Экономике России хватит и сто, и полсотни, а то и десять банков: эксперт

Последние скандалы в банковской сфере России — крах Татфондбанка, полудетективная история с отзывом лицензии у банка «Югра», явная информационная атака на банк «Открытие» и другие истории — наглядно свидетельствуют о нарастании проблем в самой верхней части этой отрасли. Впрочем, проблемы сейчас далеко не у всех крупных банков: Сбербанк, на днях резко снизивший ставки по ипотеке, действует в полном соответствии с золотым правилом любого кризиса: на фоне проблем у большинства некоторые игроки могут быстро расти, захватывая все большую долю рынка.

В начале этого года руководство ЦБ РФ заявило, что основной этап банковской «чистки» пройден, и хотя до ее завершения осталось еще полтора-два года, теперь лицензии будут отзываться главным образом по собственно финансово-экономическим «показаниям», а не в связи с противозаконными действиями отдельных банков. Упование оказалось явно тщетным: судя по ряду последних отзывов, банковский «схематоз» никуда не делся, но если раньше в этой сфере в самом деле действовали крупные криминальные или околокриминальные сети, то теперь банкиры, похоже, идут на противозаконные схемы от безысходности — аргументам самых сильных игроков небольшим и даже средним банкам противопоставить попросту нечего. Поэтому дальнейший отзыв лицензий будет оставаться основным трендом банковского сектора России, считает известный экономист, руководитель Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений Василий Колташов, но при этом некие «системные настройки», задаваемые ЦБ, будут сохраняться — для принципиальных изменений необходимо как минимум вывести Банк России из-под контроля неолибералов.

Судя по свежей банковской статистике, российские банки — во всяком случае, самые крупные — оказались в ситуации настоящего перенакопления капитала: за семь месяцев их чистая прибыль приблизилась к триллиону рублей. Можно ли рассчитывать, что эти деньги наконец начнут работать на рост российской экономики? Тем более, что, как не устают напоминать отдельные теоретики этого роста, ссылаясь на австрийского экономиста Шумпетера, именно банки — это генеральные штабы экономики, которые определяют новые направления ее развития. Имеет ли это вообще какое-то отношение к нашей реальности?

Банки в Европе исторически складывались как структуры с настолько большими капиталами, что их просто невыгодно куда-то напрямую и небольшими порциями вкладывать — например, строить на эти деньги заводы. Такое огромное количество заводов, дорог или пароходов вы как банкир просто не проконтролируете. Банки — это продукт накопления капитала, и этот капитал сам начинает создавать свои структуры и наполнять их. Но эти структуры заинтересованы прежде всего в том, чтобы увеличить капитал, а не принести благо экономике. Банки не думают о том, что они какие-то капитаны экономики, которые куда-то должны плыть или подавать кому-то сигналы — это все либеральная профессорская чепуха.

Банки действительно могут работать на пользу экономики, кредитовать предприятия, способствуя ее росту, но могут руководствоваться и другими принципами — например, не кредитовать реальный сектор, как у нас. Но надо понимать, что кредитовать экономику, промышленность — это исторически вообще не обязанность банков. Формирование европейской промышленности и торговли во многом происходило вне банков, первоначально торговые и производственные предприятия были маленькие, непрозрачные, банки с ними вообще не разговаривали — им проще было делать крупные займы королям и государствам. Банки приходят в экономику только с появлением акционерных торговых компаний — например, Ост- и Вест-Индских. И эти тенденции никуда не делись сегодня. Я прекрасно помню, как еще лет 15 назад для малого предприятия было почти нереально открыть счет в Сбербанке — его интересовали только компании с максимальным оборотом. Сейчас, правда, Сбербанк сменил политику, поняв, что денег лишних не бывает.

Куда все-таки будет направлен избыточный капитал российских банков? На днях Сбербанк значительно снизил ставки по ипотечным кредитам, объявив, что ставки по ряду программ будут ниже ключевой ставки ЦБ. Есть ли в России еще резервы платежеспособного спроса на жилье в кредит, которые можно задействовать за счет этой меры?

Перенакопление капитала сегодня есть во всей экономике, не только у банков. Основная причина этого — падающий потребительский спрос, который, собственно, и является индикатором перенакопления. А это значит, что и торговые, и производственные, и транспортные мощности становятся избыточными. Конечно, спрос можно «накачать» за счет кредита, но это лишь приведет к его снижению позднее.

