Хорватия учит Украину «прощать»

Новый закон «закон о защитниках», который готовится принять парламент Хорватии, и в котором в качестве «агрессоров» прописаны не только Сербия, но «сербское этническое меньшинство Хорватии», показывает, что ксенофобская составляющая хорватской внутренней политики никуда не ушла.

Новый законопроект уже получил одобрение всех политических фракций и парламентского ветеранского комитета в первом чтении, и единственной пусть незначительной, но силой, представленной в Саборе, выступившей против него, стала Независимая демократическая сербская партия в лице своего лидера Милорада Пуповаца.

Что же беспокоит представителей сербского меньшинства Хорватии в этом законопроекте, которому предстоит еще второе чтение, после чего он может быть утвержден? Документ основан на так называемой хорватской Декларации отечественной войны — так в этой стране именуют сепаратистский вооруженный бунт некогда одноименной республики против Югославской федерации. И вот в этой декларации в качестве агрессоров назывались «Сербия, Черногория и Югославская народная армия». Однако авторы нового законопроекта решили пойти дальше, включив в список и «военизированные подразделения Боснии и Герцеговины», по всей видимости, имея в виду армию боснийской Республики Сербской, а также «многочисленных представителей сербского меньшинства Хорватии». Вот именно подобное позиционирование это самое меньшинство и беспокоит, тем более, что положение оного в Хорватии в последнее время стало откровенно ухудшаться.

Для начала следует отметить, что не далее как минувшим летом власти страны предприняли два откровенно антисербских акта. Один — на уровне муниципалитета, но какого — бывшей столицы уничтоженной хорватской военщиной Республики Сербская Краина, города Книн. Там городские власти уведомили владельцев сербских захоронений на местном кладбище (многие сербы покинули город после хорватского блицкрига в 1995 году), что лица, которые в течение нескольких лет не оплачивают кладбищенский сбор, лишаются прав на свои участки. И не дождавшись реакции, сровняли с землей около пяти сотен подобных участков, где сербские семьи хоронили своих родственников на протяжении многих поколений.

С другой стороны, на уровне того же Сабора был подготовлен, но пока еще окончательно не одобрен законопроект, аналогичный действиям книнских коммунальщиков: с хозяев брошенных в том же 1995 году в ходе хорватской армейской операции «Олуя» (Буря) домов и хозяйственных построек сербов, многие из которых ныне находятся в полуразрушенном состоянии (по балканской традиции в брошенные хозяевами строения никто не заселяется) планировалось взимать налог. В случае же неуплаты — разрушать такие дома. В августе сербским правозащитникам удалось саботировать принятие этого закона, делая акцент на том, что подавляющее большинство хозяев так и не получили возможности вернуться домой и вступить во владение оставленной недвижимостью.

В целом же, по данным все тех же сербских правозащитников, ксенофобские настроения по отношению к сербам в Хорватии начали только расти. Если в 2014 году было зарегистрировано 82 нападения на сербов, то в 2015 — уже 189, а в минувшем 2016 — 331. Среди последних и прошлогодний случай, резонансно прозвучавший в сербских СМИ, когда 23-летний Йован Матьевич был сильно избит в городке Пакрац только за то, что рискнул поставить в местном баре песню неофолкового сербского дуэта довольно безобидного бытового содержания — «Я напился, но еще не дурак». От кровавой расправы молодого человека спас друг-хорват, с которым они были в заведении вместе, и который и вызвал полицию — к тому времени телом Йована нациствующие хулиганы разбили витрину.

Сербские общественники Хорватии связывают рост нетерпимости к своим соплеменникам с двумя факторами: падением уровня жизни и недовольством местного населения Евросоюзом. И это при том, что одним из условий вступления в союз было именно принятие толерантных законов по отношению к меньшинствам. И официальный Загреб выжимал из себя миролюбие как мог — в прежних правительственных кабинетах был хотя бы один формальный, но сербский министр, были приняты законы, позволяющие в тех муниципалитетах, где меньшинство представляет более трети населения, использовать его язык в образовании, работе местных госструктур, а также вешать двуязычные таблички. Все эти нововведения традиционно встречали мощный отпор со стороны хорватских нацистов, особенно представителей вышеупомянутых «ветеранов отечественной войны» и «защитников», и их организаций. Тем не менее дошло даже до того, что экс-премьер Иво Санадер, ныне отбывающий десятилетний срок за коррупцию, в 2004 году умудрился поздравить сербских сограждан с православным Рождеством.

