«Привыкая к сиренам, привыкая к руинам»: донецкий рок и война

В Донецке всегда существовала самодостаточная культура, сохранившаяся и после начала боевых действий. Это касается не только академической, но и андеграундной, рок-н-ролльной среды. Даже в 2014 году выдержавшие испытание войной и не распавшиеся донецкие рок-группы давали концерты, помогая своим слушателям не утрачивать веры в то, что жизнь продолжается и во время войны. Позже восстановились и те коллективы, музыканты которых частично выехали из Донецка, и даже появились новые исполнители. О своем творчестве и о его переосмыслении в военное время корреспонденту EADaily рассказали музыканты нескольких совершенно разных, но известных и любимых в городе групп.

С лидерами трех донецких групп, «Партизаны», «Братья дождя» и «Эхо радуги», мы встречаемся на бульваре Пушкина, прогуливаемся в потоке разношерстной публики и говорим о музыке.

Свой стиль «Партизаны» сами характеризуют, как партизан-рок, по стилю приближенный к фолк-року. Их вдохновляет славянское мировоззрение, русская и советская история. Одна из любимых песен самого Романа Сухоненко посвящена победе в Великой Отечественной войне:

— Сегодня ночью мы узнали

О том, что кончилась война.

Мы ликовали, мы смеялись,

Война нам, братцы, не нужна!

И то, что долго так томилось,

Как Солнце, ждавшее утра,

Вдруг в наших глотках разразилось

Священным возгласом — «Ура!

(«Ура»)

Группа существует с 1998 года, и она всегда была группой патриотической, даже, как сейчас модно говорить, сепаратистской. «У нас есть песня «День незалежності, написанная еще в 2010 году. Она отражает мою личную позицию — нас считают сепаратистами, но это не мы, а украинское правительство, начиная с Кравчука и Кучмы, сепаратисты. Родная моя страна, в которой я до сих пор живу — это Советский Союз, и все его республики — не чужие для меня», — говорит Роман Сухоненко.

Естественно, события 2014 года и война не могли не сказаться на творчестве Романа Сухоненко и группы «Партизаны». Это можно увидеть даже просто по названиям их новых песен «Ополченские матери», «Новороссия», «Разрушенный город» (посвященная Славянску песня барабанщика группы «Партизаны» Алексея Деморчука)…

«После начала боевых действий мы стали писать песни о войне, начали выступать в военных в частях, госпиталях. Нам хотелось самим участвовать в процессе и вдохновлять людей. У меня в коллективе играют два моих родных брата, и в какой-то момент мы думали пойти в ополчение. Но наш близкий друг сказал — у вас своя работа, занимайтесь музыкой, это ваше оружие. Хотя сейчас наш младший брат Женя все-таки пошел служить», — говорит Сухоненко.

Во время войны у «Партизан» появились несвойственные для них агрессивные композиции. Например, «Русские встают»:

— Мы идем на битву за родной Донбасс,

Слышит Бог молитву, Бог стоит за нас,

Гамаюн и Слава ратный гимн поют,

Ждет врагов расправа. Русские встают .

Но сейчас все новые песни Романа Сухоненко исключают войну и противостояние. «Хочется мира. Конечно, всем уже хочется мира», — объясняет музыкант.

Он убежден, что в военное время нельзя забывать о творчестве. «Если мы будет жить только войной, то она никогда не закончится. К тому же и раньше существовали концертные бригады, которые специально ездили по фронтам, поднимали боевой дух солдат», — сказал Рома Сухоненко.

Группа «Братья дождя» играет музыку, как говорит ее лидер Юрий Чагочкин, близкую понятию софт-рок, а также использует элементы джаза, блюза, нью-вэйва и фанка. Группа существует с осени 2011 года, но, по словам Юрия, он только после начала войны осознал, кто такие «Братья дождя». «С началом войны я стал объяснять это так: „братья дождя“ — люди, объединенные общим ненастьем, общей бедой», — говорит донецкий музыкант.

Добрые и умиротворяющие песни «Братьев дождя» посвящены общечеловеческим ценностям — любви и дружбе. Однако с началом войны, как рассказал лидер группы Юрий Чагочкин, и в их репертуаре появилось несколько военных песен. «Братьям дождя» принадлежит и главная песня этой войны «Небо, храни этот город». Композиция, в частности, вошла во второй сборник песен о Донбассе, выпущенный по инициативе писателя Захара Прилепина:

— В этом безумно безумном мире

Незаметно мы стали мишенями в тире.