Если говорить о снижении ставок по ипотеке, то это решение говорит прежде всего об осознании банками катастрофической ситуации на рынке недвижимости. Если они сейчас не прокредитуют покупателя по более низкой ставке и не вовлекут в эту игру каких-то новых людей, то они рискуют обрушить строительные компании. Пузырь на рынке недвижимости надулся очень давно, и сейчас действия Сбербанка и других банков, которые вслед за ним снизили ставки по ипотеке, носят запоздалый характер. Все почему-то слишком долго верили, что тренд в сфере недвижимости развернется, спрос начнет расти. Но именно с точки зрения поведения на своем рынке Сбербанк действует вполне рационально, понимая, что если будет и дальше снижать ставки по кредитам, то будет перехватывать клиентов у других банков. Эта стратегия напрашивалась очень давно, и по-хорошему к ней надо было перейти еще в 2011—2012 годах, когда Сбербанк уже показывал рекордно низкие проценты по ипотеке, но затем пошел на повышение их стоимости, а вслед за ним и другие банки. Это была стратегическая ошибка. Если бы тогда банки стали снижать ставки по ипотеке, имея ориентиром уровень 5% годовых и не оглядываясь на ставку ЦБ, они бы сейчас имели гораздо более серьезный рынок ипотечных заемщиков. Но сам факт, что Сбербанк сейчас готов предлагать кредиты ниже ставки ЦБ, говорит о его очень сильных позициях в экономике — своих денег ему хватает и без Центробанка.

Иногда складывается ощущение, что Сбербанк на глазах превратился в квазивластный институт, которому и ЦБ, в общем, не слишком нужен. Но обратной стороной этого становится усиление монополизма в банковском секторе. Как будет решаться эта дилемма?

Сбербанк просто действует в соответствии с текущей ситуацией — возвращаясь к тому, что я уже говорил, за последние полтора десятилетия он вырос в нормальную капиталистическую финансовую монополию, окреп, осмелел и поумнел. И этот переход в наступление Сбербанка произошел, когда ситуация в банковском секторе осложнилась из-за кризиса. Действительно, текущие тенденции могут ускорить процесс отзыва лицензий у банков, потому что сначала Сбербанк перетянет к себе ипотечников, давая им выгодные ставки по ипотеке, а затем и застройщиков. Остальные банки останутся с проблемами, потому что недвижимость — это по-прежнему самый востребованный и самый дорогой товар в нашей экономике. Поэтому любое укрепление позиций Сбербанка и других крупных банков будет провоцировать отзыв лицензий у банков среднего звена, а маленькие банки будут ликвидировать, просто чтобы не мешали.

Кроме того, привычная схема, когда российские банки занимали деньги на Западе под невысокий процент, и затем перепродавали их втридорога в России, из-за санкций больше не работает, а бизнесов с достаточной рентабельностью для обслуживания кредитов по существующим ставкам в стране остается все меньше. Сколько вообще банков нужно или достаточно в тех условиях, в которых оказалась российская экономика? Есть ли, на ваш взгляд, у ЦБ некий количественный ориентир в процессе отзыва лицензий?

Для российской экономики хватит и сто, и пятьдесят, и даже, может быть, десять банков — но не тысяча и даже не пятьсот, как сейчас. Поэтому процесс отзыва лицензий, конечно, продолжится, хотя не стоит думать, что ЦБ руководствуется какими-то количественными критериями, сколько банков должно остаться. Банки для ЦБ — это просто некая объективно существующая реальность, они просто есть. Но при этом у банков, с одной стороны, регулярно возникают проблемы, они имеют плохие активы, а с другой, необходимо расчищать рынок для крупных игроков, что и диктует политику Центробанка. Так что общая тенденция понятна — непрерывно сокращать количество банков. Поэтому отзывы лицензий будут продолжаться, причем связано это будет и с нарушениями Уголовного кодекса, и с экономическими проблемами, потому что одно с другим связано: когда владельцы не видят у своего банка перспектив, его легче выпотрошить или, как там говорят, «поджечь», чем пытаться удержать на плаву.

Каков ваш прогноз по значению ключевой ставки ЦБ до конца года? Нынешние 9% - это весь предел возможностей по ее снижению, который может себе позволить Эльвира Набиуллина?

На мой взгляд, ЦБ ведет себя крайне неумно, медленно снижая ключевую ставку. Руководство ЦБ неэффективно использовало стабилизацию на рынках 2015 года, относительную стабильность рубля и нефти на протяжении большей части 2016 года и сохранение этой тенденции в 2017 году. Ставку снизили, но очень слабо — явно из соображений дать банкам некую защиту, банки ведь у нас не умеют работать с нормальной, а не повышенной доходностью. Возможно, в начале следующего года мы увидим значение ставки в районе 8%, но это все равно много, и либералы-чиновники совершенно не понимают, что если снижать ставку значительно быстрее, то ситуация в экономике станет лучше.

