Как у Шекспира: ультиматум Мэй в токсичной среде отношений с Россией

Утром 14 марта 2018 года горячка в Британии вокруг инцидента с отравлением в Солсбери (Англия) бывшего офицера ГРУ Сергея Скрипаля и его дочери, казалось, достигла пика — ведь британская сторона не получила из Москвы надлежащего, с ее точки зрения, ответа на «ультиматум» премьера Терезы Мэй. Но к вечеру напряжение стало снижаться после «хлопка» в британском парламенте — выступления Мэй с перечислением «штрафных мер» против России.

Между тем, можно констатировать, три сотни предшествующих лет непростых российско-британских отношений не знали похожего накала сумасшедшей военной риторики, которую продемонстрировали британские СМИ, начиная с минувшего уик-энда. Посудите сами. Вот, например, кризисные заголовки и резюме из британского таблоида Express: «Путинский план отравления провалился, так как мир приготовился вести Третью мировую войну против России». «Предполагаемый заговор Владимира Путина отравить бывшего российского шпиона в Великобритании провалился, так как он видел, как мировые лидеры сплотились вокруг Великобритании, готовые ответить, поскольку угроза Третьей мировой войны растет». В Express в другой статье задавались вопросом: «Третья мировая война: Россия против Соединенного Королевства. Встанет ли Дональд Трамп на стороне Великобритании если война разразится?» При чем тут Мировая война. Вопрос в Express был поставлен так, будто в Солсбери (а не в Сараево) подстрелили эрцгерцога Франца Фердинанда.

Но что тут взять с британского таблоида, если сама премьер Мэй на весь мир в своем выступлении в британском парламенте демонстрировала отказ от правил сформулированной еще Аристотелем формальной логики. Вот, например, тот самый ультиматум Мэй, который теперь войдет в историю: Россия должна до полуночи представить Соединенному Королевству информацию об отравлении. Если Россия не сможет дать надежный ответ, то Мэй будет готова предположить, что Владимир Путин и Кремль стояли за нападением. Предположить!

Но ведь ультиматум — это весьма крайняя мера. Его непринятие обязывает к соответствующим мерам реакции. Поэтому в британских СМИ в отношении «ультиматума Мэй» сразу же были высказаны прямо противоположные позиции, отражающие либо агрессивный, либо умеренный вариант британского ответа. «Агрессивное», например, было последовательно представлено в статье бывшего лидера консервативной партии Великобритании Уильяма Хейга, опубликованное в Daily Telegraph под заголовком «Больно признать, что российская угроза вернулась с удвоенной силой».

Хейг полагает, что в эпоху «после правды» нет смысла верить любому заявлению из Москвы. Т. е. эпизод в Солсбери записывается на счет России только потому, что «Россия стала серьезной, долгосрочной угрозой нашей безопасности». Это логика военной пропаганды.

С оговоркой «похоже на то» Хейг перечисляет:

— Россия готовится к возможности перерезать подводные кабели, от которых зависят британские коммуникационные и финансовые системы;

— Россия пытается совершать кибератаки на нашу инфраструктуру с тем, чтобы та перестала работать;

— Россия занимается шпионажем в западных странах на том же уровне, что и Советский Союз;

— Россия нарушает британское воздушное пространство с тем, чтобы проверить обороноспособность страны;

— Россия разрабатывает новые ядовитые вещества и химическое оружие;

— Россия стала соперничающей политической системой, «авторитарным капитализмом, в котором существует рыночная экономика, но при этом разрешаются убийства, вымогательства и агрессия против других стран».

Поэтому, предлагает Хейг, настоящим ответом России была бы полномасштабная стратегия всего Запада, готового продемонстрировать силу и уверенность перед лицом неприемлемого поведения.

Похожий «солидарный ответ Запада» предложила и британская Times в своей редакционной статье под заголовком «Страна-изгой». Подобное преступление, как покушение на Скрипаля, мог совершить лишь пария, пишут в Times. И далее утверждают: Россия уже более 10 лет безнаказанно нарушает международное право. И мировое сообщество должно признать, что в деле Скрипаля она зашла слишком далеко. Либо российское государство спонсирует терроризм, либо каким-то авантюристам удалось получить доступ к ее запасам химического оружия для того, чтобы спровоцировать международный кризис.

