Любовь Павловец: В Белоруссии сложно рассчитывать на объективность

Белорусский публицист и историк Юрий Павловец почти год находится в СИЗО по обвинению в «разжигании розни», которое в Белоруссии усмотрели в его аналитических статьях. Пророссийскому автору, суд над которым ожидается в ближайшее время, в братской Белоруссии грозит до 12 лет лишения свободы. Правда, за что именно, не понимают ни родственники, ни правозащитники, ни эксперты. Корреспондент EADaily поговорил с супругой арестованного автора Любовью Павловец, посвятившей весь этот тяжелый для их семьи год борьбе за своего мужа, с которым они вместе уже целых 17 лет.

Любовь, 6 ноября у вас с мужем была годовщина свадьбы. К несчастью, вам приходится отмечать ее в разлуке. Расскажите немного о Вашей семье. Как Вы познакомились с Юрием?

С Юрой вместе мы уже 17 лет. Познакомились мы с ним, когда я только поступила в университет, а Юра был студентом четвертого курса исторического факультета БГУ. Парень он был тогда серьезный и ухаживал за мной основательно. Через четыре года поженились. В 2006 году у нас родилась дочь Елизавета. Она постоянно спрашивает про отца. Стараюсь находить слова, чтобы объяснить ей, что с ним происходит. Да, 6 ноября у нас была годовщина свадьбы — 13 лет. В это же день исполнилось 11 месяцев, как Юру арестовали. Но я все равно жду его каждый день, и мне кажется, что он вот-вот придет домой. Письма пишем каждый день друг другу, этим и живем.

Не могли бы Вы рассказать о муже? О нем много говорят из-за этого процесса, но мало знают о нем, как о человеке, как о публицисте. Чем он увлекается, чем занимается, каких придерживается взглядов и убеждений?

Юра закончил истфак БГУ в 2002 году с отличием по специальности «история». Ему была присвоена квалификация: историк, преподаватель социально-гуманитарных дисциплин. Во время учебы вначале специализировался на кафедре истории России с древнейших времен до нашего времени, которая впоследствии была реорганизована. С третьего курса продолжил специализацию на кафедре истории южных и западных славян. Тема дипломной работы была посвящена косовской проблеме. Увлекался исторической информатикой и международными отношениями. Очень активно занимался спортом: входил в состав команды истфака по футболу и баскетболу. Выступал на соревнованиях в БГУ по армрестлингу.

Потом поступил в магистратуру, по окончании которой стал магистром гуманитарных наук, после учился в аспирантуре БГУ. Диссертационную работу писал на кафедре истории южных и западных славян. Успешно защитил диссертацию на тему: «Югославско-албанские отношения в условиях формирования советской сферы влияния в восточной Европе (ноябрь 1944 — ноябрь 1948 гг.)».

В 2006—2008 гг. работал преподавателем, старшим преподавателем кафедры истории мировых цивилизаций и мировой экономики Международного гуманитарно-экономического института. В 2007 г. преподавателем подготовительных курсов Института парламентаризма и предпринимательства. С 2008 года — доцент кафедры гуманитарных дисциплин Белорусского государственного университета информатики и радиоэлектроники.

Со студентами был требовательным, но лекции читал в ироничной, иногда шутливой манере. Не терпел панибратства со стороны студентов. При всем при этом студенты его очень любили. У него всегда на лекциях был аншлаг.

Мой муж также работал аналитиком в одной из крупнейших IT-компаний Белоруссии, создающей специализированное программное обеспечение для нужд правоохранительных органов. Он участвовал в деятельности, связанной с мониторингом ситуации вокруг управляемого распространения наркотиков как одного из средств террора. Принимал участие в специализированных научно-практических конференциях, посвященных вопросам национальной безопасности. И с этой стороны вообще дико, когда человека, фактически участвуюшего в борьбе с терроризмом, обвиняют в «экстремизме».

Что касается убеждений Юры, то, насколько я знаю, он придерживается социал-демократических взглядов. Поэтому участвовал в профсоюзном движении, был участником позже закрытого властями Белорусского профсоюза работников радиоэлектронной промышленности автомобильного машиностроения (РЭПАМ). Последнее время являлся членом Свободного профсоюза металлистов. По его мнению, государство должно больше инвестировать в человеческий капитал, особенно в образование.

Юра всегда выступал за дружественные отношения Белоруссии с Россией, но при этом говорил, что Белоруссия должна диверсифицировать свою экономику. Поддерживает интеграционные отношения с РФ, но считает, что они должны быть прозрачными и взаимовыгодными. Во внешней политике считает, что Белоруссия должна стремиться к нейтралитету при соблюдении интересов и гарантий России. В целом придерживался убеждения, что в стране надо проводить структурные реформы по образцу скандинавских государств.

Как он воспринимает свой арест? Что он рассказывает, как себя чувствует?

Арест стал для него неожиданностью. Выдвинутые обвинения Юра воспринял как абсурдные. Потом, уже находясь в СИЗО, стал подозревать, что дело было искусственно инспирировано чиновниками в непонятных ему пропагандистских целях. Был ошарашен, что дело настолько организованно обсуждалось в СМИ, что ему приписывали авторство цитат других людей. Последнее воспринял как клевету, что подорвало его здоровье. Безуспешно пробовал отстоять свою правоту в суде. Сейчас чувствует себя неплохо, насколько это возможно, находясь в СИЗО. Пишет письма и спрашивает, беспокоится о дочери. Надеется на то, что суд будет публичным и беспристрастным, а судья не будет ангажирован.

