической и других чувствительных сферах. Так, в последний год-полтора, несмотря на увеличение объема экспорта газа в Китай до 35 млрд. куб. метров, выручка снизилась на одну треть и составила всего $ 4,7 млрд.

Экономисты считают, что снижение цен на энергоносители и отсутствие заметного прогресса в строительстве газопровода «Туркмения-Афганистан-Пакистан-Индия» (TAPI) может уже в ближайшие 3−4 года окончательно лишить республику главного источника поступления золотовалютных резервов. Это неизбежно отзовется дальнейшим ростом потребительских цен внутри страны, усилением социальной напряженности в обществе и обвальным увеличением сторонников радикальных идей.

Естественно, американцы не прочь будут использовать кризисные явления в Туркмении для дальнейшего укрепления собственных позиций в регионе. Так, в западной прессе время от времени «просачивается» информация о том, что за океаном прорабатываются и варианты, связанные с «демонтажем» режима Гурбангулы Бердымухамедова, когда может быть задействован традиционный комплекс мер по подготовке «цветной революции». В их числе — культивирование зарубежной оппозиции, подготовка лидеров протестного движения внутри республики, инспирация «мероприятий» через печать и интернет с осуждением «тоталитарного» режима, блокирование счетов туркменской политической элиты в западных банках…

В этом контексте аналитики обращают внимание на заметную активизацию в стране деятельности подконтрольных Вашингтону неправительственных организаций, призванных формировать в молодежной среде «либеральные» настроения, воспитывать «вкус» к восприятию западных ценностей и стандартов. В первых рядах такого «проамериканского воспитания» многие годы подвизаются функционеры из Агентства США по международному развитию, Демократического и Республиканского институтов, фондов Фулбрайта, Сороса и многих других, которые уже давно наследили в ряде стран Евразии, к примеру, — в Югославии, в Грузии, Украине и других странах.

Неслучайно за океаном по-прежнему педалируется тема нарушения прав человека и свободы слова и совести в Туркмении. Так, в начале этого года Госдеп США успел «отметиться» стандартным заявлением, в котором констатируется ухудшение в этой стране ситуации с соблюдением, в частности, религиозных свобод. За океаном утверждают, что руководство страны не прислушивается к рекомендациям многочисленных неправительственных организаций и по-прежнему притесняет религиозные меньшинства, принимая все более жесткие законы и требования, регламентирующие формы и цели их деятельности. Речь, в частности, идет о принятой в 2016-м году новой редакции «Закона о свободе религий», значительно ужесточившей требования к религиозным общинам и организациям, необходимые для регистрации в стране.

На этом фоне активизируются попытки Вашингтона и его западных союзников втянуть Ашхабад в многопрофильные программы «сотрудничества», которые, якобы, могут сохранить и нейтральный статус республики и способствовать ее экономическому прогрессу. Большие надежды в этом плане американцы, как упоминалось выше, возлагают и на функционирование изобретенного ими сомнительного формата «С5+1», который на деле является не более чем «пиар-проектом», призванным продемонстрировать их «добрую и бескорыстную» заинтересованность в сотрудничестве с государствами региона. Но кто из серьезных политиков может поверить в «благородные» намерения янки?

Этот формат, констатируют эксперты, попросту маскирует прозрачные эгоистические цели Вашингтона: «переформатировать» страны Центральной Азии по своим лекалам, превратить регион в опорную зону своего влияния на евразийском пространстве, воспрепятствовать реализации китайского плана «Один пояс — один путь».

Не имеющий никакого формального статуса, Формат «С5+1», по их мнению, «подвергает эрозии сложившуюся в регионе договорно-правовую систему и существующие международные организации», провоцирует здесь напряженность и недоверие. Применительно к Туркмении главная опасность заключается в том, что посредством продвижения этого своего замысла Вашингтон нацелен на обретение здесь дополнительного канала «мягкого влияния», чреватого серьезными угрозами интересам национальной безопасности и экономического прогресса как этой республики, так и ее соседей.

Виктор Хинов, публицист

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