И далее опять с оговоркой: президент Путин может — а может быть и нет — замешан в этом нападении. «Но не следует забывать о том, что он регулярно нарушал дипломатические нормы и международное право». Финальное предложение Times: «Идеальным поворотом событий была бы четкая координация действий и солидарность западных союзников».

Редактор BBC (Би-Би-Си) Джеймс Ландейл также следует подобной линии с надеждой на «солидарные действия» союзников: «Сейчас вопрос заключается в том, какую действительность Мэй будет готова принять в среду, когда Россия ответит или, возможно, не ответит. Ключом станет масштаб международного сотрудничества, которое она сможет обеспечить».

Аналогичным образом издание Daily Telegraph в своей редакционной статье призывало союзников по НАТО на помощь Великобритании. Обвинение в адрес России в незаконном применении силы против Соединенного Королевства при помощи химического оружия — чрезвычайно серьезно. Лишь объявление войны было бы серьезнее. Если действия России и не были вооруженной агрессией, это было чем-то очень на это похожим.

В итоге Daily Telegraph ни много ни мало, но утверждало, что случившееся со Скрипалем — это крупнейший внешнеполитический кризис со времен Фолклендской войны! Поэтому Тереза Мэй подготавливает почву для того, чтобы задействовать пятый пункт договора НАТО, согласно которому нападение на одного члена альянса рассматривается как нападение на все страны НАТО. Хотя никто не говорит о военном ответе на действия России, так как это было бы непропорционально, Великобритания, очевидно, нуждается в помощи других стран, чтобы как-то наказать Россию, и наказать ее коллективно. Если Британии не удастся убедить союзников по НАТО, то она будет выглядеть слабой и изолированной страной, в особенности после того, как она объявила, что на нее было совершено нападение со стороны другого государства.

Тем не менее, вокруг «солидарного ответа» изначально там же возникли сомнения. Колумнист Дэниэл Капурро все в той же Daily Telegraph высказал их: «При подготовке британского ответа возникают два серьезных вопроса о способности Великобритании противостоять такому [российскому] поведению». Первое: зачем правительству нужны новые полномочия, когда оно не может использовать эффективно те, которые оно уже имеет?

Второй вопрос: насколько эффективны могут быть односторонние действия со стороны Британии? Ведь Великобритания в существующем режиме санкций против России не может действовать в одностороннем порядке, поскольку все еще остается членом ЕС.

Наиболее сдержанную позицию в отношение британского ответа заняло левое британское издание Guardian. И, в конечном счете, заранее констатируем мы, британское правительство последовало этим путем, отложив «солидарный ответ» на потом.

Редактор раздела в Guardian Патрик Винтур отметил, что англо-российские отношения сейчас находятся в «худшем состоянии после кризиса крылатых ракет в 1980-х годах». Винтур рассуждает: но при этом мало кто ожидает, что Россия отступит перед британским ультиматумом. Вместо этого Кремль, скорее всего, заявит, что он стал жертвой шпионской лихорадки, вызванной средствами массовой информации, что «не оставит Мэй выбора, кроме как подтвердить, что российское государство совершило незаконное применение силы против Великобритании». Таким образом, после «шпионской лихорадки» ответ Мэй носит вынужденный характер.