Незаметно мы стали мириться с войной,

Развязанной явно больным паранойей

В этом безумно безумном мире

Не мечтаем о мире,

Всего лишь о перемирии,

Привыкая к сиренам, привыкая к руинам

И улиц пустых унылым картинам

(«Небо, храни этот город»)

Юрий написал эту песню во время мощного обстрела, прилета ракеты «Точка-У». Он находился в этот момент вместе с больной мамой в своем доме в микрорайоне «Текстильщики», и от бомбежки в их квартире дрожала мебель.

Интересуюсь, не возникало ли после пережитого желание писать злые песни. «Злые? У меня не возникало такого желания. Есть порода собак золотистый ретривер, которым несвойственно чувство агрессии. Вот и у людей бывает также — все разные», — отвечает он.

Лидер группы «Эхо радуги» Максим Романовский рассказал, что с этим названием группа известна с 2008 года. Это, наверное, самая романтичная и лиричная группа в Донецке. В сообществе «Эха радуги» в одной из социальных сетей говорится, что в их музыкальном пространстве «всё говорит о том, что Мир неизбежно гармоничен и, что человеку не нужно самоотделяться от этой гармонии».

И войне не удалось разрушить этого доброго, немного детского восприятия реальности, отзывающегося «Эхом радуги»:

— Ты берёшь в руки Молчание,

Играешь на нём чудесную песнь;

И Твоё золотое дыхание

Стаей птиц кружит в колокольне небес.

Эта Музыка солнечным утром

Проникает меж спящих ресниц.

Как же радостно просто проснуться,

Слыша ветер,

поющий в крыле Твоих птиц.

(«Солнце»)

«Песни, которые мы играем, никак не связаны с войной, и, может быть, это странно и парадоксально, но за время войны никаких специальных песен о войне или для войны у нас не появилось. Не думаю, что мне было бы нечего сказать, нечего подумать, или что я не переживал и не волновался. Но, наверное, все дело в том, что моя творческая задача другая. Большинство песен, которые появились у меня, направлены Богу в каждом человеке, они к нему обращены. И те люди, которые это чувствуют, всегда рады и готовы наши песни слушать», — говорит Максим.

Максим Романовский именно во время войны понял, что сейчас, как никогда, людям необходимо искусство. «В темные времена светлые дела еще более необходимы. С началом войны группа растворилась, и где-то в самом начале 2015 года мы потихоньку начали играть вдвоем с флейтистом, нас стали приглашать. И в это время мы очень явно почувствовали, что именно сейчас очень важно выступать», — вспоминает он.

Музыкант рассказал, что во время войны группа откликалась на любые предложения о выступлениях. «Теперь у нас появились новые музыканты, а за 14−15 годы мы вчетвером сыграли концертов больше, чем за предыдущие пять — шесть лет. Просто выполняли свою творческую задачу», — рассказывает Максим.

С остальными музыкантами я познакомилась уже в легендарном и любимом дончанами баре с хулиганским названием Gung’Ю’bazz.

Это одно из немногих заведений в городе, работающих во время самых сложных для опустевшего Донецка военных дней. Бар даже выпустил свой рекламный ролик, в котором не обошлось без черного юмора (нужно понимать, что на войне юмор и ирония над собственным положением очень облегчают жизнь). «Если центр города разрушат гаубицами, мы все равно останемся самым безопасным местом в Донецке. Gung’Ю’bazz — бар в бомбоубежище. Работаем до последнего клиента», — гласил слоган.

Арт-директор клуба Виктор Учитель говорит, что клуб работал все время, и здесь в 2014 году, как минимум, проходил один концерт в неделю. Сейчас клуб участвует в организации фестивалей и благотворительных концертов. С февраля, по словам арт-директора, был запущен проект «Легенды донецкого рока», в котором приняли участие музыканты, находящиеся на рок-сцене города более 10 лет. В планах организаторов провезти этот проект не только по городам Донбасса, но еще и юга России, а также выпустить диск с этими исполнителями.