Причем это еще и либералы периферийного капитализма, просто повторяющие чужие рецепты: думали, что если ставку поднять вверх — рубль пойдет вниз, а на деле в конце 2014 года получилось все наоборот. С тех пор они кое-чему научились, но от страха не избавились, поэтому в ситуации, когда надо действовать, они просто боятся принимать решения. Тем более, что сильное снижение ставки может ускорить отзыв лицензий, а ЦБ заинтересован в том, чтобы делать это понемногу, торопиться ему некуда, нет задачи отозвать сразу сто лицензий, задача другая — избежать шоков в этом процессе. Поэтому как раз и продолжается «потрошение» банков — ЦБ не готов проводить разовую массовую «зачистку» или осуществить принципиальный переход к новым правилам игры.

Такое может быть только при наличии более конкретных целей, чем поддержание некоего текущего равновесия, а это понятие принципиально важно для либералов, которые руководят нашей финансовой системой. То, что равновесие само по себе никакая не ценность, понять они не могут — мозг у них устроен по-другому. Для всех, кто хоть как-то связан с реальным сектором экономики, приоритетом является рост, а никакое не равновесие. Маниакальная борьба за равновесие была свойственна скорее феодальным монархиям в период их упадка — по принципу как бы чего не вышло. Но в какой-то момент следование такой стратегии приводит к обрушению систем. Сейчас за этим равновесием скрывается устойчивое сокращение спроса, и это главная проблема для всех, включая банки.

Главный жупел ЦБ — это инфляция, хотя заявления о том, что она почти достигла таргета 4% выглядят как некие самозаклинания, имеющие мало отношения к реальности, что, кстати, показал один из наших недавних опросов. Какой, по вашему мнению, сейчас реальный уровень инфляции в стране?

Конечно, потребительская инфляция в России не ниже десяти процентов и очень болезненна для населения. Рост цен для потребителей не может быть меньше этого уровня как минимум из-за роста тарифов, плюс растущие цены на продукты и транспорт, подорожавший весьма неслабо. Но если добавить в эту «кучу» недвижимость, которая из-за кризиса снижается в цене, автомобили, которые плохо продаются, и другие факторы, то мы действительно можем получить четыре процента — а то и два. То есть считают вроде бы разумно, но изначально хотят, чтобы хорошо получилось. К этому надо добавить отсутствие у бизнеса стимулов для расширения, устойчиво неинвестиционный климат в стране.

Что может с этим сейчас сделать государство?

Все, что могло, оно уже сделало. Государство боролось на мировом рынке за удержание цен на нефть от дальнейшего падения. Эта цель достигнута, цены даже немного подросли, с 46 долларов за баррель в июле до нынешних 52 — прекрасный результат. ЦБ дана команда снижать ключевую ставку — он ее снижает. По всем ведомствам дана команда не обострять ситуацию до выборов и никаких новых реформ не проводить. Вот такая стабилизация какое-то время будет держаться. Тем более китайцы в рецессию пока не сваливаются, а статистику там «рисовать» умеют гораздо лучше нашей, и математическим ростом сферы услуг они будут улучшать динамику своего ВВП. Все неприятности, я полагаю, откладываются на следующий год.

Можно ли прогнозировать, что население все меньше будет относить свои деньги на банковские депозиты, учитывая то, что ставки по ним становятся все более смешными и вряд ли дают возможность даже сохранить сбережения от реальной инфляции?

В России все владельцы сбережений делятся на две группы — те, кто их сохраняет, и те, кто пытается на них заработать, порой с риском. Для сохранения денег в России, как показывает практика, есть только один способ — покупка иностранной валюты, которая затем кладется в банк без оглядки на те минимальные проценты, которые там есть. Стратегия проста: ждать, пока курс рубля упадет. Она работала с 2008 года, когда началось ослабление рубля — с начала 2014 года эта тенденция стала очевидна. Возможность заработать — это либо покупка облигаций, либо инвестиции в криптовалюты и участие в других авантюрных мероприятиях подобного рода. Судя по тому, как стремительно растут курсы криптовалют, на этот рынок бросаются огромные деньги, в том числе российских инвесткомпаний. Чем это закончится, неизвестно, но пока это способ заработать.

Какова ваша личная стратегия взаимодействия с российскими банками?

Я доверяю только самым большим банкам из первой пятерки, может быть, десятки — притом, что и среди них далеко не все безупречны. Зато они надежней в условиях кризиса. Кроме того, не использую кредит — ни кредитных карт, ни других займов. Возможно, если бы проценты были не столь грабительскими, имело бы смысл действовать иначе. К сожалению, в этом вопросе не все имеют выбор, но избегать долгов в кризис — это старое экономическое правило. Сейчас о нем надо помнить.

Николай Проценко