В Guardian была опубликован другой материал в том же духе: статья Тони Брентона — бывшего посла Великобритании в Москве с 2004 по 2008 год под заголовком «Несмотря на нападение Солсбери, Британия не может обрезать все связи с Россией». Брентон констатирует: «Отношения сейчас находятся на опасном уровне. Но в долгосрочной перспективе нам нужна помощь Москвы для решения основных международных проблем… На этот раз мы должны быть более жесткими. На столе стоят три корзины мер. Во-первых, «дипломатические». Во-вторых, экономические меры. В Лондоне слишком много темных денег. В-третьих, общие контакты. Начало списка — это чемпионат мира по футболу в этом году. Однако действовать в одиночку в Великобритании будет недостаточно. Но на союзников трудно положиться. «Наши союзники (особенно европейцы) говорили правильные вещи, но они не желали рисковать своими связями с Москвой в поддержку того, что они увидали в Великобритании». «Между тем, США, с их глубокими внутренними разделениями относительно политики России (как показывает отставка Рекса Тиллерсона с поста госсекретаря сегодня), почти наверняка вышли из игры». «Когда горячка в конечном итоге уйдет, Россия по-прежнему будет крупной ядерной державой, решающей спектр международных проблем, таких как Сирия, Иран, контроль над вооружениями, исламский терроризм и кибербезопасность. Большая ошибка после вмешательства России в 2014 году в Украину заключалась в попытке изолировать Россию. Это не сработало. Ключевые страны (Китай, Индия) никогда не участвовали, и для тех, кто быстро нашел в себе эти слова, стали очевидными издержки и опасности того, что они не связаны с Россией». Поэтому, рассуждает Брентон: «Было бы ошибкой, например, отозвать нашего посла из Москвы и отрезать другие ключевые официальные связи, еще более сузив то, что уже является опасно тонкой линией».

«Более широкие отношения между Россией и Западом находятся на самом опасном уровне в течение десятилетий. И Россия, и США восстанавливают свои ядерные арсеналы, а связи между нашими вооруженными силами почти отсутствуют, даже когда наши самолеты облетают друг друга над Сирией и Ираком. Мы обязаны перед следующим поколением, чтобы избавить его от тени ядерной войны, которая висела над нами. В качестве более сильной стороны в противостоянии Запад должен действовать первым. Мы должны искать потенциальные области сотрудничества с Россией, которые могли бы начать восстанавливать разрушенные отношения. Терроризм и, возможно, управление киберпространством — хорошие места для начала. Кто знает, где могут произойти попытки оттепели? Россия с множеством плодотворных и конструктивных связей с Западом гораздо менее подвержена соблазнам в посягательствах Литвиненко или Скрипаля, которые неизбежно повредят этим связям. Наконец, как только мы ответим решительно и законно на провокацию Солсбери, безопасность людей будет лучше гарантирована благодаря сотрудничеству, чем конфронтации».

В подобной же логике Патрик Винтур, уже упомянутый выше редактор раздела в Guardian, разобрал 10 возможных конкретных британских ответов России по дела Сергея Скрипаля, снабдив некоторые из них скептическим комментарием. Винтур вслед за Брентоном задается вопросом в том, насколько Великобритания может достичь желаемого в одностороннем порядке и сколько требуется ей более широкой поддержки со стороны ЕС, НАТО и США. К помощи союзников он относится скептически. Винтур полагает, что «многие западные политики будут руководствоваться более крупными стратегическими выборами, включая отношения вокруг Сирии, Ирана, Украины и проблемы торговли».

В порядке «возрастания возможностей» для Великобритании, по Винтуру, доступны следующие варианты:

1) Высылка дипломатов. Но отзыв британского посла из России приведет к глубокому замораживанию российско-британских отношений;

2) Отзыв лицензий на вещание российских СМИ;

3) Обратиться за поддержкой к ЕС с тем, чтобы спортивные чиновники не присутствовали на чемпионате мира по футболу. Но это не связано с бойкотом футболистами соревнования;

4) Внести поправки в законопроекты о санкциях и борьбе с отмыванием денег;

5) Замораживание активов российских олигархов, неспособных объяснить источники имущественного богатства. Но это было бы юридически рискованно и могло бы поразить не только союзников Путина, но и его противников;

6) Дальнейшие санкции ЕС в отношении России. Но до этого Россия оказалась устойчивой к карательным мерам;

7) Усиление присутствия НАТО на российской границе;

8) Назначить Россию в качестве государственного спонсора терроризма;

9) Отключение России от системы Swift. Но российские банки перешли на российскую платежную систему под названием SPFS, созданную с более крупными странами, не входящими в G7.

10) Утечка или публикация секретных материалов, компрометирующих по части отмывания денег президента Путина и его союзников.

В результате не трудно сопоставить этот список из Guardian с объявленными в среду 14 марта британским премьером решениями по ответу России. Вот «штрафные санкции» от Мэй. Перечислим их.