Нередкий гость клуба — донецкий поэт и музыкант Кирилл «Гудвин», который сразу привлек мое внимание своим интеллигентным видом и неполиткорректными, не лишенными скоморошеского сарказма текстами, которые не понравились бы феминисткам, защитникам прав меньшинств, сторонникам стран Третьего мира и противникам ненормативной лексики… Да они вообще вряд ли кому-то понравились, если бы люди были слишком серьезными и не понимали, что смеяться нужно зачастую и над сложными вещами. Именно это прекрасно получается у Гудвина:

— Путь депутата — довольно сложная вещь,

Надо вгрызаться в место — ведь можно и не уберечь,

Ведь паразитов много, а место одно,

Депутатская работа — это не смешно

(«Депутат»)

«В 2002 году меня уговорил товарищ записать первый диск, чтобы песенки, которые я пою в компании, не пропали. Диск всем понравился, и мы решили выпустить его подарочную версию. Когда собрались печатать буклеты, поняли, что нужно было что-то написать в графе авторства. Тогда, в 20 лет, мне почему-то казалось, что позже будет стыдно за лексику перед моими будущими детьми, что слава придёт вселенская, а им ещё ходить в школу. Тогда в местной типографии мы сели в кружок и стали думать о псевдониме, вот кто-то и выбрал звонкенькое „Гудвин“. Имя прилипло как ко мне, так и к проекту, которому в этом году уже 15 лет», — рассказал Кирилл.



В творчестве «Гудвина» много утрированных песен-историй о непростой жизни «асоциальных элементов» в пролетарском Донбассе, которым ирония и упрощение придают искренний драматизм — «Гангстер Анатолий», воровавший рыбу в мариупольском порту, «Аня и Валентина», уехавшие из Тореза в Афины, Димка, который «рос с детства неплохим парнем на окраине Дебаля в селе Лучезарном».

По словам музыканта, его вдохновлет жизнь в Донецке, путешествия, «общение с самыми странными людьми на планете и телевизор с его музыкальными каналами». «Я всегда говорил и говорю — смотрите на всё, что вас раздражает, с юмором, рифмуйте и записывайте ваши наблюдения в блокноты, и тогда песенки будут круче, чем у меня», — говорит «Гудвин».


К войне он относится как к процессу, который идёт не рядом, а где-то в параллельной реальности. И писать о ней «Гудвин» не считает возможным для себя, потому что, как говорит сам музыкант, «тут не до иронии, только грусть, печаль и ожидание, когда милиция посадит всех бандитов в тюрьму».

«Я эту войну не придумывал, я в ней не участвую и не мне потом всю эту грязюку чистить. Вот попала бомба в мой дом (а раза три попадала) — пусть милиция разбирается и сажает бандита в тюрьму, она за это получает деньги. А я живу обычной жизнью нормального человека, часто бываю в Киеве, Одессе, Москве. У меня войны нет и везде есть друзья, ведь дураки-дураками, а вменяемых людей куда больше. Повлияла только резкая пропажа бандитской романтики Донецка. Из бандитской столицы, которой киевские бабушки пугали своих внучков, город превратился непонятно во что — и песни-то придумывать неинтересно. Но всё равно, это самый любимый город, будем строить романтику. Есть курить?», — шутит он.

Евгений «Рыба» — лидер одной их самых известных донецких групп — группы «Дуглас». В их песнях нет актуального социального подтекста, но зато есть отличная музыка и утонченная, вдумчивая, интеллигентная поэзия:

— Медленно стелется газ,

Размывая пейзажа детали.

Капли стекают в грязь,

Окопов под Пашендалем.

Музыка не мелодична,

Тишину разрывает как вату.

Пулеметчик не знает Листа

Но играет всегда стаккато.

(«Пулеметчик»)

«Мы 20 с чем-то лет мы уже существуем, я и сам потерялся… Составы у нас были разные, музыка — одна и та же», — рассказывает Женя.

Творческий подход и стиль их группы не изменился после начала боевых действий. «За политической конъюнктурой мы никогда не гонялись, и писать злободневные тексты нам неинтересно. Творчество оно и есть творчество. Мы как занимались своим делом, так и продолжили им заниматься», — объясняет он.

Музыкант говорит, что в 2014 году был момент, когда в Донецке было всего несколько действующих групп, «Дуглас» была одной их них. Задаю традиционный вопрос — для чего людям искусство во время войны?

«Вы фильм „Почтальон“ смотрели с Кевином Костнером?, — отвечает он. — Там была такая сцены, моя любимая, когда людям, живущим войной, показывают доброе душевное кино про собачек и детей, а затем кино прерывается, и следом начинают показывать боевик, и они стреляют в экран. В реальности происходит ровно то же самое — люди устали от этой войны, что они хотят чего-то, напоминающего о мирной жизни, ну, а это в основном музыка».

Кристина Мельникова, Донецк