Три года назад: как в Донецк пришла война

26 мая 2014 года в Донецк пришла война, длящаяся уже три года. Именно тогда Украина впервые применила боевую авиацию в районе аэропорта имени Сергея Прокофьева, которую затем использовала неоднократно против мирного населения. Корреспондент EADaily в годовщину этих трагических событий пообщался с дончанами, узнав у них, как им запомнилась эта дата, и как начало войны на Донбассе изменило их жизнь.

Оператор телеканала Life Павел Чуприна, который стал военкором после начала войны:

— Конец мая — это то время, когда некоторые политсознательные люди уже жили в ДНР. И я был в их числе, потому что был на баррикадах, принимал участие в митингах, в штурмах. Тогда уже вовсю бушевал Славянск, уже случилось 2 мая в Одессе, но как таковой границы и всего прочего еще не существовало. Того, что в ночь с 25 мая на 26 мая наши бойцы зашли в аэропорт, мы тоже массово тогда не знали.

Я помню, что 26 мая 2014 года был солнечный день. Я сидел, мониторил интернет, смотрел, что и где происходит. Вдруг откуда ни возьмись над головами людей, над крышами домов начали раздаваться звуки пикирующей авиации. Все жители близлежащих домов выбежали на улицу, чтобы посмотреть, что происходит.

Мой дом находится практически рядом с улицей Стратонавтов — метров 30 вглубь поселка Октябрьский. Здесь рукой подать до взлетной полосы. Я видел, что над нами уже летают истребители, выбрасывают какие -то огненные шарики. Я человек не военный, и на тот момент вообще не понимал, что это такое. Потом уже узнал, что это были тепловые ловушки против ПВО.

Начали низко барражировать боевые вертолеты, пролетая прямо над нашими крышами. Надо понимать, что военный вертолет довольно таки массивный, и когда он пролетает от тебя в 20 метрах, так, что ты чуть ли не камнем можешь до него добросить, а вся хата дрожит, ощущение возникают весьма и весьма сильные.

Вертолет полетал над нами и куда-то улетел. Я только слышал, как он отстрелялся. Потом я еще ходил поближе к пятачку до «Метро» (ныне разрушенный магазин, находящийся вблизи аэропорта — прим. EADaily), смотрел, что там происходит, но близко не подходил. Рассказывали, что там засели какие-то снайперы и постреляли несколько гражданских. Я видел, как один мужчина лежал, истекал кровью. К нему подъехала скорая, быстро погрузила его и увезла.

С тех пор аэропорт несколько месяцев находился под полным контролем украинских войск. А я продолжал наблюдать из окна, как к ним на территорию сбрасывали с самолетов каике-то тюки и ящики на парашютах. А потом, осенью, началось освобождение территории аэропорта.

Ко мне в дом, как и в дома всех тех, кто жил в районе аэропорта, неоднократно прилетало. На тот момент мы там уже не жили. Третье попадание оказалось фатальным — дом сгорел полностью.

Помню, когда к соседям прилетел первый снаряд, я ходил и думал о том, как же им не повезло. У всех все нормально, а к ним прилетело. Я тогда не мог предположить, что весь наш поселок будет разрушен.

Работник такси Максим (его машина, попадавшая под обстрел, побита осколками от снарядов):

Наш дом — в километре от аэропорта. С моего двора видно разрушенный терминал. В этот день, 26 мая 2014 года мой сын был в школе, жена на работе. Я же был дома и видел, как начали летать вертолеты и нурсами (НУРС — неуправляемый реактивный снаряд — прим. EADaily) шмалять по аэропорту. Для нас это было в диковинку — все выбегали на улицу посмотреть. Никто не думал, что от этого можно умереть. Все решили, что постреляют и договорятся.

После войны моя жизнь сильно поменялась — сын за три года сменил три школы, нашу школу разбомбили. Ездили по квартирам, в нашем доме жить нельзя — он пострадал через два месяца после того, как все началось. Вначале жили в квартире матери Киевском проспекте, там попали под два обстрела, потом переехали в другой район, неоднократно меняли квартиры.

Модель Екатерина Катина, которая стала военкором после начала боевых действий на Донбассе:

После 26 мая моя жизнь кардинально изменилась. Это был какой-то страшный сон наяву. Я тогда с трудом представляла, что будет дальше, как c нашей маленькой республикой, так и cо мной. Но буквально через пару дней мне предложили стать стримером информационного агентства «Юго-Восточный фронт» (сейчас News Front).

Я помню, как над городом летали самолеты и этот страшный гул, наверное, я никогда не смогу забыть. А вечером того дня — страшные новости, первые жертвы у ЖД- вокзала, бои в аэропорту и уничтоженный КАМАЗ с телами ополченцев, которых днем ранее мы встречали на площади Ленина с цветами.

Донецкий дизайнер Светлана Редникина (она не может сдержать слезы, вспоминая тот день):

— Для нас стало большим шоком, что нас бомбит своя же страна. У нас только отзвенели последние звонки, дети еще были празднично одеты, и тут над нами низко-низко начали летать военные самолеты. Мы их отчетливо слышали. Мы не понимали происходящее, мозг отказывался это осознавать.

Это ненормально, мы думали, что такого быть просто не может, пока сами не услышали первые взрывы. В июне уже начались обстрелы самого города. Мы думали тогда, что это временно, что это какое-то затмение, но все нарастало, как снежный ком. В конце июля муж сказал, чтобы я забирала детей и уезажа. Сам он остался, отказался уезжать из родного города. Однажды мы созванивались, он шел по нашей улице и говорил, что город пустой, что это — город-фантом. Мы таким наш огромный красивый Донецк раньше никогда не видели.

Мы вернулись уже к началу занятий в школе, потому что младшему нужно было заканчивать 11 класс. Учились на удалении, потому что город обстреливался.

После войны наш мир полностью изменился, изменилось отношение ко всему. Хотя сейчас воруг нас все тот же город, те же соседи, те же дома. Но мы живем уже в другом мире. Мы живем с оглядкой, мы постоянно начеку, мы научились разбираться в вооружении. Когда летела «Точка-У», я сидела у себя дома на пятом этаже, и у меня ходуном ходил диван. Мы научились узнавать, когда стреляют отсюда, а когда сюда. Хотелось бы, конечно, никогда не иметь такого опыта, но нам пришлось его получить.

Беседовала Кристина Мельникова, Донецк