Как известно, после проведения экспертизы в ходе следствия в его обвинении осталась одна статья «Как конструировалась белорусская идентичность». И именно из-за этой публикации человек уже почти год провел в СИЗО и из-за нее ему грозит до 12 лет лишения свободы. Что такого ужасного в этом общедоступном тесте могли увидеть белорусские эксперты, о чем он?

Я не специалист в этой области, но считаю, что статья мужа выполнена в жанре политической публицистики. В ней он пытается проследить развития белорусской идентичности в условиях независимой Белоруссии, на которую значительное влияние оказывали внутриполитические процессы и внешняя конъюнктура. Это субъективный взгляд моего мужа на актуальную и дискуссионную проблему самоидентификации современных белорусов. Я воспринимаю статью как мнение, высказанное моим мужем. Мне сложно оценивать публикацию с профессиональной точки зрения, так как по профессии я биолог. На этот счет должна быть оценка историков и политологов, которые занимаются публицистикой. Тем не менее, я не усматриваю в статье никакой крамолы и полагаю, что каждый имеет право на свободу мнения.

Мы провели две независимые экспертизы, одну в Москве, вторую в Риге. Также мне от мужа стало известно, что Кирдун, Гатальская и Андреева (эксперты проводившие экспертизу статей Павловца по заказу следствия и нашедшие в его статьях признаки экстремизма — прим. EADaily) пользовались методикой профессора МГУ Ольги Владимировны Кукушкиной по экстремизму. Мы разыскали Ольгу Владимировну и также попросили дать оценку Юриной трилогии. Никто из независимых экспертов, в том числе и разработчик методики, не нашел и намека на экстремизм. Также мы с адвокатом моего мужа обратились к докторам наук по истории и социологии и попросили у них их мнение, мнение ученых, на данную публикацию. Если честно, все эти люди вообще в недоумении, что именно в этой статье можно было принять за разжигание розни по национальному признаку …

Насколько вы удовлетворены ходом расследования? Все ли было законно и прозрачно, на Ваш взгляд?

Нет, в ходе следствия были допущены многочисленные серьёзные нарушения. Во-первых — это арест моего мужа, и содержание его в СИЗО на протяжении года. Его заключили под стражу на основании экспертных заключений Министерства информации. Мой муж кандидат наук, историк, а его статьи анализирует библиотекарь и два филолога. Более того, сама процедура работы экспертов проходила с явными нарушениями. Психолого-лингвистическая экспертиза публикаций Юрия, являющаяся ключевой по настоящему делу, была назначена следователем СУ УСК по г. Минску Юрием Мацкевичем с задержкой на три месяца, что вопиюще, поскольку мой муж все это время находился под стражей. Вопиющ и тот факт, что для проведения основной экспертизы в рамках уголовного дела, были привлечены члены экспертной комиссии при министерстве информации — все те же Кирдун и Андреева, которые были авторами экспертизы, на основании которой арестовали Юру. Очевидно, что эксперт должен быть независим, беспристрастен и объективен.

Кроме того, необоснованно было отказано в выдаче заверенной в установленном порядке начальником СИЗО доверенности от имени Юры адвокату для представительства в суде. Тем самым следственные органы умышленно осложняли защиту моего мужа. Я неоднократно обращалась в Следственный комитет и Генеральную прокуратуру за разъяснениями по вопросам назначения психолого-лингвистической экспертизы и о невыдаче доверенности. И почему-то ни генеральная прокуратура, ни прокуратура города Минска мне ни разу не дали вразумительного ответа. Все мои обращения скидывались в Следственный комитет, где я получала постоянно один и тот же ответ: «Изучив материалы уголовного дела, нарушений не обнаружено»

Почему так долго не давали свидания? Чем это обосновывалось? Когда Юрий впервые смог увидеться с родными?

Я считаю, что это просто давление на семью и на моего мужа. Свидания не давал следователь Мацкевич, так как говорил, что он и руководство считают, что это нецелесообразно. Матери Юрия было отказано с формулировкой, что она сможет оказать на него давление. Первый раз я увидела мужа в сентябре (арестован Юрий Павловец был в декабре прошлого года — прим. EADaily). Потом разрешил следователь еще одно свидание с дочкой.

Вы заняли активную позицию, не сломались, как можете, боретесь за своего супруга. Что поддерживает Вас и как Вам удается сохранять самообладание?

Поддерживают родственники и друзья. В Белоруссии сложно рассчитывать на объективность, поэтому самообладание иногда теряю. Поначалу расстраивалась из-за каждой необъективной публикации в СМИ. Потом перестала остро реагировать. Обращалась в правозащитные организации, которые тоже были в недоумении по поводу причин возбуждения этого дела и выбранной Следственным комитетом столь строгой мере пресечения в отношении мужа.

В скором времени должен состояться суд. Рассчитываете ли вы на его справедливость?

Суда мы с мужем не боимся. Считаем, что он должен быть открытым, чтобы все желающие смогли там присутствовать. Мы — честные люди и нам скрывать нечего. Надеемся, что судья будет объективным и беспристрастным. Я не настаиваю на проявлении жалости и сочувствия кого бы то ни было. Но важно, чтобы не была нарушена буква закона. Тем более что во время следствия мы уже сталкивались с серьёзными процессуальными нарушениями, и это нас очень сильно настораживает.

Беседовала Кристина Мельникова