1) Британия вышлет 23 российских дипломата, что составляет примерно 40% от аккредитованного их числа в Великобритании. — пункт 1-й из списка Guardian с тем условием, что разрыва дипломатических отношений не последовало.

2) Британия отзывает приглашение главе российского МИДа Сергею Лаврову посетить Лондон, а британские высокопоставленные чиновники и члены королевской семьи не поедут на Чемпионат мира по футболу — пункт 3-й из списка Guardian. Ограниченная форма бойкота, которая не затрагивает проведение самого соревнования.

3) Лондон заморозит принадлежащие РФ государственные (!) активы, если получит свидетельства того, что они «могут быть использованы для угрозы жизни или имуществу гражданам и постоянным жителям Великобритании» — пункт 4-й из списка Guardian. Чисто символический ответ для того, чтобы удовлетворить общественное мнение.

4) Великобритания рассмотрит возможность введения новых санкций против Москвы в ответ на нарушения в России прав человека. «Мы сыграем свою роль в международных усилиях по наказанию тех, кто ответственен за смерть Сергея Магнитского» — пункт 4-й из списка Guardian. Правда, принятие акта типа Магнитского, сообщается в СМИ, рассматривается самими британскими министрами в качестве символического акта, призванного успокоить общественное мнение.

К мерам общей безопасности из предложения Мэй относятся следующие решения:

— усилить контроль частных самолетов и ужесточить проверки на таможне;

— разработать новый закон, усиливающий защиту против всех форм «враждебных действий других государств», включающий возможность задерживать подозреваемых в подобной деятельности на британских границах. Все это касается «всех», а не только России.

К дежурным дипломатическим мерам можно отнести и британское решение созвать Совет безопасности ООН.

Кроме того, не трудно заметить, что набор «штрафных санкций» после «ультиматума Мэй» полностью один в один совпадает с перечнем, предложенным колумнистом Financial Times Гидеоном Рахманом в статье «Какие меры может принять Великобритания в связи с нападением на Скрипаля». Вот эти осуществившиеся предположения:

— «почти наверняка будут значительные высылки российских дипломатов и разведчиков из Великобритании».

— «маловероятно, что футбольной команде Англии будет предложено бойкотировать чемпионат мира в России, который начнется в июне».

— «новый порог, который, вероятно, пересечет Великобритания, будет включать гораздо более сильные меры, направленные на российский бизнес и финансы. Теперь Британия может принять закон, аналогичный американскому закону Магнитского».

Таким образом, можно констатировать, что пока ни о каких действительно серьезных мерах против Кремля британское правительство не заявило. Более того. И здесь самое существенное: Мэй не удалось дойти до пункта 5 из предложений в Guardian — нанести удар по «русским» олигархам, обосновавшимся в Лондоне. Их инвестиции в Британию за счет утечки капитала из России остаются более значимыми для британского правительства и британского финансового сектора, чем какие-либо эксцессы с отставными шпионами. Британия не собирается отказываться от взаимодействия со своими офшорами, несмотря на то, что через них текут сомнительные деньги. Кроме того, согласно последним сообщениям в London Times и Daily Telegraph, на последних выборах Мэй получила пожертвований в предвыборную кассу консервативной партии в размере £820 тыс из российских источников.

В итоге пока в случае с «ультиматумом» Терезы Мэй получилось, как у Шекспира: много шума из ничего. Почему?

Во-первых, в своем выступлении Мэй подчеркнула, что полный разрыв диалога с Россией не отвечает интересам Британии. Заметим, это логика экс-посла Брентона, предъявленная им в Guardian (см. выше).

Во-вторых, перед выступлением в парламенте после истечения срока «ультиматума» Мэй провела заседание Совета национальной безопасности, в котором приняли участие руководители британских спецслужб — MI5, MI6, GCHQ и Вооруженных сил. Ожидалось, что на заседании представителями британских спецслужб будут предъявлены доказательства, которые «не оставят вне разумных сомнений» российское участие в нападении. По-видимому, таких «доводов» у британских спецслужб не нашлось.