Но сейчас основанная в конце восьмидесятых лидером сепаратистов и националистов, впоследствии первым президентом Хорватии Франьо Туджманом партия Хорватское демократическое содружество стала делать ставку именно на недовольство населения на не сильно, как оказалось, значимое место страны в единой европейской стране народов. И ее новый руководитель, бывший глава МВД Томислав Карамарко быстро оседлал привычную для этой политической силы идею национальной нетерпимости к другим народам, в частности, заявив, что сотрудничество с Независимой демократической сербской партией было «унизительным» (понятное дело, что при таком подходе сербов в новом кабинете министров страны просто не стало). Посему никого не удивляет, что граффити «Убей серба!» и «Сербов на вербы!» на стенах хорватских городов стали встречаться чаще, чем пять лет назад, а в мае этого года выпускники, как и ранее, ходили по улицам, выкрикивая кричалки нацистов-усташей.

И все же хорватский истеблишмент пока пытается сохранять хотя бы видимость приличий. Так, совсем недавно у входа в мемориальный комплекс Ясеновац, где все те же усташи в годы Второй мировой войны целенаправленно уничтожали самыми зверскими способами сербов, евреев и цыган, наконец-то таки была демонтирована установленная в годы независимости памятная доска с девизом усташеских палачей (кстати, сразу же после обретения Хорватией вожделенной независимости мемориал был разгромлен поборниками свободы и демократии и с трудом восстановлен впоследствии). Впрочем, демонтированную доску выкидывать не стали — она займет место в мемориале «ветеранам» и «защитникам» неподалеку…

Также в ходе недавней панихиды по шестнадцати сербским старикам, не успевшим покинуть хутора Воривода и Гошич, потому, что в ходе операции «Олуя» хорватские «освободители» прицельно стреляли во все живое, местные власти даже прислали венки.

«Если Сербия агрессор, то что вы тогда делали в концлагере Ясеновац и в ходе операции „Олуя“? — резонно поинтересовался у хорватов, комментируя формулировку готовящегося закона о защитниках, президент Сербии Александр Вучич сербским СМИ. — Я, например, всегда пытаюсь понять соседей. В том числе и хорватов, но когда и хорваты попытаются поставить себя на наше место? Мы сейчас готовим декларацию о защите сербов, которая не будет ставить под сомнение чей-либо суверенитет и территориальную целостность, но все-таки привлечёт внимание к таким острым вопросам, как проблема хорватских сербов, которых в соседнем государстве 186 тысяч, но только 55 тысяч имеют возможность без опаски пользоваться родным языком и кириллическим письмом. Нельзя жить в галлюцинациях, позволяющих устанавливать доски с нацистскими приветствиями у бывших концлагерей. Такие галлюцинации есть у всех народов, и у сербов в том числе, но мы с ними — со своими галлюцинациями, успешно боремся и осуждаем. Хочется пожелать того же и соседям, потому что замороженный конфликт не может быть идеальным решением».

Тем не менее, руководство Хорватии отказываться от своих «галлюцинаций» пока не желает, чему способствует и политика Запада, возложившая на эту страну особую миссию — научить авангард всего демократического и цивилизованного мира — Украину, как бороться с собственными русскими сепаратистами. И тут, конечно, по мнению советников, опыт «Олуи» может оказаться бесценным. Но это то, что касается военной стороны вопроса, а вот что касается гражданской, украинцам всё объяснила посетившая Киев в начале этого месяца «политический координатор мирной реинтеграции территорий Республики Хорватия в 90-х годах XX века» Весна Шкаре-Ожбол.

«Как юрист хочу подчеркнуть: действительно, речь идет не об амнистии, а о прощении, — процитировали украинские СМИ слова гостьи. — Амнистия применяется персонально к конкретному человеку, и только после того, как вынесен обвинительный приговор. А прощение касается всех и не требует суда. У нас было генеральное, полное прощение. Оно касалось всех людей, которые носили оружие, но никого не убили… Когда закончилась война, у вас нет другого пути, вы прощаете. Это происходит во всем мире, после каждого вооруженного конфликта. Поэтому мы применили этот механизм сразу, как только завершился вооруженный конфликт».

Чего на самом деле стоит хорватское прощение, могли бы в красках рассказать шестнадцать стариков из Вориводы и Гошича, но они уже ничего не скажут. Поэтому с этим вопросом вполне можно подойти к Мирораду Пуповацу и молодому жителю городка Пакрац Йовану Матьевичу — эти врать не станут.

Алексей Топоров