Похоже, что со своим «ультиматумом» Мэй слишком поспешила. Она очень плохо проработала «домашнее задание» перед началом свой атаки на Россию. Поэтому российский МИД сумел дать британцам очень сильный ответ на «ультиматум Мэй», напомнив, что Британия не задействовала «установленные международные форматы и инструменты», в том числе в рамках Организации по запрещению химического оружия в расследовании отравления Скрипаля. Показательно, что лидер оппозиционной лейбористской партии Джереми Корбин после выступления Мэй в парламенте задал премьер-министру вопрос, в частности, о ее реакции на запрос России о предоставлении образца вещества, использованного при нападении в Солсбери, в рамках процедуры, предусмотренной конвенцией о запрещении химического оружия. И здесь даже британское Би-Би-Си вынуждено было признать, что «четкого ответа на этот вопрос из уст премьера не прозвучало». Вне парламентского заседания пресс-секретарю Мэй пришлось объяснять, что согласно конвенции, Британия не обязана предоставлять России подобный образец. С заявленным премьером использованным при нападении на Скрипаля российским «Новичком» что-то идет не так, как следовало бы.(1)

По версии Mail Online, объявленной в издании перед последним выступлением премьера в парламенте, Скрипаль был отравлен, когда коснулся ручки своего автомобиля — красного BMW. Всего, по сведению издания, 38 человек были затронуты атакой ОВ. Однако в госпитале, кроме Скрипаля и его дочери, находится только один пострадавший — сержант полиции Ник Бейли — тот, который первый подошел к скамье и имел контакт с ними.

Таким образом, можно констатировать, что первая атака на Россию в связи с провокацией Солсбери состоялась и оказалась не такой страшной, как ее заранее представляли в российских СМИ. Но расслабляться здесь явно не стоит. Заметим, что из всех мер из списка в Guardian самым «интересным» является пункт 7-й — «усиление присутствия НАТО на российской границе». Британский Telegraph сообщил, что премьер-министр Великобритании хочет подтолкнуть НАТО к укреплению своего присутствия в Восточной Европе. The Times сообщил, что британские министры «лоббируют США» для поддержки в этом направлении. Успех такого «толчка» может определиться на будущем июльском саммите НАТО. Не случайно, что из британских кругов все последние дни раздавался настойчивый призыв к США и ЕС «консолидироваться» на антироссийской позиции. Поэтому вполне возможно, что в конце концов окажется, что провокация в Солсбери направлена на продолжение оборудования НАТО будущего театра военных действий на границах с Россией.

И заключительное немаловажное наблюдение. Токсичная среда во взаимоотношениях делает их еще более уязвимыми для провокаций. Это и продемонстрировала провокация в Солсбери. Она вполне вписывается в общую картину, рисуемую Западом, изображать Россию не государством, а неким криминальным образованием на месте его. Весьма характерно, что накануне своей отставки госсекретарь США Рекс Тиллерсон успел прокомментировать случившееся в Солсбери: «Это находится почти за гранью понимания, что государство, организованное государство, может пойти на подобные вещи». Ведущее британское издание Times назвало на своей первой полосе Россию — «государством-изгоем», и это не просто пропагандистский оборот, а формула приговора, который нужно исполнить.

(1) Дело в том, что «Новичок» — это общее название для третьего поколения нервнопаралитических ОВ. По американским классификациям в обозначении первого поколения этого класса ОВ используется индекс «джи» (G) — в «честь» нацистской Германии, первой создавшей нервнопаралитические боевые ОВ — табун, зарин и зоман. Для второго поколения у американцев используется индекс «V» — от латинского Venomous (ядовитый). Для третьего поколения индексов не придумали — последовал запрет на химическое оружие. Но здесь было бы чрезвычайной наивностью полагать, что исследования в этом направлении не велись на Западе, особенно после того, как стало известно о подобных работах в Советском Союзе. Не случайно, что в лабораториях в Портон Даун быстро нашелся соответствующий антидот, примененный к пострадавшим в Солсбери. Это является косвенным и весьма доказательным признаком работ в Великобритании по нервнопаралитическим ОВ третьего поколения.